ОН И ОНА.
Солнце здесь встаёт быстро и почти до самого вечера так и торчит в зените – или так кажется? Шувалов открыл глаза, обвёл взглядом комнату – хоть сам всегда стремился к порядку, но женская рука была бы к месту. Но Карима, его афганская жена, с которой прожил два года, скончалась, оставив ему прелестную дочь, за которой помогала приглядывать хозяйка дома Фатима. Дочери уже исполнилось четыре года и заботы о ней всё росли и росли.
Кариму он нашёл в разрушенном ауле, где девушка пряталась от моджахедов в развалинах саманного дома. Душманы отомстили жителям аула за лояльность к официальным афганским властям, полностью разрушив все дома в ауле, перестреляв, кого успели. К аулу подошёл отряд Шувалова, которого душманы боялись больше афганской армии – они не брали пленных, уничтожая «духов» под корень» - перевоспитать бывших врагов было невозможно.
Девушка была смертельно напугана, пыталась спастись бегством, но заметив, что он «шурави», остановилась, нерешительно приблизилась. Уже зная, что тут двое суток свирепствовали «духи», Шувалов сел на обломок стены, достал и протянул флягу воды. Когда девушка напилась, протянул лаваш, открыл банку американской тушёнки, передал девушке, пригласил жестом сесть рядом. Прикрывая лицо обрывками паранджи, Карима, жадно набросилась на еду.
Паранджа явно мешала кушать, Борис снял остатки паранджи, открыл ей лицо. Девушка испугалась, испуганно взглянула на него и… противится не стала. Закончив кушать, стала перед ним на колени и что-то стала быстро лопотать. Хотя Борис уже не плохо говорил на «пушту», но понять девушку не мог. Приобняв её за плечи, поднял с колен, отряхнул одежду, повернувшись пошёл к собравшемуся отряду, девушка неотступно семенила за ним.
Подошли командиры из его отряда, сообщили о зачистке. Живых в ауле осталось несколько человек, им оказали медицинскую помощь. Мужчины сразу попросились в отряд. Две женщины, потерявшие родственников, сиротливо стояли у развалин. Шувалов распорядился взять с собой, посадили в машину, но к стоявшей спасённой девушке подходить не стали.
- Возьмите и эту девушку, - отдал указание Шувалов.
Боец остановился, взглянул на неё, о чём-то спросил. Шувалов в это время занимался рацией, когда боец окликнул.
- Она говорит, что она ваша жена, мы не можем отправлять со всеми.
Борис опешил, не понимая смотрел на закрывшуюся паранджой девушку, перевёл взгляд на стоявшего рядом бойца.
- Объясни.
- Она сказала, что вы сняли с неё паранджу, видели её лицо. В Афганистане, командир, строгие обычаи и только муж может снять паранджу, только муж может видеть лицо его женщины. Ты снимал с неё паранджу – теперь она твоя жена.
Не зная, как поступить, обескураженный Шувалов подошёл к своему автомобилю, присел на сидение. Подошла и девушка. За четыре года Шувалов прилично освоил афганский язык, но запас знаний в основном касался вооружения, боевых действий, бытовых условий…
- Да, бл.. без меня - меня женили.
Молча осмотрел смиренно стоявшую девушку. Подозвал командира группы, бывшего офицера афганской армии, обучавшегося в Союзе в военном училище и знавшего русский язык.
- Ты понял, что произошло?
- Конечно, командир.
- И что теперь делать?
- По нашим обычаям теперь ты должен решать. Откажешься от неё – она пропадёт, должна просто уйти и скорее всего её или убьют или умрёт с голоду. Это нормально, командир - ты живёшь один, жены у тебя нет, бери её в жёны. Если откажешься, бойцы отряда не одобрят такого решения. Возьмёшь в жёны – это нормально.
Шувалов долго молчал – ситуация была патовая.
- Говорили мне преподы в училище – учи язык, учи обстановку… Теперь влип. - Обратился к своему командиру отряда. - Опроси её – кто, как зовут, где родители, сколько лет…
- Говорит родители, брат и две сестры погибли, она осталась одна. Зовут Карима, ей семнадцать лет. Бери её в жёны, командир, не позорь девушку.
- Так надо же какой-то обряд совершить, калым выплатить…
- Обряд совершим в ауле по возвращению, калым платить некому. Бери её командир, другие от неё откажутся, жалко девушку…
Карима оказалась настоящей красавицей. Обрядом руководила Фатима.
- У нас танцевать можно только на свадьбе, - сообщила она. - Ни в какие другие празднества этого не происходит. Карима осталась без родителей, это многое меняет. Обязательно должно быть «Ширин Хури». Потом приглашу мальчиков аула с музыкальными инструментами, будут играть и танцевать.
- Что такое «Ширин Хури»?
— Это обычай перед свадьбой - кушать много сладостей, - пояснил стоявший рядом русскоязычный командир отряда. – На вашей свадьбе многого чего нет, «ширин хури» нужно обязательно. Ещё «ширин хури» — это действие, которое публично объявляет, что эта девушка принадлежит только тебе. Отправь людей в Пакистан, пусть привезут много сладостей. Свадебное платье тоже привезут из Пакистана. Сделаем специальный помост, поставим два кресла – молодые должны сидеть на возвышении.
Свадьба прошла при стечении всего аула. Шувалова одели во всё белое. Вечером пришли два мальчика с бубнами и инструментами – начались танцы. Танцевали афганки замечательно - каждую девочку почти с рождения учат танцевать, но во взрослом возрасте ей не часто представляется случай блеснуть этим уменьем. Танцующие афганки были исполнены достоинства, добродетели и тайного внутреннего свечения. Глаз оторвать невозможно.
Карима в белом свадебном платье сидела тихо, скромно потупив взгляд. Когда закончился «ширин хури», прижалась к Борису, заглянула в глаза
- Мой прекрасный муж! - произнесла она и прикрыла взор длиннющими ресницами.
Предстояла брачная ночь. Шувалов не решался на близкие отношения, но она сама пришла, потупив глаза, села на край кровати. Фатима подготовила её к замужеству, подготовила к первой брачной ночи.
Карима помнила то ужасное отношение к афганским жёнам, как к рабыням - которое видела в своей семье, царившее почти во всех афганских семьях и со страхом ждала окриков и насилия.
Шувалов сел рядом, осторожно привлёк к себе девушку. Она подняла глаза, он перехватил её губы, нежно целовал, целовал шею, грудь… Она задохнулась от нахлынувших чувств…
С Каримой условился, что дочь назовут Настей. Жена только улыбнулась, согласно кивнула головой, прижалась к плечу мужа. Два года счастливого брака сделали его заботливым мужем, хорошим отцом. Теперь, подросшая Настя смело управлялась со своими детскими заботами. По вечерам, когда он был дома, забиралась на колени и подолгу, на двух языках, объясняла отцу свои ребячьи проблемы. Борис диву давался как быстро и полно Настя освоила и русский, и афганский.
Через два года после рождения дочери, Карима тяжело заболела - чем, было неизвестно - то ли холера, то ли… Местная знахарка сказала, что было заражение крови - сепсис и вылечить в ауле её не смогли. «Сгорела» она быстро. Борис до конца сидел у кровати умирающей жены, держал её ладошку у своих губ. Карима взглянула на мужа, превозмогая боль, улыбнулась
- Мой прекрасный муж – ты дал мне любовь, никакая наша другая женщина такого не получила, такого не испытала… Я умираю счастливой. Береги нашу Настю…
Смерть Каримы выбила Бориса из привычного уклада - вторая любимая женщина покинула его.
Горевал Шувалов долго, по-настоящему, по-русски…
И только дочь, Настя, скрашивала горе… Служанка Фатима помогала ухаживать за с дочкой.
***
Тоня закончила смену, зашла в «сестринскую», сняла халат, села на диван, прикрыла глаза. Смена оказалась бессонной – двое послеоперационных больных требовали постоянного контроля, периодически смены капельниц. Хотелось быстрее домой. В комнату вошёл Вадим Николаевич, присел рядом.
- Может сходим куда, попьём кофе или шампанского.
Тоная открыла глаза, устало посмотрела на хирурга.
- Вадим Николаевич, шли бы вы к жене, она требует не меньшего внимания.
- Ты же знаешь – мы год как в разводе.
- Но ребёнок ваш страдает – сводите его в кафе, угостите мороженным.
- Почему ты ко мне так …
- Потому что не раз говорила - не ухаживайте за мной, я люблю другого человека.
- Это отговорка – уже более двух лет и никакого «другого» я не видел. И второе – если он есть - почему не делает предложения?
- Это наше личное дело. Я же не встреваю в ваши дела.
- Хорошо. Позволь подвезти тебя до дома. Ты после «ночной», пока на автобусах…
- За это, Вадим, спасибо, охотно.
Остановил машину у самого подъезда. Тоня попыталась выйти, он придержал за руку
- Мне ведь тоже одному «не фонтан» время коротать. Завтра мы оба «выходные» – может сходим куда-то вместе?
Отвязаться от назойливого ухажёра не просто
- Я подумаю…
- Вечером позвоню.
Тоня вошла в квартиру, в прихожей сняла кофту, прошла на кухню. Мама уже заварила чай, поставила мёд.
- И кто тебя за руку держал?
- «За руку» видела, а кто не видела?
- Кто за рулём был – не видно.
- Старый ухажёр, мама, Вадим.
Мать прошла к столу, присела.
- Тебе уже двадцать пять – критический возраст для девушки. И чем плох этот Вадим – хирург, холост…
- Разведён…
- Разведён, значит холост. Не теряйся, дочка, порядочный человек больше года за тобой ухаживает. Походите вместе, погуляйте, в кино, в театр… может и приглянется человек?
- Ты знаешь мама, кого я люблю.
- Любишь того, кого никогда не видела, того, кто вообще не знает о твоём существовании, того, который возможно уже погиб давно…
- Я верю, что не погиб, верю, что вернётся.
- Так не тебя он любил, Настю…
- А ты, до шестнадцати лет, сама не могла отличить, где Настя – где я. Приходил его командир говорил, что без вести пропал. Каждого русского тянет на родину, должен вернуться,. Сердцем чувствую – жив Борис.
Она ушла в свою комнату, уснула. Проснулась от незнакомых голосов, взглянула на часы – было половина четвёртого. Прислушалась – называли её имя. Поднялась, вышла в прихожую. Стояли двое мужчин, одного она уже видела – бывший командир Шувалова. У неё защемило сердце, молча смотрела на гостей.
- Проходите в комнату, - пригласила мать.
Гости сели за столом, осмотрелись.
- Вы помните меня?
- Вы приходили и вернули вещи сестры. Что с Борисом?
Дзюба с Лагутиным переглянулись.
- Темнить не буду – Шувалов жив, но вернуть его трудно. Одна из причин – он стал своим для афганцев. Опять – темнить не стану – Вы, Тоня, наш «козырь» в его возвращении. Шувалов знает о гибели Насти только со слов - ни Настю, ни документов о её гибели, он не видел. Со мной полковник Лагутин, офицер спецслужбы, который точно знает, что Шувалов жив и они хотят его вернуть. С их помощью мы вернём Шувалова, но, чтобы гарантировано его уговорить, просим пару ваших фотографий для него. Вы не передумали ждать Шувалова?
- Я жду и очень надеюсь. Но у меня старые фото, там нам с Настей по 18 лет.
- У меня фотоаппарат в кейсе. Сделаем пару снимков в комнате, пойдёте нас провожать - ещё пару у дома.
- Подождите немного, я переоденусь…
- Сколько угодно… подождём…
Когда гости ушли, бросилась на кровать, уткнулась лицом в подушку. Подошла мать, села рядом. Тоня подняла голову – слёзы ручьём катились по щекам.
- Я же говорила, что он жив… что он вернётся…
- Теперь и я верю, дочка. Только ведь прошло шесть лет, ведь он мог жениться. Эти гости не сказали?
- Не сказали. Раз они пришли ко мне — значит не женился. Если вернётся и придёт ко мне – значит не женат. Мама, я уже счастлива!
- Счастлива надеждой…
Зазвонил телефон, мать взяла трубку, выслушала.
- Тоня не может подойти – у неё сильные головные боли. Извините.
- ?
- Не хочу, дочка, портить тебе настроение. Настроение надежды…
***