- Да это же очевидно, что все мы пришельцы! Нас учат быть людьми с помощью какой то продвинутой программы! Наши воспоминания искусственные! – вещала Лучия, скрестив на груди худые руки.
- Я не пришелец… - пробурчала Линара.
Лучия цокнула:
- Если б на Марсе пили чай, ты бы первая со мной согласилась.
- Зачем нас учат быть людьми? – спросила Раманата с, казалось, искренним интересом.
- Чтобы было проще вклиниться в доверие, мы сами должны верить что люди. А как узнаем всю важную информацию, переключатель щёлкнет и… - Лучия кашлянула в кулак, поправляя голос и крикнула – ДА НАЧНЁТСЯ БИТВА НА НАСМЕРТЬ! ПЛЕННЫХ НЕ БРАТЬ! РАЗВЕ ЧТО СЕКСУАЛЬНЫХ!
Расс воодушевлённо зааплодировала. Остальные в аудитории энтузиазм не разделили.
- Это было в каком то фильме? – спросила Раманата.
- Это было в миллионе фильмов. – ответила Лучия. – Знайте, что? На самом самом деле мы сейчас в фильме безумного режиссёра, который из-за детской травмы возненавидел актёров и актёрскую игру. Ему подавай живые эмоции, вот он и похитил нас, кого-то из элитного борделя – она растопырила пальцы обеих рук в свою сторону и зашевелила ими, словно обсыпая себя блестками, - Кого-то из психушки – Лучия показала пальцем на Рекана, - кого-то из детской психушки, - теперь она указала на Линару. – просто потому что подошли по типажам. Реплики он нам показать не может, поэтому швыряет в одну и туже сцену, пока не поведем себя точно, как написано в сценарии.
- Ладно, сядь. Это уже пятая теория за сегодня.
- Не указывай мне. Ты не главная героиня. Дьчёрт, я бы тебя даже в массовку не взяла.
- Сядь, Лучия.
- Богспади! Иногда я хочу уйти в лес, только бы не видеть твоё кислое, без чувство юморное лицо!
Ах
С окончанием дискуссии Рекан взял Лучию под руку и повёл в её комнату.
Оказавшись там, он долго смотрел на девушку.
От одежды Лучии пахло дешёвым вином. На груди и животе были пятна. Серые, черные, коричневые. Пятна крови. Следы синих чернил.
В доме не было стиральных машин. Только корзины для белья.
Обитатели кидали в них грязную одежду. Одежда исчезала. На следующий день, в комнатах, появлялась новая.
Лучия часто задумывалась, почему в таком случае, на кухне есть раковина. Почему с посудой нельзя проделывать то же самое? Это был один из вопросов, который она пыталась поднять в дискуссионном зале, но Раманата забраковала тему, не дала развиться.
Рекан убедился, что под дверью никто не подслушивает и произнёс:
- Ты любишь меня?
Лучия округла глаза. Затем рассмеялась, закусив нижнюю губу.
- Ты сбрендил?
- Я первый спросил. – произнес он тихо, строгой интонацией. Словно родитель отчитывал провинившегося ребенка. Он не моргая глядел на Лучию, пытаясь отследить каждое мельчайшее изменение в мимике, позе.
Лучия в отместку рассмеялась снова. Смех был таким же громким, болезненным, желчным.
- Ты точно сбрендил.
Парень не ответил.
- Я что, - спросила Лучия – веду себя, как влюбленная?
Молчание.
Самоуверенность, главная часть характера Лучии; её лучшая подруга; облачко энергии, вокруг которого образовалось бледное, неидеальное тело, ей самой стала казаться подделкой. Этакой дурацкой фишкой; аксессуаром, приобретённым пару дней назад.
Девушка упёрлась ногтем большого пальца в подушечку указательного:
- Идиотизм какой-то… - она сглотнула. – Я не просила цветочков, разговоров перед сном. Не сюсюкалась… Как тебе вообще пришло в голову… - Лучия внезапно вспомнила прошлую ночь, болтовню с Расс. Кто-то мог услышать их, точнее подслушать… - Знаешь, иди ты на х*й. – она не сильно пнула его по ногам.
- Иди на х*й, понял?! Я не люблю тебя.
Лучия была неловкой. Жалкой. Милой. Загнанной. Заставленной врасплох. Её острые уши горели. Увлажненные глаза упрямо смотрели на Рекана.
…
- Всё кончено. – сказал Рекан.