Её дом, где она жила, не был окружён: ни полянками, ни кустиками.
Под окнами первого этажа её дома не ребрились жёрдочками полисадники- их
не было.
Окна одной стороны дома смотрели на серые строения- непонятного назначения,
а другая сторона этого дома смотрела своими окнами на пробегающих по рельсам
трамваи и шагающих куда-то людей по пыльному тротуару, считающегося хорошей
дорогой большой, широкой улицы многолюдного города.
Всё в нём было: и трамвая, и автобусы, и легковые автомобили, в которых
разъезжали по своей необходимости разные люди: и взрослые, и дети, и трезвые,
и... не совсем трезвые.
О чём это я?? Опять увлеклась.
В общем эти люди жили в домах, близ которых, кое-где одинокие деревья,
к лету одевали на свои голые ветки зелёные листья, которые зеленели и поглощали
уличную пыль, стараясь ею не пересытиться: этого добра было полно, город
нуждался в озеленении, как в глотке свежего воздуха угоревший человек.
В скверах и парках, которые, естественно имелись на территории города,
были даже клумбы с цветущими на них цветами: бархатцы там всякие, петуньи
и ещё разная хрень с каким-то названием. Никогда не любила петунью:
отцветшие её цветы смотрятся повисшими грязными тряпками и портят весь
зелёный вид. Если я рядом видела такое, то всегда срывала отцветшие
граммофончики и кидала их в урну, если такое парковое удобство было поблизости
Но дело не в урнах- опять увлеклась...
Вокруг её дома не росло ни одного цветочка, а ей так хотелось, чтобы они
были: рядом с домом или у неё в вазе на столе, потому что у соседнего дома,
в котором жили не обычные семьи, а одинокие железнодорожники, яркие цветы,
как раз красовались на клумбе.
Кто и когда эти цветы туда садил- она не знала, только видела явную
несправедливость ландшафтного дизайна, о котором она понятия не имела: и что
такое имеется и что он так называется.
Потом... со временем, не будем вдаваться- каким, она сама освоила сею
науку дизайна и вплотную начала им заниматься.
И, кстати, совсем не удивлялась реакции подрастающих дворовых ребятишек
на красоту, выращенную собственными руками. Ну дети- что с них возьмёшь?
Подрастут- поймут... О чём это я?.. Правильно- о красоте!
Так вот, этим одиноким предоставили крышу для жилья, у общежития, где они
жили, разбили маленький скверик с жёлтыми акациями, (она, кстати, не буду
отвлекаться, цветы акации ела вместе с подружками, делая набеги, когда те
пышно цвели) да ещё большую клумбу соорудили и насадили там цветов.
Те самые цветы, которые так она хотела, чтобы они цвели около её дома.
Какая несправедливость! Ей каким-то образом хотелось эту несправедливость
уменьшить, так как совсем от неё избавиться не представлялось возможным.
Мало того, этим общежитским начали проводить горячую воду в их комнаты
и понакопали у стен общаги глубоких то ли канав, то ли оврагов и к клумбе,
чтобы полюбоваться и подышать ароматом цветов, подойти напрямую стало
не возможно.
Не стало, так не стало. Но можно же найти выход из появившейся ситуации.
И она нашла: решила нарвать букетик цветов, чтобы не ходить нюхать их
к клумбе, рискуя свалиться в вырытые канавы, по дну которых проложили новые
трубы для подачи горячей воды в общежитие.
Конечно, несознательные и не понимающие её душу железнодорожники
возмутились бы её простым и искреннем желанием приблизить к своим глазам
и носу цветущую красоту и она со своей закадычной подружкой решили провернуть
рискованную операцию поздно вечером, в практической темноте.
Дорогу к клумбе в темноте они всё ж таки нашли. Понятно- очень хотели.
Нарвать цветов им удалось без проблем, а вот обратно... они дорогу почему-то
забыли или... с перепугу запамятовали. Почему? Да очень просто.
Машинисты-то выходят на работу не только рано по утру, но и вечерами,
и ночами. Вот один из таких полуночников и спугнул юных воровок прекрасного!
Если бы не было нарытых канав, то делов-то: деранули бы напрямки к своему
дому и без проблем оказались в своих квартирах. А тут на их пути отступления
чернели своей глубиной овраги с проложенными по их дну толстенными чёрными
металлическими трубами... Что делать в такой ситуации?
Выход один- прыгать в глубокую канаву на скользкие, металлические трубы.
И она прыгнула! Помнила, как она летела в воздухе пока приземлилась
на трубы. Вернее- притрубилась!
Как ни странно, но прыжок в глубокую канаву обошёлся без серьёзных травм.
Что вы хотели? Конечно, конечно испуг девчонки испытали, да ещё какой!
Дождались в этой яме, когда стихнут шаги мужика, который их спугнул,
и каким-то образом благополучно выбрались из недр проложенной канализации.
Ситуации была не из лучших: хозяева цветов могли девчонок поймать и найти
способ их наказать, а наказание за душистую красоту ей казалась несправедливым.
Девятилетние проказницы не знали всех жильцов этого общежития, но сами
жильцы могли знать девчонок, проживающих в соседнем двухэтажном доме и
позорно привлечь их к ответу за пакостное дело- это вторая причина, которая
толкнула девчонок на дно вырытой траншеи: уж лучше прыгнуть в неизвестность,
чем быть опозоренными и наказанными.
Домой принесли по три веточки каких-то цветочков, да и понятно: в темноте
трудно выбирать самые красивые. Больше они букеты там не рвали...
Рвали в другом месте: уже когда были взрослые и с большого цветника
в центре города. Но, конечно, ночью, вернее в ночное дежурство своей смены.
Можно же понять отчаянных тёток, желающих украсить свой рабочий стол
маленьким букетиком однолетних георгин, за которыми не пришлось прыгать
в глубокие овраги.
К этому времени в их городе сажали много разных, красивых цветов!
И она, вспоминая озорство раннего детства, очень жалела, что пришлось убегать
и прыгать в овраги на железные трубы, рискуя сломать себе ноги.
Надо было спокойно отойти от клумбы с букетиком ромашек и львиного зева
и пусть бы их прищучили... А что бы смогли сделать с девчонками хмурые
жильцы-железнодорожники, уличив их с букетиком в руках, сорванными с клумбы
у их общежития?
Да ничего! Ведь они в своём соседстве не признались бы, а хозяева цветов
наверняка не стали вызывать милицию по такому пустяку.
Но было так, как было.