Их дома стояли рядышком, через дворовые площадки, как говорят: уже
двести лет. Отличались немного крышами, да полисадниками: в одном летом
цвели красивые цветочки, радуя глаз хозяев и прохожих селян, а в соседнем
топоршились кусты кривой смородины, изнывая от придорожной пыли, выпрашивая
своим захреневшим видом граммульку воды у хозяев полисадника и небесной тучки.
Дел, как подобает у хороших хозяек домов, усадеб или квартир завсегда
хватает, но... на то они и хорошие хозяйки, чтобы могли найти себе
для общения не только с домочадцами одну-другую минуточку, какая обволакивает
сладким бальзамом собственное сердце совершенно доступным способом жизненного
разнообразия.
А как жа? Не всё время с плошкой ходить и горластых ребятишек слушать, да
недовольных мужей ублажать.
Сладкую и доступную отдушину можно обрести на скамейке, за оградой
собственного дома, куда частенько наведываются знакомые нам то ли подружки,
то ли соперницы, то ли враги, то ли мирные соседки.
Всем этим названиям обычного статуса сельских жительниц видимо есть
обоснования, которые они незамедлительно проявляют, высказывая друг другу
любезности:
- Нинок, ты чёй-то вдруг без дела на лавочке расселась?
- Ну, что-что? Передышка у меня, пауза.
- У тебя-пауза, а у меня- каюк, баста, кирдык моим силам.
- Где же ты таких слов набралась?
- Где-где?.. Там же, где ты- свою паузу выудила.
Что зря лавку продавливать? Давай обмусоливать твою жизнь.
- Я лавку, даже если бы хотела, не продавлю. Моя фигура- не то, что ваша
квашня, свисающая с лавки с двух сторон. Твой дом не видать в гущене
разросшихся, как твои бока, яблонь, но даже среди кривых старых веток можно
найти яблоки: вот ела бы кажный день по яблоку- глядишь и твои бока
постройнели бы. Я слыхала, что учёные в них нашли силу, которая убирает
из организму сахар- по ихнему называется геликоза. А из-за неё все беды.
Мою жизнь, Аграфена Терентьевна, обмусоливать нет смысла.
Вы уж мусольте свою.
- Ну, завыпендривалась, я же по- соседски, по-дружески. А твоя фигура, как у
балерины: что спереди, что сзади-ничего нема, одни ноги.
А чтобы не слышала Нинок, прошептала себе под нос- яблоки-яблоки... это
у тебя яблоки, а у меня арбузики-по два кило кажная, не чета твоим антоновкам
запазухой.
Виднось насытился твой муженёк суповым набором, вот и захотелось ему
попробовать мово сальца с маслечком.
- Как же- по-дружески! Вам два слова скажи, вы- как балалайка, потом
вся округа будет знать.
- Ну и что, Нинок в этом тайного и вредного? Я же не пускаю своих поросей
в твой огород или моих курей в твою ограду? Вот в этом есть вред.
- Эко вы хватили Аграфена.
- Знаю, на вид ты смирная, но тебе в рот палец не клади: всю руку откусишь.
Чужого порося конечно отпустишь, но уже порченного, что его потом
придётся заколоть на мясо.
А уж забёгшую куру, точно в плен возьмёшь, будто и не видела её вовсе.
- Откуда такая уверенность? Может попробуем, а потом сделаем вывод?
- Ну, уж нетушки. Рисковать не буду. Каждая кура и порося на счету, мне
свою ораву кормить надобно. У меня их пятеро: три пацана и две девки.
Не то, что у тебя...
- Здрасте, баба- Настя!
И у меня столько же! Только у меня две дочери и три сына.
- Во-во! И когда успела?
- Да в те же года, что и вы- Аграфена.
- Нинок, а твои девки, поди уже не девки?
- С чего это вы взяли? Мои не вешаются на всякого.
Это твои хороводятся чуть ли ни с каждым приезжим из автобуса, вьезжающего
в наше село.
- А ты-Нинок, что свечку держала?
- Не держала, но овцу тупую и без свечки видно.
- Это твои чё ли-слишком вострые? Да на них никто не зарится, вот
и корчат из себя недотрог. Вижь, берегут свой передок.
- Тебе ль не знать, что передок- не платок, его на свои плечи не накинешь.
- Во-во! На свои не изловчишься, а на мужиковы плечи можно накинуть.
Особенно на чужие... Не пойму: как в твоём чернявом клане белёсая девчонка
затесалась? Кажись, когда я последние недели с пузом дохаживала, а мой в
в гости к твоему с чекушками наведывался... Скорее всего тогдысь перепутал
хозяина с хозяйкой.
Усыпил чекушкой бдительность хозяина, а к хозяйке втёрся в доверие?
- Зачем думать и угадывать: что было и чего не было. Не всё сладость даёт
жирок, иногда хочется и постненького отведать. Хлебную квашню сначала бы
замораживала, а потом ела, так и на собственных боках квашня поубавилась,
а то- свисает до самой... так что ног не видать.
Как говорят: не пойманный- не вор, соседушка. К ответу не притянешь.
И что, Аграфена- твои девки замуж засобиралися?
- Зачем торопиться? Замуж- не напасть, как бы замужем не пропасть.
Эх, мне бы твоих девок-тупых овечек, недотрог. Я бы их научила родину
любить.
- С этой любовью у нас полный порядок. Смотри, как бы твои девки в подоле
на принесли.
- В подоле всё лучше, чем быть бесплодной.
- Да, Аграфена, с этим соглашусь. Только до сих пор удивляюсь: как в твоей
белобрысой ораве чернявый сынок образовался?
- Как-как? - молча думала Аграфена- живём-то давно, вот соседское переопыление
и получилось.
Но мне пора, дома дел- не початый край. Твой мужик с работы когдысь
возвернётся? Мой-то к самому вечеру заявится.
- Да и мой муж возвращается в конце дня. Тебе ль- подглядывалка не знать?
- С чегой-то мне знать про твово мужика? Это ты моему мило улыбаешься сквозь
тюльку в оконце.
- Да приходилось видеть, как ты- Аграфена махала моему со своего крыльца,
завидев его вернувшегося вечерком.
Ладно, обменялись любезностями и новостями, пора и честь знать.
Дома работы- выше крыши. Поговорили по-соседски, пока.
- Покедова. Передавай привет муженьку.
- Счас, не дождёшься.