Царица мира моего,
Не надо слов, не надо сути.
Из-за заслона твоего
Твой взгляд – божественные тучи.
И если лист в песок густой
Спадёт с злорадственной вершины,
То всей пустыни звук немой,
Как глас прекрасной мандолины,
Пройдёт на радость палачей
Через заслоны кирпичей.
Томлюсь, горюю,
Люблю и жду
Звезду, что с неба, золотую –
Ты лишь скажи, и я приду.
В любви заманчивые сети
По зову сердца я попал
Не из-за нежеств, не из-за лести –
Меня твой вид околдовал:
Какая нежная фигура!
Что за прекрасная натура.
Твой вид, который навсегда
Мой жизни идеал уже предрешил,
И взгляд, и глас твой чрез года
Я вновь и вновь восстановил.
И издали, смотря на непогоду,
Мечты, блефуя, через край.
Я всё надеюсь, что забуду,
Но не могу забыть мой рай.
Смотрю и разрываюсь я на части,
Хочу обнять, поцеловать.
Но не хватает во мне власти,
Зачем на Господа пенять?
Так, может, в это воскресенье
Поймёшь, прочтёшь мои слова,
Минуты счастья и забвенья
Соединят наши сердца.
Я, может, Цой, я, может, Кинчев,
Внутри ж меня горит звезда,
Но я не Энгельс, я не Книжнев,
А боль во мне – горит звезда.
Хотел б я показать народу,
Что я поэт, что я мудрец.
Но не был я таким и сроду.
Тут точка, тут меня конец.
Лишь только ветер завывает –
Всё так таинственно во сне –
Нет, так ведь не бывает,
Чтоб ты и я наедине.
Ещё годок, ещё лишь два,
И будет знать вон та Москва,
Что в Петербурге вновь уж кровь,
Ушли года, а есть любовь.
(Май 1994)