Вот был человек атеистом долгие годы. Детство и юность прошли в пору расцвета СССР. Когда развалился Союз, Геннадию стукнуло ровно 40. Он продолжал оставаться атеистом, потому что так был воспитан школой, родителями, Вузом, изучал марксизм- ленинизм, дома хранил труды ВИ Ленина. Порядочный был человек: хороший семьянин, отзывчивый на чужую беду, не пил, не курил, стоял за правду, в его понимании правды, осуждал предателей, которые уничтожили Советский Союз, и нынешних российских коммунистов, "переобувшихся", якобы, по требованию времени... Положительный был человек, волевой, честный. Верил в возможность возрождения СССР и советской власти, даже в вероятность повторной социалистической революции верил.
Строительство роскошных православных храмов, когда народ бедствует, не поддерживал.
"Сколько денег можно было бы сэкономить на нужды простого народа, пенсионеров, в частности".
Коммунистический лозунг "Религия- опиум народа" жил в сердце Геннадия всю его сознательную жизнь. И что плохого?
Правда превыше всего!
Знал Геннадий, что в раннем детстве был крещён в православной церкви верующими бабушками в тайне от партийных родителей. Возили куда- то в глухое село, где уцелел волею Божьей маленький приход. Там и посвятил его святой отец в таинство крещения и надел на шею младенца освященный крестик на верёвочке, чтобы хранил Ангел- хранитель. Эту историю в одночасье через всезнающую соседку узнали родители. И мама невзначай, между прочим, поведала сыну, когда он закончил 10 й класс, что он крещёный.
- Вот глупость какая, - рассмеялся юноша. - А я- то здесь при чём?
Маленький был, сопротивляться не мог...
Гена, как и все дети его поколения, вступал в октябрята и был в числе внучат Ильича. Потом по этапу- пионер, комсомолец. Все вступали и он вступал.
Всё это делалось по инерции, как вроде иначе и быть не могло. А что плохого?
Пионеры со школьной вожатой собирали материал о погибших во время ВОВ в их краях партизанах, помогали в составе тимуровских команд старикам, активно участвовали в сборе металлолома и макулатуры. А летом - пионерлагеря с их линейками, горном, барабаном. Походы, песни у костров, которыми взвивались синие ночи. Алый галстук - символ советской пионерии. Потом - комсомол. Комсомольский значок на груди- гордость юноши или девушки.
Не будучи комсомольцем, (а значки и билеты вручались в торжественной обстановке первым секретарём городского Комитета ВЛКСМ), - нельзя было поступить после школы ни в какое учебное заведение. Отмечать церковные праздники было позором. На Пасху и Рождество в храмы, которые были не во всех населенных пунктах, учащихся не пускали. Для этого в дверях дежурили комсомольцы с красными повязками.
Ни Геннадий, ни его партийные родители не имели к церкви никакого отношения.
Обе бабушки к началу 90 х уже перешли в мир иной. А старые духовные бабушкины книги мама с папой просто выбросили за ненадобностью.
- Какая от религии польза? - говорил отец.
- Один опиум, - вторила мама.
В 2000 м умер от рака желудка отец. Через три года, не выдержав потери мужа, слегла в кровать мама. Долго врачи не могли поставить диагноза. Так и умерла. В свидетельстве о смерти (тогда еще писали причину смерти) написали, как всем: "Атеросклероз. Ишемическая болезнь сердца".
Похороны родителей были светские. Священника отпевать не приглашали.
Геннадий вступил в ряды КПСС еще на пятом курсе машиностроительного института. Это давало шансы получить хорошее распределение на работу, выдвинуться на приличную должность.
Распределился на завод в родном городе в 1973 году. Начинал с начальника смены, потом стал начальником цеха, заместителем директора. Предлагали перейти на партийную работу, но карьеристом Геннадий не был. Счел, что на производстве принесёт больше пользы социалистической Родине.
Женился 25 ти лет. Родили двоих сыновей, вырастили, выучили, хотя, когда дети еще учились в школе, началась Горбачевская перестройка. Потом - развал СССР, лихие девяностые.
Завод приватизировал проворный, с крепкой хваткой бывший партиец. Многие члены партии на заводе отказались от партийных билетов. Геннадий тоже автоматически прекратил выплачивать взносы, но билет сохранял с трепетом. После приватизации на заводе начались массовые сокращения. Хозяин сам решал, кто ему нужен, как специалист, а кто нет. Слишком правильных и поборников правды сокращали в первую очередь. Под эту гребенку попал и Геннадий.
Пришлось с его высшим образованием поработать и таксистом, и на рынке поторговать на точке у хозяина. Со временем приловчился и открыл собственное дело: маленький магазин по продаже обуви.
Жизнь Геннадия перевернула болезнь любимой жены, с которой прожили душа в душу 40 лет... Начала температурить, слабеть, худеть, появились шишки какие- то на шее. Диагноз врачей неутешительный: "Лимфогрануломатоз"... Больницы, капельницы, операция в областном онкодиспансере с последующей химиотерапией. Выпали волосы. Анализы крови были плохими. Высокие лейкоциты, какие- то юные формы, низкий гемоглобин, в чем Геннадий, как технарь, ничего не понимал. Лечение и близко не покрывал Страховой полис. Медики выносили из отделения длинные списки необходимых препаратов ежедневно. Пришлось продать дачу, двухэтажный элитный домик с участком на 10 соток, почти новую машину. Дети и близкие родственники помогали финансами, кто как мог, но Галочка,
дорогая Галочка, таяла на глазах.
Когда врачи сказали, что жить Галине не более 2х- 3х месяцев, Геннадий вызвал сыновей, которых судьба разбросала в разные стороны. Годами общались по телефону да по Скайпу.
Старший сын Валерий приехал первым с молодой женой Наташей.
- Отец,- сказал сын, - я видел маму. Совсем плоха...
Геннадий, опустив голову, прослезился.
- Но можно попробовать последний способ.
- Всё перепробовали и в столицу к профессору возил, - был ответ Геннадия.
- А обращался ты к Богу?
- О чем ты, сынок? Разве какой- то бог может что - то изменить, когда медицина бессильна?
- Терять нечего, - вступила в разговор мужчин невестка. - Мама крещеная?
- Не знаю, - растерялся Геннадий. -Мы ведь это...с мамой атеисты...
- Мы с Валерой молимся за маму. Как только узнали, подключили молитвенную группу в нашей церкви.
Наш настоятель, отец Иринарх, молится, монахи из мужского монастыря молятся. И постимся по средам и пятницам, и милостыни подаем.
Отец Иринарх согласен приехать, хоть и путь не ближний и у него в своем приходе дела, - продолжала Наташа. - Если мама не крещёная, то окрестит на месте, исповедует, причастит, сделает обряд маслособорования. Это очень сильный обряд на исцеление. На всё, конечно, Божья воля. Но обязательно надо сделать всё. Если не поможет телу, то хоть душа будет спасена для жизни вечной...
Геннадий плакал, как малое дитя. Он очень любил Галину. Полгода её болезни совсем выбили его из колеи.
- На всё согласен, на всё, лишь бы выздоровела. Без неё мне не жить!
На следующий же день отец Иринарх на своей старенькой колымаге прибыл по указанному адресу. Всю ночь провел за рулём. Выпил чаю с бутербродом, чтобы не тратить времени на обед, и в сопровождении всей семьи - в больницу.
Посетителя в рясе с чемоданчиком для ритуальных атрибутов не могли не пропустить в палату к тяжело больной.
Священник попросил пойти один.
На другой день он отбыл, переночевав в доме Геннадия. Когда Геннадий с детьми пришли к Гале, они её не узнали. Она вся светилась. Как будто даже помолодела. Поднялась сама на край больничной койки и заулыбалась. На шее её поблескивал церковный крестик с изображением распятия, на веревочке. Цепочка была бы тяжела для исхудавшей шеи больной и раздражала бы.
- У меня всё хорошо, - сказала Галина тихим голосом. - Как будто заново родилась. Отец Иринарх мне про Спасителя рассказал и помазал меня елеем, ну, крестик маслом на лбу начертил...
- Мы молимся за Вас, мама, - сказала Наташа.- После всего должен быть перелом в течение болезни.
Геннадий не поверил, но смеяться над словами невестки у постели Галины не посмел.
Прошёл месяц. Галю выписали домой. Она принимала горсти таблеток, понемногу ела и выходила на балкон, радуясь сентябрьскому ласковому солнышку. Крестик свой она не снимала, читала Молитвослов, который оставил ей отец Иринарх, и молилась у иконки с изображением Мадонны с младенцем на руках, в слезах и без конца крестясь. Как будто всю жизнь училась креститься. На тумбочке возле её постели лежала новенькая толстая Библия в черном переплете. Но изучать эту мудрую Книгу у Галины уже не было сил... Несмотря на прогнозы врачей, прожила Галина ещё почти год и "ушла" в Вечность ночью, во сне. Как будто бесшумно вышла, чтобы вернуться обратно...
Отец Иринарх отпел новопреставленную по всем православным канонам. Лицо Гали на смертном одре было белое и умиротворённое. А Геннадий весь этот год ходил в храм по воскресеньям и праздникам, раз в неделю после службы исповедовался и причащался. Он бы и каждый день бывал на богослужении, но не хватало времени, так как надо было ухаживать за женой, которую до последнего укрепляли молитвы. Помогать Геннадию совершенно бескорыстно приходили верующие женщины из церкви. А Библию бывший атеист запоем читал по ночам, когда сон бежал. А, оставшись один, записался на курсы изучения Слова Божьего при храме...
.