Дыхание Михаила и прикосновение его губ к её шее, волновали Софью. Михаил это почувствовал и повернув девушку к себе, посмотрел в её глаза, правда в темноте не было видно цвета глаз. Обняв её, он поцеловал Софью в губы, она невольно обвила его крепкую шею руками. Видимо от влаги реки, на берегу росла трава, хотя дальше от берега она уже высохла. Не выпуская Софью из объятий и продолжая целовать в губы, он провёл её за скамью и медленно положил на траву.
- Миша... что ты делаешь? А вдруг кто увидит? - оглядываясь по сторонам, взволнованно прошептала Софья.
- Темень такая, кто же нас увидит, милая? Да и нет вокруг никого. А ты занималась этим вот так, на природе? На траве, возле реки... какая же ты у меня красивая, нежная, белолицая, я так тебя люблю... мм... Софьюшка... любимая моя... - не в силах сдерживать себя, взволнованно говорил Михаил, раздевая Софью.
И она расслабилась, закрыла глаза, позволив ему ласкать себя. Он ласково водил руками по её обнажённому телу, целуя в шею и плечи, животик и округлые бёдра, кожа её красивого тела была соблазнительно гладкой. В тишине, в кромешной темноте, были слышны их стоны и тяжёлое дыхание и казалось, что сама природа их обнимает и благоволит им. Тяжело дыша, расслабившись, Михаил лёг на спину и закрыл глаза, он был счастлив. Приподнявшись, Софья смотрела на его мужественное лицо, суровую морщину меж густых бровей. Раньше, когда Софья ещё училась в школе и Михаил "бегал" за ней, ей казалось, что парень некрасивый и грубый. А сейчас, глядя на него, она улыбнулась, вспомнив, как постоянно грубила ему, избегала и не хотела к нему выходить, когда он часами ждал её за калиткой.
- Какой же ты у меня красивый, Мишенька... - прошептала Софья, легонько дунув на лицо парня.
Лёжа на траве голышом, они чувствовали себя свободными и не было никакого стеснения. Михаил открыл глаза и улыбнувшись, посмотрел на неё.
- Значит... ты всё же полюбила меня, Софьюшка, - сказал парень, присев на траве и начиная одеваться.
Вдруг Софья вскочила и побежала к реке, Михаил не ожидал такого порыва и бросив трусы, не успев надеть их, побежал за ней. Река у берега была не глубокой, свет Луны падал на водную гладь, отражаясь косымы линиями и освещая нагие тела молодых людей. Стоя по пояс в воде, они целовались, потом медленно вошли в середину водного потока и присев, полностью погрузились в воду.
- Бабушка рассказывала, что ночами в реке иногда появляются нимфы и зовут молодых парней. Они, словно во сне, идут на зов и погружаются в воду, нимфы хватают парня и уносят его на глубину, - по грудь выйдя из воды, тихо рассказывал Михаил.
Софья испуганно прижалась к нему, в детстве и она слышала такие легенды. Улыбнувшись, Михаил вдруг поднял её на руки и пошёл к берегу.
- Я никому тебя не отдам! Ты моя! - воскликнул он, ставя Софью на землю и глядя в её бездонные глаза, в которых было столько нежности и покоя, что Михаил крепко обнял её и прижал мокрое тело девушки к себе.
- Крепче, Мишенька, обними меня ещё крепче... - прижавшись щекой к его мокрой груди, произнесла Софья.
Так они стояли минуту, молча закрыв глаза и прижавшись к друг другу, в темноте, где только Луна освещала водную гладь реки. Так же молча, они оделись и пошли в сторону домов, где в окнах мерцали огоньки. Поцеловав её возле калитки, Михаил сказал, что зайдёт к ней завтра и быстро ушёл вдоль забора, а Софья, забежав в калитку, зашла в дом. Со светлыми, мокрыми, длинными волосами, девушка походила на ту самую нимфу, правда была одета. Наталья и Егор оглянулись на дочь, появившуюся в дверях.
- Где ж тебя носит? Почему мокрая? Ребёнка давно кормить нужно, Софья! Где ты в ночь ходишь? - воскликнула Наталья, подходя к ней.
Но видя на красивом лице дочери счастливую улыбку, Наталья успокоилась.
- Мы с Мишей у реки были, искупаться решили, - загадочно улыбаясь, ответила Софья.
- Ну и ладно, Санечку покорми, я его перепеленала. Вот ведь мужик растёт! Ни разу не заплакал, да ты грудничком такая же была, - сказала Наталья, собираясь уйти в свою комнату.
Егор читал газету, а сам слушал дочь и жену, так и не вникнув в написанное.
- Егор, спать айда, поздно уже, - сказала Наталья, уходя в комнату.
Мужчина тут же поднялся и пошёл следом за женой. Софья взяла ребёнка на руки, присела на диван и оголив грудь, сунула её в ротик малышу. Тот жадно припал к соску и стал сосать, довольно кряхтя.
- Ты ж мой сладкий... проголодался? Мамка тебя накормит, завтра папка твой придёт, наш папка, - тихо говорила Софья, ласково гладя по головке, по светлым волосикам малыша.
Она не сомневалась, что отец Санечки, Михаил, о Максиме Софья думать не хотела.
А он в это время, доехав на последнем автобусе до Краснодара, пересев на другой, доехал до квартиры, где больше двух лет жил вместе с Дианой. Не оценив любви ни Дианы, ни Софьи, парень, словно затравленный зверь, подходил к дому Дианы. Глаза парня беспокойно бегали, руки тряслись, казалось, он был не в себе. Максим с детства рос эгоистичным и себялюбивым, он считал, что лучше всех и все должны его любить, при этом, сам никого не любил. Как оказалось, ни даже мать и тем более отца, которого стыдился в школе. Конечно, Максим осознавал, что сделал ужасное, убив собственного отца, но тут же оправдывал себя, что он не хотел этого, отец его спровоцировал.
- Я этого не хотел... он сам виноват... я не хотел этого... он заставил меня... - постоянно бормотал Максим.
Поднявшись в квартиру, он позвонил, но никто не ответил. Он знал, что умерла Камелия Георгиевна, хотя сожаления по этому поводу не испытывал. Конечно, умерла и его мать, он страдал от этого, понимая, что ушёл единственный родной человек, который любил его просто так, ни за что-то, а потому, что она была его матерью.
- Чёрт, наверное она в доме у родителей, вернее, с отцом. Его ведь тоже отпустили, а лучше бы пока не отпускали. У Камелии Георгиевны были сбережения и драгоценности, мне сейчас нужны деньги, надеюсь, её папаша утром уйдёт, он ведь весь из себя такой деловой. С её деньгами и драгоценностями я уеду в Москву, там меня никто не найдёт. Начну жить заново, забуду весь этот кошмар, - лихорадочно думал Максим и кажется был уверен, что у него это получится.
Но нужно было где-то переночевать и утром он решил пойти к Диане. Он знал её слабые места, был уверен, что уговорит её. Максим не собирался просить деньги, он знал, где прятала их Камелия Георгиевна, знал, где лежит бронзовая шкатулка с драгоценностями. Он собирался просто украсть всё это и тут же оправдал себя, подумав, что в Москве без денег не обойтись. Сожалея, что у него забрали ключи от квартиры Дианы, он присел на ступени и облокотился о перила.
Стояла тишина, которая давила на него, но Максим очень устал и жутко хотел есть. Но не было ни постели, ни еды и закрыв глаза, он ушёл в неглубокий, беспокойный сон. Ему снилось, что отец гонится за ним с ножом, а мать пытается защитить его. С криком, Максим проснулся и поднявшись со ступеней, оглянулся. Спустившись вниз, он бесцельно пошёл по улице, невольно направляясь к дому родителей Дианы. Глубокая ночь, над ним чёрное небо в звёздах, Максим вдруг почувствовал, что совершено одинок в этом огромном мире.
- Ничего, я не пропаду... у меня есть диплом, у Артёма нужно забрать сумку с документами и вещами. Ни дня не останусь в этом городе, а в Москве... устроюсь на работу, найду жильё... может ещё и счастлив буду, - веря в это, думал Максим, со страхом поглядывая на тёмные, пустынные улицы.
Иногда ему казалось, что он видит зловещие тени, которые готовы его поглотить. От так же боялся в детстве, когда отец, напиваясь, пугал его одноглазым чудовищем. Максим ненавидел отца, он никогда его не любил. Вспомнив, как тот часто, по пьянке бил мать, Максим невольно сжал кулаки.
- Туда тебе и дорога, гад! Зря мать тебя терпела, теперь я это понимаю. Нужно была гнать его взашей, сейчас я не оказался бы в таком положении. Всё из-за него! - в полной ночной тишине воскликнул Максим.
Он прошёл по мосту и спустился к реке, завороженно глядя на чёрную гладь воды. Потом лёг на берегу и уснул, устав от мыслей и от всего произошедшего. Он словно не чувствовал своего тела, просто лёг и уснул, причём спокойным, безмятежным сном.
Утром Максим проснулся на рассвете, от шума проезжающего автомобиля. Поднявшись, он пошёл к остановке, решив поехать к своему однокурснику, чтобы забрать сумку с вещами и документами. Артём очень удивился, увидев Максима в столь раннее время, но в квартиру пустил.
- Что так рано? Откуда ты? Из тюрьмы? - спросил Артём, проходя в свою комнату.
- Из своей деревни еду, могилу матери посещал. Оставаться не захотелось, решил вернуться. Не боись, я сейчас уйду, за сумкой пришёл и... поесть бы чего-нибудь... есть охота, - не смея смотреть в глаза другу, сказал Максим.
Для него было унизительным просить, но он не ел со вчерашнего утра, под ложечкой посасывало и неприятно подташнивало.
- Пошли на кухню, мать вчера котлеты пожарила, мне впрок. Родители на неделю уехали в командировку, садись, - открывая холодильник, сказал Артём.
Максим включил огонь на плите и поставил чайник. Он знал, что у Артёма в доме всегда имеется хороший кофе. Максим сам открыл кухонный шкаф, взял банку и положил в чашку ложку кофе. Артём понял, сна не будет, хотя под утро сон самый сладкий.
- Согреть, может быть? - спросил Артём и вышел из кухни.
Максим слышал, как он умывался в ванной комнате, куда дверь оставалась открытой. Он сидел за столом и с аппетитом ел холодные котлеты с хлебом, когда вернулся Артём. Закипел чай, Артём налил кипяток в чашку Максима и поставил на стол его кофе.
- У тебя всё хорошо? Что-то лицо мне твоё не нравится, - сев напротив друга, спросил Артём.
Максим аж есть перестал и испуганно взглянул на Артёма.
- Всё хорошо! А что может быть? Я ведь не с курорта вернулся, в камере столько времени зря сидел. Но меня оправдали и отпустили... слушай, Артём, у меня правда всё хорошо и я тебе очень благодарен. Не сегодня-завтра я уеду из города, - сказал Максим, продолжив есть.
- Уедешь? Куда? Зачем? - не понял Артём.
- Да это я так... пока только думаю. С женой её папаша меня развёл, мама умерла, меня тут ничто не держит, вот я и подумал... - отпивая горячий кофе, ответил Максим.
- У тебя же вроде отец был? - совершенно спонтанно спросил Артём.
Едва не поперхнувшись, Максим напрягся и испуганно взглянул на друга.
- Какой он мне отец... нет у меня никого, - мрачно опустив голову, произнёс Максим, продолжив есть, но уже без аппетита.
- Конечно тебе решать, мужчина везде проживёт, не пропадёт. Только ты жил здесь, это твой город, - высказался Артём, удивляясь поведению Максима.
Всегда решительный, смелый, при деньгах, гуляка, вдруг сник и взгляд был испуганный, да и сам держался неуверенно. Но больше ничего Артём спрашивать не стал, видя, что Максим не в том состоянии, чтобы говорить и отвечать на его вопросы.
- Я немного отдохну и схожу в одно место, дело у меня есть. Если всё получится, я сегодня же уеду, - вытирая рот и пальцы салфеткой, сказал Максим.
- Не скажешь, куда ехать собираешься? - всё же спросил Артём.
- А я пока и сам не знаю! Куда глаза глядят, я теперь птица вольная! - с какой-то горечью воскликнул Максим, скрыв от друга, куда хочет уехать.
- Ладно, ложись на диване, я тоже лягу, рано ещё, - ответил Артём, выходя из кухни.
Максим встал из-за стола и зашёл в зал, где и лёг на диван. Но уснуть уже не получилось, разные мысли кружились в голове парня. Он представил, что будет твориться в деревне, когда обнаружат его отца, с ножом в груди.
- Чёрт... какой же я осёл... я же не стёр свои отпечатки с рукояти ножа... - со стоном произнёс Максим, уткнувшись лицом в подушку.
Его обуял страх, которого он никогда не испытывал. Он отчётливо увидел, как милиция снимает с рукояти ножа отпечатки его пальцев, как в деревне начинается переполох, ему стало не по себе. Вскочив с дивана, он вышел на балкон и закурил сигарету, потом машинально сунул пачку в карман, взяв её с подоконника, вспомнив, что у него нет сигарет. Ничего не говоря Артёму, Максим тихонько вышел из квартиры, прихватив пустую сумку и мелочь на дорогу, ведь денег у него почти не осталось.
Парень пошёл на остановку, дождался автобуса и поехал к дому родителей Дианы. Он хотел дождаться, когда Лев Евгеньевич уйдёт, чтобы быть уверенным в том, что Диана осталась одна в квартире. Максим всё рассчитал правильно. Позавтракав, Лев Евгеньевич спустился вниз, сел в Жигули, которые пророчил Максиму и быстро уехал.
Время было половина восьмого утра, когда Максим поднялся в квартиру и позвонил. Дверь открылась сразу, Диана подумала, что забыв что-то, вернулся отец, но увидев Максима, оторопела. Его она вовсе не ждала, а он тут же молча обнял её и прильнул к губам, уводя в комнату, где ещё не была заправлена постель. Диана была в шоке, не зная, сопротивляться ей или же молча подчиниться. Она ведь так его любила, его прикосновения возбуждали девушку, а он уже снимал с неё пижаму и раздевался сам.
- Максим, Господи, что же ты делаешь! Ты же ушёл, бросил меня, что же ты делаешь... - взволнованно повторяла Диана.
- Дураком был, не оценил твою любовь, прости меня... я так люблю тебя, я хочу тебя, я так по тебе соскучился, - говорил Максим, довольно грубо, нервничая и торопясь, лаская тело жены, целуя её в шею и в губы, судорожно сжимая её упругую грудь и бёдра.
Таким Максима Диана никогда не видела, но ей было всё равно, она вновь его любила. Тяжело дыша, он крепко обнял её и затих, в ожидании, что она уснёт, как бывало раньше, когда она просыпалась от его ласк, потом засыпала в его объятиях. И Диана уснула, она была счастлива, решив, что муж вернулся к ней и теперь у них всё будет хорошо.
Максим немного выждал, затем осторожно освободил руку и поднявшись, быстро оделся.
- Доверчивая, глупая идиотка, - подумал Максим, оглядывая обнажённое, красивое тело жены.
Он знал, что нужно делать, знал, где лежали деньги, которые откладывала Камелия Георгиевна. Максим действовал быстро и довольно уверенно, зная, если даже Диана невзначай проснётся, он сможет её успокоить. Парень зашёл в спальню родителей Дианы, открыл шифоньер, просунул руку под сложенное постельное бельё и вытащил пачку денег, затем подошёл к комоду и хотел было открыть шкатулку, но она была закрыта на ключ, а вот ключа не было.
- Старая карга... - оглядывая обставленную старинной мебелью спальню, прошептал Максим.
Но взяв шкатулку, он покинул комнату, взял со столика сумку и сунув деньги и шкатулку в неё, тихо вышел из квартиры. Действовал Максим как дилетант, конечно, он не был ни убийцей, ни вором, но волею судьбы стал и тем, и другим. Прижимая сумку к груди, Максим слетел вниз по ступеням и выскочив из подъезда, быстро пошёл к остановке.