ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ДВА ИМЕНИ, ДВЕ СУДЬБЫ
Однажды, я встретил чернокожую модель К. Было это в Государственном Кремлевском дворце, на банкете у Валентина Юдашкина. Как обычно, после традиционного дефиле 8-го марта в комнате справа от сцены собрались артисты и гости, чтобы отметить успех прошедшего шоу, сфотографироваться для желтой прессы и сказать друг другу: «Чмоки!».
Тогда К. водила дружбу с российским бизнесменом и была завсегдатай тусовок русского шоу-бизнеса. Человек тридцать вальяжно перемещались от шведского стола к барной стойке, от бара к «фонтану» с десертом, от сладостей снова к столу. Звездные дамы осыпали друг друга комплиментами: «Дорогая, слышала, вчера ты была великолепна! Наполовину полный камерный зал идеально подошел для твоего концерта…».
Я с женой и тещей, потягивая шампанское из хрустальных фужеров, шепотом возмущался тем, что апельсины в «Пятёрочке» опять подорожали. Медленно и грациозно, словно дикая пантера, в помещение вошла легендарная К.
— Какая страшненькая! — рубанула теща правду-матку.
Модель остановилась у стола , увлажнила губы чем-то импортным, одарила присутствующих томной улыбкой и надкусила бутерброд с икрой каспийского лосося.
— Классика жанра, — заметила супруга, вероятно, вспомнив роман классика Стендаля и поправила свой скромный кулон-яйцо, покрытый розовой гильошированной эмалью
с маленькими бриллиантиками — подарок дяди на день рождения.
Заморская дива со своим другом направились в нашу сторону. Оказалось, бизнесмен давно был знаком с мамой моей жены. Обменявшись любезностями, он представил свою спутницу. Я обратил внимание, что с первой секунды нашего знакомства К. не сводила глаз с украшения супруги. Наверно, иностранке понравился «русский сувенир» от Фаберже. Забыв о светских условностях, К. предложила:
— Change? — показав на своем пальце огромное кольцо, переливающееся всеми цветами радуги. — This is «Cartier»!
Пока дамы щебетали, я с новым знакомым отправился пить лимонад — оба мы оказались убежденными трезвенниками. Порадовало, что деловой человек прекрасно разбирался не только в бизнесе, но и в истории, литературе, искусстве, минералогии…
Я, вспомнив о кольце, отметил отличный вкус его спутницы.
— Да, оно тоже мне понравилось, когда увидел его в витрине салона на Елисейских полях, — согласился мужчина. — В нем есть какой-то шарм прошлого. Вы знаете, что фирма «Картье» начала свою деятельность еще в середине XIX века? Именно
тогда молодой Луи Франсуа Картье открыл в Париже ювелирную мастерскую.
— Да, конечно. В это же время, в Петербурге, Густав Фаберже основал свою фирму, — парировал я. — Но настоящую славу этим брендам принесли потомки основателей — внук и полный тезка деда Луи Франсуа Картье Второй и сын Густава — Карл Фаберже. «Дом Фаберже» быстро стал популярной и уважаемой фирмой, получил статус поставщика ювелирных украшений Его Имперского Величества.
— Соглашусь, что положение «Картье» на то время было гораздо скромнее. Развитие фирмы началось только в 1900 году,когда три брата — Луи, Пьер и Жак Картье посетили Всемирную выставку в Париже.
Наш разговор стал превращаться в игру «пинг-понг». Мы осушили по три бокала шипучего напитка, со знанием дела рассказывая друг другу об интригах, слухах и домыслах вокруг двух великих имен — Картье и Фаберже.
«Всё, как в современном шоу-бизнесе», — подумал я.
— На этой выставке, — продолжил мой собеседник, — представлял свою коллекцию Карл Фаберже. Пасхальные яйца, эмалевые часы и шкатулки, каменные фигурки произвели во Франции настоящий фурор! Все заговорила о русском ювелире.
Самолюбие братьев Картье было задето.
С этого дня Луи Картье Второй начал умело перенимать чужой опыт. В 1904 и 1905 годах он даже послал в Россию своего брата Пьера, чтобы тот встретился с Фаберже и уговорил его на сотрудничество.
— Вот-вот, — я снова ушел в свои мысли. — История повторилась! Молодой Карл Фаберже искал вдохновение в ювелирных изделиях Франции XVI-XVIII веков, заимствовал идеи и технику французских ювелиров... Сейчас, точно так же, французы обратились к творчеству русского мастера.
— Пьер и Карл не прониклись симпатией друг к другу ни в
первую встречу, ни через год, — продолжал рассказчик. Но все
же, через посредника Пьер добыл две палитры эмали у Фаберже. Благодаря им Картье все-таки удалось создать несколько новых цветов, таких как сине-зеленый и фиолетово-зеленый, которые не получались у Фаберже. Новым был и прием создания опаловой эмали, который использовался на циферблатах
знаменитых часов от «Cartier».
— Но, согласитесь, — я молниеносно заполнил образовавшуюся паузу, — что несмотря на хитростью добытые секреты, Луи не смог добиться такого же успеха ни у себя во Франции, ни в России.
Подтверждением моим словам может служить курьез,
который до сих пор вспоминают старые французские антиквары. Вдовствующая императрица Мария Федоровна, возвращавшаясь в 1907 году из Биарриц через Париж, посетила магазин Картье. Она выбрала из всей роскоши, которую предложил ей
хозяин, только двух каменных зайчиков. На прощание, видимо, в качестве комплимента, гостья сказала, что хотела бы покупать такие же изделия и в Санкт-Петербурге. Наверное, еще долгое время французы размышляли: «Что же мешало ей это делать?» Ведь, каменных собачек, лошадок, петушков Картье заказывал у уральских камнерезчиков. Даже поставщики поделочного камня у обеих фирм были одни и те же.
Мой визави был явным поклонником Картье. Мне нужно
было как-то остудить свой пыл в «дискредитировании» французского мастера и сказать человеку что-то приятное:
— Но не все в жизни делится на белое и чёрное, — риторически произнес я и понял, что сморозил глупость.
Не давая собеседнику опомниться, я продолжил:
— Но и Фаберже внимательно следил за новинками конкурентов и перенимал их. Например, именно Картье первым
среди ювелиров начал работать с платиной, а Фаберже был
вторым. До этих мастеров, ювелиры в своей работе использовали только золото и серебро. Да и знаменитые броши-жуки Фаберже были результатом заимствования идеи Картье. Именно Луи пришла мысль проторить в ювелирное дело дорогу для насекомых и животных.
— Да, это известно, — оживился фанат Картье. — Недаром он считал своим талисманом благородную пантеру!
Прекрасная спутница бизнесмена послала нам воздушный поцелуй.
Я оценивающе посмотрел на красавицу, сошедшую с обложки глянцевого журнала, потом на супругу. Рядом с черной «пантерой» жена выглядела царственной львицей.
Мы вернулись в общество дам. Обмен подвески-яйца на кольцо так и не состоялся. Друг модели объяснил ей, что украшение Фаберже невозможно вывезти за пределы России. А жена, в свою очередь решила: «Как же можно с таким сокровищем расстаться? Ведь, если будут яйца, то будут и цыплята».
И оказалась права: через девять месяцев у нас родился сын!