Данная статья была обнародована на сервере Проза.ру 17 ноября 2012 года как ссылка на адрес, где её можно было прочитать. Однако в настоящее время тот адрес утрачен.
Поэтому публикуем текст статьи с небольшими изменениями.
Рассмотрим упрощённые модели капиталистической и социалистической экономик, которые предложил более 30 лет назад преподаватель военно-морского училища в Петродворце, кандидат технических наук, капитан 1 ранга Александр Павлович Рещиков.
На рисунке 1 представлена модель капиталистического производства и схема товарно-денежного обращения при капитализме. Сфера товарного производства представлена здесь тремя предприятиями П1, П2 и П3, принадлежащими капиталистам К1, К2 и К3 соответственно, которые финансируют производство через частные же банки Б1, Б2 и Б3. Между предприятиями никаких рыночных отношений нет, ибо они связаны друг с другом договорами о поставках и ценах продукции, а вот последнее предприятие П3, производящее конечный продукт – товары личного потребления, - работает на потребительский рынок Р. При этом предприятие П3 принципиально не может заключить какой-либо договор с населением.
Поскольку современное общество имеет государственную структуру, на схеме обозначен орган государственной власти Г с подчинённым ему государственным аппаратом ГА.
Предприятие П1 относится к разряду добывающих, поэтому стоимость потребляемых им продуктов природы (нефть, газ, уголь, руда, лес…) равна нулю (С1=0), и стоимость товарного продукта Т1 определяется суммой зарплаты «рабочих» (100 денежных единиц), и планируемой капиталистом прибыли (150). Конечно, в настоящее время государство, как правило, вводит налог на добычу природных ресурсов (С1 при этом не равна нулю), но это не имеет принципиального значения.
Второе предприятие покупает у первого его продукцию (С2=250), перерабатывает её и продаёт свой продукт Т2 уже за 500, увеличивая стоимость за счёт зарплаты своих «рабочих» (100) и своей прибыли (150).
Предприятие П3 производит конечный товарный продукт стоимостью Т3=800, равной сумме всех затрат.
Общая прибыль всех капиталистов получилась равной 500, однако 300 из неё (в данном случае 60% от прибыли) они вынуждены отдать государству в виде налога. И 200 (40% от прибыли) оставляют себе на личное потребление.
Как видим, общая стоимость товарного продукта на рынке Т3=800 в точности соответствует сумме денег, полученной «рабочими» в качестве зарплаты, государством в качестве налога, который пойдёт на выплату жалованья государственному аппарату, и суммарной прибыли всех капиталистов. Но данная модель будет работать только в том случае, если вся прибыль капиталистов пойдёт на покупку произведённых товаров.
Модель социалистической экономики, основанной на государственной (общенародной) собственности на средства производства и произведённую продукцию, приведена на рис.2.
Здесь капиталистов-собственников нет и производство финансируется государственным банком страны ГБ через свои банковские отделения Б1, Б2 и Б3. Государству, ставшему собственником всего, нет надобности в каких-то налогах с предприятий (ведь капиталисты не взимают налогов с зарплаты своих “рабочих”), а предприятия, ставшие собственностью государства, уже не могут продавать друг другу свою продукцию.
Следовательно, у продукции Т1, Т2 и Т3 уже не может быть стоимости, цены! А вот себестоимость, как показатель трудозатрат каждого предприятия, сохраняется, и она будет равна по 100 денежных единиц у каждого предприятия.
Итак, продукция с одного предприятия на другое не продаётся, а передаётся, как передаётся продукция с одного капиталистического предприятия на другое, если оба предприятия принадлежат одному капиталисту.
Не может продавать конечную продукцию населению и предприятие П3, поскольку собственником продукции является государство, и только государство, его плановый орган имеет право назначать цену, по которой эта продукция будет продаваться населению через государственный рынок потребительских товаров Р.
Вот у продукции, поставляемой на этот рынок, есть стоимость, ибо она продаётся населению.
Поскольку государство выплатило населению денег 600, и предназначены эти деньги на покупку товарной продукции, очевидно и общая цена продукции должна быть установлена такой же – 600.
Как видим, в социалистической экономике не может быть никаких денежных расчётов между предприятиями, никаких рыночных отношений и даже никаких договоров, ибо все взаимоотношения определяются плановыми органами государства. В социалистическом государстве не может быть никаких налогов на предприятия, на зарплату трудящихся, не может быть никаких прибылей и убытков. Социалистические предприятия не могут быть нерентабельными, не могут быть банкротом!
И, тем не менее, в СССР все предприятия торговали, платили налоги, получали прибыли и становились банкротами! По крайней мере, в этом были уверены руководители хозяйственных предприятий, плановых органов, экономическая наука и представители средств массовой информации. Хотя в этих уверениях правды никакой не было. В чём же дело?
Маркс, Энгельс, Ленин, да и остальные учёные экономисты того периода категорически отвергали возможность сохранения товарных отношений в экономике, основанной на общественной собственности.
Правда, в период НЭПа Ленин допускал торговлю, товарно-денежные отношения, призывал к переходу госпредприятий на «так называемый хозрасчёт». Но период НЭПа – это не социализм, а переходный период от капитализма к социализму. Поэтому и организаторы производства, и учёные того времени отлично понимали, что ленинские высказывания не распространялись на период социалистического строительства. Но вот Ленин умер и ….
Первые «руководящие» высказывания, противоречащие теории научного коммунизма, относятся к январю 1932 г., когда председатель Госплана В.Куйбышев на 17-й партконференции объявил: «Экономические предпосылки социализма, как первой фазы коммунизма, таковы, что по необходимости сохраняют свое значение и советская торговля, и рубль, и хозрасчёт…». Его поддержал председатель ВСНХ С.Орджоникидзе, а затем и Сталин.
Шоковое состояние экономической науки после этих «руководящих указаний» длилось долго. Ведь мало было просто выразить согласие: надо было развивать эти мысли в своих работах, выступлениях. А как развивать то, что абсолютно противоречит теории и даже здравому смыслу?
В конце концов, наука остановилась на двух объяснениях возникшего противоречия. Признавая правильность сделанных основоположниками марксизма-ленинизма выводов о несовместимости социалистической экономики с товарно-денежными отношениями, наука «объяснила» необходимость сохранения этих отношений (то есть, товарного производства) тем что:
-во-первых, практика соцстроительства показала необходимость этого шага;
- во-вторых, социалистические товарно-денежные отношения принципиально отличаются от капиталистических, даже не имеют с ними ничего общего!
К счастью для страны этот антинаучный бред в течение тридцати лет не пересекался с практической экономикой: профессора и академики изощрялись в словоблудии, а народное хозяйство развивалось по планам, основу которых составляли натуральные, а не стоимостные показатели. Ученые того периода знали, как должно быть, но были не в силах отменить выводы руководителей страны, поэтому просто старались не мешать своим «антинаучным» вмешательством.
Но время шло, уходили из науки и жизни те, кто знали, и приходили такие, кто учился по работам, написанным в соответствии с указаниями руководителей, для кого эти указания стали основой, в которой они уже не сомневались. И когда в начале шестидесятых нашему партийному руководству была подброшена идея о практическом внедрении товарно-денежных отношений в экономику, о переводе всего народного хозяйства на хозрасчёт, о приоритетном планировании стоимостных показателей, экономическая наука дружно поддержала это начинание.
И страна двинулась к своему концу.
Ещё в тридцатые годы была выстроена лишь видимо-хозрасчётная модель экономики, которая катастрофических последствий для народного хозяйства иметь не могла. Модель такой хозрасчётной экономики приведена на рис.3.
По аналогии с моделью на рис.1 (которой в СССР начали подражать!) предприятие П1 стало получать «прибыль» 150 денежных единиц. Эту прибыль оно в форме налога и других обязательных платежей как бы перечисляло в Государственный банк. С учётом прибыли 150 и зарплаты 100 стоимость товарной продукции как бы составляла Т1=250. Эту продукцию как бы покупало предприятие П2 и за неё отделение госбанка Б2 с текущего счёта предприятия П2 перечисляло на текущий счёт предприятия П1 безналичные деньги (как бы деньги, а на самом деле просто цифры!). С учётом «прибыли» 150 (эти цифры плановым порядком спускались также сверху) и как бы стоимости как бы купленной продукции С2=250 товарная как бы продукция предприятия П2 как бы продавалась предприятию П3 за 500 как бы денежных единиц. И эта сумма безналичными платежами перечислялась из банка Б3 в банк Б2 на текущий счёт предприятия П2. Предприятие П3 производило конечную продукцию – товары (вот здесь уже товары) народного потребления, стоимость которых (как бы стоимость) определялась оптовой ценой, полученной в результате суммирования стоимости потреблённых средств производства (500), зарплаты (100) и прибыли (200).
Продукцию предприятия П3 государство как бы покупает за 800, давая указание зачислить на текущий счёт предприятия П3 в банке эту сумму безналичных денег. Банк Б3 расписывает эту сумму так: 100 – на списание полученной ранее предприятием заплаты «рабочим», 500 – в банк Б2 в качестве как бы платы за как бы купленную этим предприятием продукцию С3=Т2=500 и 200 – перечисляет в вышестоящий банк в качестве налога-прибыли.
В приведённом примере суммарная прибыль-налог со всех предприятий составила 500. Много это или мало? Бессмысленный вопрос, потому что сама прибыль – бессмысленность! Пунктиром на схеме показано движение так называемых безналичных денег, то есть просто цифр, а суммировать деньги с неденьгами нельзя, ибо математика не разрешает суммировать неоднородные величины. Но экономисты суммировали, или из безналичных денег выделяли наличные. Экономистам математические законы не писаны.
Легко заметить, что значения «прибылей» у каждого предприятия могут быть выбраны любыми. От этого ничего не изменится, кроме ничего не означающей общей «прибыли» государства. Конечно, в нашем случае сумма прибыли первого и второго предприятия была определена исходя из знания суммы денежных доходов населения, чтобы на рынке обеспечить их равенство с суммой розничных цен товаров. Но если опираться на циркуляры и другие руководящие документы, то при неудачном выборе этих «показателей» можно получить такое …!
По всем правилам суммарная цена (сумма розничных цен) всех предметов потребления должна быть равна сумме денежных доходов населения, то есть 600. А тут появились какие-то оптовые цены, превышающие размер розничных. Непорядок? И ничего не понимающие в этих цифрах руководители начинают по-настоящему «исправлять» положение, ставя этим экономику на грань развала.
Не успеют придти в норму от одного «непорядка», как поступает другая вводная: рабочие предприятия П2 требуют повышения зарплаты, мотивируя свои требования тем, что они производят продукцию стоимостью 500, а получают только 100, то есть только 20% создаваемой ими стоимости. Услышав эти претензии рабочих, не разбирающихся в тонкостях политэкономии, наши уже совсем ничего не понимающие в теории академики Шаталин, Петраков и другие срочно подводят под требованиями рабочих «теоретическую базу», всенародно объявляя, что за счёт этих «недоплат» социалистическое государство эксплуатирует своих рабочих сильнее, чем акулы капитализма своих! И «пошла писать губерния»!
Что может дать глупость, умноженная на некомпетентность?! Опираясь на ненаучные методы расчёта, наши советские экономисты-финансисты получали национальный доход, превышающий по величине суммарную стоимость производимых предметов потребления и суммарные доходы населения. По теории – это одна и та же величина, и она не может быть разной. Вот в модели капиталистического производства на рис.1 она равна 800. В модели на рис.2 – 600. А в модели на рис.3 мы получили нацдоход 800, а суммарная стоимость предметов потребления только 600. Глупость? Конечно!
Но может быть это глупость приведённой модели, а на практике всё верно? Увы, на практике ещё хуже. Откроем имеющийся под рукой статистический справочник «Народное хозяйство СССР в 1988 г.» и узнаем, что в этом году национальный доход составил 630 млрд. рублей, суммарные денежные доходы населения – около 400 млрд. рублей, а суммарная стоимость товаров народного потребления не достигает и 300 млрд.!
И десятки академиков, сотни докторов наук и многие тысячи кандидатов наук считали этот бред вполне научным.
Мы смеёмся над невежественными конструкторами «вечных» двигателей, над невеждами, запрещавшими «антинаучные» генетику и кибернетику, но всё это шутки по сравнению с невежеством, которое начало утверждаться в нашей экономической науке ещё в тридцатых годах прошлого века.
Критикуют социалистическую экономику за то, что она развалилась, - да она молодец, ибо при таком антинаучном руководстве она столько лет продержалась.
Но всё-таки не выдержала. Да и как выдержать, если издевательство над наукой в годы перестройки многократно усилилось?! Если при хозрасчёте хозяйственная самостоятельность предприятий лишь провозглашалась, то перестройка началась с того, что были объявлены и стали насаждаться самые настоящие рыночные отношения: собственник-государство практически перестал планировать деятельность своих предприятий, прекратил их централизованное снабжение и финансирование, объявил спекуляцию вполне законной.
Модель капиталистической экономики на рис.1 работает, и наши горе-теоретики от экономики попытались и у нас создать подобие этой модели. Но они не понимали и не хотели понять главное: та модель работает только при частной собственности на средства производства, только в том случае, если предприятия П1, П2 и П3 являются частными, принадлежащими разным собственникам. Наши «рыночники» не понимали и не хотели понять, что между предприятиями на модели рис.1 нет рыночных отношений! Там договорные отношения и предприятия П1 и П2 работают не на неизвестный рынок, а по заказу своего потребителя. И только у предприятия П3 риск существует: его продукция может оказаться невостребованной.
У нас до сих пор все кричат о рынке, но общепринятое определение рынка отсутствует. Поэтому сошлёмся на Ленина, который писал: «Когда капиталисты работают на оборону, то есть, на казну, это уже – ясное дело – не «чистый» капитализм, а особый вид народного хозяйства. Чистый капитализм есть товарное производство. Товарное производство есть работа на неизвестный и свободный рынок. А «работающий» на оборону капиталист «работает» вовсе не на рынок, а по заказу казны, сплошь и рядом даже на деньги, полученные им в ссуду от казны…».
Рыночных отношений в большой экономике развитых капиталистических стран давно уже почти нет! Нефти во всём мире добывается ровно столько, сколько нужно её потребителям и по ценам, согласованным с потребителями. Фермеры Запада заранее договариваются с покупателями их зерна о количестве и ценах на свой товар…
Могли в СССР создать такую же договорную систему? Конечно, нет, ведь эта модель работает только при наличии частных собственников, когда между собой договариваются настоящие собственники, а не директора предприятий, принадлежащих государству. Когда государственный банк договаривается с государственным предприятием – это всего лишь игра, которая экономике не нужна.
Выход из кризиса во времена перестройки мог быть только один – не возвращаться к капитализму («обратные дороги всегда заплёваны»), а идти вперёд, перестраивая экономику в соответствии с моделью на рис.2. Лишь эта модель позволяет раскрыть все преимущества экономики, основанной на общественной (государственной) собственности на средства производства.
Рассмотрим эти преимущества.
Из модели на рис.1 следует, что для того, чтобы произведённые товары были приобретены необходимо, чтобы капиталист оставшуюся ему после уплаты налогов часть прибыли потратил на покупку товаров. Однако при капитализме собственник, как правило, изымает для собственного накопления определённую часть прибыли.
Поэтому цена произведённых предметов потребления, отправленных на рынок, не соответствует сумме, выплаченной для потребления. Часть товаров не раскупается, и не потому, что они не нужны, а потому что у людей нет денег на всё, что произведено (ведь прибыль – это прямой вычет из созданного трудом производителя дохода). Кто-то (чей товар не куплен) разоряется в результате так называемой конкуренции (не смог определить какой товар окажется самым невостребованным, но не значит - ненужным). Происходит неизбежное снижение объёмов производства.
А деньги, отложенные на накопление, начинают работать на ссудный кредит. Если этот кредит используется на покупку товаров, то это в дальнейшем приводит к ещё большей диспропорции между стоимостью товаров и покупательной способностью (деньги необходимо возвращать).
А если этот кредит используется в производстве, то появляются дополнительные товары, не обеспеченные деньгами. Ведь за предоставление кредита надо заплатить. При этом модель на рис.1 можно условно дополнить фрагментом, изображённым на рис.4.
Здесь капиталист К1 половину из своей прибыли тратит на покупку товаров, а половину (30 денежных единиц) отдаёт предприятию П4, принадлежащему капиталисту К4, в кредит на производство товаров с условием, что ему капиталист К4 вернёт 40. При этом 10 денежных единиц (40 минус 30) – плата за кредит и по существу это прибыль капиталиста К4, которую он вынужден отдать капиталисту К1 в качестве платы за кредит. Но данная модель уже нормально работать не будет, поскольку предложение уже превышает спрос, и равенство между ними отсутствует.
Капиталистическая экономика вообще не может нормально существовать в замкнутой системе (кто-то постоянно должен разоряться, часть долгов не возвращается, а часть товаров не доходит до потребителей). Её спасает лишь перемещение товаров на внешние рынки, то есть, деньги, приходящие извне. Хотя это разрушает те экономики, откуда они приходят.
Временно продлевает её существование и жизнь в кредит, но она является одной из главных причин периодических кризисов. Всё это наглядно следует из обращения денег в приведённой модели капиталистической экономики.
«Невидимая рука рынка» не координирует усилия всех участников рынка и не заставляет каждого из них для улучшения ситуации снижать прибыли и цены на товары. А наоборот, каждый, стремясь выжить поодиночке, только её усугубляет. Вследствие чего ситуация ещё ухудшается: рост производства тормозится и происходит снижение объёмов производства, зарплаты снижаются, предприятия, использующие ссудный капитал, вынуждены повышать цены, пузырь кризиса надувается. В обществе увеличивается разность в доходах богатых и бедных, расцветает преступность и т.д.
Причём, давно известно, что увеличение прибыли, к чему стремится каждый капиталист, можно обеспечить лишь при силовом воздействии на производителей, путём экономического принуждения и их эксплуатации. Прибыль всегда изымается из доходов, создаваемых трудом производителей, что ущемляет их законные права на потребление и право собственности на созданные их трудом предметы потребления.
И сама по себе прибыль не обладает реальной полезностью и подлинной ценностью для любых производителей экономических благ. Именно заработная плата является единственным стимулятором экономического роста объёмов производства. При низкой заработной плате работник не может удовлетворить свои потребности, а при отсутствии спроса происходит снижение объёмов производства, что также ведёт к кризису.
И решить эту проблему можно лишь при общенародном собственнике. При капитализме, да еще при наличии безработицы, каждый собственник всегда стремится получить максимальную прибыль, недоплачивая своим работникам.
При социализме, экономика в котором работает по модели на рис.2, ссудный капитал отсутствует, накопления не происходит, зарплаты и цены по существу назначаются, то есть, жёстко регулируются, кризисы отсутствуют. Отсутствуют не нужные обществу богатые люди, которые вызывают негативные процессы в обществе (помните открытый Марксом «закон социального сравнения»).
А чтобы предметы потребления при социализме были всегда востребованы, и уровень жизни был бы высоким, необходимо вводить определённые стимулы к труду на каждом рабочем месте - http://proza.ru/2011/11/30/1775.