Хлюп-хлюп, хлюп-хлюп. Эти звуки издавали высокие кирзовые сапоги, шлепая по грязи. Сапоги принадлежали парню 20 лет, которого звали Гани. Он знал, что если взглянет на часы (которых, у него к слову пока не было), то увидит, что стрелка циферблата остановилась примерно между цифрами "4" и "5". Об этом наш герой мог судить по количеству времени, прошедшего с момента его выхода со стройпоселения, что в километрах 15 села Сатай. По его расчетам прошло не менее часа, а тогда маленькая стрелка на стареньком будильнике перевалила за цифру 3. Впрочем, определенно нужно было делать скидку на погодные условия – август в том году выдался на редкость дождливым, промозглым и холодным. Сегодня и вовсе складывалось впечатление, что небеса, вдоволь насмотревшись на людское несовершенство, решили выместить свое недовольство на тех путниках, которым по каким-то обстоятельствам не посчастливилось оказаться в пути. Именно таковым выпало быть Гани.
Вокруг непроглядной стеной стоял дождь, крупные и ледяные капли превратили красную, глинистую землю в натуральное болото, с той лишь разницей, что глубина была не большой. Но это пока. В тот момент так казалось, потому что каждый шаг давался титаническими усилиями – обутые в кирзовые сапоги ноги приходилось буквально выдирать обратно из месива, в которую обратилась бывшая дотоле на протяжении недели сухой земля. А идти нужно было еще несколько часов – в село, потому что только там можно было найти лекарства в виде пачки таблеток аспирина и еду – хлеб, немного мясо, рожки, кирпичный чай и консервы.
К слову, невзирая на то, что на протяжении последних недель рацион студентов-строителей далеко не отличался разнообразием, обильностью и питательностью, есть именно в эти минуты не хотелось. Хотелось одного – найти какое-нибудь относительно сухое место (по крайней мере, навес над головой и стены от резко усилившегося в степи ветра) и хотя бы на время спрятаться от беспощадной водной лавины, исторгавшейся темными облаками. Окружавший его ландшафт, напоминавший поначалу черно-белое кино, очень быстро сменился размытой картиной художника-авангардиста. Идти приходилось практически на ощупь и при помощи маленького компаса, на который время от времени путнику приходилось посматривать, дабы в довершение к своим невзгодам не сбиться еще и с пути. Ведь, если верить местным жителям (а им поневоле поверишь, посидев с ними вечерами за чашкой красного кирпичного чая), здесь водились волки, да еще и в избытке. Мд-а… о чае лучше сейчас не думать, ведь в лучшем случае он мог служить наградой лишь в конце этого непростого пути. А он сейчас бы, ой как не помешал, чтобы согреться, утолить жажду и передохнуть. Сильная жажда и озноб изначально были причинами сильнейшей дизентерии – парня лихорадило, но не пойти за продуктами и лекарствами было равносильно тому, чтобы смириться с самыми неблагополучными обстоятельствами. Ведь в небольшом строительном поселении, членами которого были его родной брат с супругой да близкий друг, слечь с сильнейшим расстройством кишечника умудрились все. Причем, одномоментно. Причем, настолько сильно, что никто не мог толком подняться с постели уже третий день, даже ради готовки еды. Вставали лишь по нужде и то с большим трудом. Непрекращающиеся побеги в туалет быстро привели к обезвоживанию организма. Каждый думал лишь о том, чтобы успеть добежать до нужного места. Недостатка в таковом, здесь, в принципе не было – кругом степь.
Молодые люди приехали сюда не от хорошей жизни – будучи студентами, они решили подзаработать, выполняя строительные работы на летних каникулах. Здесь они возводили… Их работодателя звали Габбас, поначалу он обещал, что трактор с едой и всем необходимым для ребят будет приезжать каждые три дня. Однако, минула уже неделя, из съестных запасов остались только немного муки грубого помола и последняя пачка рожек, а трактор все не ехал. Складывалось ощущение, что их просто бросили в степи. Единственным выходом из ситуации было добираться до поселка пешком. Но перспектива топать 15 километров пешком по грязи никому не представлялась заманчивой. А потому, очень скоро среди поселенцев начались ссоры, которые порой едва не доходили до драк. Однообразная еда, болезни и раздражительность не способствовали хорошему настроению. А потому, Гани, собрав волю в кулак, решился таки выйти в путь.
С каждым увязающим в грязном месиве шагом, надежда найти какое-то укрытие таяла, как мираж. Мираж… Кажется, он действительно увидел мираж – настолько нереальным показались ему очертания дома посреди голой степи. Гани закрыл глаза, помотал головой из стороны в сторону, и вновь открыл их. Здание не исчезло. Со всех ног парень помчался к спасительному, в чем он был уверен на тот момент, дому.
Конечно, «со всех ног» – сказано громко. Кирзовые толком негнущиеся сапоги, как будто хотели слететь с ног и навсегда остаться в булькающей от капель дождя глине. Тем не менее, желание посушиться и согреться было настолько велико, что он преодолел расстояние в сотню метров за считанные минуты. К слову, даже согреться и посушиться на тот момент было не самым его насущным желанием – стрессовые условия последних дней разбудили в парне давнюю болезнь, называемую в народе «медвежьей», и теперь он сильно хотел в туалет. Да простит читатель, хотел по большому, и хотел очень сильно. Гани был уверен, что кто бы не жил в том доме, он пожалеет и приютит его хотя бы на время, потому что, как говорят, хороший хозяин даже собаку не выгонит в такую погоду. Тем более, радушие уставшему путнику считалось негласным законом у всех степных народов. Радостно шлепая по слякоти, молодой человек уже предвкушал горячий чай, баурсаки с домашней сметаной, и прочие прелести гостепреиства (в этом он почему-то не сомневался ни секунды) неведомого пока ему хозяина. А быть может, его даже ждал и бешбармак – великолепное национальное блюдо казахов, состоящее из свежего вареного мяса, жаймы (отваренного в жирном бульоне теста) и лука. Он уже догадался, что спасительным домом в степи оказалась кибитка – здесь живут чабаны в определенное время года, когда пригоняют свой табун или отару.
Вот только, подойдя поближе, парень понял, что полакомиться яствами ему здесь уже никак не светит – окна дома были заколочены, по всей видимости, здесь никто не жил довольно длительное время. Однако, так как парень изрядно промерз и промок, такие обстоятельства его нисколько не смутили, он смело толкнул дверь и вошел внутрь – сейчас жизненно необходимо было хоть немного посушить одежду и опорожнить содержимое уставшего от тяжелой ноши кишечника. Кромешная тьма не отпугнула Гани от его затеи; более того – он тщательно прикрыл за собой дверь, чтобы никто не мог помешать в такой интимный момент. Окликнув на всякий случай возможных обитателей дома, он начал на ощупь пробираться вдоль стен. Вот он нашел дверь комнаты, но почему-то решил дойти до конца и осмотреть дом. Найдя другую комнату, парень прошел вглубь ее, предварительно закрыв дверь, снял штаны и приступил к делу. Страха в тот момент он не испытывал, как и особого чувства стыда – молодость убеждала его, что у него не было иного выхода. И вдруг… Ему показалась, что скрипнула дверь – похоже, дверь той комнаты, которой он пренебрег в начале своего беглого знакомства с домом. Тут ему стало очень стыдно – он уже живо представил гнев и возмущение хозяина кибитки от того, что с его пусть и временным жилищем так обошлись. Парень стал спешно придумывать у себя в голове слова извинения за непрошенный визит и непристойное деяние, и вовремя – вскоре послышались чьи-то неспешные, тяжелые шаги. Об этом говорил скрип половиц под незнакомцем. Шаги приближались и дошли до комнаты, которую наш герой избрал в качестве решения самых насущных проблем. Сомнений быть не могло – кто-то аккуратно подошел к самой двери комнаты, где сидел наш герой. Здесь, почему-то, шаги остановились. Молодой человек инстинктивно замер – момент для знакомства, конечно, был не из лучших. Но почему этот кто-то не входит, чего же он медлит? «Ассалам уагалейкум!», – крикнул Гани. Однако, в ответ никто не отозвался. Надо отметить, парень был молод и уверен в себе – в школьные годы он занимался боксом и борьбой, кроме того, регулярно следил за своей формой, подтягиваясь на турнике и отжимаясь. Поэтому, в целом он был готов к любой встрече. Почти, к любой… Он еще раз громко поздоровался, хотя уже почему-то знал, что не услышит ответа. Разозлившись и на незнакомца за его странное поведение, и на себя, за то, что ухитрился попасть в такое дурацкое положение, он собрал волю в кулак и закончил свое нехитрое дело. После чего, не сводя взгляд с двери, медленно оделся и встал. Он понимал, что эту дверь ему придется открыть самому, как и тот факт, что вечно он здесь пережидать не сможет. Что ждало его за дверью? Стараясь передвигаться бесшумно, он аккуратно подошел к двери. Что же теперь делать дальше? Вдруг ему пришла в голову безумная идея – раз незнакомец за спиной не откликается на приветствие, он решил постучать по двери. Сам не зная зачем – наверное, таким нестандартным ходом он хотел застать врасплох неводомого ему визави за дверью и заставить его таки откликнуться. И тут он услышал негромкий стук в ответ с обратной стороны, от чего резко участилось сердцебиение. Или показалось? Глубоко вздохнув, он взялся за ручку двери и толкнул его. Кромешная темнота – посидев несколько минут в абсолютно темной комнате, его глаза вроде привыкли к темноте. Но как это часто бывает, при переходе в другое помещение, глазам вновь нужно время, чтобы привыкнуть к темноте. За доли секунды он все же успел оценить то, что за дверью никого не было! Точнее, не было видно… А это большая разница. Потому что чье-то незримое присутствие он ощущал, можно сказать, своей кожей. На всякий случай, наш незваный гость вытянул руки вперед и очень медленно двинулся вперед. Он почти не дышал, хотя понимал, что его невидимый визави за ним пристально наблюдает. Версий в голове крутилось тысяча и одна – быть может, это какой-то сумасшедший человек с недобрыми намерениями, быть может это волк или рысь наблюдают за ним где-то из темноты, быть может это какой-то другой неведомый ему пока зверь, а быть может… Вот этого последнего «быть может» он сейчас боялся больше всего на свете. Именно от него веяло ужасом потустороннего мира. Неведомое всегда страшит, а в таких обстоятельствах и подавно. Наш герой, несмотря на охвативший его мистический страх, все же взял себя в руки. И вновь осмотрел нехитрое жилище. Много времени на это не потребовалось – вот коридор, вот вторая комната. Никого… Но шаги ведь не послышались? И тут, за спиной он услышал явный человеческий вздох, и его затылок обдало ледяным дыханием. Поняв, что поворачиваться нет смысла – если он все же увидит кого-то или что-то позади себя, на том месте, где секунду назад никто не стоял, он точно не выдержит такого потрясения. Он рванулся вперед, но что-то его схватило, не давая двигаться вперед. Парень заорал благим матом и изо всех сил бросился бежать, надеясь вырваться из чьей-то очень крепкой хватки. Раздался хруст разрываемой одежды, он на полном ходу выбил дверь и выбежал наружу. А после бежал и бежал по склизкой земле, падая и поднимаясь. А потом шел и шел несколько сотен метров без остановки. И в те моменты, ему натурально казалось, что он слышит не только свои шаги. Но потрясенный путник и не думал, останавливаться либо оборачиваться. Он был уверен, что ничего хорошего это ему не сулит. Льющий без устали дождь, хлюпающая под ногами грязь ржавого цвета и холод больше не казались ему такими уж отвратительными. Что его схватило? Чья-то крепкая рука или он просто зацепился за гвоздь и порвал куртку? Уже неважно. Что или кто это был? Тоже уже неважно. Только удалившись от таинственного дома на приличное расстояние, парень почувствовал, что нечто от него отстало. Решив, что хватит с него приключений, он решил больше нигде не останавливаться. Добравшись за несколько часов до нужного ему поселка, парень встретился с работодателем Габбасом, который сразу же дал все необходимое и трактор с трактористом в придачу. А потому обратный путь прошел без приключений. Тем не менее, проезжая мимо заброшенной пастушьей времянки, у молодого человека тело покрылось мурашками. Он решил поинтересоваться у тракториста по поводу мрачного строения.
– Вот эта? – уточнил водитель трактора. – Так здесь уже несколько лет никто не живет. Раньше здесь жил чабан Серикпай, нелюдимый человек, надо сказать. Да только нет его уже, убили.
– Кто убил?
– Конокрады. Лопатой забили, да лошадей увели. Тело закопали где-то в степи, так его и не нашли. Только следы крови оставили да лопату. Впопыхах наверное. Говорят, душа его так и не нашла покой. А еще говорят, что он так и бродит где-то неподалеку от дома. Наши даже видели силуэт Серикпая пару раз. А однажды в доме даже горел свет. Только не совсем обычный, мерцающий и призрачный какой-то. Не заходи туда лучше без надобности…
Гани. Он очень устал и сейчас думал лишь о том, чтобы добраться до теплой сухой постели. Его прибытие в поселение было встречено всеобщим ликованием. Наконец здесь снова запахло свежезаваренным чаем и едой. То ли из-за непогоды, то ли от пережитого стресса и усталости, к вечеру у него резко поднялась температура. Его лихорадило несколько дней, в бреду ему мерещилась заброшенная пастушья времянка, из окна которой на него смотрело суровое лицо с глубоко посаженными, недобрыми глазами… Уже придя в себя и набравшись сил, наш герой вспомнил лаконичный рассказ тракториста, и в нем проснулось любопытство. Он вознамерился было поначалу вновь посетить нечистое место, когда ярко светит солнце и с друзьями. Но потом передумал. Не стоит тревожить заблудшей души. Поэтому, он мысленно извинился перед хозяином заброшенной хижины за непрошенный визит и постарался больше никогда не вспоминать об этом.
(Из сборника "На ночь глядя"