Глава 33
— Анри, мне нужен совет! — воскликнула Шевретта при очередной нашей встрече.
— Слава богу, вы заметили, что у меня ещё есть мозги, а не только… — усмехнулся я.
— Нет, вы не правы, Анри! — возразила Мария. — Наши близкие отношения, разумеется, доставляют мне много радостей, но я ценю вас не только за вашу галантность.
— Я имел в виду только сильную руку, умеющую одинаково хорошо владеть шпагой и мушкетом, — договорил я с улыбкой. — А также отважное сердце, в чём, полагаю, вы могли уже убедиться.
— О, если мне потребуется помощь военного человека я найду, где её попросить, и не стану вновь столь безрассудно рисковать вами, — отмахнулась Мария. — В вас я ценю то, что я могу вам полностью доверять, а не то, что вас можно втянуть в интригу, где вас, не приведи Господь, могут убить.
— Так о чём же вы хотели посоветоваться со мной? — спросил я, возвращаясь к началу разговора.
— Анна начинает охладевать ко мне, — сказала Мария с отчаянием.
— В этом смысле я едва ли смогу что-то посоветовать, — сказал я сухо.
— Вы не поняли, Анри! — возразила Мария и расхохоталась, поняв, на что я намекал. — Нет, в том отношении, о котором вы говорите, у нас всё в порядке. Я имею в виду, что я не могу развлечь её в достаточной степени.
— Какого рода развлечения любит Королева? — спросил я.
— Самые различные, но больше всего – те, которые льстят её самолюбию, — ответила Мария.
— Вы имеете в виду комплименты от мужчин? — спросил я.
— О, к этому она привычна, ведь она – Королева! — возразила Шевретта. — Я имею в виду те её персональные достижения, которыми можно похвастать, например, в кругу самых близких людей.
— Вы хотите ей дать повод похвастаться чем-то перед вами? — удивился я.
— Самыми близкими людьми к ней она считает отнюдь не меня, а своего брата, Короля Испании! — воскликнула Мария.
— А я-то полагал, что самый близкий человек для неё – это Король Франции! — удивился я.
— Король Людовик близок ей перед Господом, а Король Филипп близок ей по духу, по общему детству в семье, — сказала со вздохом Мария. — К сожалению, у неё не слишком много тем для писем к нему. Вся её переписка с недавного времени попала под подозрение. Ришельё внушил Людовику, что в подобных письмах могут быть сведения, которые нанесут ущерб внешней политике Франции.
— И с этих пор Его Величество читает её письма прежде, чем они будут отправлены? — спросил я.
— Нет, он всего лишь попросил её не писать ничего, что касается интересов государства, то есть не касаться вопросов политики и религии в письмах в Испанию, — ответила Мария. — Ведь не может же Король унизиться до того, чтобы читать письма своей супруги, адресованные не ему!
Мария ошибалась. Последующие события показали, что Король очень даже может унизиться до такого действия. Но в ту пору, когда состоялся этот разговор, подобное заверение служило вполне правдоподобно.
— Итак, вам требуется доставить Королеве повод похвастаться перед братом Филиппом тем, что не связано с политикой или религией, — подытожил я. — Чем же, например, хвастают другие Короли?
— Например, герцог Бекингем похвастался, что в Англии у него имеются и самый старый человек в мире, и самый высокий человек, и самый низкий человек в мире, — сказала Мария.
— Это вызывает много вопросов, — сказал я. — Во-первых, кто такой этот герцог Бекингем? Во-вторых, почему он называет то, что имеется в Англии, своим? В-третьих, что даёт ему такую уверенность?
— Герцог Бекингем, дорогой Анри, это и есть фактический некоронованный Король Англии, поскольку коронованный Король Яков I, время от времени превращается в его супругу, — ответила Мария.
— Даже так? — удивился я. — До чего изобретательны бывают Короли! Я полагал, что изобретения Генриха III, которым порой пользовались и Генрих IV, и наш венценосный Людовик XIII, идут далеко за рамки обыденности! Использовать фаворита в качестве супруги – странная фантазия. Но использовать его в качестве супруга – фантазия запредельная!
— Видели бы вы этого Бекингема! — воскликнула Мария с энтузиазмом. — Не знаю как там насчёт мужчин, но ни одна женщина не устоит перед его стройной фигурой, сильными руками, утончёнными пальцами. Ни одна не останется равнодушной перед его благородным лицом! А его манеры, а его благородная осанка! Он почти без акцента и весьма бегло говорит по-французски!
— Вы с ним знакомы? — спросил я, и острая игла ревности не без основания кольнула меня в сердце.
— Нет ещё, но граф Холланд рассказывал мне про него и показывал его портрет! — ответила Мария.
— И вы также не устояли перед его обаянием, даже при том, что знаете о нём лишь из чужих уст? — спросил я с сарказмом.
— Да, устоять перед его обаянием невозможно! — с энтузиазмом ответила Мария, после чего задумалась.
— Послушайте, Мария, я, кажется, придумал, чем вы можете развлечь Королеву, — сказал я.
— Да, я согласна с вами! — воскликнула Мария. — Благодарю за отличную идею! Я ведь и сама только что поняла, что лучшего ничего и придумать нельзя!
— О чём вы, Мария? — спросил я с удивлением.
— Как это о чём? — удивилась Шевретта и посмотрела на меня с удивлением.
— Я говорил о том, что в Англии имеется самый высокий и самый низкий человек в мире, а вы о чём? — спросил я.
— Ну да, разумеется, — сказала Мария. — Но с этим ведь ничего нельзя поделать. Если самый высокий и самый низкий, и самый старый человек находятся в Англии, остаётся лишь завидовать.
— Вы придумали что-то другое, — догадался я. — Скажите же мне, что именно, и я скажу, хорошая это идея или нет.
— Прежде мне необходимо самой всё хорошенько обдумать, — отмахнулась Мария, после чего я понял, что она не расположена к откровенности. — Так что вы говорили о самом низком, самом высоком и самом старом человеке?
— Насчёт самого старого человека я ничего не могу придумать, поскольку лишь Господь знает, кому отпущен какой век, и лишь по его воле мы приходим в этот мир и уходим из него, — сказал я. — Что же касается самого высокого и самого низкого человека, то тут, вероятно, можно что-то сделать. Правда, результат будет не сразу, но эта идея может на некоторое время развлечь Королеву.
— Рассказывайте, — сказала Мария, и я увидел по её отвлечённому лицу, что все мои идеи в этом направлении ничуть не интересуют её.
— Ну, для начала можно было бы повелеть разыскать самых высоких в государстве мужчину и женщину, а также самых низких, — сказал я.
— Предположим, их найдут, но они не будут самыми высокими или самыми низкими в мире, — ответила Мария. — Что дальше?
— Можно будет поженить их, и тогда у неё в государстве будет самая высокая семья, или же самая низкая семья, или же семья, в которой разница между ростом мужа и жены самая большая в мире, — ответил я.
— Да, вы правы, Анри, вероятно, в этом что-то есть, — ответила Мария, продолжая думать о чём-то своём.
— Вижу что моя идея не заинтересовала вас, — сказал я с огорчением.
— Нет, Анри, она очень меня заинтересовала, я обдумаю её тоже на досуге, — сказала Мария.
— Её тоже? У вас, похоже, появилась ещё какая-то своя идея, другая? — спросил я. — Я прав?
— Ах, это всё пустое! — воскликнула Мария, и я уловил полное отсутствие искренности в её ответе. — Впрочем, рада была с вами повидаться, мне пора домой, всего доброго!
Поскольку наиболее эмоциональная часть нашей встречи произошла до начала этого разговора, я не задерживал её.
Мы распрощались самым сердечным образом, как обычно, после чего Мария отправилась к себе, а я – к себе, так как встречались мы на съёмной квартире.
Этот малозначительный, на первый взгляд, разговор, привёл к нескольким результатам. Наименее существенный результат состоял в том, что Мария, действительно, заинтересовала Анну моим проектом, в результате чего справили две свадьбы – самого высокого мужчины с самой высокой женщиной Франции, и самого низкого мужчины с самой низкой женщиной. Более существенным результатом был тот факт, что самый низкий мужчина был господин Преваль, который с этого времени получил должность придворного шута Королевы, как и его супруга, госпожа Преваль. У них впоследствии родился сын, который был ещё ниже ростом, чем каждый из его родителей. Этот Преваль также был шутом и любимым карликом Королевы Марии-Терезии, невестки и племянницы нынешней Королевы Анны. Этот Преваль, как я позднее узнал, был к тому же ещё и шпионом первого министра Кольбера, который шпионил за самим Людовиком XIV. Но это произошло много позднее, через тридцать с лишним лет после этого разговора.
Самым значительным результатом этого разговора было то, что Мария придумала заочно влюбить Королеву Анну в герцога Бекингема. Для этого она использовала все сведения о Бекингеме, которые она получила от графа Холланда, также использовала его портрет, а её друг, весьма интимный друг, как я позже узнал, граф Холланд, который весьма часто восполнял ей недополученные ласки от супруга, воздействовал со своей стороны на самого герцога Бекингема, показав ему портрет Анны, рассказывая ему о её неравнодушном отношении к нему. Оба этих сводника действовали предельно настойчиво. Пока Шевретта напевала на уши Королеве Анне что по ту сторону Ла-Манша имеется блестящий герцог, благородный красавец, знатный и богатый, держащий всю Англию в своих руках, заочно влюблённый в Анну, граф Холланд в то же самое время рассказывал подобные байки самому герцогу Бекингему о том, как внимательна Королева Анна ко всем сведениям о нём, что, вероятно, указывает на то, что она далеко не равнодушна к блистательному герцогу. Ни Мария, ни Холланд не озаботились тем, что у Бекингема была семья, то есть жена, и дети, а у Анны Австрийской также была семья, в которой пока не было детей, но был муж, Король Франции. Впрочем, Бекингем не отличался щепетильностью к такому пустейшему для него понятию, как супружеская верность. Не отличалась этой щепетильностью, как я уже знал, и Шевретта. Таков же был и граф Холланд. В отношении Королевы Анны я не мог бы тогда сказать ничего определённого. Все факты указывали на достаточную целомудренность Анны по отношению к любым воздыхателям вокруг неё, что тем более следует поставить ей в заслугу, что сам Король хотя и навещал уже её время от времени, что было даже достаточно для двух неудачных беременностей, но всё же эти посещения не имели никакого отношения к понятиям «нежность», «ласка», не говоря уже о таких понятиях, как «страсть» или «любовь», что не давало достаточных оснований для супружеской верности, которая держалась исключительно на католическом воспитании и набожности Королевы.
Итак, Шевретта добилась того, что Королева стала с вниманием относиться к любым новостям о герцоге Бекингеме. В то же время сам Бекингем вообразил своим предназначением овладеть Королевой Анной во всех смыслах, поскольку для этого человека вообще не существовало недостижимых целей, а существовали лишь те, которые уже достигнуты, и те, которые предстоит достичь в ближайшее время.
(Продолжение следует)