Первая глава
Подготовка к походу
Эта малозаметная история случилась на весенних каникулах, хотя начиналось все гораздо раньше.
Итак, однажды в конце удивительно теплого февраля, когда детдомовский контингент вернулся из школы и пока всех - «дебоширов», «бестолочей» и «тупиц» - не загнали на самоподготовку — зубрить школьные задания, то все они с упоением занялись своими делами. У воспитателей это называлось «черт знает чем!»
Одним словом, несколько самых крутых старшеклассников расположились за кочегаркой и принялись дымить бычками (окурками), травить анекдоты или обсуждать училок.
В это время, стараясь не попасться на глаза, чумазые салаги стали шнырять по хоздвору среди складов, конюшни и свинарника, самозабвенно захватывая «Рейхстаг»!
Другие салаги - «особо чокнутые очкарики (пускай и без очков) тихо млели от дурацких книг в переполненной библиотеке…
И вот в это самое время появился совершенно посторонний человек. Он был серьезным, спокойным и загадочным! Через считанные минуты, словно оповещенные воздушно-капельным путем, все детдомовцы знали: появился не просто какой-то чувак, а инструктор по туризму! И он собирается создать секцию — сколотить банду, сделав из детдомовских бестолочей героических путешественников!
Новость эта была столь ошарашивающей, что всех, ну или почти всех, словно оглушила мухобойкой. Правда, очухались «мухи» быстро и, выпучив глаза и пустив нос по ветру, бросились искать это новоявленное чудо.
Инструктор по туризму — высокий, худощавый алтаец, а точнее и с придыханием — Валентин Владимирович Кызымаев — оказался чуваком классным! «Чел», одним словом. Он быстро записал в свой туристический кружок, ну, банду, всех, кто его нашел, а это почти пол детдома!
Правда потом, после первых занятий (хрени там всякой — знакомств с компасами, изучения туристических карт и разучивания походных песен) многие тут же покинули этот «идиотский кружок кройки и шитья». Но это было потом. А сейчас одна небольшая компания из пятого Б просто ошалела от счастья. Это были:
Генка-сила — чуть заторможенный, туповатый крепыш. Узнав что стал туристом, округлил глаза и онемел от переизбытка чувств. Хотя и без того был не очень-то разговорчив.
Аржан-библиотека или Знайка — тихий малый, тот аж засветился как новогодний фонарик и от радости сиял весь день.
Гошка-хмурной — тот, как был вечно насупленным, таким и остался. Правда, серьезность его стала какой-то рассеянной.
Что сказать о Сереге-ехидном или скелете? Тот впал в ступор , забыв свои приколы, и лишь идиотски лыбился.
А вот что творилось в голове Кольки-сказочника, вруне и выдумщике, заводиле всей компании, то он, похоже, вообще потерял голову. Он становился то излишне веселым, то странно задумчивым.
Что и говорить — день выдался необычным, сумбурным и беспокойным, хотя воспитатели этого совсем не заметили. Впрочем, к вечеру весь детдом успокоился, а после отбоя, когда «воспитки», уложив детдомовский контингент спать и разъехались по домам, все спальни — от салаг до старшеклассников — разом наполнились обычной жизнью.
Салаги загалдели и заспорили о событиях прошедшего дня. Пацаны постарше затеяли бои на подушках. А у старшеклассников как всегда продолжалась их загадочная удивительно козырная жизнь: одни разбрелись со своими чувихами по закуткам детдома шептаться за любовь, другие загремели гантелями, качая бицепсы и трицепцы, покуривая в форточку. А особо одаренные тихо забренчали на своих разбитых гитарах, украшенных яркими наклейками.
Ночные нянечки не особо тревожили этих «великовозрастных бестолочей», хотя всем остальным «извергам» спуску не давали, периодически совершая набеги на шумные спальни. Прерывали баталии на подушках и таинственные байки о гробах и ведьмах. При этом они старались как можно сильнее напугать страшным подвалом, который кишит крысами, надеясь тем самым скорее всех угомонить.
И вот в это самое время, не обращая внимания на заразительный бой и летящие перья, Колька-сказочник собрал своих «центральных корешей» на тайный сбор. Когда наконец-то закончился пир из вынесенных с ужина хлеба с маслом и сечек (конфет), койки были сдвинуты вместе, а из одеял сооружен штаб. Вот тогда-то Колька и ошарашил друзей своей идеей.
-Короче, мужики, раз мы стали туристами, а летом собираемся идти в поход и не куда-нибудь, а аж к самой Белухе (зуб даю, я это от шефа подслушал, ну, когда он со старшеклассникми базар вел , - соврал Колька, тут же искренне уверовав в это), - то нам нужна тренировка, как у старшеклассников. Слышите, как они гантелями гремят?
Пацаны, слыша лишь шум своей спальни, переглянулись. Колька воодушевленно продолжал:
-А тренировка у нас будет ух какая козырная! Мы на весенних каникулах в поход сгоняем да ни в какой-нибудь парафанский на день. Мы же не дрыщи! Сгоняем в настоящий походище и аж с ночевкой! Ну как? Круто я придумал?
Эта новость просто ошарашила всех и привела в замешательство. Повисла пауза. Конечно, эта идея была сногсшибательна, но… как быть с разными интересными фильмами, которые показывают в кинозале на каникулах? Как быть с вкусными обедами и ужинами, а после отбоя как быть без боя на подушках? А утром дрыхни аж до завтрака, забыв о школе. А главное, как быть с продуктами, ну, разным хавчиком? Где это добыть?
-Спакуха, пацаны, тут все на мази, - стал разъяснять он. - Хоть до весенних каникул осталась пара, ну, тройка дней, но если с каждого обеда да ужина выносить разной хавки, то мы припасов насобираем море! С чаем да картофаном, да с консервами и хлебом еще проще. Пока поварихи сплетничают да лопухами хлопают, мы все это и оформим. Че, в первый раз что ли?
-А с этим, ну с котелком-то как быть? - подал голос Генка-сила, но Колька-сказочник был неуязвим. Ответ он придумал тут же:
-Да вместо котелка кастрюля сгодится. Их на хоздворе завались! Проволоку к ручкам приделаем и все, вот и котелок!
Вся компания обреченно согласилась с Колькиными доводами, но, чувствуя замешательство друзей, сказочник продолжил дожимать их дальше.
-Прикидываете, мужики, какой козырный у нас походище будет? Да пока все наши дурачки одни и те же фильмы смотрят и в кинозале тухнут, мы вместо этого кайфовать будем! Особенно ночью! Как крутые путешественники у настоящего костра да на мягких сосновых лапах, словно на перине валяться будем, а в котелке - наша хавка!А запах какой от нее — слюнками изойдешь, - весело и бодро добил своих друзей Колька предстоящим светлым будущим, словно это было не что иное, как поездка на конфетную фабрику!
После такого красочного описания великие путешественники ожили, выглянули из штаба и, удостоверившись, что их никто не подслушивает, снова спрятались в своем укрытии и наперебой загалдели, гадая , куда пойти.
Было два подходящих места. Это Каяс — верховья маленькой речушки, которая текла через их окраину, и Страшной лог. До них было недалеко, всего лишь пара, ну два-три часа пути. К тому же, как на Каясе, так и в Страшном логу имелись какие-то строения, напоминающие пионерские лагеря. И еще там рос сосняк, а это лапник для перин.
Правда, тут же возник небольшой спор. Каясинская окраина, через которую предстояло идти, было местом как бы небезопасным: местная шпана недолюбливала «инкубаторских». Ну и детдомовцы отвечали «маменькиным сынкам» взаимностью. Своими стычками детдомовцы очень гордились, слагая легенды, красочно описывая «кровавые бои» и хвастались боевыми фингалами!
Страшной лог был скорее загадочным и чуть жутковатым, но не сам по себе, а от своего названия. У него было еще и второе имя, однако ничуть не лучше. Ведьмин лог. Короче, от одних этих названий становилось как-то не по себе. Хотя днем в логу было хорошо и красиво. Это пацаны знали.
Что и говорить, друзьям хотелось идти по разным адресам. Соображения, доводы стали толкаться, наскакивать друг на друга. Колькино решение поставило точку.
-Короче, чуваки, идем в Страшной лог. Мы же не ссыкуны какие-то? Че нам чертей да ведьм каких-то бояться? Да мы там сами такого шороху наведем, что черти да бабки-ежки эти не только сбегут, но еще и жидко обделаются! Ну, кто не ссыкун?
Спор закончился — все будущие путешественники были смелы как никогда. Вскоре возбужденная компания разобрала одеяла и расползлась по своим кроватям.
Заговорщики заснули последними. По спальне уже бесшумно бродила сонная тишина: кто-то что-то бормотал во сне, кто-то тонко посапывал. И у старшеклассников стихли лязг гантель и бренчания гитар.
Туристы — великие путешественники - заснули быстро и им приснились одинаковые сны, только с разными сюжетами.
Там, во сне, пацаны, не жалея себя, одолевали льды Антарктиды, продирались сквозь непролазные джунгли, при этом смельчаки непрестанно отбивались от тигров и даже медведей-людоедов, а кто-то — правда, это по секрету, - героически спас соклассницу (хотя она этого совсем не заслуживала). Конечно, она была хорошисткой и красавицей, но полной дурой! Ну, это так.
...И пошли тянуться дни. Каникулы, казалось, никогда не наступят. Но зато припасы хавчика росли быстро. Обжираться, как свинота там всякая, никто не хотел. Более того, все как-то само собой решили, что пока не надо жрать свои сечки, печенья и пряники, а приберечь все это для похода и там устроить пир. В ожидании феерического будущего путешественники просто млели от счастья. Короче, всех пацанов ожидал не просто поход, а грандиозный поход-пир! Одним словом, вкусный хавчик стал незаметно выноситься из столовой и складываться в укромном месте — в каптерке, а точнее — в старом настоящем рюкзаке.
Что касается картофана и разных других «плюшках», добыча которых была связана с опасностью в лице поварих, то они, эти поварихи как обычно гремели кастрюлями, сплетничали и хлопали ушами. Так что консервы да сахар, хлеб и другие мелочи были как всегда «ловко оформлены» из-под самого носа беспечных взрослых.
Правда, с котелком возникла небольшая проблема. Их, ну кастрюль, хоть и было много, но все они были мятыми, запачканы грязью и говешками. Ведь тут гуляли не только вонючие свиньи, но и старый мерин. Впрочем, решение нашлось быстро: булыжник и тряпки да плюс «изнурительный ударный труд» привели их в подобающий вид. Кастрюли были вычищены и весело заблестели как зеркальные, радуя путешественников. По ходу дела было решено взять в поход не один, а два котелка. Как и полагается в настоящих путешествиях — для супа и чая.
С топором, который был, конечно, совершенно необходим в походе, то с ним решили очень просто — его незаметно, «на пока» позаимствовали на последнем уроке труда. Топор оказался тяжеленьким и остреньким. Что надо, одним словом!
Хотя последние урочные дни, подлые и нескончаемые, тянулись долго и муторно, но и им пришел конец. И вот учебный ажиотаж наконец-то, ба-бах, и лопнул!
Вторая глава
Бабинская могилка и лось
Итак, начались весенние каникулы! На смену школьной суете и шуму пришли размеренные, спокойные дни. Они были, как всегда, заполнены просмотром одних и тех же фильмов, а по вечерам, после ужина, старшеклассники устраивали в кинозале танцы под магнитолу, забавно дергаясь под бойкую музыку. Правда, «салаг» - ну, разную там «мелюзгу» и «шелупонь» - туда не пускали. От этого танцы или «скачки» были недостижимо восхитительны! Но это сейчас уже мало волновало заговорщиков. Им было не до этой «фигни» - пришло их долгожданное время!
И вот когда наконец-то прошел завтрак, и кинозал наполнился любителями «дурацкой киношки», команда «великих путешественников», захватив с собой увесистый рюкзак, и, пользуясь тайными ходами, покинула детдом.
Дни стояли удивительно теплые. Снег потемнел и расплылся живописными лывами. Городок, а точнее, жилмассив с его машинами, снующими людьми и голубями, весело отражался в сияющих лужах! Не обращая внимания на все это великолепие, детдомовцы быстро пробежали кривые улочки своей окраинки и стали штурмовать пологий, но затяжной склон горы. Достигнув вершины, компания устроила небольшой привал.
Внизу, в тесном логу, копошился закопченный многочисленными кочегарками городок. Он тоскливо смотрел своими окнами на «свободных великих путешественников» и было отчетливо ясно — завидует!
Не завидовали лишь горы. Они белоснежными сказочными драконами окружали городок и безучастно взирали на происходящее. Так же безучастна была степь. Она плоским белым ковром стелилась сразу же за рекой Катунью и высокой горой Бабырганом и таяла на западе, откуда постоянно приходило ненастье.
Отдышавшись и договорившись об очередности носки тяжелого рюкзака, путешественники пустились в свой сказочный и опасный путь. Идти было легко. Когда-то пушистый глубокий снег сейчас превратился в твердый наст и был прочен как асфальт. Шли сосредоточенно, медленно, друг за другом, как и полагается настоящим путешественникам (ну, как в кино показывают), при этом зорко следя по сторонам. Мало ли что, вдруг волк или дикари-людоеды нападут!
Справа тянулся редкий березняк — фигня всякая, - сквозь который проглядывалась далекая Катунь, Бабырган и степь. Слева, из глубокой лощины выглядывали разнообразные дощатые сарайчики. Они были окружены фруктовыми деревцами и кустиками. Это были так называемые дачки — приусадебные участки — объекты, надо заметить, нужные и необходимые для набегов. В конце лета участки эти походили на сказочные столы-самобранки и были завалены разнообразными «ништяками»: яблоками, грушами, смородиной, не говоря уже о всяких там помидорах, огурцах и луке. Но самое главное, в начале лета созревала виктория. А виктория — это же еоо-мое! Вкусняшка такая, что за уши не оттянешь! Короче, взрыв мозга, вот что это такое!
Одним словом, герои с хмурым сосредоточенным видом прошли мимо дачек — таинственного заколдованного города лилипутов и гномов, чахлого лесочка, которые, естественно, были дикими джунглями. Потом миновали пустынную гривку, то есть льды Антарктиды и, наконец, подошли к очередному березовому колку, то бишь к густым таинственным дебрям, на краю которых стояла металлическая пирамида с красной звездой. Место это называется Бабинской могилкой.
Внизу перед уставшей компанией раскинулась небольшая долинка. Украшали ее черемуховые заросли и крохотные осиновые лесочки. Летом по ней тек заболоченный ручей, окруженный сочными лугами, на которых паслись коровы из соседнего села. Сейчас долина была безжизненно пуста и тиха.
Решение устроить привал возле Бабинской могилки пришло как-то само собой. Сбросив тяжелый рюкзак, пацаны разлеглись вокруг. Было ужасно жарко, даже душно, но опытные путешественники лишь расстегнули пуговицы одинаково ярких клетчатых пальто. Легкий, прохладный ветерок обдувал лица друзей.
С макушки березы слетела одинокая ворона и, лениво махая крыльями, полетела в дальний конец долины, где чернел сосновый бор.
-Щас немного отдохнем и туда же пойдем, - следя за улетающей птицей, заметил Колька.
Все хорошо знали путь и флегматично молчали, лишь кто-то сладко зевнул. Прошла минута, другая. Вдруг донесся чей-то мелодичный посвист.
-О, глядите, синицы прилетели! Это длиннохвостые чаички, радостно заговорил Аржан-библиотека.
Но никто не пошевелился. Лишь кто-то наигранно захрапел, а потом ехидненько хихикнул.
Небольшая стайка синичек тем временем, посвистывая и перепархивая с веточки на веточку, не спеша изучила березовые макушки и улетела прочь.
И вдруг заговорил Генка-сила. Это было как-то неожиданно и странно:
-А я слышал, что Бабин, учитель-то, он у-у-у каким был!
Зачем он это сказал, он и сам не знал. После небольшой паузы, видно, пытаясь сгладить замешательство, заговорил Колька:
-Ага, он вообще крутым был!
Его поддержал Серега-ехидный, но в этот раз без своего насмешливого налета.
-Ну да! Он, Бабин -то — чел! Он же наших старшеклассников от бандитов спас.
Тут рассказчик приподнялся, уселся удобнее и стал рассказывать дальше:
Они, бандиты- то ка-ак начали из ружей по им пулять, а Бабин , он же бывший пограничник, а они, пограничники, всех защищают, вот он и встрял.., - восторженно говорил Серега.
О тех страшных событиях все хорошо знали, но перебивать рассказчика никому не хотелось. Перед глазами слушателей возник тот далекий апрель. Первая зелень, горящий костер и печеная на углях картошка. Потом прозвучали страшные выстрелы. Вскрикнул недоуменный раненый. Старшеклассники что есть силы рванули к ближайшим колкам, увязая в болотистой жиже ручья. Слышался плач. Пацаны явственно представили, как учитель Бабин кричит и гонится за бандитами, а те убегают и отстреливаются. Вдруг учитель упал, схватившись за грудь, но продолжал ползти, истекая кровью.
Рассказ закончился. Пацаны зашевелились, удобнее садясь на снег. Говорить никому не хотелось, лишь Аржана почему-то расперло:
-А они, ну бандиты, они же Таньку Гончарову и еще кого-то ранили.
-Да кроме Танчеры никого больше и не ранило, - возразил Гошка-хмурной. - А ногу Семен Гамыра сам подвернул, когда деру давал. Вот если бы Гамыра да все другие чуваки толпой на бандитов навалились, то ничего бы и не было! Я б на месте Гамыры взял дубину да ка-ак бы долбанул бандюгана по башке! Вот тебе и все!
Недоуменно посматривая на товарища, никто не пытался перечить. Возникшая пауза была не долгой, ее прервал бодрый Колькин голос.
-Ладно, хорош сачковать! Нам еще вон сколько идти. Пока вниз спустимся, пока поляну эту пройдем, а за ними еще озеро, ну, пруд который. Лед на нем, наверное, тонкий-тонкий, обходить придется. Короче, погнали!
Подгонять никого не пришлось. Компания бодро поднялась и, захватив тяжеленный рюкзак, продолжала путь. Генка-сила нес рюкзак так, словно в нем ничего и не было. Шли весело. Сперва подтрунивали над молчаливым Генкой-силачем, но вскоре притихли. Видно, от яркого солнца наст ослаб, порыхлел, и путешественники стали проваливаться в снег по колено. Болтать продолжал лишь Аржан-знайка. Оказывается, он хорошо знал следы и стал с увлечением рассказывать о них, описывая подробности, словно был охотником. «В библиотеке начитался про все это, вот и чешет! Скорее заливает, мало ли что в книжках написано», - ухмылялись про себя пацаны, зная, как их товарищ любит засиживаться, читая разную лабуду.
По словам Аржана-знайки выходило, что по полям ночью бродит, да просто бродит, а носится целая банда разных зайцев, косуль, лис и даже лось. Компания «великих путешественников», одолевая рыхлый снег, терпеливо слушала товарища, но тут почему-то запротестовал Серега-ехидный:
-Хорош чесать-то! Лось это! Ага, ходит он тут в валежник на босу ногу! Да здесь и дураку ясно, что это корова. Они летом тут постоянно тусуются. Может, какая-то тупорылая из дома сбежала, да и нарезает тут круги по тихой грусти, - хохотнул он.
-Да ну, корова! - вспыхнул Аржан и бросился пояснять. - У коров, если хочешь знать, вот тут дырочек нету, ну, в следах ихних. Такие дырочки у тех, кто дикий и по лесам бегает. У них они только есть.
Не успел Аржан закончить свои сбивчивые пояснения, как его оборвал Колька. Он резко остановился, остановив всю колонну, и показал пальцем перед собой.
-Ни хрена себе! Пацаны, а это кто? Конь?
Компания впилась глазами в увиденное. Над озеро-прудом, на крутом склоне горы стоял огромный, удивительный зверь, словно памятник. Через миг он ожил и, высоко задирая свои длинные белые ноги, не спеша побрел вниз к озеру-пруду, к густым ивовым кустам, над которым возвышался осиновый лесок.
-Ух ты, ни хрена себе, - весело воскликнул Серега.
-Ого, лось? - почему-то удивился Аржан.
-Конечно, лось! Че тут непонятного? - подтвердил Колька таким тоном, словно он был хозяином не только лося, но и всего того, что они видят теперь и увидят в будущем.
Через миг, забыв об усталости, пацаны бросились к озеру-пруду, туда, куда спустился невероятно сказочный зверь.
Когда компания добралась до намеченного места, лося там уже не было. Вместо ожидаемого чуда оживленную компанию встретили знакомые густые заросли ивняка, строй камыша и прозрачный осиновый лесок. Лишь огромные глубокие следы указывали, что это был не мираж.
Камыш в это время монотонно шелестел и завораживающе покачивался, словно пытался загипнотизировать непрошеных гостей и заманить их на лед пруда. Успокоившись от увиденного, при этом опасаясь ступить на возможно хрупкий весенний лед, путешественники фантазировали о поимке и торжественном приводе лося в детдом, где они прославятся как герои.
До Страшного или Ведьминого лога было уже недалеко. Вскоре компания «великих путешественников» оставила позади озеро-пруд и наконец-то добралась до намеченного места!
Третья глава
Обустройство ночлега. Пир
Страшной или Ведьмин лог встретил весело хихикающую, громко болтающую компанию угрюмым молчанием.
Это был узкий проход между гор. Проход или лог был сильно заболочен и там росли чахлые, грустные березки. С левого края болота возвышались небольшие скальные выходы, поросшие густым молодым сосняком. Скалы уходили дальше и вдруг возвышались высокой отвесной стеной.
С правого края болота возвышался таинственный холм, сложенный из гранитных глыб. Его обжила компания задумчивых раскидистых сосен. Сразу же перед болотом виднелась небольшая голая поляна. Чуть правее, перед поляной, пацаны увидели знакомое им еще с лета, а сейчас очень неприветливое легкое строение. Надпись над входом подсказывала, что это столовая. Дальше, на середине поляны торчало из снега грузное бревенчатое строение без окон. Около него стоял небольшой вагончик с разбитыми окнами и дырой на боку.
Рядом с ним громоздился огромный — аж с дом — круглый загадочный камень. На миг путешественникам — это Аржан отчетливо почувствовал — показалось, что это кто-то живой и лишь до ночи претворяется камнем.
Дальше, за угрюмым бревенчатым домом, у дальнего края болота возле чахлых березок стояли два небольших корпуса с многочисленными окнами без стекол. Они чуть накренились под тяжестью снега. Дверь у одного барака чуть покачивалась от налетающего ветерка и жалобно постанывала.
Компания «великих путешественников», рассмотрев все это, робко остановилась и даже Колька-сказочник чуть сник, но тут же наигранно-весело объявил:
-Ну, вот мы и пришли. Правда же, не хилое местечко?
Все промолчали, и только Гошка-хмурной неожиданно восхитился:
-Ничего себе, классное место!
И радостно сияя, бросился осматривать незнакомое ему место (летом-то он здесь не был). Поддавшись настроению друга, пацаны заулыбались и поспешили за Гошкой-хмурным. Не обращая внимания на столовую, грузный бревенчатый дом и вагончик, пацаны сразу отправились осматривать дальние корпуса: в них оказалось совсем неуютно. Валялся и шуршал под ногами мусор и хрустело разбитое стекло Часть крыши у бараков провалилась под тяжестью снега и стало ясно, что корпуса эти совсем не подходили для уютного ночлега. Не подходили для этого ни столовая, ни вагончик. Оставался лишь один бревенчатый сарай, к нему и вернулись пацаны.
Строение это они знали и потому обследовали быстро и без энтузиазма. В нем отсутствовал пол, а потолок был очень низкий. Было темно, пахло кислой землей и стынью, словно в морозильнике.
Покинув это неуютное строение и еще раз осмотревшись, друзья решили: хочешь-не хочешь, а придется располагаться прямо около этого сарая. Все вдруг ясно осознали, что с наступлением ночи может прийти опасность. А придет она, конечно же, из густого леса или со стороны хмурых скал. Но особенно всех тревожило болото.
«Там на болоте таится незамерзающий родник. Он вытекает из деревянного короба, а еще из него по ночам, конечно же, вылезают и бродят по пустым баракам всякие жуткие Кто-то», - вдруг припомнилась всякая фигня, которую они рассказывали на ночь.
Вооружившись топором и обломками досок, «великие путешественники» принялись за работу. Как благоустраивать стоянку, никто толком не знал, но это никого особо не беспокоило. Все как-то решили, что надо просто возвести укрепленный лагерь, то есть окружить себя высокой стеной. Стену задумали соорудить из снега, ну а дальше — как пойдет!
За бестолковой беготней, криками и спорами «великих путешественников» с интересом наблюдали скалы, лес, болото и даже само солнце. Оно даже чуть подзадержалось из любопытства. Лишь в последний момент ему пришлось спешно спускаться за дальние горы. Но солнце все же подглядывало за детдомовцами краешком вечерней зари.
Благоустройство лагеря друзья закончили уже по темноте. Ярко и жарко горел костер, а уставшие путешественники отдыхали на мягком лапнике и любовались плодами своего труда.
Площадка вокруг костра тщательно очистили от снега, аж до травы. Поэтому снежная стена получилась внушительной. Она тянулась широким полукругом от угла до угла бревенчатого сарая, защищая уютную площадку. Дров пацаны нарубили, наломали «вагон и маленькую тележку! Разнообразные сучья лежали наверху снежного вала и угрожающе топорщились корягами.
Лежанка из сосновых лап была особенно хороша! Широкой и очень мягкой, как взаправдешная перина. К тому же ее застелили прихваченными из детдома покрывалами. Короче — спи-не хочу!
Но особенно пацанов радовало количество хавчика. Он внушительной горкой лежал около бревенчатой стены, обещая проголодавшимся путешественникам восхитительный ужин. Тут намечался целый пир! Правда, рядом с горой хавки зиял узкий проход во внешний мир. Его специально оставили пока открытым для всяких «необходимых нужд», собираясь загородить перед самым сном. Для этого была приготовлена выкопанная из-под снега тяжелая дверь от бревенчатого сарая.
От яркого костра поляна казалась живой, хорошо была заметная протоптанная тропинка и развороченный бок вагончика, а дальше чернела пугающая пустота. И как бы ни приятно было поваляться на перине, но дел оставалось еще много, а главное — предстоял ужин, вернее — пир!
Первым ожил Гошка-хмурной и взял командование в свои руки:
-Ладно, хорош валяться, - наигранно строго заговорил он. - Я за водой на родник, а вы тоже чем-нибудь займитесь. Брюхо-то уже пустое. Ну, я погнал!
Он быстро поднялся с мягкой лежанки, взял котелок за проволочные дужки и, хрустя снегом, ушел в темноту. Все тут же ожили, замечая, что и у них животы от голода урчат. Генка-сила снова взялся за топор и стал рубить дрова, аккуратной кучкой складывая их около костра. Потом снова брался за сучья. Прижимая их к земле ногой, что есть мочи долбил по ним топором. Прочные палки пружинили, извивались, но все же с недовольным хрястом ломались.
Аржан и Серега взялись чистить картошку, опасливо косясь на отчаянного дровосека. Картошка была противной и совсем не хотела поддаваться пацанам. Она всячески изворачивалась из их рук, выскальзывала, но не на тех напала! Они все же одолели ее!
В это время Колька-сказочник занялся самым главным — разборкой и сортировкой хавчика. Деловито перебрал продукты, разложив их по кучкам, потом маленькие кучки сложил на более крупные, определив, что будет вариться первым, а что потом, и стал любоваться строем консервов. Их было аж пять банок : две сгущенки, две тушенки и килька в томате.
Особого волнения за ушедшего на болото товарища никто не испытывал. До пацанов доносился еле слышный гул машин и редкий лай собак. Все знали — они недалеко от Чуйского тракта, около небольшого села Дубровка.
Гошка появился неожиданно. Было видно, что он спешил и был чем-то встревожен. Впрочем, он тут же успокоился и принялся за приготовление ужина. Не торопясь, повесил котелок над огнем, потом ловко порезал очищенную картошку прямо в ладонях и отправил ее в котелок. Все его точные, привычные действия подсказывали, что раньше он этим занимался постоянно.
Колька-сказочник, завидуя и дивясь сноровкой одноклассника, стал открывать консервы. Делал он это торопливо, даже чуть не поранился ножом.
-Че жмотиться! Завтра все равно домой, а счас мы пир устроим! Правильно я говорю? - беспечно говорил он.
Друзья поддержали.
-А счас у нас в детдоме, наверное, ужин, - как-то нерешительно сказал Генка-сила.
-Ага, гречку с котлетами дают… - поддержал Аржан, но его весело поддел Серега-ехидный:
-А лапшу не хочешь, на ландухи? Дупло не хо-хо?
И что-то еще хотел добавить, но его перебил Гошка-хмурной, при этом ловко строгал ножом палку, что-то мастеря:
-Нет, скорее все уже похавали и на танцах скачут! Слышь, мужики… Знаете, кого я счас на болоте услышал?
Этот странный прыжок на другую тему насторожил пацанов. Все напряглись и внимательно уставились на Гошку-хмурного. Их товарищ, тем временем сделав из палки мешалку, сунул ее в котелок, помешивая варево.
-И кого? - наигранно весело и с ехидцей спросил Серега, блестя глазками.
-Да я даже не понял, кто это был, - продолжил повар, но Аржан перебил.
-Наверное, Синюшку?, - восхищенно брякнул он, с интересом и опаской поглядывая на Тольку.
Пацаны, ничего не понимая, переглянулись, ожидая дальнейшего разъяснения.
-И какая она, эта Синюшка? - не унимался Аржан.
Пацаны уставились на Гошку-хмурного.
-Да никакая… Я и не успел ее увидеть, темно же, - стал сбивчиво объяснять повар. - Но когда назад от родника пошел, то она в колодце как забарахтается!.. Я и драпанул оттуда. Чуть воду не разлил.
Воцарилась восхитительно жутковатая пауза. В это время Серега, раздираемый ехидным зудом, хотел было сострить, но, глянув на Кольку, стушевался. Колька, вытянув шею, к чему-то прислушивался.
-Слышите, пацаны, слышите? - зашептал было он, но тут неожиданно раздался протяжный вой.
Великие путешественники вздрогнули, застыв на месте. Вой медленно стих, но тут же возник снова, больше похожий на какое-то утробное рычание. Казалось, он звучал сразу отовсюду: из леса и болота, из черных скал. Потом вой стал медленно стихать и вдруг закончился тоскливым собачьим взлаиванием. Это разбудило целый хор собачьего лая в Дубровке.
Ярко горящий костер весело щелкнул. Искры роем взметнулись в черное небо. Первым сдавленно хохотнул Серега-ехидный.
-Это же собаки. Да?
-Ха, конечно, они, собаки это! - поддержал его Колька.
Все ожили, заулыбались, а Генка-сила зачем-то подскочил к костру и и быстро набросал в него толстых сучьев. Костер сразу погас и стало темно. Пацаны недоуменно уставились на излишне заботливого товарища.
Огонь мало-помалу выкарабкался из-под новой порции дров и, осветив пространство, весело заплясал на сухих сучьях.
-И вправду собаки это. Тут же недалеко эта, ну, Дубровка, - снова заговорил Серега-ехидный, - А мы чуть все не обделались, особенно Сила.
-А че я-то? Я это так, на всякий случай дров набросал, - улыбаясь, запротестовал Генка.
«Конечно, откуда здесь волкам взяться», - тихо млея от радости, подумал Аржан. Страх, оглушивший его минуту назад, сейчас растаял, а вместо него расцвела тихая благодарность и друзьям, и костру да и вообще всему тому, что его сейчас окружало. Все вокруг стало ну, вот совсем-совсем ни капельки не страшненьким, а даже хорошеньким! Это же чувство испытали все пацаны, хоть и не показывали вида. Но это Аржан чувствовал. Стараясь не смотреть на темный проход, пацаны подвинулись ближе к костру и стали настойчиво интересоваться насчет ужина.
Гошка-хмурной, как опытный повар, стал со знанием дела объяснять, в какой последовательности засыпаются в кипящую воду те или иные продукты. В детдом он попал недавно. До этого жил в Манжероке и был в семье за старшего, в особенности, когда умерла его мама и нещадно запил отец. И так как батя пил постоянно, то все хозяйство — младшие сестра и братишка да собака и кот — все это по рассказам Гошки-хмурного повисло на его шее.
-Если хотите знать, наш суп будет называться сборным, потому как накидаем все, что есть. Я дома такой постоянно варил. Но вы не бойтесь, не траванетесь, зуб даю! Еще и добавки попросите, - объяснял повар, смело вытряхивая в котелок консерву за консервой. В супе че главное? Главное, чтобы ложка торчком стояла. Так меня батя учил. Он у-у каким был, его все уважали. Он , как че, то кы-ык в лобешник и все! - восхищенно рассказывал Гошка-хмурной, помешивая суп своей палкой-мешалкой.
Слушая товарища, Колька начал готовить чай. Дождавшись, когда закипит вода во втором котелке, он засыпал туда заварку, потом по совету Гошки-хмурного запихал пучок смородиновых веточек, а уж затем — сахар. Сахара было много - целый газетный кулек в три кулака. Размешав его толстой палкой, взятой тут же из горы хвороста, Колька снял свой котелок с огня, поставил его около горка хавчика. Зачерпнув чай металлической чашкой для супа, осторожно отхлебнул.
-Ништячный чаище получился! Прямо как варенье сладкущий. Но мы туда еще сгухи добавим и вообще все сдохнут от зависти, когда узнают, как мы тут пировали. Правда же?
-Еще как раззавидуются! - согласился Гошка-хмурной, залихватски плюнув в сторону.
Остальные заулыбались, соглашаясь с товарищами.
-Ну че, и я суп сгоношил! - немного погодя объявил повар.
Все повскакали со своих мест. Осторожно сняв с костра суп, поставили его возле котелка с чаем. Через считанные минуты в центре лежанки появился нарезанный большими ломтями хлеб, рядом выросла горка смятых котлет и несколько нарезанных луковиц. Под пристальными взглядами пацанов Колька стал разливать суп ложкой, честно деля по порциям мясо и рыбу.
Ели молча, жадно, с удовольствием. А на Генкино, как всегда глупое замечание, что в «детдоме обеды ух какие зашибательские» лишь презрительно ухмыльнулись. И дураку было понятно, что их походный ужин вкуснее и лучше всяких там борщей да щей вместе взятых. Впрочем, каким бы вкуснейшим или отпадным не был суп, его решили прикончить не полностью, а оставить на завтра. Да и главное было не в нем, а в будущем чаепитии, а точнее — пире!
Пир, ради которого они рисковали и шли сюда, состоял из неторопливого поглощения большого количества наисладчайшего чая и огромного количества ништеков: разных там конфет, пряников и печений! Согласитесь, это не быстрое выпивание одного стакана чая и молниеносного глотания конфетки, печенюшки или пряника. Улавливаете? Одним словом, пока Генка-сила заливал чай сгущенкой и размешивал ее своей тщательно вылезанной ложкой, на лежанке вместо съеденных котлет, хлеба и лука выросли несколько восхитительных умопомрачительных горок. Одна из них состояла из разноцветных от оберток конфет. Другая — из пряников. А третья — рассыпная. Потому что печенья превратились в обломки и крошку.
И начался пир!
Естественно что чай был — просто закачаешься! Густой и сладкий как сироп или жидкое варенье. Но его пили почему-то мало, в основном налегая на живописные горки. Странно, они исчезли очень быстро, просто растворились. А с другой стороны: «Че, любоваться ими что ли?» короче, пир оказался удивительно коротким, но зато какой это был пир! Не пир, а пирище! Вряд ли кто мог похвастаться чем-то подобным в детдоме.
Четвертая глава
Колькин рассказ
Закончив пир, пацаны побросали чашки вокруг котелков и разлеглись на мягкой лежанке. Говорить сейчас о чем-нибудь особо никому не хотелось, но и спать еще было рано. Время тянулось медленно.
Огонь, щедро напичканный толстыми сучьями, жарко пылал, изредка отбрасывая вверх рой искр. Черное небо, усыпанное веснушками звезд, тихо взирало на лагерь путешественников и думало о чем-то о своем. Его совсем не тревожили редкий лай собак и шум запоздалой одинокой машины, бегущей по сонному Чуйскому тракту. По обочинам дороги в это время шныряли лисы. Они обнюхивали выброшенный водителями мусор.
В отличие от равнодушной ночной темноты за притихшим лагерем с огромного дерева зорко следила сова. При этом ее чуткий слух улавливал все шорохи вокруг и рисовал подробную картину ночной жизни. Сова знала, что по заснеженным полянкам шныряют горностаи и ласки, охотясь за мышами. Видела, как подрагивали своими ушами робкие косули. Их совсем не пугала суета и беготня зайцев, которые бесцеремонно прыгали в густых зарослях ивняка по своим набитым тропам, нисколько не боясь огромной мирно дышащей глыбы. Зайцы знали, что это лось. Он неповоротлив, к тому же ему нет никакого дела до них, зайцев. Вдруг сове пришлось от всего этого отвлечься. На стане путешественников стало что-то происходить.
Разомлевшие от пира пацаны тихо отдыхали, но тут они сперва уловили будто бы чье-то сонное посапывание, а затем уже явственный храп.
Серега с Колькой, опершись локтями на лежанку, приподнялись и осмотрели друзей. Оказывается, храпел Генка-сила. Он лежал, свернувшись калачиком, и в перерывах между храпом сладко почмокивал губами.
-Гы-гы, похоже, пряник во сне точит, - ехидно шепнул Серега.
Колька весело хохотнул Его поддержали Аржан и Гошка. Генка, вздрогнув, открыл глаза. Сел и обтер влажные губы кулаком.
-Ну ты и храпел! Как трактор! - заговорил Колька.
Но Генка стал недовольно объяснять:
-Да и не храпел я! Я это так… я сон увидел какой-то страшный про этих… как их..
-Про Синюшку? - тут же взволнованно уточнил Аржан.
-Да кто такая это твоя Синюшка? Ты заколебал ею! Синюшка да Синюшка, Синюшка да Синюшка, - возмутился Серега-ехидный.
Пацаны, похоже, были согласны с ним и уставились на любителя библиотеки, знатока следов и еще какой-то Синюшки. Смущенный неожиданным вниманием, поразившись при этом, что друзья его совершенно не знают о Синюшке, Аржан стал сбивчиво и торопливо рассказывать о писателе Бажове, о разных чудесах в его рассказах, которые происходили где-то на Урале. Особенно подробно он описал болото и колодец, из которого по ночам вылезает загадочная, страшная старуха и тянет свои удлиняющиеся руки к спящему герою сказки.
-Ну теперь хоть понятно, что это за фигня, - как можно веселее забалагурил Серега, пытаясь не смотреть на зияющий проход и освещенный вагончик. - Говорил бы сразу, что это ихняя бабка-ешка, которая по уральским болотам шарится, и у которой руки безразмерные, как на шарнирах! А слушай, - вдруг хитро блеснув глазами и переходя на таинственный шепот, продолжал он, - так если она, твоя Синюшка руки-коряги так далеко вытягивает, может, она и до нас дотянется, ну, когда мы спать будем, а? Вон Хмурной, он же ее у нас на болоте видел!
И Серега обвел всех таинственным взглядом. Пацаны, невольно поглядев поверх снежной стены, уставились на повара. Гошка-хмурной чуть смутился, заговорил недовольно, даже обиженно:
-Да не видел я никого. Че ты заливаешь? Просто в роднике что-то немножко булькнуло и-и-и все! Да, может, это и не Синюшка была вовсе. Правда же, пацаны?
Колька тут же поддержал его:
-Ну да!У нас, если че, своих страхолюдин хватает. Разных там курмесов да шулюзенов. К тоже же у нас не Урал, а Алтай! Тут, если че, наши кикиморы или как их там, они быстро разным там Синюшкам коряги их повыдергают!
-Конечно! Да запросто! Наши-то круче! - засоглашались пацаны, при этом перемещаясь к краю лежанки, поближе к костру.
Генка-сила подбросил в ярко горящий костер новую порцию дров. Огонь был очень рад этому, жадно набросившись на сучья. Потом стал тонко посвистывать и озорно щелкать углями.
-Может, чаю, а? -предложил Аржан, но на это никто не среагировал.
Повисла тягостная пауза. И тут как всегда, не зная зачем, заговорил Генка-сила:
-А че, если б когда взаправдашний волк выл, а не собака?
-А фиг его знает, - пожал плечами Колька.
-Я б тогда на дерево залез! - тут же весело определился Серега, и в его глазах озорно заплясали огоньки костра.
-Тогда бы и я тоже, - поддакнул Аржан и, толкнув плечом Гошку-хмурного, спросил:
-А ты бы дубину схватил и стал отбиваться, да?
-Ну да, вон их сколько, дубин-то, - согласился тот, показывая на заготовленный хворост, лежащий поверх снежной стены.
Но тут снова подал голос Генка-сила:
-Слышь, Колян, а расскажи ту историю про городского охотника и лисицу-ведьму. Ну, ту, которую на хоздворе рассказывал, когда мы жуланов ловили ловушкой-ящиком. Знаете, какая она? - обвел друзей веселым взглядом Генка-сила. - Уу-у, какая!
Пацаны с интересом уставились на Кольку-сказочника. Чего-чего, а этой истории они еще не слышали, ну и всем, конечно, было очень интересно.
-Ну да, есть такая байка, - равнодушно махнул тот рукой. - я, правда, не помню, от кого услышал… Че, рассказать или че?
-Че-че, - рассказывай и все! Все равно спать никому неохота!, - ответил за всех Гошка-хмурной.
Никто не возражал. Лишь Генка-сила снова подвинулся ближе к костру. Рассказчик немного подумал и начал рассказывать:
-Короче, жил-был городской охотник и не верил он в нечистую силу. А еще был у него друг, тоже охотник, но только деревенский. Тот в глухой тайге жил. И вот наступили у городского чувака ну, эти, как их? Каникулы.
-Не каникулы, а отпуск, - поправил Гошка-хмурной.
-Ну да, отпуск, - равнодушно согласился рассказчик, продолжая. - И стал думать, че делать, куда поехать. Думал-думал и решил сгонять к другу в гости. Короче, приехал городской к деревенскому в его глухую тайгу. Тот увидел его, обрадовался.
-И в баню сходили, все так делают, - снова подсказал Гошка-хмурной.
-Естественно, как без ее-то! - согласился Колька. - Короче, после бани, когда ужинали, решили они прямо завтра идти на охоту.
-А куда пойдем? - поинтересовался городской.
Задумался деревенский: «Туда если идти, то далековато получается. Сюда пойти — близко да не красиво. Городским ведь чтобы красиво было». Тут он невзначай проговорился, что хорошо бы в в ближний лог на болото сходить, там козырно и красиво да нельзя — в последнее время там странные, нехорошие случаи стали происходить.
Услышал городской и стал интересоваться. А как услышал, что это за болото, так ему захотелось непременно туда. Аж спасу нет! Но деревенский стал предупреждать, что кто туда ушел, назад не возвратился. Да он и сам вряд ли туда пойдет. Мало ли че!
-Ладно, - говорит городской, - тогда один схожу и сам разберусь че по чем! Не верю я, что какая-то нечистая сила взаправду водится. Мы уже вон в космос запросто летаем, ну, и все такое.
Тут какая-то дворняжка появилась (друзья на веранде ужинали). Облезлая такая, маленькая. Вертится, шалавится, а на деревенского рычит да лает.
-Че, это и есть ведьма? - робко шепнул Аржан.
-А то… - было ехидно начал Серега, но тут же стих под недовольным взором заинтересованно слушающих друзей. Но Колька-сказочник невозмутимо продолжал:.
-Чья это дворняжка? - спрашивает городской.
-Да хрен его знает, чья. Че, взять ее с собой хочешь? Не бери ее, может, она вшивая.
Короче, как деревенские ни уговаривал городского, - бесполезно! Не уговорил.
На другое утро ра-ано городской поднялся. Туман по реке стелется и солнце еще не встало. Вышел городской охотник на крыльце, а шавка уже поджидает. Как увидела его, так хвостом и завиляла. Тут выходит деревенский чувак и говорит:
-Тогда хоть крестик мой возьми. Он не простой, а завороженный, его моя бабка в какой-то жутко святой церкви освятила.
Собака увидела крестик, да как сиганет в лопухи!
Только не взял городской крестик, а взял ружье, припасы там всякие и отправился на болото. Деревенские в последний момент проболтался, куда и как идти. И вот идет горожанин по тайге, хорошо ему. Утро ништячное, птицы наяривают, а шавка рядом бежит да хвостиком виляет.
Идти они идут, но порой покажется горожанину, что что-то тут не так, но посмеется он над собою и идет дальше. Вскоре ветер подул, небольшие тучки на небе появились. И решил горожанин отдохнуть да похавать.
Развел он костер, достал хавки: колбасу там, ну и всякое другое, и стал есть, а шавке хлеб кинул. Только не стала шавка его есть, а утащила в траву и зарыла.
-Че это она? - снова шепнул Аржан и тут же смутился.
Колька резко прервал рассказ и раздраженно пояснил:
-Да ниче! Ведьмы человеческую еду не хавают, - и продолжал:
Пообедал горожанин и пошел дальше. Вскоре набежали черные тучи и закрыли солнце. Под ногами охотника зачавкала грязь. Деревья вокруг и пни сухими сделались. Тут ветер завыл в дуплах, а их там видимо-невидимо! Бредет охотник уже аж по колено в болотной жиже и видит, что шавка бежит словно по асфальту и на городского охотника глядит жутко, как человек, и лыбится да языком болтает, а с него зеленая слюна капает!
Колька внезапно стих, окинул товарищей каким-то помутневшим взглядом. Друзья смотрели на рассказчика, затаив дыхание. Никто не проронил ни звука. И вдруг Колька встрепенулся и восторженно заголосил:
-А-а-а, не уйдешь! - закричала шавка. - Гляди, сколько я ваших неверующих дураков сюда заманила и угробила!
Тут поднимаются из болотной жижи мертвецы — костлявые, лохматые, кишат, как черви.
-Ловите его! - скомандовала собака-ведьма.
Поползли мертвецы за горожанином. Коряги вокруг ожили, стали цепляться за охотника. И не сучья это оказались, а костлявые руки с когтями! Тут кинулась ведьма на охотника сзади, обняла его лапами. И не лапы это, а ведьмины руки. Вместо головы — ведьмина рожа с клыками и патлами вонючими, а остальное все собачье и хвост еешний!
Завопил горожанин от ужаса, рванулся что есть силы, скинул ведьму и в упор по ней из своей двухстволки ка-ак зафигачит! У него двенадцатый калибр был с жаканом!
А к деревенскому другу он приполз аж через день, ночью. Весь-весь ободранный и седой, как дед столетний и сказал:
-Правда, есть нечистая сила!
А деревенский друган крестик ему на шею повесил и сказал:
-Носи его и не снимай!
-Все! - Колька устало сник, сидя на лежанке.
Над станом стояла пронзительная тишина. Даже костер лишь еле-еле потрескивал жаркими углями.
-Как все? Совсем конец? - моргая глазами, словно только что проснулся, спросил Серега.
Пацаны, словно очнувшись, завозились, озираясь по сторонам.
-А че, здоровский рассказ оказался, - восхищенно отозвался Гошка-хмурной. - Ну, ты и заливать!
Было видно, что байка про собаку-ведьму всем очень понравилась, но только не Генке-силе, и он запротестовал. В голосе его чувствовалось удивление и даже обида:
-Так это совсем не та история, то другая была. Она его как раз на болоте поджидала! - Он хотел сказать что-то еще, но был прерван.
-Да какая разница! Все равно зашибательски получилось! - весело заговорил Гошка-хмурной. - Вот только че-то за траву-мураву да о росе зря загонял. Сказал бы просто: утро наступило и все.
-А мне понравилось, особенно когда коряги ожили, у меня аж волосы зашевелились, - робко не согласился Аржан.
-Да ладно! Че спорить! - встрял в разговор Серега-ехидный. - Давайте лучше чаю попьем, а то у меня от этой собаки-ведьмы да коряг ползучих в горле сухо сделалось!
И, соскользнув с лежанки, направился к котелкам. Зачерпнув чай первой попавшейся чашкой из-под супа, стал жадно пить восхитительную молочную жижу.
Пятая глава
Рассказ Сереги-ехидны
За Серегой потянулись все остальные. Друзья особо не разбирались, подобрали с земли первые попавшиеся чашки и, налив чай, стали с удовольствием пить его стоя. Ну, а потом опять на лежанку. Генка-сила снова занял свое место ближе к костру и привычно подкармливал притихший его порцией толстых сучьев. Огонь вскоре ожил, набрал силу. Сейчас он походил на веселую компанию алых существ. Существа эти, словно передразнивая друг друга, колыхались из стороны в сторону, то вдруг разом взмывали вверх, подбрасывая в небо горсти искр и чадя смолистым дымом.
Тем не менее, было очень тихо. Вокруг, поблескивая живыми искорками, белела стена, чернел бревенчатый бок строения, а безмолвная ночь над головами была украшена звездами. Звезды то мерцали, то пропадали, то снова перемигивались между собой.
Лая собак не было слышно, но путешественникам было ясно — собаки устали и помалкивают в своих холодных конурах. Понятно, у них же нет такого козырного костра.
-Слышь, а пацаны? - вдруг раздался Колькин голос.
Никто не откликнулся, но ясно же, что его все слышали. - Вот бы в самую настоящую киношку сгонять! В «Голубой Алтай» или «Горький». Помните, как нас в «Горький» возили, там еще про войнушку казали.
-А мне «Голубой» нравится, я там еще никогда не был, - брякнул Генка-сила.
-И мне «Голубой» нравится, я там тоже не был. И еще там разные качели есть! - поддакнул Аржан.
-Слышь, пацаны, а вы о «Горьком» историю не слышали? - спросил Серега-ехидный.
В голосе его совсем не чувствовалось подвоха, а угадывалось что-то другое.
-Че за история? - откликнулся Колька. - Интересная? Про кино?
-Неа, про другое. Про пирожки с мясом человеческим.
-Как это , пирожки с человечиной, - удивился Гошка.
-А так! Ну это когда-то было. Че, рассказать или как?
Пацаны недоуменно промолчали, переглядываясь. Серега это расценил как согласие и начал рассказывать.
-Этот случай, правда, когда-то давным давно был, когда кинотеатр «Горький» только что построили. Я у ночных нянь про это подслушал. Короче, вот что было. Однажды в нашем городе стали пропадать люди. Ну, пропадают да пропадают, и никто их найти не может, даже милиционеры с лучшими овчарками. И вот жила-была одна семья. Как-то решила жена пойти в кино, в наш «Горький» на последний сеанс.
Наступил вечер. Она ушла в кинотеатр и не вернулась. Мужик иешний ждал-ждал, аж до утра, а потом милицию вызвал. Милиция приехала с самой лучшей овчаркой — ее Мухтаром звали. Прикатили они на «бобике» да и давай жену ту искать. Искали-искали да фигушки, бесполезно!
-А собака, ну, овчарка, которая Мухтар, и она что ли не нашла? - удивился Генка-сила и обвел друзей своим глупым взглядом.
-Почему не нашла? Она нашла, конечно, но не совсем.
-Как это? - теперь удивился Колька.
-Как-как? Да так! Нюх у нее у-ух какой зашибательский, но она по следу милицию только до «Горького» довела и все. Че не знаете, там же людей — море! Поэтому след-то и пропал!
-А-а-а, так бы и сказал , - начал было Колька, но рассказчик оборвал его.
-Вы это, вы слушать будете или че? Я тогда и рассказывать не буду!
Видя, что все с готовностью уставились на него, Серега продолжал:
-Короче, помучились милиционеры, поискали да и прекратили поиск. Говорят, наверное, сбежала она с другим мужиком и все! Но муж не поверил что его жена сбежала, а че делать? И стал он дальше один жить, у него еще дети были. Живет он так живет и вот однажды захотелось ему пирожков с мясом. Ну прям сильно-пресильно захотелось, а эти пирожки как раз в «Горьком» и продавались. И мужик-то знает, что там буфет есть, где лимонад, коржики и пирожки эти. Они и сейчас там продаются.
Пацаны в знак согласия закивали головами.
-И вот купил он пирожки да и пошел домой. Идет и ест их. Ест он их, ест, почти все слопал и тут в последнем пирожке что-то раз ! И хрустнуло. Что-то твердое! Выплюнул он, что в рот попало, а это человеческий палец оказался. Да еще с кольцом бриллиантошным. Во как!
-Ух ты! Прям палец? - всполошился Генка-сила, но тут же стих. А рассказчик продолжал:
-Пригляделся мужик к кольцу и чуть в обморок не хряпнулся — оказалось, что это палец его жены. Потому что на пальце этом кольцо егошенное, самоделешное! Он сам ей его на свадьбу сделал. Он у-у-у каким умелым был.
Серега стих, как-то загадочно глядя на слушателей.
-Короче, понял мужик, что-то тут неладное, но в милицию решил пока не ходить — еще скажут, что это он жену укокошил. Надо самому узнать, что почем, тогда и милицию на подмогу звать. Настал вечер, попросил он соседку старушку за детьми присмотреть, а сам в кинотеатр «Горький» пошел на вечерний сеанс. Купил билет, сел да и стал по-хитрому наблюдать. Фильм какой-то хороший шел, людей уйма целая. И вот когда половина фильма прошла, люди че-то устали, подремывать начали.
Оказывается, из незаметных дырочек специальный сонный газ в зал стали запускать, вот все и задремали. А наш мужик, он сразу нос и рот тряпкой закрыл и все. Но вскоре почувствовал мужик, что пол под ним поехал и стал переворачиваться, но он не будь дураком, схватился за какой-то штырь. Он из стены торчал. Одним словом, спасся мужик один, а все, кто в кино был, те под пол и попадали. А под сиденьями, оказывается, огромные мясорубки были и всех в фарш молотили. А после из фарша этого плохие люди всякие пирожки с мясом делали и тут же в кинотеатре и продавали. Но это милиция после все узнала.
А когда мясорубки работали, мужик незаметно прокрался в будку киномеханика. Тот, оказывается, главным злодеем оказался. У него там специальный рычаг был, и он рычагом этим пол переворачивал. А еще оказалось, что киномеханик алкаш и забыл он рычаг этот переключить. Это и помогло мужику, короче, повязал он этого злодея, а после, когда всех остальных гадов арестовали, то мужику за этот подвиг награду вручили: медаль за отвагу! И грамоту!
Вот что в нашем «Горьком» было. Но это когда-то давно-давно. А сейчас там все чики-чики! На мази! - закончил рассказ Серега и внимательно посмотрел на товарищей, ожидая восхищения.
Странно, на их лицах он даже одобрения не обнаружил. В глазах пацанов было лишь непонимание. Они, видно, ожидали чего-то щекотливо-страшненького, а тут, на тебе, фигня какая-то про мясорубки!
-Интересно, если люди, которые в кине были, они же в одежде туда пришли, а почему тогда в пирожках хоть какой-то маленькой тряпочки не было, - робко спросил Аржан.
-Ага, - почему? - поддержал Аржана Колька.
Гошка-хмурной тоже в знак согласия кивнул головой. Лишь Генке-силе было все понятно и очень-очень интересно, даже жутковато. Серега ответил не задумываясь, хитро поблескивая глазами.
-А я-то тут причем? Это ночные говорил, их и спрашивайте.
Веселый смех оглушил светлое пространство бивака и эхом отозвался на болоте. Костер, поддерживая веселье детдомовцев, весело защелкал углями и озорно брызнул в черное небо роем искр.
Смех помаленьку стих. А настороженная ночь снова ожила и беззвучными тенями возникла около скал и на болоте. Путешественники чуть попротихли.
-А вы слышали, что у нас по городу гроб черный на колесиках ночью ездит? - зашептал Генка-сила.
Все с недоумением посмотрели на товарища, а он воодушевленно продолжал:
-А кто не спит и балуется, того гроб этот забирает и увозит под землю.
В его глазах явно читался страх, и Генка-сила с опаской глянул на освещенный вагончик.
-Да ладно тебе за гробы заливать! - весело отозвался Колька. - Да если б это было, то нас всех давно бы под землю твою увезли. Мы же чуть не каждую ночь на подушках бьемся. Тут и десяти гробов на колесиках не хватит.
-Конечно, че у нас тут ездить, - поддакнул Серега. - У нас такой снег по дорогам, автобусы-то застревают. И от кого ты про гроб всю эту фигню слышал? Поди от ночных? Точно? А ну колись!
-Ну да, - кивнул Генка.
-Ты их больше слушай! Они и не такое сгородят! Они же бабки старые, - поставил точку Гошка-хмурной.
-А вдруг они правду рассказывают? - не сдавался Генка-сила, но его уже никто не слушал, потому что Гошка-хмурной вдруг предложил:
-А че мы сидим да тухнем. Может, хаванем?
-Кто не успел, тот фигу съел, - весело выпалил Колька.
И быстро сиганул к котелку. Пацаны повскакали с насиженных мест, разобрали чашки-ложки и сгрудились вокруг котелка с супом. Всех больше досталось Генке-силе. Конечно, его же фиг сдвинешь! Он вон бугай какой! Вскоре вразнобой застучали ложки. Булка хлеба пошла по кругу. Каждый отламывал, сколько отломится.
Ели жадно, с удовольствием. Словно после изнурительной работы на плантации хмеля, на которой помогали взрослым каждое лето, отдыхая в трудовом лагере. Походный суп был куда вкуснее детдомовской баланды!
Поев, снова побросали посуду и разлеглись на лежанке, лениво замечая, как бы им завидовали соклассники, которые остались тухнуть в детдоме, знай о их походе. Ведь постоянно биться на подушках и слушать угрозы ночных нянь — кайфу мало. А особенно, если старшеклассники что-нибудь придумают. Допустим, гладиаторские бои, где салаги по знаку старшеклассников, облаченных в простыни, дерутся до первой крови. Или полет в космос. Конечно, быть космонавтом считалось почетно и тебя сравнивали с самим Гагарином! Но все же сидеть в тумбочке и с грохотом лететь вниз по лестничному пролету — мало приятно! Но самым неприятным, хоть и самым почетным было, когда тебя запускают в открытый космос — то есть привязывают тумбочки с космонавтом простынями и опускают в окно на улицу со второго этажа!
Одним словом, слушая веселый треск костра, и разглядывая черное небо, забрызганное звездами, Аржан испытывал спокойную, тихую радость. Потом ему ярко представилось, как Колька, запертый в тесной тумбочке, с невероятным грохотом и криком летит среди звезд и подлетает к луне.
Правда, луны на небе сейчас не было!
Шестая глава
Раскрытые тайны
Забавное видение Аржана спугнул сам Колька-сказочник:
-А не зря мы в поход свалили? Вон у нас как все круто! Едим от пуза и когда хотим, а не по расписанию. И перина у нас ишь какая козырная!
-Знамо дело! - важно согласился Гошка-хмурной. - И ночные нам не мешают…
И что-то еще хотел сказать, но его перебил Серега:
-Да если че, мы и сами на Белуху сгонять можем! Мы же все умеем, нам и походник этот не нужен, как его?
-Валентин Владимирович Кызымаев, - подсказал Аржан.
-Ну да! Он нам совсем и не нужен.
-А с чего ты взял-то? - не согласился Колька, живо усевшись на лежанке. - К Белухе мы как пойдем? Без инструктора, без Валентина Владимировича, а?
-Да пойдем и все, - Серега тоже сел и уставился на Кольку.
-И заблудимся, - добавил Гошка-хмурной. - Может, до Белухи этой аж тыща километров! Ты хоть знаешь, где она находится?
-Где-где! Да в горах где-нибудь! - продолжал ершиться Серега. - Да об этом вон Аржан знает. Знаешь же, да?
Аржан чуть опешил, на зная, что ответить. Но понимая, что все ждут его ответа, поднялся, уселся поудобнее, лишь после этого пожал плечами:
-Да откуда мне знать-то? Я про нее еще не читал.
-Вот видишь, - поглядел на Серегу Гошка-хмурной и, тоже усевшись на лежанке, продолжил, - Валентин Владимирович он-то точно дорогу знает, да и не только к Белухе. Че у нас кроме нее других крутых мест нет?
-А мы туда по карте пойдем, - не унимался Серега. - Где-нибудь ее раздобудем и пойдем.
-А вдруг там, ну, куда пойдем, звери всякие страшные, а? - чуть смущенно ляпнул Аржан.
-Ага, - согласился Гошка, - Вон когда мы с батей на покосе были, еще когда мамка жива была, у нас покос около Манжерокского озера в лесу, так там медведь ходил. Это мне батя рассказывал, поэтому он ружье с собой всегда брал. А у нас и ружья-то нет!
Пацаны замолкли. Гошка набросал в угасающий костер дрова.
-А у Валентина Владимировича оно есть, - прервал паузу Колька.
И, чувствуя недоверие друзей, стал напористо объяснять.
- Да у инструкторов по туризму все есть. Они же везде-везде ходят, да ладно бы одни. Они же с такими же, как мы, ходят, значит, для защиты от зверей у них ружье точно есть! Да и вообще у Валентина Владимировича всего, что необходимо, хоть завались. Даже и компас, а с ним-то и фигушки как заблудишься!
Никто не возражал. Все как-то сразу поверили всезнающему сказочнику-заводиле и выдумщику. Но снова как-то неожиданно заговорил Генка-сила:
-А вдруг нас сейчас ищут? Отбой прошел, а нас в спальне нету. Счас, наверное, воспитки милицию вызвали, а?
Чувство благодушного настроения, даже счастья, как показалось Аржану, тут же стало подмерзать и обрастать инеем. Знаток следов и Бажова с нарастающей тревогой представил переполох в детдоме, навзрыд плачущих воспитательниц, арестованных милицией за то, что они не уследили за пацанами, которые, естественно, были «извергами, дебоширами и тупицами».
Тихая пауза была не длинной.
-Ага, у воспиток больше делов нет, как за нами следить! Да счас фиг кто че заметит, каникулы же! Им счас не до нас, у них своих спиногрызов дома хватает, - беспечным голосом стал оживленно доказывать Серега.
-Ну да, у нас счас такой бардак, что хоть пол класса куда-нибудь свали, - фигушки кто заметит, - поддержал Гошка-хмурной.
-Конечно, - согласился и Колька, - главное — Зинаиды нет. Вот если бы она была, то сразу усекла бы! Она в любую щелочку залезет!
Это всех развеселило. Старшая воспитательница была дамой большой, грузной, но при этом всюду успевала и все про все знала. Она очень походила на домработницу из мультфильма «Малыш и Карлсон». За глаза ее называли мамой Зиной, Федькин бок или просто Бок. Не потому, что Фрекен Бок выговаривать было трудно, а скорее длинно.
-Да счас Федькин бок у себя дома чалится и плюшки с чаем наяривает! - весело домыслил Серега.
Но его снова перебил глупый Генка-сила. И он не просто удивил, он поразил путешественников:
-Ага, хорошо еще, что трудовика Трубилена нет. А то бы он нас в класс загнал, а сам англичанку за попу хватать стал и в подвал ее утащил.
На стане возникла затяжная гробовая тишина. Все с удивлением уставились на глупого товарища. Чего-чего, а этой новости от него никто не ожидал. Пацаны, удобнее рассевшись на лежанке, ожидали продолжения истории. Генка, смутившись, захлопал глазами, не зная зачем, снова подбросил в ярко горящий костер толстых сучьев.
-Ты это, ты че, в натуре видел это? - переспросил Колька таким тоном, словно наткнулся на что-то невероятно интересное.
-Прямо англичанку и в подвал? - развеселился Серега и на его рожице отразилась ехидная радость.
-Да ну? Этот гад и англичанку? - с нескрываемой неприязнью в голосе спросил Гошка-хмурной.
Учительницу он тайно боготворил, поражаясь, как она похожа на его маму. Лишь Аржан ничего не спрашивал. Эта новость настолько поразила его, что он сидел как придушенный. Он скукожился и попытался хихикнуть, но из этого вышел только слабый писк.
-А вы че, не знали? - искренне удивился Генка-сила и беспечно-весело продолжил. - Так он ее постоянно в подвал затаскивает. И знаете, че они там делают?
Аржан слушал рассказчика, представляя, как огромный угрюмый трудовик с волосатой грудью бесцеремонно тащит учительницу, как куклу, почему-то за ногу и ее головка стукается об ступеньки: бух-бух-бух!
Гошке-хмурному представлялось другое. Он словно бы видел, как англичанка сопротивляется, кричит и царапается, точно как мама, когда они почему-то ругались с отцом.
Впрочем, по Генкиному рассказу выходило, что англичанка вообще-то была не против того, как с ней обращался трудовик и, скорее, сама была готова увести Трубилина в подвал. Это было особенно невероятно.
-Да ну, фигня это! - перебил Колька Генку.
-Ну да! Как ты про это узнал? - навалился и Гошка-хмурной.
Лишь Аржан затаенно молчал, боясь услышать подробности и идиотски щурился.
-А че тут узнавать-то? Я че, тупой что ли? Вон ты , Колька, когда Наташку Жаркову за косичку дергаешь, разве не видно, для чего? А ей нравится, хотя она книгой тебя лупит и орет, как дура. А на тебя, Серега, Светка Акулова постоянно таращится, а ты ее за это ненавидишь. Ну а ты, Гошка, вообще дурак. Англичанка твоя, она злая и плохая, закончил свою речь Генка и, посмотрев на Аржана, лишь идиотски хмыкнул.
Пацаны были поражены. Молчали, не зная, как реагировать. Одним словом, интересно начинавшийся разговор почему-то не задался, чему Аржан обрадовался. Не понравилась ему эта тема.
И тут он почувствовал, что в животе у него начинается кавардак. «Наверное, от объедаловки», - мелькнула мысль и захотелось поскорее шмыгнуть за защитную стенку. Как видно, такое желание возникло не у него одного. Первым не выдержал Серега:
-Ой, че-то у меня ужин в животе зашевелился. В сортир, видать, просится.
С тоской в глазах покосился на темный проход.
-Че-то и мне тоже хо-хо, - отозвался Колька.
-А давайте толпой пойдем, а то мало ли че? - предложил Гошка- хмурной.
Вся компания, особо не раздумывая, с готовностью откликнулась на это предложение. Генка успел быстренько подбросить в костер порцию дров.
Седьмая глава
Ночь
В непроглядную темноту Страшного лога друзья выдвинулись тесной гурьбой. Было прохладно, жутковато, но весело.
Машины на Чуйском тракте не гудели, собаки в Дубровке, видимо заснули и лишь огромное небо жило своей загадочной жизнью, сияя звездами. Великие путешественники, стараясь излишне не шуметь, спешили уйти от стана подальше.
-Счас такой вонизм устроим, что как бы твоя, Аржан, Синюшка на сдохла, - негромко проговорил Серега-ехидный.
Все, кроме обескураженного знатока Бажова, хохотнули и тут же примолкли. Стало холодно. Ночная стынь очень легко проникала под легкие пиджаки и рубашки пацанов, бесцеремонно хватала их тела холодными руками. Изредка налетал ветерок, отчего черное пространство вокруг, казалось, шевелится причудливыми тенями. Наконец, наткнувшись на какие-то кусты, ойкая и сквернословя, разбрелись по сторонам и притихли.
Слушая, как переговариваются пацаны, Аржан загляделся на небо. Беспорядочно насыпанные звезды жмурились и, наверное, перешептывались друг с другом, наблюдая за пацанами. Вдруг одна звездочка ожила и поплыла по небу, подмигивая другим.
-А вон спутник летит, - восторженно произнес Аржан и смущенно смолк: слишком громким показался ему его же собственный голос.
-Где? Че-то ни хрена не видно, - подал голос Гошка-хмурной, но его перебил Генка-сила.
-А я вижу! Вон-вон подмигивает!
-Ты сам счас наподмигиваешься, не заметишь, как Синюшка тебя в болото утащит , - хохотнул Серега-ехидный.
Генка испуганно ойкнул. Темнота прыснула смехом пацанов и стихла.
-Ну все! Я погнал домой, а то какая-нибудь ведьма меня тут забарабает! - крикнул в темноту Серега и послышался удаляющийся хруст снега.
За ним торопливо последовали остальные. Отстал лишь Аржан.
-Ничего себе! - вдруг раздался из темноты его восторженный голос.
Все разом остановились и стали вглядываться в темноту.
-Эй, че ты там? - немного раздраженно крикнул Колька, но Аржан не отозвался.
-Эй, обделался ты что ли там? - рассердился Серега.
-Сам ты обделался, - весело отозвалась темнота. - Глядите, пацаны, луна всходит!
Продрогшие путешественники нехотя посмотрели на небо.
-Да нет там никакой луны! Звезд вон мильон, а луны нету, - заспорил Генка-сила, но темнота не соглашалась.
-Это ее пока не видно, но свет от нее уже есть. Видите, макушка горы как бы светится. Луна скоро появится.
Не выдержал опять Серега:
-Слышь ты, лунознай! На лежанке у костра-то лучше будет, чем тут на луну твою пялиться. Правда же, пацаны?
-Конечно, айда греться! - согласились все с Серегой и, бодро хрустя снегом, побежали к лагерю.
Уже около снежной стены догнал их Аржан, испуганно озираясь по сторонам.
Быстро прошмыгнув в узкий проход между снежной стеной и бревенчатым углом сарая, окружили огонь и, охая и ахая, стали греться, потирая бока и плечи. Генка-сила, загородив тяжелой дверью проход на болото, весело объявил:
-Все, теперь нас никакая нечистая сила не забарабает!
Обогревшись, пацаны снова расположились на лежанке. Генка-сила устроился возле костра и стал глупо мечтать:
-А вот когда мы летом к Белухе пойдем, то нам бы ружье добыть, а! Там, наверное, медведей уйма.
Сейчас-то медведей он совсем не боялся, ведь Белуха, кишащая косолапыми, была очень далеко. Друзья снисходительно посмотрели на оживленного фантазера, но тут оказалось, что Аржан — знаток не только следов, Бажова и луны, но еще и знаток медведей:
-Ну да, медведей там, наверное, уйма. Но че их бояться! Нас же целая банда будет. Мы если че, как заорем да как котелками и чашками загремим, что они просто убегут! Они сильно шума боятся.
-Ага, сбегут и жидко обделаются, - засмеялся Серега.
-Но медведи это че, - продолжал Аржан. - Если кого надо бояться, то это снежного человека.
-А человек твой, он че, из снега слеплен? - флегматично поинтересовался Гошка-хмурной.
-Да это, поди, такая же бабка-ежка с корягами, - ехидно заметил Серега.
Колька и Генка помалкивали, не понимая, что это такое за чудовище, которое даже медведей страшнее. Одним словом, все уставились на знатока снежного человека. Аржан понял, конечно, что дал маху со страшилищем, но чтобы не потерять достоинства, решил не уступать.
-Как бы это сказать… Он снежный, но не из снега. - Что еще сказать, он не знал и смолк.
-Гы-ы, - хохотнул Серега и тоже замолк.
-А, может, он изо льда, ну, этот человек-то этот, - предположил Гошка-хмурной.
-Да при чем тут лед, - рассердился Серега. - Скорее снеговика этого никогда и не было! Ты колись давай, что выдумал. Выдумал?
-Да конечно выдумал, мы че, дураки что ли! - поддержал Колька.
-А зато там Черный, страшный альпинист есть! - не зная зачем, брякнул Аржан и идиотски хихикнул.
Новая пауза была затяжной и какой-то не очень приятной. Она странно подействовала на Генку-силу. Он осмотрел поверх снежной стены, а потом стал торопливо подкидывать в ярко горящий костер новую порцию хвороста. Пацаны, забыв о перепалке, с удивлением наблюдали за ним. Вскоре огонь разросся и даже угрожающе загудел и вдруг взметнулся высоко вверх. Стало жарко, так жарко, что снежная стена заблестела и ожила тоненькими ручейками.
-Э, эй ты, хорош кочегарить, - замахали руками Колька и Гошка, отползая от костра к подтаявшей стенке. Другие последовали их примеру, лишь Генка-сила, словно завороженный, остался на месте. Казалось, что он стоит в самом центре огня, но не горит, а вроде как рубаха на нем и волосы шевелятся сами собой.
Но тут всем стало не до Генки. Задымилась дверь. Задымилась, потом слегка накренилась, будто ее кто-то толкал с другой стороны. И вдруг рухнула на землю, издав громкий хлопок. Генка взвизгнул и одним прыжком как взъерошенный чертенок сиганул прочь от огня. Через миг он уже сидел в общей кучке и с ужасом смотрел на открывшийся проход на черное болото.
Зловещая тишина поглотила мир. Костер совершенно беззвучно плясал и кидался к небу, а из прохода на болото на пацанов глядела черная ночь. Жутковатое состояние тянулось, тянулось, но ничего не происходило. Вскоре ночной мир снова ожил своими звуками. Огонь мало помалу успокоился, громкий треск горящих сучьев перешел в посвист и шипение. В проходе на болото путешественники снова увидели вагончик.
Выждав еще немного , и, не отводя глаз от зияющей дыры, теснее прижались друг к другу, накрылись пальтишками. Тут только заметили, что Гошка-хмурной держит в руках увесистый дрын. Как он у него оказался, это было как-то неинтересно.
Время тянулось очень медленно. Спать никому не хотелось. Вдруг послышалось какое-то шипение. Оказалось, шипит Генка-сила,стараясь привлечь к себе внимание.
-Слышь, пацаны, кажется вагончик подъехал, - тихо шепнул кочегар.
Пацаны с явным страхом посмотрели поверх сникшего костра на вагончик.
-Да ну! Че, сразу и подъехал? - робко прошептал Серега-ехидный.
-И не подъезжал вовсе, на месте стоит, - пискнул Аржан.
-Угу, у него и мотора-то нет, - прошептал Колька-сказочник.
-А если че, я ему по башке как дам, - буркнул Гошка-хмурной, обнимая свой дрын.
Не проронил ни слова лишь Генка-сила, - испуганно выглядывая из-под пальто. Снова медленно и тягостно тянулось время. Костер, словно понимая настроение пацанов, горел без шума, но ровно и жарко. Незаметно для себя путешественники уснули. Они спали и не видели, как из-за горы медленно поднялась луна. Осветила волны заснеженных гор с прозрачными колками и темными кустами, узкий Страшной лог, засыпанные снегом бараки возле болота и теплый пятачок костра, около которого спали путешественники.
А пацанам снились удивительные, но совершенно разные сны.
Генка-сила почти всю ночь отбивался от бабок-ежек и каких-то снежных комьев, которые утверждали, что они снежные люди. И тут же были черные альпинисты.
Сны Кольки и Гошки были похожими. Они пировали нескончаем чаем и «ништяками».
Сереге-ехидному приснилась вообще какая-то полная фигня. Он всю ночь носился по болоту, а за ним гонялась дверь. Кажется, следом за дверью его преследовали Синюшка и Черный альпинист, но их он видел смутно, куда страшнее была дверь.
Аржан видел, как его окружали какие-то прозрачные существа с огромными глазами. Они неспешно гладили и чистили огромную грязную дверь. Вскоре она заблестела и стала зеркальной. В ней отразились горы с летними травами и цветами, раскидистые сосны, по которым прыгали бурундуки и белки. Потом Аржан увидел пруд-озеро, освещенное луной, а в ее мерцающей глади плескались какие-то девочки с длинными зелеными волосами. В кустах и камыше сидели какие-то веселые волосатые дедушки и еще кто-то непонятный, но добрый.
Вдруг послышался неясный звук, потом он стал стихать и перешел в звонкий собачий лай. И Аржан проснулся. Было тихо и только слышался спокойный треск костра. Аржан выглянул из-под пальто. Вовсю светило солнце, а на своем прежнем месте сидел Генка-сила и подбрасывал в костер хворост. Увидев все это, Аржан почувствовал какое-то тихое, приятное состояние. «У-у, как здорово да козырно! А вот когда к Белухе пойдем, мы все про все будем уметь, нас сразу Валентин Владимирович зауважает», - стали копошиться в голове Аржана приятные фантазии о будущем.
Глава восьмая
Веселое возвращение
Фантазировал Аржан не долго. Завозились его друзья. Яркое солнце и удивительно не по-мартовски теплое утро обрадовало проснувшихся путешественников. Они быстро повылазили из-под пальтишек и присоединились к Генке-кочегару.
О прошедшей ночи, тем более об упавшей двери никто даже и не вспомнил, хотя дверь и чернела около узкого прохода. Всех друзей занимал разыгравшийся аппетит. Осмотрев пустой котелок из-под супа, дивясь при этом вчерашнему обжорству, путешественники были рады и остаткам чая. Аккуратно разлили сладкую жижу по немытым чашкам.
Генка-сила, а теперь уже и кочегар, снова стал восхищаться вкусными детдомовскими завтраками, обедами и ужинами. По поводу завтраков с ним не согласились, живописно описав постоянно холодную да еще и с комочками манную кашу. А вот остальное — щи, борщи, картошку с котлетами или фрикадельками, гречневую кашу с мясом и подливкой — это да, за все эти вкусности можно простить и холодную манную кашу с комками.
После таких воспоминаний путешественники засобирались в обратный путь. Сборы были недолгими. Весьма обрадовал почти опустевший рюкзак. Представляя, как им будут завидовать соклассники и, подгоняемые ожиданием своего триумфального появления, путешественники покинули лагерь.
Путь назад был хоть и трудным, но удивительно не долгим. Наст уже плохо держал путешественников, они проваливались в снег аж выше колен, но озеро-пруд, а там и долину с осиновыми колками и кустами прошли быстро. Так же быстро поднялись на крутой склон к высоким березам и Бабинской могилке. Потом одолели голую гривку, проскочили мимо дачек, засыпанных снегом, и вот, наконец, перед ними открылась глубокая долина. Белоснежные горы-драконы, охраняющие ее, сразу же заметили пацанов. Увидели и весело засияли окна домов, оживленно зашумели снующими машинами улицы города. Лишь на миг задержавшись на вершине горы, с блаженством ощутив знакомый дух многочисленых кочегарок, друзья радостно поспешили вниз!
Без особого труда через окно коптерки пробрались в детдом и радостно слились в общую массу любителей киношки.
Ах, как было здорово в сотый раз всем кинозалом мчаться на конях вместе с неуловимыми мстителями, побеждать этого гада батьку Буркаша, обдуривать глупых бандитов, следить за выходками уморительного и веселого Краморова.
Между делом путешественники выяснили, что их ночное отсутствие никто будто бы и не заметил, хотя мало че! Это успокоило всю компанию, только не Аржана. А перед ужином им устроила допрос прикрепленная к их классу на время каникул мало знакомая воспитательница, интересуясь, почему их не было вчера на отбое. На ходу придуманный Колькой-сказочником рассказ о том, как они задержались на хоздворе, играя в войнушку, а потом помогали конюху, показался весьма правдоподобным. Воспитательница больше их ни о чем не расспрашивала, но что-то подсказывало Аржану: это еще не все. Каникулы продолжались, но больше ничего значительного не происходило.
Когда началась новая четверть, снова появился инструктор по туризму Валентин Владимирович или, как окрестили его пацаны, - шеф. Будущие туристы едва разместились в пустом классе. Жаждущих походов и приключений оказалось полно. В том числе немало и старшеклассников и даже девчонок.
Это, видимо смутило Валентина Владимировича, хотя он и старался не подать вида. Его засыпали вопросами : когда пойдем в поход и куда? Какая нужна одежда? Где и как придется питаться? Короче, спрашивали всякую фигню. Самыми крутыми вопросами были, конечно же, вопросы Кольки-сказочника и Гошки-хмурного о снежном человеке и Черном альпинисте. Это развеселило Валентина Владимировича. После некоторого раздумья он рассказал то, что знал.
Как поняли пацаны, снежный человек это якобы какая-то доисторическая обезьяна. Которая живет в труднодоступных местах, где-то в Америке в Андах. Ее якобы видели и на Кавказе и еще где-то в тайге за Уралом и даже у нас на Алтае. Вот это была новость так новость! Потом шеф рассказал о Черном альпинисте. И оказалось, что это всего лишь байка про какого-то чувака, который после смерти сделался призраком и бродит по горам Кавказа. Че-то там ищет и почему-то девок укокошивает. Короче, черный альпинист оказался фигней, вот и все.
Первое туристическое занятие вскоре закончилось, пацаны повалили из класса и вот тут-то в коридоре их встретила старшая воспитательница Зинаида Трофимовна.
-Ага, вот вы где, голубчики, все в сборе, - как-то зловеще весело проговорила мама Зина, перегородив им путь.
Все они, кроме Генки, сразу поняли, в чем дело.
-А мы на кружке туристическом были. Мы туристами стали! - объявил глупый кочегар.
-Ишь, туристы-артисты с погорелого театра. Сейчас, голубчики, все нам расскажете, где и как
по ночам гуляете. Особенно, что вы там делаете. А мы послушаем да решим оставить вас учиться или в спецшколу за колючую проволоку сдать. А ну за мною! - и круто развернувшись, бодро зашагала впереди испуганной компании.
В огромной, яркой учительской было много учителей и воспитательниц. Они сидели за высоченными столами и внимательно смотрели на «тунеядцев», «дебоширов», «охламонов» и «тупиц». Начался разнос. Словно грозные раскаты обрушились на Аржана. Слушая, он представлял, что могло происходить в ту ночь в детдоме. Заламывая руки и плача, бегают, сбиваясь с ног, воспитательницы. Следом за ними — ночные няни, со швабрами и ведрами под командованием старого сторожа дяди Миши. Присутствовали, конечно, и милиционеры, но в беготне по детдому не участвовали — сидели в машинах при оружии и с овчарками, у которых был самый лучший нюх и одна кличка — Мухтар.
Сердитые воспитательницы задавали какие-то непонятные вопросы. Ну, совсем непонятные. Сперва приказали ответить на них Кольку-сказочника. Тот стал сочинять легенду о том, как они помогали старому конюху чистить конюшню и кормить детдомовского мерина. Как ни пытались воспитательницы сбить с толку Кольку и дознаться до истины, ничего у них не вышло: Колька был непоколебим.
Похожие вопросы обрушились на Гошку-хмурного. От него Аржан узнал, что у Гошки лопнула мозоль, пока он помогал конюху, и его укусил мерин. Правда, не сильно. Показывать раны Гошка отказался, пообещав, что больше ни за что не будет опаздывать и спать будет только в своей постели. Генка, когда на него обрушились с вопросами, оказался ух каким стойким! Он упорно молчал , как партизан в кино о войне. А если и говорил, то что-то совсем несусветное. О Черном альпинисте, грохочущей двери и о Белухе, которые живут на хоздворе.
Серега-ехидный повел себя совсем не понятно. Стал рассказывать, что он вообще не виноват а все из-за Валентина Владимировича, нового инструктора по туризму. Это из-за него они ушли, но совсем недалеко, на Бабинскую могилку. Там они посидели у костра, вспомнили подвиг воспитателя и дали клятву быть хорошими и примерными.
Это очень удивило. Не только взрослых, но и пацанов. Сколько потом его ни расспрашивали, пытаясь узнать что-то еще, Серега только хныкал и просил прощение.
Осознав, что очередь доходит до него, и сейчас взрослые возьмут в оборот его, Аржан не выдержал и заревел отчаянно, навзрыд, не вытирая обильного потока слез. В этот момент ему живо представилось, как их всех арестовали посадили на машину с длинным открытым кузовом, где уже сидели заключенные, и привезли на жилмассив, который строился напротив детдома. Жилмассив этот был окружен высоким забором с колючей проволокой и вышкой. А из окон школы выглядывают его соклассники, и учительница, направив на них указку, говорит, что если все будут так себя вести, то их тоже отправят на жилмассив в тюрьму.
Взрослые, видно не ожидая такой развязки, даже опешили, попритихли, а потом, успокоили Аржана и, взяв со всех пацанов слово, что подобное больше не повторится, отпустили компанию на все четыре стороны.
Уже после отбоя, когда по спальне вовсю летали подушки и перья из них, Колька-сказочник собрал своих центральных корешей на тайный сбор и пир! Было ясно, что у него родилась новая сногсшибательная идея!..