Отец никогда не питал любви к котам и кошкам.
Как, впрочем, к любой другой живности в квартире.
Поэтому с котами, которые периодически появлялись и жили какое-то время у бабушки в доме, я наигрывался вволю. Наличие на одежде трудно убираемой кошачьей шерсти меня мало волновало, и даже риск подцепить от них какой-нибудь лишай не останавливал меня ни разу.
------------
В классе 6-ом я притащил домой рыжего недельного котёнка, мать которого погибла под колёсами товарного поезда.
Пищащий комочек костей и кожи с мехом.
Он помещался в кулачке, только подслеповатая мордочка высовывалась и трогательно знакомилась с ослепительным миром. Это не тёмный, глухой и тихий подвал, где окотилась его мама. Мир был наполнен новыми интересными звуками и запахами, светом и нежными прикосновениями других существ.
Марлечка с ваткой и молоко. Я кормил его минут 15. Когда брюшко округлилось, мама сказала: «Ну, всё! Теперь неси его на место!» КАК??? В подвал?
Он же там не выживет!!!
Мама была непреклонна: «Отец его тогда сам снесёт, как только придёт с работы! Или неси ты…»
Этот беззащитный мини-организм урчал в ладошке и пытался делать неуклюжие и забавные попытки умыться. Потом устроился удобнее и уснул. Сытый и довольный.
Грязная шёрстка слиплась местами. Блошки сновали, кусали и не давали ему поспать. Мама предложила выкупать его и выловить блох. Благо их было мало.
Я держал, она мыла. Я никогда более этого момента не ощущал такой яркой и запоминающейся любви к матери. Кажется, я иногда поглядывал на её спину: не выросли ли там крылья ангела?
Потом она положила его к себе на коленки, на спинку, и стала выискивать и выщёлкивать блох. У неё выходило ловко и быстро. За 15 минут всё было сделано. И я понёс его на балкон.
Посадил под солнце, на табуретку.
Он под солнышком мило разомлел и даже громко, мелодично замурлыкал, как взрослый кот. Даже во сне он продолжал виртуозно и размеренно мурлыкать от удовольствия: сытый, чистый, без блох.
Шерсть у него оказалась очень густая и длинная, солнечно-рыжего цвета. Маленький рыжий пушистый колобок.
Я таким и сфотографировал его. Это фото всегда стояло у мамы на трюмо.
----------
Отец пришёл с работы уставший, поел и прилёг вздремнуть. Надо было признаваться в содеянном, но мне было боязно. Взял с балкона котёнка, сонного и вялого и смело положил его на горло отца. Знаете, место под кадыком, где зрительно сходятся косточки ключиц. Там тёплое углубление… Вот туда я его и поместил. Малыш почувствовал тепло и снова пропал в своём детском сне.
Я ушёл к матери на кухню, а через 10 минут из комнаты послышался осторожный зов отца. Он звал маму по имени и очень тихо. Мы бросились туда и увидели презабавное лицо бати, который пальцем указывал себе под подбородок и вопрошал: что это там издаёт звуки?
Мама взяла частичку кошачьей жизни в руки и показала отцу. Я ожидал чего угодно: крика и ругани, но не этого…
Отец с какой-то нежностью глядел на это пушистое чудо. Осторожно потрогал его пальцем, подул на него. Почему-то спросил: мальчик или девочка? Ответ – мальчик – почему-то его умиротворил.
Тут малыш проснулся, очень забавно потянулся, прогнулся и пискнул, щурясь, и смотря на отца.
Я быстро, пользуясь моментом, перевёл: «Он просит разрешения остаться.»
Мама кивнула. Котёнок ещё раз пискнул и сел, замерев в ожидании вердикта.
Отец, душевно растроганный, разрешения прямо не дал, но зато спросил, а кто будет за него в ответе? Ну, там, песок свежий приносить, убирать за ним…
Это неприкрытое «ДА» было как Божья благодать!!!
Назвали его единогласно ПУШКОМ.
Ну очень уж он был пушистым!!
Котёнок рос забавным, смышлёным и вырос умнейшим котом.
Он поднимал меня в школу, покусывая в нужное время меня за палец. Я палец прятал и продолжал досматривать потухающий сон. Кот передвигался к подбородку и мягкие покусывания продолжались. Приходилось прятать челюсть под одеяло. Тщетные потуги! Он плавно переходил к переносице, затем – к уху.
В общем, я вставал.
Он тут же устраивался у своей миски возле холодильника, обвивал себя шикарным хвостом и спрашивал: «Мяф!». Я наливал ему молока из пол-литровой бумажной пирамидки и отрывал кусок вареной курицы. «МР-МР-МР!»...
Мы понимали друг друга…
Когда я уходил, он вставал на задние лапы и позволял мне чесать у него за ушами. После этого прыгал на диван,располагался там, а я раскрывал газету «Труд» и накрывал его. Он только так и спал днём – под газетой.
За время нашего отсутствия дома он не шкодил, не опрокидывал ничего, не ломал и не грыз. Отцу он вытаскивал тапки с обувной полки. Мне не таскал!))) Признавал его главенство. Меня ждал из школы.
Стоило мне перелезть забор, отделяющий школу от дома, как он уже мчался к дверям ничуть не хуже собаки и тыкался носом в двери. Как он чувствовал, что я уже во дворе – одному Господу Богу известно. Мама тут же ставила сковородку на плиту и поджаривала мне котлеты или картошку. Ни разу не ошибся!
Спал только со мной.
Хотя в отсутствие родителей, мог и на их ложе поспать.
Спокойно воспринимал мои потискивания и затаскивания под одеяло. Обычно коты независимы, а этот просто устраивался поудобнее и мурчал.
Ночью выбирался попить и потом устраивался в ногах.
До утренней побудки.
Не знаю, как он определял выходные и праздничные дни.
Спал.
Не будил.
Очень ловко ловил мух на лету. Выносил на балкон и выплёвывал уморительно. Любил играть с солнечным зайчиком или скомканной в шарик газетой. Мог час гонять такой шар по квартире. Уморительно дрался с моей рукой! Но никогда не выпускал когти. Я всего один раз на заре наших забав дал ему щелбана по когтям и сказал строго: «КОГТИ!» - он всё понял и более никто и никогда не мог сказать, что Пушок его оцарапал.
Очень любил приводить себя в порядок. Час времени на это выделялся. Также аккуратно ходил в лоток, пока не научился (сам) ходить на унитаз. Соседи приходили смотреть)))
Настороженно обнюхивал гостей и не давал себя погладить. НО, стоило только мне взять его в руки и передать гостю, Пушок проникался к нему доверием и позволял погладить и даже мурлыкал. Видимо, доверял мне и моему выбору.
Как он это считывал?
Не знаю.
Если он побывал у кого-то в руках, этот субъект становился для него приятелем или подругой. Приди хоть через год – он узнает человека и ластится к нему.
Когда я делал уроки, он давил своим немалым весом мне на ноги. Просто лежал. Ему ТАК было комфортно.
Когда я болел, грипповал, Пушок вообще с меня не слезал, облизывая мои сухие руки своим шершавым языком. Был момент, когда была высокая температура, и я сутки не ел, только пил воду. Он принёс мне со своей миски кусочек колбасы и положил мне на подушку: «МРМ!».
И пришлось сделать вид, что я её съел. Кот был доволен: я видел это торжество в его умных, но слегка плутоватых глазах.
Я часто приносил ему черноморской рыбки, купленной у береговых рыбаков, сидящих на причале удочками, за копейки. Это было пиршество с полуторачасовым последующим умыванием. Любил шпроты и сельдь иваси в масле. Мы смешивали их с пюре, и он с удовольствием съедал приличную порцию.
Он как-то умудрялся с отцом смотреть все футбольные матчи.
Оба тайма по 45 минут, сидел на коленях или лежал в руках отца и стоически выносил все его громкие, а порой и запредельно громкие крики. По окончании матча, он, считая миссию товарища-болельщика законченной, перемещался к маме, которая варила или жарила, или пекла что-то вкусное. Все мы получали свою долю внимания.
Пришло время мне уходить в армию.
Как он это почувствовал – не знаю. Повестку прочёл, что ли?
Мы расстались без сантиментов, но основательно.
Он был вял и инертен. Отворачивался от меня.
Неделю после отъезда он смотрел на двери неотрывно.
Захандрил…
Спал только на моём месте.
Через полгода мама, позвонив мне, сказала, что у него какая-то неоперабельная опухоль в мозгу.
Ещё через месяц он потух.
Отец ночью лично его хоронил и горько, навзрыд плакал.
Мама была этим обстоятельством потрясена.
Отца будто подменили.
Так и сказала.
А когда по возвращении с армии я предложил найти такого же котёнка, воспитать его «с пелёнок» и продолжить жить с котом в доме, отец, энергично замахав руками, отказался: «Ни за что! Если ты найдёшь такого же умного кота, я вторую смерть не вынесу: уйду следом!"
Видимо, фото осталось в Батуми, не смог найти то первое, «пушистое» чудо.
Очень сожалею…
Такой у меня был личный кот.
Тёплый.
Друг.
Пушок.