(Из цикла "Принцип неопределенности")
День подходил к концу и я завершил на сегодня все свои садовые и огородные дела.
Сейчас нужно готовиться к визиту особых гостей, которые обычно прибывают ко мне под вечер.
В центре внутреннего дворика моего садового участка я установил небольшой круглый столик, на котором расстелил цветастую скатерть. На нее поставил небольшой электрический самоварчик, чайник, две чашки, тарелку с печеньями и немного варенья в фарфоровой розетке. После этого я вытащил из дома два плетеных кресла и уселся в одно из них.
Послышался шум подъезжающего автомобиля. Затем донесся звук захлопывающейся двери, неторопливые шаги к моей калитке и осторожный стук.
— Входите, - сказал я негромко.
Калитка с легким скрипом открылась и в проёме появилась фигура пожилого мужчины в костюме и без галстука. Не очень густые седые волосы слегка растрепались, и его печальные глаза пристально посмотрели на меня.
Я приветственно кивнул ему и указал рукой на второе кресло. Он степенно направился к нему, уселся и удивленно посмотрел на сервировку стола. Не то он ожидал увидеть, никаких хрустальных шаров и шаманского антуража. Обо мне ходило много нереальных слухов.
Народная молва присылала мне тех, кому позарез нужно было узнать свое будущее и прошлое, потому что я – пророк и вижу всё про каждого входящего.
Будущее каждого человека выглядит как огромное число возможных линий-судеб, которые проходя через “сейчас” остаются в прошлом как воспоминание. Я их вижу, но не могу сказать, какая линия станет реальностью, потому что у каждого человека есть свобода воли и он сам тоже влияет на судьбы тех, с кем встретится. На этом базируется принцип неопределенности. Но чаще всего посетителям надо знать прошлое, когда никто ничего уже не помнит.
Я налил ему чай и подвинул чашку к нему. Он отпил глоток и замолчал.
В это время я просканировал его линии. Его крона заканчивалась через два-три месяца. Он был неизлечимо болен и знал об этом. И знал, что скоро его не будет. Он уже прошел все стадии принятия неизбежного и теперь находился в смиренном состоянии. Но что-то его сильно угнетало, это было видно.
Молчание затянулось, он не знал, как начать разговор. Придется мне ему помочь.
— Попробуйте варенье, экологичное, яблоки из моего сада. Итак, что вас больше всего беспокоит?
— Спасибо за угощение. Вопросов у меня много. Вы, наверно, уже в курсе относительно моего здоровья? Говорят, вы это можете узнать с первого взгляда?
— Могу и уже знаю ваш диагноз и прогнозы от врачей. Увы, они правы.
— И будущего у меня нет?
— Смотря какое. Болезнь вы не вылечите, к сожалению. Но ведь не это вас беспокоит.
— Не это. Думаю, не стоит вам рассказывать и мою биографию?
— Не стоит, я ее уже знаю, поэтому можем сразу перейти к сути вашего прихода.
Посетитель слегка расслабился, напряженность упала.
— И что вы скажете обо мне? О моей жизни?
— Ничего. Я не исповедник и не занимаюсь грехами. Ваша жизнь такая, какую вы ее сами сделали.
— А правда, что неизлечимые болезни даются за грехи?
— Если принять за аксиому, что все болезни от нервов, то возникает логическая цепочка: всякий осознанный и не исправленный грех наносит удар по нервам и приводит к душевным болезням, а затем и к телесным. Хотя, в основном, болезни начинаются из-за слабого иммунитета, генетики, экологии и прочих других причин.
— Вот именно, осознанный и не исправленный грех.
Посетитель откинулся на спинку кресла и задумался. Я в это время внимательно просканировал его прошлое на более ранние сроки. Жизнь его была достаточно бурной и беспорядочной. И обнаружил отдельные моменты, которые до сих пор тревожат его душу.
— Давайте сразу уточним, – обратился я к нему. — Вы хотите найти причину вашей болезни или хотите найти, перед кем вы еще не загладили свою вину?
Посетитель снова внимательно посмотрел на меня.
— Хороший вопрос. Думаю, что это одно и тоже. Я где-то читал, что жизнь наша – как магазин. Мы можем брать с полок всё, что нам хочется, но на выходе нас всех ждет касса, где за всё придется платить. И у меня такое ощущение, что я за что-то не доплатил.
Я кивнул. Посетитель выпил всю чашку чая, посмотрел на вечереющий сад и снова откинулся на спинку кресла.
— Сначала я пытался понять это сам, – продолжил посетитель. – Начал ворошить свою память, вспоминал свою жизнь. Перед тем как приехать к вам, я просмотрел все свои фотографии, которые удалось сохранить. И ни одна из них не вызвала у меня чувство досады и сожаления.
— Кроме двух. Их вы сразу отложили в сторону, как только увидели. Почему?
— Вы, как пророк, меня просто поражаете, всё видите насквозь. И уже вы знаете почему?
— Я то знаю, но надо, чтобы вы и себе ответили почему. Почему эти две фотографии, снятые в разные годы вашей жизни, вызвали у вас чувство неудовлетворенности?
— На одной было совместное фото всей нашей студенческой группы, — посетитель погрузился в воспоминания. – Я там был старостой, собирал со всех взносы, отдувался перед деканатом… было времечко.
— Почему вы не стали защищать вашего однокурсника Сергея, когда его обвинили в пьянстве в разгар антиалкогольной кампании в нашей стране?
— Мне приказали написать на него негативный рапорт, – посетитель выпрямился в кресле. — Я совсем не хотел его подставлять, но не знал что делать. Но вы же видели, что я написал?
— По сути дела отписку, т.е. написали его биографию, которую и так можно было узнать из его личного дела.
— В общем то да, сыграл в дурочку, дал деканату не то, что им было надо. Они скривились. Дальше не знаю, что там было, но Сергея я больше на курсах не видел. Говорят, что перевелся на вечернее отделение. Ощущение этой гадостливости до сих пор сидит занозой. Но ведь это не тот самый смертный грех, который приводит к болезням?
Я вздохнул, каждый раз одно и тоже. Все вечерние посетители начинают сверять свои действия с критериями грехов.
— Каждому из нас приходится совершать те или иные поступки против своей совести, которые бывают мелкими или значимыми по последствиям. Существенную роль играет не каждый грех по отдельности, а их количество. А за всю свою жизнь вы успели накопить их достаточно. Что вы скажете о второй фотографии?
— Может вы расскажете? У вас хорошо получается выделять суть проблемы, – спросил посетитель.
Я слегка хмыкнул и отпил глоток чая со своей чашки.
— Могу, но моими словами. Банальная отпускная история. Это фото было сделано на турбазе в одной горной республике. Там снята ваша группа. Вы стоите на заднем фоне на небольшом валуне, а сбоку справа, рядом с руководителем, полусидит женщина в косынке и в спортивном трико. У вас с ней был роман и вы полагаете, что она могла залететь от вас и сейчас вы мучаетесь вопросом, нет ли у вас внебрачного ребенка. Вы не знаете, где эта женщина и что у нее было дальше.
Посетитель сидел, вжав голову в свои плечи и закрыв свои глаза ладонями.
— Все правильно, – прошептал он и убрал ладони с лица. — Вы можете ответить на этот вопрос? Где она и что с ней стало?
— Нет, не могу. Но есть косвенные намеки. Через четыре года после того отпуска вы ехали на поезде в командировку в Среднюю Азию и на одной станции у вас резко застучало сердце, по научному сильная аритмия. Объясните мне и себе, что произошло в тот момент?
Посетитель ошарашенно и со страхом смотрел мне в глаза.
— Было такое, я тогда сильно испугался, подумал ну вот, сейчас с инфарктом свалюсь здесь, а вроде еще и не старый. Но что было в тот момент? Не помню...
— Помните. Была остановка, вы с вашими попутчиками вышли на перрон размять ноги и купить свежие фрукты и овощи. И?
— Мы вышли на перрон, – погрузился в воспоминания посетитель. — Была ветреная погода и так хорошо дышалось после купейной духоты. Мы были уже подшофе, потому что хорошо проводили время в пути. На перроне нас окружили торговцы фруктами, рыбой и сувенирами. И вдруг… я почувствовал, что умираю.
Посетитель с недоумением вновь посмотрел на меня, ожидая от меня продолжения. Я знал, что случилось, но нужно было, чтобы он вспомнил всё сам, поэтому молчал.
— Что же это было? – продолжал вспоминать посетитель. — А, я что-то покупал у какой-то женщины, не помню как она выглядела, не смотрел на нее. И тут накатило... По моему запах духов... Вы полагаете, что это была она? Вроде рядом стояла какая-то девчушка, нет?
— Вы покупали помидоры и огурцы, потому что закуска у вас кончилась и нужно было пополнить запасы до следующей станции. Овощи вы покупали у женщины с красным платком на голове, в цветном платье с полосатым передником. Рядом стояла маленькая девочка и держала тележку с овощами. Вы вспомнили знакомый запах духов, подсознательно вспомнили ее фигуру, голос. Ассоциации вызвали у вас сильный шок, что привело к аритмии. Вы отшатнулись и быстро вернулись в свой вагон. Я не могу сказать, она ли эта та самая или нет, и также не отвечу на ваш вопрос, ваша ли эта дочь или нет.
— Я встречусь с ней в будущем?
— Будущее у вас очень короткое и есть три варианта. В первом варианте вы ничего не будете предпринимать, во втором поедете и выясните, что это не она, а просто похожая на нее женщина, в третьем вы поедете и узнаете её. И дальше вопрос – что вы ей привезете? Повторное расставание?
Посетитель молчал. Я включил верхний абажур и свет высветил стол в наступившем сумерке.
— Вы помните ваш сон, сразу после этой встречи, который очень поразил вас?
— Да, и помню очень отчетливо, – ответил устало посетитель. — Мне приснилось, что у меня в руках оказался какой-то одноразовый исполнитель желания. Я тут же загадал увидеть свою умершую маму. И из окна своего балкона увидел ее, как она сидела на скамейке перед входом и ждала меня. Я рванул к ней, прыгая по ступенькам вниз. И постоянно рядом со мной мешался какой-то тип с неуместными вопросами, требованиями и просьбами. Я кричал на него, что не сейчас, а он настаивал, что надо немедленно и я тратил на него много времени. В итоге, когда выбежал на улицу, то увидел пустую скамейку. Ошеломленно стоял и смотрел на нее. Тут сзади подошел этот тип и спросил, зачем я это сделал? Маме и мне пришлось бы снова испытать горечь расставания и утраты друг друга. Что надо отпускать желания и никогда не возвращаться туда, где было хорошо. Потому что придется снова оттуда уходить.
Я молча смотрел по посетителя и видел, как он постепенно принимает решение.
— Вы полагаете, – спросил меня посетитель. — Мне не следует искать эту женщину, узнавать мой ли это ребенок или нет? Нужно все забыть?
— Вам решать. Я лишь ответил на один из волнующих вас вопросов и дал рекомендации. Могу сказать, что таких встреч у вас было несколько, в разных городах и республиках. И вы бережно храните их в вашей памяти.
— Да, я их всех помню и не могу простить себе, почему я сразу не стал выяснять ее личность. Столько времени пропустил, а когда стало нужным, времени уже не осталось. И что делать?
— Точный ответ дать не могу, потому что существует принцип неопределенности, ведь у вас есть свобода воли и вы сами решите, что надо делать. От этого будет и разный результат.
— Так плохо жить, когда есть неотвеченные вопросы. Я вспомнил название этой станции и понял, что надо делать. Список городов тоже помню. Но это же меня не вылечит?
— Нет, но один из ваших вопросов вы закроете, если захотите.
— Вы правы. Но меня волнуют и другие тревоги, которые меня не отпускают. Вы можете ответить на них? Уже одним махом?
Как правило, после подробного разбора одного-двух вопросов посетители начинают уставать, и уже просят конспективно дать ответы на оставшиеся вопросы.
— Могу, но сразу предупреждаю, ответы на них могут быть болезненными. И еще раз напоминаю, я не ставлю оценку вашим действиям, а просто отвечаю, как было на самом деле.
Посетитель вздохнул полною грудью и приготовился слушать. Я же старался подбирать максимальные точные слова.
— Хорошо. Вас до сих пор волнует странное событие, случившееся с вами во время работы на фабрике. В середине 90-х годов произошла серьезная авария, пострадали люди. Вы были в группе, которой было поручено сделать анализ причин аварии. Но вы начали самостоятельное расследование и быстро вышли на зарубежных поставщиков. Был составлен соответствующий рапорт-отчет, который вы передали вашему руководству. Но вас отстранили от дела и сослали на другой участок на долгие пять-шесть лет. И вы решили, что руководство просто не захотело портить отношения с поставщиками, и вас убрали, потому что вы были близки к правде, которая была никому не нужна.
— А на самом деле?
— На самом деле ваш доклад был очень тенденциозным, вы трактовали прошедшие события в сторону вашей первоначальной версии, что во всем виноваты поставщики. Вы были на них обижены по ряду причин и просто хотели им отомстить. Поэтому руководство и убрало вас, т.к. толковых результатов от вас будет трудно получать и в будущем. Вам об этом говорили косвенно, но вы не услышали.
— А какова реальная причина аварии?
— Не знаю. Я трактую людей, а не события. Комиссия пришла к выводу, что причиной было нарушение технологии, оно тоже имело место. Во всяком случае, этот доклад испортил вашу карьеру, поставив на вас крест предвзятого человека. Но вы до сих пор пытаетесь доказать себе, что стали жертвой интриг и заговора.
Посетитель опустил голову и ничего не сказал.
— Далее, – продолжил я. — Вы стали свидетелем, как ваш коллега старался подставить более успешного коллегу, видя в нем конкурента. Вы не стали отговаривать его от действий, решив, что здесь имеет место конкуренция на выживание. Однако успешный коллега не выдержал моббинга и и покончил собой. В этот момент в его жизни шли черные полосы, он был в глубокой депрессии и не справился с эмоциями. Вас это событие потрясло, т.к. своим бездействием вы допустили трагедию, которую могли предотвратить.
— Я был в безвыходной ситуации, – попытался оправдаться посетитель.
— Нет, проблему можно было разрулить, просто вас не устраивали все варианты решения, вы проигрывали при любом исходе. Каждый из них метил и на ваше место. Да, на этом этапе вы бы проиграли, но могли взять реванш в будущем. Вы знали, что это возможно, но ничего не стали предпринимать.
Посетитель опять замолчал, вороша в памяти события тех дней.
— Далее, – продолжил я. — Вы довольно резко ответили вашей знакомой, которая только что потеряла своего взрослого сына. Она была религиозной, и пыталась успокоиться фразой “Ему уже хорошо, это мне плохо”. Что вы ей сказали повторять не буду, вы помните эти слова. И сейчас, когда вы сами на пороге, вы спрашиваете себя, что нужно было все таки сказать в тот момент.
Посетитель молчал, опустив голову и закрыв глаза. Ему нечего было возразить, а я не собирался его добивать.
— Если бы молодость знала и старость могла, – пробормотал он. — Начал бы я жить заново, сделал бы все по другому. А сейчас… Думаю, что нет смысла получать ответы и на другие мои оставшиеся вопросы, не всегда лучше их знать.
— Как и причину вашего заболевания. Даже, если узнаете правду, ничего не сможете сделать.
———————
За забором послышались шаги шофера. От долгого сидения у него затекли ноги, и он вышел из машины, чтобы их размять. И заодно мягко намекнуть нам, что мы немного засиделись.
Посетитель намек понял. Он еще раз покачал головой, посмотрел на меня, потом на потемневший сад, вздохнул и встал с кресла.
— Спасибо вам за вашу помощь. Вроде, я разобрался в себе. Завтра начну делать то, что должен был сделать еще давно. Времени осталось мало. Еще раз спасибо.
Я просмотрел его короткие будущие линии. У него есть шанс выполнить свое последнее дело, но придется очень стараться. Времени действительно осталось мало.
Посетитель пожал мне руку и направился к калитке. Перед выходом он обернулся ко мне, словно хотел что-то спросить напоследок, но тряхнул головой и направился к машине.
Грустно быть пророком, узнавать горести людей на пороге их ухода в небытие, когда они осознают, как много ненужного они совершили в своей жизни, и вот если бы была вторая попытка, то… Повторили бы все тоже самое. Может и по-другому, но результат был бы тот же.
Мудрости достичь невозможно, есть только дорога к ней, со всеми соблазнами, недостатками и новыми целями. Дневные посетители были счастливее вечернего, они просто жили, не думая о кассе на выходе магазина.
Сад полностью скрылся в темноте. Сотни мошек и ночных бабочек кружились в свете верхнего абажура. Устало пищали птицы перед сном.
Я сидел в кресле и смотрел в ночь.