Или он, или мы!

               
7 класс, специализированная немецкая гимназия, середина третьей четверти. Мой сын довел учителей до такого состояния, что они организовали «крестный ход» к директору школы под лозунгом: «Или он, или — мы».

Для тех, кто не читал предыдущие истории, скажу, что я регулярно встречалась по субботам с классной руководительницей сына, Верой Николаевной, (дети звали ее Верунчиком)  и, таким образом,  имела информацию о том, чем прославился мой сын за неделю. На этот раз она предупредила, что очень торопится, поэтому  отдаст мне лист с оценками и домашними заданиями за неделю и сразу же убежит. Не опаздывать!

В субботу утром, а спать хотелось до невозможности,  и,  помня о том, что наше свидание с классным руководителем будет коротким, я подумала, что быстренько сбегаю в школу (раздеваться не придется), а потом вернусь и досплю.

Надев колготки и заправив в них ночную рубашку, я облачилась в шубу и гордо понесла себя в школу. Шуба часто меня выручала в критических ситуациях: вид приличный, ну, вы понимаете…

И действительно, вручив мне листок с информацией, Вера Николаевна тут же убежала.

«Какое счастье, что за эту неделю не случилось ничего ужасного», — подумала я, спускаясь по лестнице и предвкушая сладкий сон до обеда, как минимум!

 А ведь правы знающие люди: человек счастлив семь лет в жизни: шесть лет до школы и один год после выхода на пенсию…

А навстречу мне поднимался … директор гимназии.

Нужно сказать, что  Борис Анатольевич был не совсем обычным директором. Он пришел в  школу из бизнеса (призвание взяло свое), и был обожаем всеми: и детьми, и учителями! Школьники почтительно называли  директора исключительно по имени отчеству. Преподавал он химию и английский. Без всяких раздумий Борис Анатольевич  частенько тратил свои деньги на благоустройство школы и сумел собрать отличный коллектив учителей, которым ежемесячно доплачивал из собственных средств! Директриса, работающая до него, благополучно переместилась в  РОНО.

Старшеклассники только что не молились на директора. Судите сами: даже курить разрешалось. То есть в туалетах курить было, конечно, категорически запрещено. Но в один прекрасный день директор собрал старшеклассников и поговорил с ними, как с настоящими взрослыми. Дети согласились, что учителям, преимущественно женщинам, совсем не место в мужском туалете, откуда они периодически выволакивали курящих мальчишек.

Директор обещал оборудовать площадку для курения во дворе. На собственные деньги он велел соорудить что-то вроде беседки, на которой крупными буквами красного цвета было написано «ПРИЮТ СЛАБОУМНЫХ». Внутри беседка была увешена разными медицинскими страшилками, леденящими кровь юных курильщиков. Основной упор был сделан на раннюю  импотенцию!!! Согласитесь,  мало кому хотелось курить в такой  беседке.

Родители, которые сначала пребывали в смешанных чувствах и даже жаловались в РОНО, постепенно признали действенность такой шоковой терапии.

— Здравствуйте, Екатерина Михайловна, замечательно, что Вы зашли…. Я как раз собирался с Вами поговорить, правда, на следующей неделе. Если Вы не возражаете, пройдемте ко мне. 

И тут, как  говорил И. Бабель:  «На моей спине зажглась мишень…»

Мы зашли в кабинет.

— Позвольте за Вами поухаживать, — сказал директор,  готовясь принять мои «соболя».

И тут я вспоминаю, что шуба надета прямо на ночную рубашку, заправленную в колготки!!!

— Аааа, спасибо, я не могу раздеваться, я еще не до конца поправилась, меня все время знобит!!! —  взвизгнула  я.

— Как Вам будет угодно…  От неожиданности директор отдернул руки. Может быть,  перенесем разговор?

Он закрыл форточку.

Предложение было, конечно, заманчивым, но я уже разволновалась и решила, что лучше узнать обо всем прямо сейчас.

— Екатерина Михайловна, как у Вас дела, как обстановка дома?
 
Начало не предвещало ничего хорошего.

— Обстановка тревожно-мнительная, — пробубнила я мрачно.

— Что Ваш Каренин, вполне ли он благополучен? Надо сказать, что Верунчик и директор  были давно знакомы. Они прозвали моего мужа Карениным за его невыносимую занудную правильность и большую разницу в возрасте.

— Каренин пока на месте, но неизвестно, останется ли  после этого разговора….

Тут я, наконец, заметила Мишины рюкзак и вещи.  Директор проследил за моим взглядом.

— Екатерина Михайловна, не удивляйтесь, всю эту неделю Миша провел в моем кабинете. Сейчас он на физкультуре.

????

Я просил Веру Николаевну не беспокоить Вас, потому что намеревался обсудить создавшуюся ситуацию с Вами сам.

«Понятно, — уныло подумала я, — почему на неделе не было ни одной жалобы».
Пот предательски струился по спине.

— Дел в том, что несколько учителей, думаю,  Вы догадываетесь, кто именно, поставили на педсовете вопрос ребром: или Миша, или они! Для начала я забрал Вашего сына в свой кабинет, чтобы не усугублять обстановку.

« Допрыгался все-таки гусь лапчатый!» — подумала я, готовясь зареветь.

— Так вот, Екатерина Михайловна, у меня к Вам предложение: что Вы скажете о переходе в другую школу?

От неожиданности,   зареветь я просто забыла.

— Каким образом, кто нас возьмет с двойками в четверти, а как же немецкий?

Надо сказать, что единственные три предмета, с которыми у нас не было проблем, — это химия и английский (потому что вел Борис Анатольевич) и немецкий (потому что вела Верунчик). Тут у нас были стойкие пятерки, если, конечно, не считать того, что на химии Миша постоянно что-то взрывал, пугая девчонок, смешивал что-то адское в пробирках, приносил свои реактивы, ну, в общем, развлекался.

— Предоставьте это мне, — успокоил меня Борис Анатольевич  и достал Личное дело. С немецким что-нибудь придумаем.

Директор набрал номер своего коллеги из другой школы.

— Иваныч, привет, да, все нормально, спасибо! Иваныч, я правильно помню, что у тебя немецкий?

Директор, разговаривая по телефону, взял чистую ведомость успеваемости за вторую четверть и лихо исправил несколько двоек на тройки. С учетом того, что по химии, немецкому и английскому были пятерки, картина вырисовывалась вполне сносная. Я поняла, что, несмотря на мое  право оспорить такое предложение с юридической точки зрения, возражать было просто неприлично.

— Иваныч, послушай, я потом тебе все объясню, можешь выручить? Я в понедельник отправлю к тебе маму с мальчиком, 7 класс, просто оформи их и ничего не спрашивай. Спасибо, с меня причитается!

— «Гром победы раздавайся», — пропел Борис Анатольевич, положив трубку.

— Катюша, Вы не возражаете, если я к Вам буду обращаться неофициально? Я вам обещаю, что если за 8 класс Вы принесете приличный аттестат, я с радостью возьму вас обратно. Даю Вам слово! Пишите заявление на выдачу Личного дела.

— Да, и позвоните мне, пожалуйста, в понедельник вечером, если возникнут какие-нибудь проблемы.

Директор передал мне листок с номером домашнего телефона.

— Катюша, Вы не волнуйтесь, пожалуйста! Безусловно, уровень новой школы намного ниже нашего, но Вы ведь понимаете, что в сложившейся ситуации, это наилучшее решение. Я верю, что вам удастся вернуться! Тем более мне кажется, что Вера Николаевна сможет  заниматься с Мишей немецким частным образом.
 
Борис Анатольевич проводил меня до выхода из школы.

Придя домой и, наконец-то, скинув шубу, я стала листать личное дело. О, Боже, все Мишины подвиги были зарегистрированы со стенографической точностью. Недолго думая, я изъяла самые компрометирующие листы.

Конечно, спать уже расхотелось, я переоделась и решила прогуляться до новой школы. Старое здание в четырех остановках от нашего дома; с виду школа, как школа, правда, рядом находился необитаемый дом с полностью выбитыми оконными стеклами.

У входа в школу стояли  встречающие детей взрослые, — словом, все, как обычно. Я вернулась домой. Мы с мужем обсудили ситуацию, и, как всегда, поссорились. На сей раз из-за частных уроков немецкого.  Муж считал, что об этом рано говорить, и что слепому очки  все равно не подберешь. Меня же обнадеживало обещание директора взять нас обратно…

Пришел из школы Миша.

— Миша, привет, ты знаешь, что в вашей школе объявлен  конкурс на звание «Лучший учитель»?

— Вообще-то нет, а кто оказался победителем?

— По итогам на середину третьей четверти «Лучшим учителем» был вновь признан отцовский ремень с пряжкой!

Миша почуял неладное.

— А что случилось-то?

— Миша, как говорится, положение отличное, но не безнадежное! Ты переходишь в другую школу.

— В какую?  Я не хочу в другую!

— Не обсуждается, — потрясла я личным делом. В понедельник идем с утра в новую школу. Или ты, может быть,  хочешь на учет в комнату милиции? Миша трагически закатил глаза и поплелся в свою комнату…, но тут же вернулся.

— Да все наши учителя должны просто молиться на меня, а не жаловаться все время, я же отличник по химии!

— И что из этого?

— А то, что я знаю и как взорвать, и как отравить любого, но все время сдерживаюсь!

—А что за школа-то?

— Она в четырех остановках от нас, обычная районная школа.

Я вспомнила заброшенный дом поблизости. В некоторых окнах не хватает стекол. Я туда уже сходила на разведку.

— Кстати, в эту школу у тебя уже не получится так нахально опаздывать, как в нашу. Пока я там разыскивала кабинет директора, — видела замечательную сцену, представь:
— Ты что, опять опоздал, малыш? – спросила  уборщица и ласково шлепнула опоздавшего  школьника тряпкой по физиономии!

???????

— Да, да,  Миша, нравы там простые. Тебе же в немецкой гимназии не училось, придется теперь  в обычной школе осваиваться!

— Борис Анатольевич обещал после восьмого класса взять тебя обратно, если в новой школе ты будешь вести себя прилично и заработаешь хороший аттестат.

— Я со своей стороны обещаю поговорить с Верой Николаевной о частных уроках немецкого, если ты решишь, что тебе это вообще нужно. Я же не знаю, может быть, ты после восьмого класса решишь работать? А там как раз и армия не за горами…

— Ну, мам, я не хочу в такую школу, может быть еще можно что-нибудь сделать? Раз уж вы опоздали с воспитанием, может с перевоспитанием не торопиться?

— Увы, Миша, рано или поздно, но в жизни наступает такой момент, когда уже поздно… и вообще, знаешь ли, не в твоем положении  хамить!
 
Вечер субботы и воскресение прошли в мрачной обстановке. Никто друг с другом не разговаривал.

В понедельник мы отправились в новую школу.

Поравнявшись с  заброшенным  домом,  я сказала:
— Ну вот, пришли, это твоя новая школа!

Миша чуть не плакал.

— Я не пойду туда, как хочешь…

— Ну ладно, Миша, успокойся, я пошутила,  школа дальше.

— А уборщица  с тряпкой была?

— Ну, конечно, не было, но зато есть охранник с автоматом Калашникова!
 
«Вообще-то, — подумала я, — когда мы учились, никаких охранников и в помине не было, со всеми уборщица справлялась!»

Миша стал потихоньку успокаиваться. Где находится кабинет директора, я уже знала. Директор оказался приветливым мужчиной, лет 55-ти.

— Проходите, располагайтесь…

— Сейчас определим вас в наш самый сильный класс, все будет хорошо.

— Леночка, обратился директор к секретарю, позовите, пожалуйста, ко мне Тамару Александровну.

— Тамара Александровна наш заслуженный учитель, она же классный руководитель и преподаватель немецкого.

Тут меня начали терзать смутные сомнения….
« Да нет,  — успокаивала я себя, так не бывает…»

Я встала передать директору личное дело и чуть не столкнулась с нашим новым учителем. Посмотрев друг на друга, мы шарахнулись в разные стороны.

— Не может быть! — ужаснулась я.

— Я этого мальчика в свой класс не возьму, Юрий Иванович, категорически!

Директор с любопытством посмотрел на Мишу, который просто замер от неожиданности.

Тамара Александровна, а вы оказывается знакомы? Так это же прекрасно! Да Вы не волнуйтесь так, присаживайтесь, пожалуйста.

«О, Боже! —  думала я, глядя на Тамару Александровну, — как такое вообще может быть?»

А дело было в следующем: после окончания 6 класса, мы решили отправить Мишу в детский лагерь, хотя бы на месяц, просто чтобы не убить ребенка…. Я думала, что за этот месяц мы отдохнем друг от друга, а я смогу хоть некоторое время прожить без приключений.

Но не тут-то было. В лагере он, также как и в школе,  никому не давал житья. А воспитательницей в его отряде была как раз Тамара Александровна. Ох, и намучилась она бедная!

В первый же день в лагере Миша потерялся в лесу, потом подрался, потом выбил стекло в кабинете директора лагеря, потом отказался что-либо есть в столовой, а вечером отказался идти спать, не приняв душ! Есть он начал только на третий день, да и то не все.

Дальше началось мучение с туалетом. Малыши в лагере жили в корпусе гостиничного типа с нормальными туалетными кабинками. Миша считался старшим школьником. Такие дети жили в деревянных домиках с туалетом на улице. Это был  деревянный туалет с тремя дырками. На ночь детям ставили обычное ведро. До поездки в лагерь Миша вообще никогда не видел таких туалетов и теперь наотрез отказывался в него ходить, терпел, а через несколько дней ему стало плохо. Пока допытались, что случилось….

Проблема была еще в том, что корпус для маленьких детей (1-3 классы) днем закрывался, чтобы дети гуляли на улице. Туда было не прорваться. Идти в лес тоже был не вариант, ну разве что по легкой надобности.  В конце концов,  Мише был выдан ключ от туалета в административном корпусе.

Этот ключ гордо болтался на тощей  шее на специальном, особо прочном шнурке, вместо нательного креста.

Дети, конечно, Мишу дразнили, а он в ответ ожесточенно дрался.

— Мишка, а ты знаешь, ха-ха, что человек за всю свою жизнь проводит в туалете около четырех лет жизни?!

Или, размахивая газетой:

— Мишка, ха-ха,  пойдем с нами в туалет, детям очень полезно видеть читающих людей! Зря ты, Мишка, ха-ха,  наш туалет не уважаешь, вот знаешь,  сколько миллиардов бактерий живет под ободком культурного унитаза?!

 Ну и так далее…

— Да вы в свой туалет вообще можете не ходить, — огрызался Миша, все равно из вас ничего хорошего не выйдет!

Дети шутку оценили, и завязалась драка. В общем, весь отряд ходил в синяках, и сам Миша, конечно, тоже,  а девчонки шарахались от него, как от чумы. Они знали, что если зазеваться, — у тебя в кармане платья окажется червяк  или какой-нибудь мерзкий жук,  или даже скользкий уж (девчонки, смотрите какой симпатичный), не говоря уже о всяких обидных кличках и шуточках.

Спокойно жить бедная воспитательница могла только в течение 2 часов, пока Миша занимался в кружке «Юный химик», да и то, всего два  раза в неделю. Потом ей повезло, Миша заболел и неделю пролежал в изоляторе. В отряде был праздник.

Дальше случилась шуточная  олимпиада  по математике, которая  тоже окончилась дракой, видимо дети что-то там с Мишей не поделили или он с ними!

И вот этого ребенка бедной женщине предлагалось взять в свой класс…

Но, с директором особо не поспоришь, и, в результате, мы с Мишей, молча, направились за Тамарой Александровной. Я осталась в коридоре, дверь в класс была  приоткрыта.

— Дети, познакомьтесь, это наш новый ученик Миша. Он перешел к нам из немецкой гимназии, так что при необходимости обращайтесь за помощью! Ты ведь, Миша, не возражаешь помочь  одноклассникам с немецким?

— Да в этой немецкой гимназии одни буржуи недорезанные учатся, — шептались ученики. Как этого пижона к нам занесло?

Миша показал кулак и отправился к указанной парте.

« Ну, началось….», — подумала я, отправляясь обратно к директору.