ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
"МАРИЯ-АНТУАНЕТТА № 160"
В семь утра дверной звонок запищал трелью сонного соловья. Я чертыхаясь сполз с кровати, дотащил до прихожей свой непроснувшийся организм и с большим трудом вставил ключ в замочную скважину. В дверях стоял всклокоченный
дядя Боря, старинный друг нашей семьи, коллекционер и реставратор антикварных часов.
— Отец дома? — закричал он с порога и не дожидаясь ответа вошел в гостиную.
Домашние, не понимая что стряслось, в пижамах вышли к виновнику переполоха.
— Вот, читайте, — воскликнул гость и бросил на стол газету.
В ней красным фломастером была обведена рубрика «Криминальная хроника». Дальше шла небольшая заметка:
«Вчера в Музей исламского искусства в Иерусалиме было возвращено 40 из 106 похищенных антикварных предметов, включая знаменитые часы “Брегет”, изготовленные специально для французской королевы Марии-Антуанетты, супруги
Людовика XVI. На сегодняшний день часы «Marie Antoinette № 160” оцениваются в 30 миллионов долларов. Кража была совершена 25 лет назад, 15 апреля 1983 года. Через два месяца, в январе 2009 года, по окончанию следственных действий, экспонаты будут возвращены в музей».
— Нашлась красотка! — Друг был в восторге от газетной новости. — И о чем думал этот малахольный, когда крал «Марию-Антуанетту»? Как говорила моя покойная Фира: «Стучат часы, мозги опережая!»
Дядя Боря, грузный пожилой одессит с необыкновенно добрыми глазами, дружил с родителями, наверное, лет пятьдесят. В Советском Союзе их разделяли 3 часа полета на самолете, а в Израиле — 15 минут пешей прогулки. Он был замечательным человеком, талантливым специалистом и прекрасным рассказчиком. Дядя Боря то и дело сыпал прибаутками и анекдотами. Даже «крепкое» словцо, которое иногда вырывалось из его уст, воспринималось с юмором. Одним словом, ругаться
так замысловато и красноречиво мог только очень образованный человек.
Мы, предчувствуя нескучное утро, стали сервировать завтрак. Дядя Боря, предупредив, что он на диете — и соленое, жирное, сладкое, ест только в гостях, уселся за стол.
— Димыч, — обратился он ко мне, — помнишь, что сказала эта мамзель на весь Париж?
— «Если у народа нет хлеба, пусть едят пирожные», — подыграл я дяде Боре, вспомнив знаменитую фразу Марии-Антуанетты.
— Правильно! И напрасно на эшафоте она пыталась объяснить, что ее слова были вырваны из контекста, — как всегда сострил дядя Боря. — И так леди и джентльмены, садитесь за стол и слушайте меня в уши за эти часы!
Мы уселись за стол и приготовились слушать у кого что украли 25 лет назад и кому собираются вернуть найденные часы за тридцать миллионов долларов.
— И так, — произнес гость, — всё началось в 1783 году, когда один из тайных ухажеров Марии-Антуанетты посетил мастерскую известного часовщика Абраама-Луи Бреге. Не скажу, был Бреге Абраамом по маме или по папе, но деньги с клиентов
драл хорошие! И таки было за что! Его мастерская находилась в то время на набережной Ке де л`Орлож и принимала заказы от монарших особ со всей Европы.
Борис Соломонович залпом осушил чашку остывшего кофе, закусил шпротой и продолжил:
— Фаворит заказал часы, которые были бы достойны королевы. Это швицер захотел, чтобы все детали были выполнены из золота, а сам механизм должен был стать верхом часового искусства. Мастеру предоставлялись неограниченные бюджет
и время. По сути, Бреге гарантировали карт-бланш и никаких откатов! Между тем, французский Двор имел бледный вид. Людовика XVI приговорили к смертной казни, а затем на эшафот повели и Марию-Антуанетту. Часы к этому времени изготовлены так и не были.
— Но ее казнили в 1793 году, — удивился я, — это же сколько лет прошло после получения заказа?
— Не перебивай старших, — буркнул дядя Боря, — На изготовление часов ушло аж 44 года! Как сказал бы Лева с Малой Арнаутской: «Лаве идут, контора пишет»! Часы были готовы только в 1827 году, то есть через 34 года после казни Марии-Антуанетты и по прошествии четырех лет после кончины самого Бреге.
— 44 года ушло на одни часы? — не поверил кто-то из домашних.
— Так это же были ЧАСЫ, а не китайское фуфло, — объяснил часовых дел мастер. — С вечным календарем, с автоматическим подзаводом и минутным репетиром, который может отбивать часы, четверти часа и минуты. Они были оснащены
секундомером и даже термометром! Основным материалом, как и просил заказчик, стало розовое золото. Чтобы отобразить все данные, требовалось два циферблата: один из белой эмали,другой из горного хрусталя. Горный хрусталь использовался и
в качестве стекол с обеих сторон корпуса.
На лбу дяди Бори выступили капли пота. Было видно как неравнодушно он относится к тому, что часы снова выставят на публику. Мы договорились обязательно посетить Музей исламского искусства, чтобы увидеть “Марию-Антуанетту № 160”. Я даже залез в интернет, пытаясь найти более подробную информацию о дальнейшей судьбе часов. Вот что писалось о них в исторической публикации:
«Факт продажи часов первому владельцу не зафиксирован в архивах компании. Однако записано, что в 1838 году, пожилой маркиз де ла Грое (который в юности был пажом королевы), отправил часы “Мария-Антуанетта” в мастерскую для технического обслуживания. Но часы так и не были возвращены из мастерской, потому что маркиз скончался, не оставив наследника. Они оставались в семье Бреге до тех пор, пока вдова Луи-Климента, — последнего, кто управлял бизнесом, — не продала их в 1887 году английскому коллекционеру Брунтону за 600 фунтов стерлингов . После смерти Брунтона они были проданы Мюррею Марксу, известному коллекционеру предметов голландского искусства. После его кончины, на аукционе “Christie’s” 22 июня 1896 года, “Марию-Антуанетту № 160" приобрел известный ученый, юрист и коллекционер, обладавший 124 экземплярами часов фирмы «Breguet», Дэвида Лайонела Саломонс.
Коллекцию отца унаследовала в 1925 году дочь Дэвида, Вера
Саломонс. Она находилась в дружеских отношениях с профессором Еврейского университета в Иерусалиме, который был увлечен восточной культурой, Арье Майером. Вместе они организовали Музей исламского искусства, куда и была передана коллекция часов, включая “Марию-Антуанетту».
Спустя много лет, когда я выбирал подарки к восьмому марта, жена, намекая на желаемый презент, напомнила мне историю о королевских часах. Я, воодушевленный намеком, подарил ей к празднику экскурсию в иерусалимский музей. Там нам и рассказали, чем закончилось дело о похищении знаменитой коллекции.
Жаль только, что дядя Боря не узнал о финале этой детективной истории. Часового маэстро не стало ровно через два месяца, после нашей утренней встречи. Именно тогда, когда часы «Мария-Антуанетта №160» вернулись в музей — в январе
2009 года. Я только могу представить, как он рассказывал бы об этом событии:
— Так вот, в ноябре 2008 года, к антиквару из Тель-Авива заглянул какой-то «перец». Мужчина сказал, что он — адвокат и пришел поговорить за свою клиентку из Лос-Анжелеса, некую Нили Шимрит. Якобы, у мадам есть бебехи, которые она
желает продать. Шимрит унаследовала антикварную коллекцию от покойного мужа. Но часами сыт не будешь! Поэтому он тут же предъявил фотографии старинных цацек продавцу. Старьевщик узнал похищенные раритеты и позвонил в «органы принуждения к закону». Они выяснили, что вдова была замужем за Нааманом Диллером, тем самым босяком, который пролез в окно музея. Продать ворованные часы этот шлимазл так и не сумел. Через какое-то время коллекция полностью была возвращена в музей.
Слушая тиканье часов, мы не замечаем, что время опережает нас. Его нельзя остановить, его нельзя догнать. Часы стоят, маятник колеблется, а время идет. Нет, оно не идет, оно бежит, оно несется, оставляя нам воспоминания. Воспоминания, которые хранит не память, а сердце. И их ничем не сотрешь…