Зелёные фуражки. Часть вторая. Линия Молотова

Часть вторая.
                1. Линия «Молотова»
   
   Обратный путь из Пышек в Бельск был хорошо известен молодым пограничникам и они не ожидали увидеть что–то новое. Поэтому, кто хотел поспать, воспользовался этой возможностью, улёгшись на полу кузова, подложив под голову свои вещевые мешки. Один Пётр, питавшей к лесу особое отношение, не мог себе позволить не наслаждаться видом Гродненской или Беловежской пущ. Он сидел один на крайней к борту скамейке и во все глаза глядел на буйную зелёную пышность леса. Хотя и мало что изменялось у Петра на глазах, но всё равно происходило: то сорока пролетит, громко оповещая всё живое, что по дороге мчится грузовик, а в нём сидит один пограничник, то заяц тормознёт своими длинными лапами на росной траве или любопытный лис выглянет из–за куста шиповника, опасаясь уколоться его колючками.
   В одном месте Петруха сделал вывод, что месяц назад огромная старая сосна стояла стройной свечой, а сегодня она лежит, обнажив мощные корни, и, уложив свою верхушку, на сломанные стволы молодого подлеска.
   «Вот бы сделать остановку и сбегать посмотреть причину гибели этой сосны» — думал молодой человек, любивший всей душой лес, где бы он его не видел.
   Но Волков не знал и не догадывался о пожеланиях красноармейца Молчанова и продолжал руководить водителем «полуторки», увозя группу пограничников вперёд, без остановки, по установленным крокам маршрута. Молчанов прекрасно понимал, что заместитель политрука обязан выполнить поставленную командованием важной задачи, пополнить количественный состав пограничного отряда молодым пополнением после обучения в ОШ МНС. Обстановка на границе не улучшалась, а наоборот, нагнеталась всё больше. Вермахт продолжал нагнетать обстановку, нарушали границу ежедневно и чаще воздушную. Если раньше нарушали одиночными самолётами, то в  июне нарушения
приняли масштабный характер: через границу на восток стали пролетать самолёты целыми звеньями: то звено истребителей, то бомбардировщиков.               
   Только за май и 10 дней июня 1941 года, т.е. за то время, когда наши курсанты обучались в ОШ МНС, границу СССР нарушил 91 германский самолёт. В отдельных случаях немецкие самолёты пролетели на территорию СССР до 100 км и больше. И особенно в местах, где возводились укрепления обороны и над пунктами расположения
крупных гарнизонов. (Нар Комиссар ВД СССР Берия ЦА ФСБ РФ. ф.3ос.Оп.8 Пор №9.1 л.87–89)
   Такие сведения использовал замполит пограничной заставы «Бельская» политрук Егоров Семён Иванович на занятиях по политической подготовке. Даже простые математические расчёты говорят, что границу СССР немецкие самолёты нарушали не менее чем три самолёта в день.
   Наши молодые герои — пограничники продолжали свой путь на запад, нетерпеливо поглядывая за полог тента при появившихся таких возможностях. Позади остались большие и маленькие белорусские и польские деревни, много километров укатанной дороги и один город Белосток. Ребята ожидали конца путешествия и встречи со своими сослуживцами. В Окружной школе они привыкли к учебным занятиям, к офицерам и сержантам, а впереди их ожидала новая жизнь с новым сложившимся укладом, с правилами, установленными начальником заставы капитаном Васильевым. И только одно тревожило молодых пограничников: «Будет ли война!?» Её запах чувствовался в воздухе, но знать точно не мог знать никто!
   Весеннее солнышко ещё не торопилось за горизонт, но давно перешагнуло за зенит   и значительно удлинило тени деревьев, дорожных знаков и жилых домов Белостока. Оно висело над дорогой и периодически  заглядывало под тент «полуторки», когда свежий ветерок, озорничая, растопыривал полога брезентовой крыши грузовичка. Кто спал, давно проснулся и тоже заразился от остальных нетерпением приезда в п/о Бельский. А пока не доехали, слышался твёрдый, глуховатый голос Устьянского охотника, у которого в запасе имелось множество охотничьих историй, одной из которых, он увлечённо делился с сотоварищами по службе. А время приезда подкралось незаметно, и, вдруг, грузовик ткнулся радиатором в деревянный шлагбаум. Пограничники забеспокоились: стали заглядывать за полог тента, другие сквозь стекло на задней стенке «полуторки». И почему–то все разволновались, может связав остановку с приездом? Но шлагбаум, вдруг, поднялся и «полуторка» поехала дальше, правда, не набирая скорость. И снова остановилась. Пограничники в кузове, на этот раз не среагировали никак и оцепенели, даже Пётр замолчал.
   — Что застыли, бойцы? — послышался голос Волкова. — К машине!
   — Мы приехали?
   — Как неожиданно!
   — Истовенно, да!
   Бойцы спрыгнули через борт и толпились не отходя от машины.
   — Становись! Равняйсь! Смирно! И не шевелись... Я бегу докладывать командиру, а он выйдет, я думаю, на вас поглядеть...
Волков вышел не один. Впереди него шагал капитан Васильев.
   — Дайте, я на вас гляну!
   — Бойцы, не забывайте представляться — подсказал Волков.
   Капитан начал осматривать с Петухова.
   — Товарищ капитан, сапёр 2 кл мл. сержант Петухов!
   — 2 класса, мл. сержант? Спасибо дорогой. Спасибо!
   — Товарищ капитан, снайпер 2 кл. ефрейтор Токмаков!
   — Снайпер и ефрейтор! Спасибо!
   — Товарищ капитан, пулемётчик 3 кл, красноармеец Коровин!
   — Спасибо пулемётчик Коровин!
   — Товарищ капитан, связист 2 кл., пулемётчик 2 кл. и снайпер 3 кл. красноармеец Молчанов!
   — Молчанов! Не ожидал от тебя таких успехов! Молодец! Спасибо!
   Командир долго тряс руки своим бойцам, обнимал их и радовался их успехам.
   Так всё, приготовьтесь на ужин, а то не успеете даже руки помыть.
   — Есть, товарищ капитан! — дружно ответили молодые пограничники. И убежали к умывальникам.
    После Окружной школы им показалось всё на заставе уменьшённым и миниатюрным.
    Зато здесь всё было ближе: и столовая, и наружный туалет, и умывальник.
    На следующий день началось дублирование для новых пограничников. Они служили по отдельному расписанию: заступали утром дублёрами до обеда, после обеда участвовали с основным составом на занятиях, а нарушения границы продолжались с нарастающими темпами. Сухопутную границу нарушали не только жители соседних поселений, но и дальних поселений, а среди них угадывались также и иностранцы.
   Границу нарушали не только германские солдаты, свободно бродившие в зоне охраняемых КСП, но и польские пограничники, которые как бы охраняли сданную соседнему государству свою гос. границу. И что польские пограничные наряды делали на своей проигранной территории ответить не сможет никто, даже германские генералы, которые распоряжались на польской территории, как считали нужным.
   Наряд советских пограничников стали свидетелями, когда заступили в один день дублёрами: старшего наряда – мл.с–т Петухов, связиста — красноармеец Молчанов, младшего наряда — ефрейтор Токмаков. Молодым пограничникам нужно было изучить КСП «линии Молотова», привыкнуть работать с собаками, а собакам запомнить новых пограничников.
            
           2. У нас в Окружной школе было не всё так.

   В первое же дежурство Наряд встретил польскую молодёжь, гуляющую в зоне охраны границы: трое юношей и две девушки. Старший наряда старший сержант Белов Андрей скомандовал:
   — Стой! Руки в верх! (Stoj!Ruce do gory!)
   — Почему руки в верх?   (Dlaczego ruce do gory?)
   — Я что злодей? (Czy jestem zloczynce? )
   — Это польская земля! А мы поляки! Это наша земля!
     (To polska ziemia! My Polacy! To nasza ziemia!)
   —  Поляки, а что делают на польской земле немцы?
      (Polacy, a co robic na polskiej ziemi Niemcy?)
   — Co trzeba, to robic ( Что надо, то и делают).
     (A Niemcy was nie wyrzuce z polskiej ziemi?).               
   — Мы с немцами добрые соседи (Niemcy i ja jesteemy dobrymi susiadami )
   — Дай вам Бог удачи! (Daj Bug szcznecia!)
   — Спасибо! Только прогонят вас немцы... Как пить дать, прогонят. Понимаешь?
     (Dzinkuju! Tylko Niemcy Cie wypudze...Jak pic dac odpudzie. Rozumiesz?)
    По этому нарушению границы доложили начальнику заставы, а он приказал записать паспортные данные для составления акта и подачи протеста пограничному комиссару. И всё! А других нарушений не было? Были. Нарушение воздушной границы ежедневно и неоднократно.
    — Товарищ, старший сержант, — обратился Петухов к старшему наряда, — разрешите обратиться?
    — Слушай, «младшой», тебя как зовут?
    — Я — Сергей Петухов.
    — У нас в отряде сложились такие взаимоотношения, что все сержанты обращаются на «ты»,понял?
     — Так точно!   
     — Ну, привыкай! Что ты хотел спросить?
     — Я должен знать польский?
     — Со временем выучишь.
     —  А где у вас КСП?
     — Серёжа, линия ещё не построена. Успели  пока только обозначить границу пограничными столбами.
     — А КПП есть?
     — КПП ещё нет и ДОТы ещё не все построили. Сам увидишь.
     — Поэтому молодёжь и бегает по нашей территории?
     — Да, ещё здесь нельзя организовать пограничную службу, как положено...но со временем всё будет, как положено и, как вам показали в Пышках.      
     — Андрей, говорят, что воздушные нарушения границы происходят ежндневно?
     — Да, это правда!
     — И какие типы самолётов использует  противник?
     — Чаще «юнкерсы» и «рамы» (Фоке-Вульвы).
     — Yu– 88B и Fw–190?
     — Нет! Почему такие модели? Ещё модели Yu– 86Р и Fw–189?
     — Так это уже устаревшие?
     — Извини, Сергей, «фрицев» за использование старой техники.
     — Андрей, а почему ты их называешь «фрицами»?
     — Есть версия, что прозвище фриц было использовано и введено в разговорную речь изначально самими немцами. Знаменитого Барбароссу, создателя плана нападения на Советский Союз, звали Фридрих I Гогенштауфен. Так план «Барбаросса» в штабе называли сокращенно «Фриц». Прозвище в итоге перешло на всех немцев.
     — А я не знал.
     — Теперь будешь знать!
     — И сколько сейчас нарушений воздушных границ в день?
     — А «фрицы» ныне в одиночку не летают. Они летают сразу звеньями.
     — Вот обнаглели!
     — А почему им не наглеть, если мы им позволяем это делать?
     Разговор сержантов внезапно прервала автоматная очередь. Первым среагировал Андрей Иванов: «Ложись! Платонов с Марсом ползком вперёд! Разведать и доложить!»
     «Есть! Товарищ старший сержант!»
     «Платонов, будь внимателен и зря не подставляйся!»
     «Есть, не подставляться!»   
     Платонов с Марсом уползли вперёд. Пограничный наряд залёг, изготовив оружие, пристегнув магазины и примкнув штыки. Через несколько минут Платонов с собакой вернулись: — Разрешите доложить?
     — Слушаю, Платонов!
     — Там впереди, «Dwuch strainikow granicznych...» устроили из нашего пограничного столба — мишень. Стреляют по очереди.
   — Что? Ждать всем меня! Платонов, за мной!
   Они уползли и залегли недалеко от места, где Платонов производил разведку.
   — Jovnierze, nie strzelajcie. Mowi do ciebie starszy stroj graniczny.
     ( Солдаты! Не стреляйте. С вами говорит старший пограничного наряда)
   —  Czego chcesz? (Чего тебе надо?)
   — Не обстреливайте наш пограничный маршрут! (Nie ostrzeliwuj naszej trasy granicznej!)
   — Хорошо, не будем! (OK, nie budziemy!)   
   —  Спасибо!  (Dzinkuju! )               
   — До свидания!   ( Do widzenia! )
               
                3. Стрельба на границе.         
   
   Наряд до обеда патрулировал правый фланг в направлении от Бельска  в направлении Заблудува УР № 1016 (5км от Бельска), а после обеда 5км (УР №__ Переговорив, пограничный наряд и польские стражники разошлись в противоположные стороны, унося каждый из них свои мысли. Польские стражники уносили мысли «Откуда эти иваны взялись? Что им здесь нужно?
   А советские пограничники все, как один, недоумевали: «Какие эти поляки несерьёзные люди. Они, как дети, устроили в необорудованном месте стрельбу из автоматов». Можно сказать, что поляки очень легкомысленный народ. А если бы мы подошли немного раньше, на пару минут, то могли бы быть жертвы. Мы тогда подумали бы по–другому, что это было не баловство с оружием, а намеренная атака на пограничный наряд СССР.
   Через день, 12 июня Петруха заступил в наряд связистом, а Сергей Петухов Старшим наряда. Это был их первый самостоятельный наряд. Оба волновались, потому
 что обстановка на границе была тяжёлейшей, а ответственность была на самом высоком уровне, вплоть до потери жизни. На тропе пограничника можно было встретить, как гражданских поляков, так и развёрнутый цепью строй солдат армии людовой (Jovnierz Armii Ludowej) или солдат Вермахта. Но самое страшное было встретить любое танковое подразделение от роты до батальона. Как себя вести и, как противостоять самой сильной европейской армии пограничному наряду с винтовкой Мосина и собакой. Никто им даже гранаты не предложил... И они встретились с подразделением Вермахта в количестве полувзвода. Подразделением командовал обер–шарфюрер ему помогали два унтер–офицера. Подразделение было вооружено МР–40 (Шмайссерами). Цель нахождения на границе этого подразделения понять нелегко. Для охраны подразделения слишком велико, а для нападения на наш наряд, слишком мало. Опытный наряд мог бы легко отбить нападение, но этому препятствовал известный приказ Маршала Берии. Можно только предположить, что полувзвод там был нужен «на всякий случай». На открытом участке границы подразделения столкнулись «лоб–в–лоб». Немцы остановились, держа шмайсеры на изготовку, а русский наряд  взяли винтовки наперевес. Наряд насторожился, а немцы игриво и, улыбаясь,поздоровались:
   — Guten Tag! (Добрый день!)
   — Салют! — ответил Сергей Петухов.
   — Wie geht es? (Как дела?)
   — Alles gut! — ответил Сергей. (Всё хорошо!)
   — Junger Mann, wie heist du? — обратился один из унтер–офицеров (Юноша, как тебя зовут?)
   — Sie fragen diesen jungen Mann? — показал Петухов на Молчанова? (Вы спрашиваете этого юношу?
   — Ja. Sagen Sie ihm, dass ich Hans Luther heise.(Да скажите, что меня зовут Ганс Люттер)
   — И что я строил Архангельскую железную дорогу и там его видел
Und dass ich die Archangelsk-Eisenbahn gebaut habe und sie dort gesehen habe
   — Sein Name ist Peter. Er arbeitete am Bau (Его зовут Пётр и он работал на строительстве).
   — О! Хорошо. (Oh! Gut!) — Унтер–офицер сорвался с места, но потом вернулся назад и отдал свой автомат, перешагнул через условную линию границы схватил Петруху за руку и стал её трясти, приговаривая,—Oh! Gut!Oh! Gut!
   Пётр растерялся и силился вспомнить немца, но тщетно. Его память не зафиксировала ничего, чтоб вспомнить. А мозг твердил: «Ну, видел... и видел».
Меня зовут Ганс (Mein Name ist Hans!) — твердил «унтер» как заведённый.
   — Хорошо, хорошо! — кивал Петруха головой.
   — Вернитесь в свой строй, (Zur;ck in Ihre Ordnung!) — скомандовал Петухов и немец подчинился, а солдаты захлопали его по плечам и жали руки, наверное, поздравляли с удачным возвращением из стана врага.
   — Пётр, ты не обижайся, но я должен буду доложить командиру об этом неординарном случае.
   — Делай так, как должен!
   До конца патрулирования нарушений сухопутной границы больше не было, а воздушную нарушили дважды: звено Фокке–вульфов и «мессершмиттов».
По пути между крайними УРами (1003 и 1016) пограничники заходили во все промежуточные, но многие из них числились только на плане, а практически строительство не начиналось. КСП ещё не построена, некоторые столбы отсутствуют. Наряд находил их в лесных зарослях или в канавах и обязательно восстанавливал, использовав малые сапёрные лопатки. Линия Укрепрайона готова была в начале 1941 года всего на 20%.
   «Что скажет об этом инциденте капитан госбезопасности, — думал Пётр. — А в чём я виноват? В том что он меня узнал на «железке»? «Да там тысячи людей были! И, как он мог меня узнать? Мы с ним ни разу не разговаривали!.. Я кидал лопатой землю или на носилках её носил... на тачке возил...А он узнал...Я с ним на носилках не носил? А может? Но он вряд ли такую работу выполнял. Скорее он с папочкой бегал туда — сюда». До конца наряда Пётр Молчанов истязал сам себя вопросами, на которые ответы не находил. Ладно, отложим поиск ответов до встречи с особистом.
   Капитан арестовал Молчанова до выяснения обстоятельств.
   — Но я же ни в чём не виноват, товарищ капитан.
   — Всё выясним, не волнуйся, но, если ты в Союзе с ним встречался, то лучше признайся!
   — Никак нет, товарищ капитан, — Это он меня узнал, а я его вижу, как впервые.
   — Разберёмся! Ты пока посиди на гауптвахте. Я тебя допустить на службу не могу.
   — Слушаюсь, товарищ капитан!
  Капитан ушёл, а Пётр продолжал решать свой ребус, где они могли встретиться с иностранцем. Но никакого просвета в мозгах не обнаружилось. После обеда к Петру приходил замполит заставы политрук Егоров.
  — Ну, как тут самочувствие нашего отличника?
  — Товарищ капитан, я его в глаза ни разу не видал. Может он так решил меня скомпрометировать перед командованием? И это провокация?
  — Не волнуйся. Отдыхай.
  — А сколько мне так отдыхать?
  — Я не знаю. Это капитан госбезопасности знает.
  — Он что будет делать? Пойдёт искать этого Ганса?
  — Нет, конечно, улыбнулся политрук. — Скорее всего, пошлёт на тебя запрос в орган безопасности по месту жительства. — У тебя в семье всё нормально?
  — Так точно! — Мой дядя Степан — герой Гражданской войны. Потерял ногу. Он был членом комитета бедноты. У нас большая семья самого пролетарского происхождения.
  — Ясно. Тогда нечего переживать, дождись возвращения ответа на запрос капитана.И всё будет хорошо. Я уверен в этом.
  Пётр отбывал арест на гауптической вахте, Сергей приходил под окошко и говорил, что Ганса встречает каждое своё пребывание в наряде.
   Ответ на запрос пришёл на заставу 18 июня. С капитаном госбезопасности пришёл командир заставы. Капитаны с удовольствием прочитали ответ начальника госбезопасности Устьянского района и освободили Молчанова из–под ареста. Служи, парень, такой характеристике может позавидовать любой человек в России.
   — Слушаюсь, товарищи капитаны!

                4. «Wo ist Peter?»
  Вечером сменился с очередного наряда Сергей Петухов и он сразу нашёл Молчанова.
  — Слушай, Петруха. Твой Ганс снова приходил и, представляешь, он был один, пришёл сам тебя повидать. «Wo ist Peter?» (Где Пётр?)«Wurde er verhaftet?» ( Его арестовали?)
  — Nein, er ist frei.(Нет, он свободен)
  — Er ist an nichts schuld. ( Он ни в чём не виноват).
  — Sagen Sie es Ihren Offizieren.(Скажите это своим офицерам.)
  — Wir haben nie mit ihm gesprochen.( Мы с ним ни разу не общались.
  — Сергей, скажи об этом капитану госбезопасности.
  — Хорошо, я скажу. Но потом и меня начнут проверять и отправлять запросы.
  — Тогда, ничего не надо.
  — Слушаюсь, товарищ Петруха!
  — Не кривляйся, я серьёзно.
  — Не буду.
  — Хорошо.
                5. Ганс.

   По графику заступления, Пётр 19 июня был свободен, поэтому он должен был в составе группы осмотреть ДОТы, построенные в зоне деятельности Бельского погранотряда.
   Старшим группы был капитан Быков — командир маневренного отряда. Утром группа выехала на «полуторке» в укрепрайон, который по фронту достигал обычно 100 — 120 км. В нашем случае фронт растянулся на 234 км от Бреста до Бельска и дальше до Августова. В Бресте был укреплённый район крепостного типа. Дальше по плану планировалось построить ДОТы: в деревнях Высокое, Черемхе, в г.Бельске (26 тыс.населения), в деревне Заблудуве, в г. Белосток (107 тыс. в 1939г.) и деревнях Супрасль, Чарна и Суховоля. Последней в этой линии значился районный центр Августов.Между укрепрайонами планировались построить 3— 8 узлов обороны, которые состояли в свою очередь из 3—5 опорных пунктов. Между построенными ДОТами сегодня должна быть смонтирована проводная связь. Отделение связи в полном составе выдвинулись исполнять приказ Западного пограничного округа. От Бельска до Белостока нужно будет проложить 54 км телефонного провода. На это уйдёт много времени, но путь этот пройти связисты готовы, а  телефонного провода тыловики не смогли найти. Об этом начальник заставы отправил очередной доклад.
   В районе Заблудува из восьми укрепрайонов шесть были построены, а в три можно было протянуть проводную связь из тех кусков, которыми располагал погранотряд. Между опорными пунктами расстояние было от одного километра до трёх. Связисты проявили инициативу и соединили связью самые короткие расстояния. Пробные звонки подтвердили, что задача выполнена. Обеспечение опорного пункта проводной связью требовало производства  немедленного монтажа, иначе грозило объекту вандализмом от сил местного населения. Потратив немало сил и времени связисты могли доложить командованию о выполнении задачи. Правда аппаратов для всех объектов не хватило, но можно было пользоваться переносным аппаратом, как уже происходило на второй линии в районе Пышек.
 На следующий день, 20 июня Пётр заступал в наряд, где он снова встретил Ганса. Правда без Петухова они пообщаться не смогли, а общение на пальцах да на мимике успеха не добавилось, оставив этой паре множество невыясненных проблем. Петруха до сих пор не понимал, что нужно немцу от архангельского знакомого. Лично Петру это знакомство не приносило ничего хорошего, а только создавало недоверие к нему от своего командования. Ганс снова появился со своей командой, полувзводом. Его команда вела себя так, как будто они все знали Петера. Немцы шумно выражали свои эмоции, как только издали узнавали Петра.
   «О! Peter! Guten Tag! Komm zu uns!» (О! Пётр! Добрый день! Иди к нам!)
   « Не бойся, мы твои друзья!» (Keine Angst, wir sind deine Freunde!)
Эта история, повторяющаяся от случая к случаю подталкивала к развитию познаний Петра в немецком языке. Он начинал понимать отдельные слова и даже фразы. Это происходило не осознано, но закреплялось прочно. Он уже мог здороваться и однозначно отвечать, используя те слова, которые произносились во фразах. Если его не понимали, он пытался перефразировать сказанное. А в ответ он слыхал поощрительные возгласы и даже аплодисменты с сопредельной стороны. Пётр сначала был Петером, а потом Ганс называл его «Mein Freund». Как бы там ни было, но связь получала развитие. А кроме этого и Петухова немцы стали называть «Serg»} или «Herr Unter–Officer». Друзья только посмеивались и воспринимали связь с военными, как игру. Но игра весьма серьёзная, учитывая, что место действий находится на западной границе страны, а инструмент действий МР–40, висящий у каждого «шютце» на груди. Никто из молодых людей не мог догадаться, что их ждёт впереди. Нарушение сухопутной границы да и воздушной за штурвалом фокке–вульфа, по сравнению с тем, на что подтолкнуло молодых ребят их руководство страны, сравнимо только с глубокой катастрофой. Может молодёжь из вермахта чувствовала, что они лишены своих молодых и достаточно беззаботных молодых лет, а что взамен? Грязь, боль, жизненные потери, горечь поражений и невозвратность многих истин, которых во время войны не бывает. Немецкие юноши, вполне допустимо, что о возможности будущей войны знали больше, чем наши пограничники, которые слушали своих руководителей партии и государства и, скорее хотели верить, что война будет, но в далёком–далёком будущем. А на самом деле, война витала у каждого за спиной и висела рядом, вот–вот готовая показаться: то ли развёрнутой шеренгой молодых «манов» и неопытных «шютце» — вчерашних школьников; то ли, сотрясающими бронёй и ломающих деревья Беловежской пущи многотонными танками.
    Для наших красноармейцев их атака не будет неожиданностью, потому что многие из них прошли подготовку в Окружных и других полковых школах. Они прекрасно знали, как остановить вражескую шеренгу или колонну танков. Но они знали, что страна немножечко не успевает и ей нужно время подготовиться.   
    Пётр не до конца понимал, что ему нужно будет делать, когда прозвучит команда: «Застава в ружьё!» Ясно, что нужно будет получить свою трёхлинейку, забрать свой тревожный вещевой мешок и занять оборону, но где? стрелком, пулемётчиком или снайпером? «Я надеюсь, что завтра или послезавтра, командир заставы определится, где расставить свои силы для обороны линии, заставы и Советской земли...»
   Командование заставы работало над боевым расчётом заставы в случае внезапного нападения Германии на Советский Союз.Задача командования состояла в рациональном распределении имеющихся сил личного состава на все опорные пункты, на каждый узел обороны укреплённого района с учётом всех недостач и недостроев. Основная задача УР состояла — заставить противника вести фронтальное наступление.
   Как мог командир заставы учесть, что предполье займут стрелковые подразделения со всей ей приписанной огневой мощью. Он знал, что это место Западный округ не предписал никому, а значит остаётся его головной болью. Надолго сохранится, построенные строителями сапёрные укрепления, если пространство между них не займут стрелковые или пулемётно—артиллерийские подразделения? Всё, на что хватит заставе сил, это занять одно направление из пяти—восьми узлов, как максимум три из пяти опорных пунктов, организовать три—четыре пулемётных расчёта и обеспечить их боекомплектами. И с пулемётчиками  в подразделении тоже не густо. Один объект займёт расчёт Молчанова, второй объект расчёт Коровина, третий объект расчёт Токмакова и ещё два объекта займут два расчёта старых пулемётчиков. На этом направлении могут пройти только танки.
    Для эффективной обороны направления, между объектами пулемётной обороны необходимо подготовить оборонительные сооружения — окопы  в полный рост с блиндажами и хорошими брустверами. Тогда и танки не подойдут.

                6. Завтра будет война.         

   Последний день перед войной прошёл во многих хлопотах. Особенное внимание командование уделило пулемётным расчётам. На построении объявили боевой расчёт пулемётчиков. Петрухе вторым номером попал молодой парень—колхозник из Херсонщины.
   — Тебя, как зовут?
   — Я — Петро!
   — И я Петруха!
   — О, здорово! И добре!
   — Хорошо! Повоюем?
   — Пусть только сунутся!
   — Внимание! Касается только пулемётных расчётов! По команде «В РУЖЬЁ!», РАСЧЁТЫ ПОЛУЧАЮТ В ОРУЖЕЙНОЙ КОМНАТЕ СВОИ ПУЛЕМЁТЫ И БОЕКОМПЛЕКТЫ И УБЫВАЮТ НА СВОИ ОБЪЕКТЫ: объект №1 — РАСЧЁТ Молчанова, объект №2 — РАСЧЁТ Коровина,объект №3 — Расчёт Токмакова, объект №4 — Расчёт Кротова,объект №5 — Расчёт Рашидова.
   — Если не унесли за один раз боекомплект, то допускается дополучить вторым номерам повторно.
   — Что касается стрелков. Пока пулемётчики будут оборудовать свои позиции, стрелки оборудуют одну оборонительную линию, построив окопную линию для стрелков. Сегодня выкопать в полный профиль. Устроить наблюдательные пункты, блиндажи или навесы для укрытия от навесного огня. Сегодня работаем до обеда без перекуров и отдыха. Командиры отделений, примите руководство подразделениями.
   — Петро, нам нужно найти ёмкость для воды. Она нужна, как нам, живым людям, так и нашему «Максиму» для охлаждения.
   — Добре! Схожу–ка я к старшине заставы.
   Старшина копался в своей каптёрке и был занят, но Петро преследовал свою цель и не собирался отступаться.
   — Товарищ старшина! Вы где?
   — Кому я нужен?
   — Я Петро — первый пулемётный расчёт Молчанова!
   — А, знаю! С чем пожаловал?
   — Я ищу ёмкость для первого пулемётного ДОТа. Нам нужна будет вода для охлаждения пулемётного кожуха и для расчёта тоже.У старшины всегда что–нибудь найдётся. «Если останемся живы, мы потом вам вернём...»
   — Не надо так шутить, Петро... Найду я вам что–нибудь...Подожди маленько...
   — Подожду... Я терпеливый.
   — Вот!..Новое ведро...Подойдёт?
   — Так точно, товарищ старшина!
   — Вот и хорошо! И старшина пригодился когда–то. Пользуйтесь, пожалуйста...
   — Большое спасибо, товарищ старшина.
   — Наберу воды и пойду Петруху обрадую.
   — Иди, сынок, обрадуй!
   Петро набрал в роднике прохладной водички и направился к объекту №1000, где Петруха, что–то мастерил, облагораживая боевой объект.
   — Вот, порядок. У нас водичка уже есть. Молодец, Петро! Где это ты новенькое ведро раздобыл?
   — Старшина уважил, но я ему пообещал, что мы останемся живыми после боя и вернём ему ведро, когда надобность отменится.
   — Хорошо, постараемся обещание исполнить.
     Нам бы ещё найти досок и смастерить тыльные двери... А то придётся воевать с  оглядкой на заднюю дверь...Проблемно, как–то это.
   — Схожу я поищу, где–нибудь...
   — Только не забудь снять размеры.
   — А как?
   — Найди две верёвочки: одна будет соответствовать высоте нашей двери, а вторая — ширине.
   Петро промерил все размеры дверей на заставе, но нашёл, подходящую по высоте дверь, в лесной сторожке, которая висела на замке. Назначение сторожки никому не было ведомо. Парень не долго раздумывал, конфисковал и километров шесть тащил на себе один через густой лес.  Дверь Петрухе понравилась и он довольно ловко подогнал её по размерам и навесил её на тыльном входе.
   — Ну, вот, а ноне — порядок в погранвойсках!
   — Петруха, нам бы ещё засов какой–нибудь придумать?
   — Придумаем!
   — Что получается, что мы с тобой к войне готовы?
   — Не знаю.
   — И я не знаю.
   — А завтра может начаться война.
   — Она и сегодня может начаться...
   — Как–то это грустно звучит.
   — А кому война приносит радость?
   — Я не знаю такого.
   — И я не слыхал, чтоб кому–то война принесла радость.
   — Война несёт смерть. И мы скоро в этом убедимся.К нам на этот объект придёт кто–то, чтоб забрать нашу жизнь. А мы будем сопротивляться и ценой их жизни мы будем спасать свои жизни и жизни наших людей.
   — Скоро ужин. Пойдём на заставу?
   — Пойдём.
   На лес навалились сумерки. Тёплый воздух ещё грел всё вокруг и не торопился уступать место прохладе. Насекомые всех мастей включились в вечернюю симфонию и исполняли свои партии с огромным подобострастием. Никому не могло повериться, что исполняемая симфония посвящается войне. Такого быть не может. В воздухе плывёт самая мирная и добрая музыка мира. Нисколько не важно, что это происходит на Западной границе, на краю Европы, где многие страны ощутили запах смерти, а кто–то уже получил свою порцию свинца и упокоился в мире ином. Молодые пограничники шагали по лесной дороге, предвкушая привычный вкус каши, которой потчует ежедневно солдатский повар Михаил. Несколько не дойдя до подразделения два Петра уже услыхали привычную команду дневального:
   — Заставе, приготовиться для следования на ужин!


                7. В ружьё!
   Личный состав сегодня был какой–то не такой, как обычно. Обычно балагуры не закрывают рты: шутят, кого—нибудь достают своими подколками, шуточками, а сегодня они даже в курилке не задержались и проследовали с ужина прямо в казарму. Все почему–то устали копать окопы в полный рост, рубить брёвна и строить накаты на блиндажи. Почему–то у многих жило впечатление, что всё это строится для кого–то постороннего, а не для себя. Пограничники стали смотреть на сегодняшний день как будто на себя со стороны. Может что–то зависло в воздухе и осталось там невидимым. Красноармейцы помыли ноги в наружном летнем умывальнике и отправились спать, как будто от отдыха в эту ночь многое что зависит для каждого молодого пограничника. И пяти минут не прошло, как казарма задышала ровным благостным уровнем, без храпа и без тяжёлых вздохов. Может кому–то и приснился в эту ночь интересный сон со знакомыми действующими лицами в роли, но вряд ли кто–то смог свой сон надолго запомнить. Как бы ни нравился ночной отдых, всё равно сон всегда или почти всегда очень короток для спящего человека. Только дежурный по заставе бодрствует да ночной дозор пялит свои глаза в ночь, чтоб не пропустить нарушителя через свою линию кордона.
   Около трёх ночи, дежурный по заставе, стоя у затемнённого окна, заметил парочку разведчиков нырнувших в пущу леса, громоздившегося на востоке от заставы.
«Они будут корректировать... что и кому?» — подумал дежурный по заставе.
«Не знаю» — ответил сам себе дежурный.
   А ещё через час всё небо на западе загудело одним сплошным гулом. И дежурный проводил не один десяток их взглядом на запад.
   «Нужно доложить начальнику заставы» — подумал дежурный по заставе и набрал номер телефона Командира.
   Когда сержант снова глянул на небо, то пара бомбардировщиков отклонилась от основной массы и свернула в сторону заставы.
   «Я слушаю!» — ответил командир, — Что у вас случилось?»
   «Товарищ командир, на запад двигается множество самолётов — много, не сосчитать... А к нам свернуло два самолёта».
   «Дежурный, застава в ружьё!»
   «Есть! Застава — в ружьё»
   Первая бомба почему–то упала на конюшню...вторая — на строевой плац!»
   Застава ожила, пограничники засуетились, одевая форму одежды, получая оружие и боеприпасы.
   «Петро! За мной!»
   «Я здесь!»
   В окнах зазвенели стёкла, посыпался потолок, а во дворе вспыхнуло зарево и что–то загорелось, на конюшне визжала раненная лошадь...
Люди продолжали метаться, но уже звучали команды сержантов, мелькнуло лицо замполита, а в другом углу начальник заставы выбивал ногой дверь канцелярии заставы.
   Два Петра тащили в лес «Максим» и кучу боеприпасов.
   «Петруха, я прихватил два комплекта боеприпасов и один ящик гранат»
   «И я один комплект и ящик гранат!»
   «Хорошо! Мы молодцы!»
   За пулемётчиками бежала толпа пограничников, занимать места стрелков в окопах вырытых вчера.А за спиной на новых постройках заставы рвались чужие бомбы и неслись крики ужаса вдогонку заставе, поднятой по команде «В ружьё!»
Лес и ненаступивший ещё рассвет скрывали бегущих на объекты пограничников. А что осталось на заставе бегущим было неведомо.
  Два Петра остановились у тыльной двери своего объекта.
  «Как хорошо, что ты Петро вчера приготовил воду. Где бы её сейчас искали?»
  — Заходим! Правда ничего не видно, освещения пока не будет.
  — И ладно! Я могу приготовить пулемёт к бою с завязанными глазами
  — Что, правда?
  — Я должен был соревноваться в Окружной школе, но отменили.Давай поднимем пулемёт в бойницу!
  «Хорошо, давай!»
  — Так будет ровно?
  — Не знаю!
  — А ты выйди и прицелься снаружи!
  — Иду.
  — Ну, как?
  — Кажется ровненько.
  — Надо дать очередью по врагам.
  — Это ещё успеется.
  — Ну, ладно!
  — Я сейчас приготовлю пулемёт к бою.
  — А я набью ленты?
  — Да, давай!
  — Воду залей!
  — Я не знаю куда?
  — Разберёмся...
    Когда рассвело, на объект обороны №1 прибыл начальник заставы капитан Васильев. Он построил заставу перед амбразурой и выступил с речью:
   — Товарищи!  Сегодня в 4.00 часов утра на западную границу СССР Германская Армия вероломно напала на наши рубежи. От бомбовых ударов погибли девять пограничников, среди которых старшина заставы, капитан госбезопасности, дежурный по заставе старший сержант Иванов, командир 4-го пулемётного расчёта красноармеец Кротов, командир сапёрного отделения мл.сержант Петухов и ещё четыре рядовых и несколько гражданских лиц — члены семей.
   Замполит политрук Егоров погрузил на «полуторку» оставшихся гражданских членов семей и повёз их в тыл. Сначала в Гродно, а потом — в Минск.
А наша задача, не допустить войска врага на нашу землю.
   Ровно в 7.00 на наш объект обороны началась танковая атака при поддержке мото пехоты. Первым заработал пулемёт второго расчёта красноармейца Токмакова. Он бил экономно,короткими очередями, но красиво, потому что атакующие тревожно заорали.
Два Петра тоже изготовились к бою, но ожидали хороших мишеней. Хорошо сработал  вынесенный вперёд «секрет» стрелкового подразделения. Боец пропустил мимо себя средний танк и швырнул ему на моторный отсек две гранаты. Танк вспыхнул и густо задымил моторным маслом. Подбитый танк стал препятствием для остальных машин и они вынуждены были проезжать первый объект мимо. Петруха показал всем, кто близко мог наблюдать, своё снайперское мастерство. Он тратил строго две пули на одну живую мишень. Петро даже стал считать погибших, но очень скоро сбился со счёта. А Петру работы резко прибавилось, потому что к подбитому танку подъехало два бронетранспортёра и выгрузили два десятка пехоты. Офицеры их построили, развернули в цепь и направили в сторону пулемётного расчёта, а сами спрятавшись за их цепью, выкрикивали им фразу за фразой.
   Петруха улыбнулся и покачал им головой: «давай, идите... как в тире, а теперь ложитесь там, где я вас положу...»
И снова: «тра–та... два патрона...» «тра–та... два патрона...» и два фрица уже нет...Через десять минут все те, кто только приехал на БТРах — лежали тихо, мирно на предполье, устремив свои голубые баварские или саксонские глаза в чужое польско—белорусское  небо, оставаясь навсегда безучастными к новой европейской войне.
  Один из офицеров куда–то уехал на БТРе. И после его отъезда откуда–то из тылов по объекту №1 заработала артиллерия. Часть стрелков–пограничников спрятались под крышу объекта обороны № 1.Им было интересно наблюдать из укрытия, как взрываются снаряды, а через время и мины и немцы снова пошли в атаку на пулемёты. Что чётко и красноречиво говорило, что Германия не собирается экономить свою живую силу. У них пока достаточно сил, а вот опыта ещё не много и молодых «шютце» ещё не жалко. Офицер легко отдал два бронетранспортёра живой силы на алтарь «блицкрига» и молодые их души улетели на небо, чтоб никогда не вернуться в дом своих родителей или в объятия своих любимых «лорелей». Командование рейха не отличается особой сентиментальностью, цинично отправило взвод молодых солдат на убой и никто за это не понесёт ответственности, не оставив Петру Молчанову выбора. Немецкие солдаты перешли линию границы  с МР–40 в руках и, если б не выстрелил русский пулемётчик, то выстрелил бы один из «шютце». И грустно было бы в противоположном лагере, а в русском лагере — апофеоз победы, но войны без потерь не бывает и кто–то обязательно грустит...
   — Soldaten, vorw;rts, vorw;rts! Mutig! Wir werden den Feind besiegen!
     (Солдаты. вперёд, вперёд! Смелее! Мы победим врага!)
   — Auf den Sieg! Auf unseren Fh;rer! За победу! За нашего фюрера!
   — Soldaten, vorw;rts, vorw;rts!(Cолдаты! Вперёд, вперёд!)
   — Auf den Sieg!(За победу! )
   Солдаты вермахта растянулись в цепь, как учили на тактических занятиях и, подбадриваемые призывами офицеров и фельдфебелей ровной и красивой шеренгой приближались к объекту №1. Петруха уже хорошо различал черты лиц, и он не знал зачем, но всё же искал знакомое выражение лица Ганса. «Я что не смогу в него стрелять» — подумал юноша, — почему это нет, — засомневался пулемётчик, — Смогу!
Кто он для меня? Просто незнакомец, который привязался ко мне, не знаю зачем.Он чужой человек, который побывал на моей родине. Он чужой...чужой...чужой.
   Лица солдат увеличились и казалось, что кого—то он где–то видел и знает. Но это были германские «шютце» — стрелки чужого вермахта, которые идут цепью на наш объект чтоб отнять жизни: мою и моих сослуживцев... Петруха прицелился, а Петро, подбадривая, зарядил своего командира расчёта уверенностью, как будто прочёл его мысли:
   «Командир, не жалей их, огонь!»
   «Да Петруха, огонь!»
   Пулемёт чётко и строго дозировано отмерил две пули на солдата и снова несколько «шютце», скрючивши свои конечности в неестественные позы, завалились на бруствере окопа. Издали виднелись пропоротые пулями на груди солдат, испорченные шинели. Пулемётные пули испортили не только шинели, но отобрали у солдат жизнь.
Зачем, юноши, вы к нам пришли? Чтоб отобрать наши жизни? Но мы будем защищаться.   
Мы не пропустим вас через нашу границу. Вы глядите на наши пограничные столбы и забейте себе на носу, что дальше этой линии мы вас не пропустим. Или вам придётся убить сначала нас, но на наше место придут новые пограничники. В России много своих защитников и патриотов.
   К концу первого дня защиты границы СССР к капитану Васильеву на первый объект прибыл посыльный от сержанта — руководителя объекта обороны №4 с донесением. Сержант доложил, что танковое подразделение немцев в количестве — две роты смяли оборону противотанкового орудияи совершили обход обороны.
   «Товарищ капитан, прошу пополнить состав обороны объекта №4!»
   «Товарищи военные, руководителем обороны на объекте №1 остаётся командир сапёрного отделения, а я схожу проверю обстановку рубежа обороны» — объявил капитан Васильев.
   «Есть, товарищ капитан!» — ответил командир сапёрного отделения.
   Он взял с собой двух автоматчиков и убыл на рубеж. Почти на каждом оборонном рубеже имелись потери: два—три бойца погибших и столько же раненных. Истощился боезапас. Старшина за день обороны ни разу не организовал приём горячей пищи. Но заместитель политрука всё приготовил и ожидал только команды командира заставы.
Даже один раз в день приём горячей пищи придаёт силы и уверенность в победу. Старшина получил подробный инструктаж командира заставы, как действовать на всякий случай жизни. И предупреждён строго, что срывов в приёме пищи быть не должно.
   Основным недостатком обороны «Линии Молотова» на Западной границе являлось: недостройка линии обороны, неукомплектованность линии обороны артиллерийским вооружением, отсутствием связи, срыв строительства строительных объектов, растянутость линии обороны и обход оборонительных линий атакующими войсками, оставив рубежи позади. Гибель личного состава, бомбёжка рубежей, оставшихся глубоко в тылу. Необходимость выхода застав из окружения. Борьба застав в условиях окружения. Отсутствие связи с руководящими штабами.

                8. Незапланированные потери на заставе.

   
    Самое непредвиденное «ЧП» на заставе произошло к концу первого дня, а узнали об этом только наутро следующего дня, когда на заставу не вернулся командир заставы капитан Васильев и два его автоматчика, которые попали неожиданно в засаду германского или польского подразделения. Старший офицер пограничной комендатуры, прислал капитана Быкова исполняющим обязанности командира пограничной заставы. Командира заставы и двух бойцов похоронили на территории разгромленной заставы. Быков организовал оборону заставы. А через несколько дней вернулся на заставу замполит политрук Егоров С. И. и принял должность командира заставы. Он доложил на построении, что гражданский персонал — членов семей политрук сопроводил до Минска. По пути были приключения.Попадали под бомбёжки, выходили из окружений, но до Минска доехали все живые.
   Политрук, побывав в окружении, лучше себе представлял положение окружённой заставы. Он предпринимал много усилий чтоб наладить радиосвязь со штабом командования округа, который был неизвестно где. Даже комендатура, объединявшая несколько застав, находилась в засекреченном удалении. Они могли связаться с заставами, а обратной связи не было. Доклады о том что рубеж обороны героически сопротивляется в комендатуре слышать желали, а о сдаче рубежа нет, потому что приказ об отступлении не поступал.Рубеж сопротивлялся, но силы были на исходе. Противник предпринимал засады, атаковал из засад, расстреливал бойницы танками или артиллерией. На второй день обороны рубежа погиб расчёт Егора Коровина. Нападающие атаковали одновременно с двух сторон: бойницу расстреливал танк, а тыльный вход атаковал взвод пехотинцев.
   Если раньше рубеж обороны усиливало подразделение стрелков–пограничников, то после первых дней обороны, подразделения прикрывающие укреплённое сооружение и расчёты артиллерийских пушек, отражавшие танковые атаки погибли. Приходилось экономить пулемётные патроны. Три раза в день командир заставы требовал установить радиосвязь на позывные штаба округа. Но эфир чаще всего молчал.
   Немцы работали как по расписанию. Они начинали атаки или в семь утра или в восемь. Это зависело от дня недели. Иногда казалось, что они не пойдут в атаку на амбразуру если не выпили своё кофе. Иногда разведка докладывала, что немецкое подразделение готовилось к атаке, а майору выносили столик для кофе и коньяка, а рядом сидел холённый поджарый старый дог. Майор поглядывал сквозь пенсне то на строй «шютце» то на любимого дога. Разведчикам казалось, что майору ближе к сердцу собака, чем молодые ребята в мышином хаки.Разведчикам ничего не оставалось как только мечтать «...вот бы швырнуть ему гранату на тарелочку и чтоб он успел разглядеть её, как она кружится вокруг своей оси с металлическим звуком и скрежетом...»
   Наш командир заставы в таких глубоких заботах, что не то что чай успевает попить, но и перекусить не находит времени за день. Зато каждого бойца спросит:
 «Боец, а ты сегодня ел что—нибудь?..» О своих наблюдениях разведчики рассказали ефрейтору Илье Токмакову.
   — Как пьёт кофе за столиком перед строем?
   — Да, перед строем!
   — И собака с ним пьёт?
   — Наверное, что–то жуёт...
   — А завтра майор будет?
   — Так точно! В семь утра, как часы!
   — Номерной!
   — Что Ильюха?
   — Ты меня утром подменишь с 6.00 до 8.00?
   — Если надо, Ильюха, я всегда готов. А ты куда?
   — В самоволку сбегаю.
   — Куда это ты собрался?
   — На рыбалку хочу... очень рыбки захотелось.
   — Ну, давай, если надо...

                9.   Возмездие за кофе.

    Когда Ильюха разомкнул в очередной раз глаза, солнышко уже давно гуляло по небу, хотя подняться высоко ещё не успело. Оно разливалось рыжим светом по верхушкам старых сосен и стекало жидким потоком по зелёным лапам Беловежской пущи.Сейчас бы сбегать на лесной пруд, окунуться в прозрачную прохладу свежих струй и походить по мягким травам леса, ощутить босыми пятками шёлк свежих трав, вдохнуть благоухающие ароматы июньских лесных цветов.
   Илья всунулся бочком в молодой подлесок и слился с запахом леса, его шумком и звуками. Задачей снайпера была не наступить на сухую ветку, не вспугнуть стоявшую затаившуюся птицу. О том чтоб не напороться на часового или на секрет и речи не могло быть для хорошего снайпера. Как и положено снайперу, ефрейтор продвигался между деревьями в указанном разведчиками направлении. Предполье перед амбразурой уже пройдено. И два танковых корпуса Илья уже осмотрел. А вот ориентир — куст шиповника, где любят денщики устанавливать столик с кофе. А вот и мячик — игрушка для дога.
   Осмотрев окружение, Илья определил место своего схрона. Это была старая ель с густыми почти чёрными лапами. Илья растянул пеньковый канат и полез на схрон. Канат снайпер пустил по стволу. По нему он собирался внезапно и незаметно эвакуироваться. Для маскировки схрона Илья наломал лап с нижних ярусов ели и с соседних деревьев. Ель была улучшена с одно стороны, с которой была обращена к предполью. Илья изготовил оружие и застыл в оцепенении.
   С продвижением утра на предполье началось движение. Два гусеничных тягача притащили две противотанковые пушки. По всей вероятности фрицы собираются расстрелять амбразуру  №2 из двух пушек. Подъехал легковой автомобиль Хорьх—830. Из него вышел высокий лысеющий мужчина в форме Штурмбанфюрера СС и стал прогуливаться перед радиатором автомобиля, поглядывая вдаль на амбразуру. Около семи утра к кусту шиповника подкатил «Opel Kadett» 1941 г.выпуска. Из него вышел
худощавый подтянутый майор с высокой сухопарой под стать хозяину собакой породы дог. Они прогулялись не отходя далеко от шиповника и повернулись к стоявшему здесь же офицеру.
   — Доброе утро, господин майор! (Guten Morgen! Herr Major!)
   — Guten Morgen! Herr Штурмбанфюрер СС!
   — Вы тоже любите утренний променад?(Lieben Sie auch die morgendliche Promenade?)
   — Да я люблю свежий чистый воздух и светлый первый луч
     (Ja, ich liebe die frische, saubere Luft und den hellen ersten Strahl)
   — Господин майор! А как вы собираетесь победить этот строительный сарай?
    Herr Major! Und wie wollen Sie diese Bauscheune besiegen?
   — Очень просто, при помощи двух элегантных пушечек
   — Sehr einfach, mit Hilfe von zwei eleganten Kanonen
   — Я желаю вам в этом много удачи!(Ich w;nsche Ihnen viel Gl;ck dabei!)
   — Большое спасибо, Фридрих!(Vielen Dank, Friedrich!)
   — Извини, Карл, Милорд совсем заскучал без внимания хозяина.

    (  Es tut mir leid, Carl, der arme Mylord hat sich gelangweilt, ohne die Aufmerksamkeit des Besitzers zu haben.)
    Мы с ним ещё погуляем вместе(Er und ich gehen noch zusammen spazieren.)
   — Gut! (Хорошо!)
   Хорьх завёлся и приятно гудел сильным двигателем, терпеливо ожидая, пока
Штурмбанфюрер СС прикурит сигаретку.
   — До свидания, Фридрих!(Auf Wiedersehen, Friedrich!)
   — Салют, Карл! ( —  Salut, Carl!)
   Хорьхе подгазовал, набрал обороты и вырулил на лесную дорогу.

   Ну, что видишь, «Милорд»? Они все уезжают, а мы с тобой остаёмся?         
   (Was siehst du, Mylord? Sie gehen alle weg und wir bleiben bei dir?)
    «Милорд» найди свой мячик и мы с тобой поиграем.
    ("Mylord" finde deinen Ball und wir spielen mit dir.)
    — Где мячик?  (Wo ist der Ball?)
    «Милорд» нашёл? Молодец! Лови! Бегом!(Hast du den «Mylord» gefunden? Gut gemacht! Fang! Lauf!)
    Майор остановился у столика и, стоя над столом, отпивал кофе... И вдруг он подпрыгнул и уткнулся в хлебницу, свалив кофейник со столика. «Милорд», не понимая действий хозяина,  стоял рядом и скулил, не решаясь к нему притронуться.
Денщики ещё не все обратили внимание на упавшего майора блуждали по предполью непонимающими взглядами.
   — Herr Major! — позвал один из денщиков.
   Майора положили рядом со столом и все увидели, что вместо глаза у него зияет пустая  кровавая глазница. Один из денщиков уехал на «Опель Кадетте» в штаб артиллерии.
 Обратно денщик вернулся не один. С ним приехала комендатура.
    Пока предполье и денщики находились в состоянии оцепенения, Илья спокойно спустился с чёрной старой ели и вернулся в ДОТ. Никто ничего не понял кто это сделал. И только второй номер мог догадаться, что в предполье сегодня свершилось возмездие, но что это было кофейное возмездие он знать не мог, потому что раннее утро просто проспал и не видел, что Ильюха выходил из помещения ДОТа. Так Илья совершил свой большой подвиг, но никто о нём не узнал.

                10. Секретное совещание.

   — Номерной!
   — Слушаю, командир!
   — У меня для тебя есть секретное задание!
   — Я готов выполнить любое задание.
   — Хорошо. Ты сейчас сходишь на ДОТ № 1, найдёшь командира заставы и пригласишь его на наш объект обороны №2 для секретного совещания.
   — Есть, товарищ командир расчёта!
   — Давай, я жду!
   Политрук Егоров прибыл немедленно на объект обороны №2.
   — Что—то случилось?
   — Так точно!
   — Слушаю!
   — У меня есть предложение. Оно касается двоих военнослужащих: меня и пулемётчика Молчанова.
   — В чём заключается секрет?
   — Я хочу сделать Вам предложение, а вам принимать решение, товарищ политрук.
   — Илья, я пока слышу только намёки, а дело ты не предлагаешь.
   — Хорошо, я предлагаю конкретное дело. Слушайте!
    Боеприпасы у нас скоро иссякнут. А пополнения нет и не предвидится. Поэтому есть предложение посадить «вторые номера» командирами расчётов, а нас с Петрухой Молчановым отпустить в свободное плавание и мы пощёлкаем любителей попить кофе на передовом крае, проредим густоту офицерских рядов на предполье, подчистим передний край от пулемётчиков, заставим сапёров бояться минного поля, научим солдат пригибаться в траншеях. И полковники, генералы перестанут к нам ездить в гости.
   — Илья, давай–ка я вызову сюда Молчанова и озвучим это предложение и ему. Как он отнесётся к твоей затее?
   — Хорошо!
   — Петруха, прибежал не мешкая. Что случилось, товарищ политрук?
   — Мы с Ильёй решили перестроить всю оборону рубежа и решили отдать всю главную инициативу в руки снайперам. И решили узнать, как к этому отнесётся снайпер Молчанов.
   — А как же пулемётные расчёты?
   - У нас есть два варианта: или вы передаёте командование расчётом «вторым номерам» или расформируем расчёты из–за отсутствия пулемётных патронов.
   — Да, с патронами всё хуже и хуже. Поэтому оставим из пяти расчётов — три.
   — Когда начнём охоту?
   — Я думаю, часов в шесть утра.
   — А не раньше?
   — Раньше там никого нет.
   — Откуда знаешь?
   — Я уже проверил.
   — И как?
   — Разведчики доложили, что наглый майор любит на передовой линии кофе попивать и с собакой гулять.
   - И что? — наказал?
   — Так точно!
   — А что по плану на завтра?
   — Попасём офицерский состав.
   — Принимается!
   — Есть!
   — Подъём в 6.30. Мы готовы!
   — Петруха, как ты считаешь, мы должны знать, в каком квадрате мы будем находиться?
   — Не обязательно. Давай поступать так, как нас учили в Окружной школе, в том числе и по маскировке.
   — Очень хорошо.
   Ещё не было 6.00 час. а Петруха уже вышел из помещения обороны рубежа и направился на юг. На одной линии с обороной рубежа, Петруха давно уже разглядел самые высокие деревья в этой пуще. Не менее десяти ясеней росли на одной линии
с переплетающимися ветками. Высота была не ниже 30—32 метров. Петруха легко взобрался на ясень, прихватив с собой связку альпинистского снаряжения. Зона обороны видна с дерева, как на ладони. Пётр пропустил снаряжение между веток и приготовил путь для срочной эвакуации. На предполье ничего интересного не происходило и Пётр отдыхал, пользуясь моментом. Около семи утра на предполье прибыл автомобильный кортеж. На таком расстоянии звания были не видны, но судя по осанке, офицер был не менее полковника. Снайпер решил подождать ещё и был прав.
На обозрение вышел офицер, не менее генерала, пожаловавший в пущу со всем своим семейством. Ему разложили шезлонг, накрыли праздничный стол и натянули сетку для бадминтона. А вот, когда приехало ещё одно семейство ещё с одним генералом и компанией офицеров поменьше рангом, то Пётр решил, что два офицерских семейства, он пропустить никак не должен. Пётр мужественно и с большой брезгливостью в душе пострелял генералов и всех офицеров, оставив только детей и женщин. Спокойно спустился на земь и вернулся в помещение обороны рубежа.

                11.   Проследим за сапёрами.

   Пока Петруха обслуживал два генеральских семейства и был занят наблюдением за ними и ликвидацией, Илья выбирал себе другую цель. Его внимание заняло сапёрное подразделение во главе с молодым кругленьким обер-лейтенантом. Он со своим подразделением поочерёдно по пластунски обучал своих «шютце» устанавливать минные заграждения на передовой линии — перед окопным бруствером.
   — Лучше вас никто не знает, где вы установили минные заграждения.
     (Niemand wei; besser als Sie, wo Sie die Minensperren aufgestellt haben.)
     Поэтому я работаю с каждым индивидуально.
     (Also arbeite ich mit jedem individuell zusammen.)
     Надеюсь, что так вы лучше запомните и не допустите ошибок.
     (Ich hoffe, dass Sie sich besser daran erinnern und keine Fehler machеn).
     Нам осталось только вставить запал. За мной ползком!
     (Wir m;ssen nur noch den Z;nder einsetzen. Hinter mir kriechen!)
      «Шютце» поползли следом за командиром чтоб получить заключительный урок минирования.
      Внимание! Раз, два, три — опускаем!   
      Achtung! Eins, zwei, drei, runter!
      Бабах!.. Тела разбросало по брустверу... Стоны и плач слышались не только в стане немецких войск, но и на рубеже обороны. Возмездие восторжествовало. А снайпер пополз в тыл.

                12.   И снова потери.

   «Заставе собраться на первом оборонительном рубеже, срочно». — прозвучала команда командира заставы. Со всех сторон потекли пограничники к ДОТу №1. За последнее время пограничники перестали удивляться и выполняли команду почти автоматически. Характер службы  изменился значительно. Подразделение стало не охраняющим границу СССР, а обороняющим рубеж. Пограничников стали стеречь у укреплений, стремясь выбить из них, чтоб идти дальше на восток. А сегодня все чувствовали, что на заставе снова что–то произошло.
   Когда большинство пограничников оказались собранными, командир заставы поднял вверх руку, призывая к тишине и вниманию и начал говорить:   
   — Товарищи! Внимание! У меня для вас плохая новость. Сегодня на боевой охоте погиб наш снайпер и замечательный парень ефрейтор Токмаков Илья Васильевич.
  Он схлестнулся со своим соперником,  более опытным стрелком и проиграл. А это значит, что погиб в неравном бою. Давайте поклянёмся, что мы отомстим врагу за гибель молодых и красивых наших советских ребят — клянёмся!
   — Клянёмся! — ответил многоголосый хор советских пограничников.
   — Давайте предадим земле нашего героя Илью Токмакова.
     Старшина, у вас всё готово?
   — Так точно!
   — Товарищи, предадим земле нашего друга и товарища. Его тело находится рядом, на оборонительном рубеже №2. Товарищи, давайте перейдём туда и выполним обряд погребения нашего товарища. Пошли!

   Пограничники перешли  на оборонительный рубеж №2 и вынесли Илью из ДОТа.
Политрук подозвал к себе «номерного»: «Я слушаю вас, товарищ политрук!»
   — Я тебя прошу, найди, пожалуйста, Петра Молчанова!
   — Есть, товарищ политрук!
   — Ты где сейчас был, что–то я тебя потерял.
   — Я прощался с Ильёй.
   — Ясно!
   — Попрощался?
   — Так точно!
   — Нам с тобой не придётся поспать эту ночь. Нужно пободрствовать. А то ещё кого–нибудь потеряем.
   — Не будем, так не будем. Но больше терять бойцов нельзя.
   — Петруха, прошу тебя, будь повнимательнее. Я боюсь подвоха.
   — Буду повнимательнее.
   — Давай! Ты у нас не только снайпер, но и охотник.Будь бдительным, Пётр!
   — Я постараюсь, порато!
   — Если мы расслабимся, то ещё кого—нибудь потеряем, а это будет не правильно.
     Нужно назначить патруль и не один. Определить маршруты движения. А особенную бдительность проявить на рассвете.
   — А я буду в составе патруля или индивидуально?
   — Сугубо индивидуально. Но, если. вдруг, перехлестнёшься, то убрать с пути, не задумываясь.
   — Есть, товарищ политрук!
   Ночь тянулась долго, беспокойно и безразмерно. Патруль дежурил почти открыто, а Молчанов скрытно. Пути не перехлестнулись, поэтому с пути убирать не пришлось никому и никого.
 
   «Нужно сделать перекличку. — Подумал Пётр,— А потом определимся»
   «Эй, кто–нибудь, соберите сюда всех кто остался, сделаем перекличку».
   «Бойцы–погранцы, по порядку номеров рассчитайсь!»
   — Я первый! — начал счёт Молчанов.
   — Второй!
   — Третий!
   — Четвёртый!
   — Пятый!
   — Шестой!
   — Седьмой!
   — Восьмой!..
   —...Семнадцатый!
   — Офицеры есть?
   — Старшины?
   — Сержанты?
   — Никого!..
   — Принимаю командование на себя! Есть кто–нибудь, кто против?
   — Нет!
   — Тяжело раненные есть?
   — Так точно, товарищ командир — один... ранен в брюшную полость...
   — Проверить оружие, забрать оставшиеся боеприпасы и еду. Для раненного приготовить носилки. Может найдём для него врача.
   Я проверю состояние радиостанции и попробуем связаться со штабами.
   Даю вам один час. Собрать погибших, выкопать общую могилу и похоронить, документы собрать и — мне...
   ...Радиостанция восстановлению не подлежит.Связи со штабом не будет. Куда идти?
   Если рассуждать логично, то первый пункт может быть Гродно или Брест. Что предпочтительней? Подумаем.
   

  — Позовите мне срочно ефрейтора Платонова.
  — Есть— ответил водитель Бубнов.
  Через некоторое время послышался голос Панфилова:
  — Товарищ командир, разрешите?
  — Заходи, Юра!
  — Слушай, Юрий. Такое дело я поручаю только тебе.
  — Что сделать?
  — Займись, пожалуйста, боеприпасами для пулемёта, для винтовок и гранатами.
 Собери всё что осталось в укреплённых рубежах, ещё раз проверь в оружейной комнате. Может Костин что—то знает? И погрузите на повозку. Юра, сними один пулемёт с аппарелей станка и нужно закрепить как–то на повозке. Но помни, что у нас один тяжело раненый, которого нужно будет везти в поиске врача. Загрузить продукты, например — крупы и воду. Через ... меньше чем через час... выезжаем по лесным дорогам в направлении Белосток, Гродно и Минск. Повозка повезёт раненого, а личный состав пойдёт пешим ходом рядом с телегой. Оружие каждый несёт сам.
  Через несколько минут к рубежу обороны №1 подъехала повозка, управляемая Славой Костиным.
  — Мужики, загружайте раненого!
  — Время истекло. За повозкой шагом марш! Юра, какой пулемёт загружаем?
  — Из крайнего укреп рубежа. Там «Максим» обыкновенный, без фортификационных креплений.
  — Слава. Поехали к УР №5. Раненый был без сознания. Его погрузили и сразу двинули.
    Проехав первые метры пути отряд поверил в свою удачу догнать линию фронта.
    Пограничная застава продолжала своё продвижение на северо–восток. Дороги лесные мало были загружены. Война была препятствием или лесные дороги в этом регионе мало привлекательны, неизвестно. Но за полдня движения пограничники встретили только несколько крестьян.
   — Здравствуйте!
   — Dzien dobry!
   — Na farmie s; Niemcy? (На хуторе немцы есть?)
   — Вчера были.(Wczoraj byly)
   — А врач для раненого у вас есть? (Masz lekarza dla rannego?)
   — Врач у городе есть. У нас нет. (Lekarz jest w miescie. Nie mamy)
   — У вас раненого оставить можно?  (Mozna zostawic rannego?)
   — Оставить раненого не можем.   (Nie mozemy zostawic rannego.)
   — Немцы нас расстреляют вместе с раненым.( Niemcy rozstrzelajc nas razem z rannym.)
   — Спасибо. Не говорите про нас. (— Podzi;kowanie. Nie m;w o nas.)
    — Идите с Богом (Id;cie z Bogiem!)
    Пограничники продолжили свой путь, как пожелали польские крестьяне... с Богом.
Раненый боец оставался без медицинской помощи и его состояние к вечеру значительно ухудшилось, стало критическим. Но найти врача в попутных населённых пунктах было невозможно. А после захода солнца, пограничники зафиксировали смерть пограничника. Бойца похоронили на красивой опушке под красивым ясенем. Салют произвели щелчком без патронов, чтоб не привлекать к себе внимание посторонних лиц неожиданно появившихся в глубоком вражеском тылу.
   «Мы вспомним о салюте, когда возьмём на мушку врагов, напавших утром 22 июня 1941 года».
   — Слава, пока ты управляешь телегой, то нужно провести тренировку. Слушайте все! Враг не должен застать нас врасплох. В случае, если нам навстречу поедет автомобиль. Наши действия должны быть следующими:
   — Оружие у всех наизготовку!, боеприпасы под рукой!
   — Помним, что в кузове может быть личный состав тоже готовый к бою.
   — Личному составу занять оборону слева и справа от дороги. Командирами отделений назначаю самых опытных по службе красноармейцев. Кто у нас самые опытные, представьтесь! Почему молчим?
   — Я — красноармеец Ершов!
   — Сколько прослужил на заставе?
   — Три года!
   — Замечательно!
   Я — красноармеец Семёнов!
   — Сколько прослужил?
   Два с половиной года!
   — Так уж получилось. Я — салага и буду вами командовать, потому что первый взял на себя ношу командира согласно Устава.
   — Командуй, Петруха, не сомневайся. Я к тебе претензий не имею.
   — Я тоже не имею. И мы тебе будем помогать.
   — Спасибо, мужики!
   — Ездовому Славе, немедленно развернуть телегу в обратную сторону, а пулемётчикам занять боевое место за пулемётом. Напоминаю, что пулемётчики у нас числятся ефрейтор Платонов и красноармеец Рашидов.
   — Нас не должны враги застать врасплох. От этого зависит чья–то жизнь.
   — Внимание! Проведём одну тренировку!
   — Слушайте мою команду: «Внимание! Противник с фронта!»
   — Первое отделение занять оборону слева!
   — Второе отделение занять оборону справа!
   Слава хлестнул «ГНЕДКА» вожжой и круто развернул телегу через левый поворот.
 Пулемётчики, шедшие пешком запрыгнули в телегу и приготовили пулемёт к бою.
   — Товарищ командир, — обратился Ершов, — а что делать, если впереди покажется танк?
   — Хороший и правильный вопрос. Об этом мы услышим загодя — шуму он издаёт больше. И мы освободим дорогу все в одном направлении — влево или вправо от дороги (в зависимости от местности).
   — А если будет пеший строй? — добавил вопрос Семёнов.
   — Действуем так же. Вопросы есть?
   — Вот и хорошо, что нет.
   — Семёнов!
   — Слушаю, товарищ командир!
   — Отправь вперёд на расстояние 50 метров разведку. Не будем рисковать личным составом.
   — Слушаюсь.
   Движение заставы значительно притормозилось. Разведка доложила о перекрытии дороги упавшими деревьями.
   — Какой характер падения деревьев? Подпил их или подрыв?
   — Не знаю, — ответил молодой, по всей вероятности, городской юноша.
   — Всем ждать, я сам проверю характер падения деревьев.
   Пётр ушёл с молодым разведчиком вперёд. Лесную дорогу перекрыли две старые: ель и сосна. Для их уборки нужно было много времени. Но их можно было бы объехать. Характер перекрытия исключал вмешательство человека. У оснований поваленных деревьев зияли две баглени — ямы после вырванного буреломом дерева с корнем.
   — Славка, у нас топоры найдутся?
   — Да, у меня есть два топора.
   — Дородне!
   — Мужики, очистим стволы от веток и уберём стволы с проезжей части. Слава, в переносе стволов не участвуешь, находишься на вожжах и наблюдаешь за обстановкой.
   — Слушаюсь, товарищ командир!
   За полчаса бурелом был ликвидирован и подразделение двинулось дальше по маршруту. Но наступал вечер и близилась ночь. Нужно было подумать о ночлеге, а для начала об ужине.
   — Слава! Что у нас припасено для ужина?
   — У нас есть полмешка гречи. Можно кашку сварить. Если застрелить птицу или зайца, то каша будет сказочная. Давай съезжай с лесной дороги под сень леса на красивую полянку и расчищайте место, разводите огонь, а то скоро стемнеет. Я побегаю  по охотничьим тропам и по следам дичи.
   — Добро, товарищ командир!
   Петрухе повезло и он добыл пару зайцев. Не остались безразличными и другие бойцы. Одни поймали карасей и сазанов в полноводных речных притоках и  озёрных заводях. Уха поспела раньше каши. А как быть столько времени без чаю? Кипрей или плакун–трава хорошо напитал ароматом озёрную воду–кипяток и утолил жажду пограничников, которые вступили в борьбу за освобождение своей Родины.
  После сытного ужина, пограничники отдыхали у костра и командир Пётр Молчанов вспомнил, как буквально месяц назад в Окружной школе их подразделение залихватски исполняло строевую песню.
   — Товарищи, я предлагаю вам спеть нашу строевую песню, которую привёз из Москвы наш сапёр младший сержант Сергей Петухов. Мы вчетвером приехали из Окружной школы. Ещё месяца не прошло, а я остался один. И других уже нет. Нет ни одного офицера, старшины и сержанта.
   — Ну, что споём у костра? Вам эта песня понравится. Я начну, а вы постарайтесь подхватывайте.
 
                «Расцветали яблони и груши
                Поплыли туманы над рекой.
                Выходила на берег Катюша,
                на высокий, на берег на крутой.

                Выходила, песню заводила
                про степного сизого орла,
                про того, которого любила,
                про того, чьи письма берегла               

                Ах ты песня, песенка девичья,
                Ты лети за солнца ясный свет
                и бойцу на дальней пограничье
                от Катюши передай привет.

    — Ну–ка бойцы веселей. Пограничники, задорней!
                Пусть он вспомнит девушку простую,
                пусть услышит, как она поёт,
                пусть он землю бережёт родную,
                а любовь Катюша сбережёт.
      А сейчас концовку дружно и веселее:
                Расцветали яблони и груши,
                поплыли туманы над рекой,
                уходила с берега Катюша
                уводила песню за собой.
Это же наша песня, пограничная. Про Катюшу, которая ждёт каждого из нас!
Мо–лод–цы!
   — Ершов, выстави часовых, не забудь!
   — Слушаюсь, товарищ командир!

                13.  Новая встреча.

   Утро проснулось от свежей прохлады, от розового востока и от мокрой ранней росы, упавшей на военные ёжики бравых пограничников. Часовой поддерживал всю ночь огонёк костра и слушал шипение Иван–чая  в ведёрке. Утро всех разбудило, но каждого по очереди. Кому–то пощекотало щёку травинкой свисшей над лицом, кому–то заглянуло рыжим тёплым лучом сквозь неплотно сомкнутые ресницы, а кого–то голосом сойки или зяблика. А Петруху разбудила старая сосна назойливым двухсотлетним своим скрипом. Но кажется, что командирские заботы и ответственность за каждого бойца, довлеют сильнее всего. Командиру не пришлось никого журить за ленивый утренний подъём. Все хорошо понимали, что положение обязывает и никто не собирается нянчиться с чужой ленью. Все поднялись, приводили форму одежды в порядок, оружие готовили к походу. Часовой заботливо разливал хорошо напитавшийся вкусный лесной чай.
   Славка привёл привязанного вожжами к молодой берёзе «Гнедка» и стал впрягать в телегу. Сержанты — командиры отделений ворчали на свой личный состав, делая замечания на внешний вид. А практически вся застава практически готова была двинуться в путь, но только одно задерживало молодых ребят: больно место понравилось молодым бойцам и неохота было его покидать.

   «Ну, что, товарищи бойцы, поехали дальше навстречу фронту?»
Слава Костин вывел своего «Гнедка» из лесу и покатила телега по лесной дороге. А бойцы заняли места слева от телеги и справа. Разведку в авангарде повело второе отделение.
   Картина пейзажа была однообразной и тянулась монотонно и даже скучно. Населённые пункты встречались редко и отличались малолюдьем и унылостью, несмотря на великолепие пейзажа. Украшали пейзажи летние краски, и весёлые музыкальные ноты тысяч лесных певунов. Но небесное светило праздновало фиесту и ликовало на огромном голубом небесном фоне и чем ближе время к обеду, тем жарче плясало оно свой карнавал. Вокруг шагающих бойцов–пограничников, мало что изменялось, кроме панорамной смены великолепной растительности в виде деревьев  и многочисленных ярких и свежих водных объектов: притоков, ручьёв, плёсов, затонов, перекатов и прочее. Только живые существа редко попадались навстречу. Зверь вовремя скрывался в гущу растительности, а люди были далеко в гуще главных событий, где решалась судьба миллионов и далеко от тыловых развязок, которые оставили на потом. Пограничники продвигались вперёд без препятствий. Но им навстречу всё же поехал автомобиль, под тентом которого прятались люди в униформе и с оружием на груди.
Пограничники отработали приём с пулемётом и два отделения скрылись в укрытие, разделив подразделение на три боевые группы. Пулемёт вывел из строя водителя и офицера и первых солдат, решивших эвакуироваться из кузова, а также вставших на ноги, готовых к последующей эвакуации. Оказать сопротивление пограничникам осталось не более 7—8 солдат. Их расстреляли два отделения, скрывавшихся за деревьями пограничников. Опытные командиры отделений сработали профессионально.
   Водитель полуторки Бубнов заинтересовался состоянием немецкого «Опеля».
   — Товарищ командир, разрешите осмотреть трофейную технику?
   — Разрешаю.
   — Командиры, пополнить боекомплект. И собрать их «шмайсеры».
   — Товарищ командир, топлива полные баки. Повреждений нет. В кузове солдатские пайки...Видать, далеко собрались ехать.
   — А может по нашу душу?
   — Возможно ...возможно. Гранат у них хороший запас...
   — Может погрузимся на «Опель» и с попутным ветерком?
     Командиры, посовещаемся? Нужно принять общее решение.
   — Хорошо. Поговорим.
   — Давайте прикинем все наши «за» и «против».
   — Поедем быстро и до Гродно, и до Минска.
   — А я буду тебе возражать, — предложил Ершов.
   — Возражай.
   — У нас нет документов и пропусков.
     Форма одежды нас выдаст.
     Мы не знаем местности и дороги.
     Мы не знаем суточных паролей.
     Поэтому я предлагаю эту идею забыть и продолжать наш путь вместе с нашим «Гнедко» по лесным,партизанским дорогам.
   — Но есть ещё варианты. Переодеть вражескую форму, поохотиться на документы и пароли. Дать, наконец, бой.
   — Моё мнение, прорываться тихим ходом и найти штаб Западного округа для доклада о разгроме «Линии Молотова».
   — А сейчас нужно загрузить тела погибших «шютце» и сжечь «Опель». А мы продолжим путь дальше со всеми мерами предосторожности.
   Бубнов выполнил поручение Семёнова, открыв бак и зажёг тряпку. Пограничники были уже далеко, когда грохнул взрыв и полыхнуло столбом пламя над лесом. А треск пламени далеко доносилось до слуха русских пограничников, которые стремились вернуться на фронт чтоб продолжать защиту своего государства.
   Пеший поход продолжался. Пограничники отошли от Бельской зоны обороны рубежа на расстояние за прошедший день равное 19 км, а от Бельска ещё 16 км. Командование посовещавшись, определило, что по курсу движения нужно ожидать г.Белосток, население которого в 1939 году насчитывало 107 тыс. чел. Такой населённый город вряд ли смог избежать оккупации. Поэтому подразделению Молчанова  нужно было объехать Белосток. Встреча с оккупантами никак не желательна.

               
                14. Сто десять саженей риска.


   Объезжая Белосток, пограничники Молчанова отклонились от города на юго–запад, нашли лесное урочище и сделали длительный привал. Силами двух отделений снарядили разведгруппу для изучения  маршрута по форсированию реки Свислочь. Главная особенность данной местности состоит в том, что форсирование реки вплавь можно избежать, и обойтись проездом   по мосту. Но чтоб не совершить ошибок, нужно в течении суток изучить маршрут, понаблюдав из укромного места, а укромных мест в лесу много. Охраной моста занимаются, в основном, полицаи, а иногда поздно ночью — никто. Ранним утром снова заступают полицаи. В дневное время, с 9.00 до 17.00 мост охраняют молодые немецкие «шютце». Для точного изучения действий охраны надо бы изучать не менее трёх суток, но разведка доложит то что удалось узнать, а выводы пусть делает командование.
   Вчера в ночную смену с 22.00 часов до 06.00 дежурил молодой белобрысый «обер–шютце» с родинкой на левой щеке.
Завтра он, кажется, тоже заступает. Так вот: он подежурил   до 00.00 час. и  сбежал с дежурства ночевать к молодой вдовушке–крестьянке в деревню Тарасенки, которая находится в трёх км за рекой. Может и завтра он  снова от дежурства слиняет. Нужно доложить командиру, что завтра в ночь может быть открыт путь через белорусскую границу. С 01 часа ночи до 05.30 часов утра нужно быть готовыми.
Вот бы сейчас пригодился трофейный «Опель».
    Пётр обрадовался, что форсирование упрощается и можно будет  пройти мост почти парадным строем, но как бы не вышло подвоха? Ошибка может стоить не одной жизни, но и боевых успехов без рисков тоже мало бывает.
    — Ну, что, товарищи отцы–командиры, я хочу узнать ваше мнение, как нам быть?
    — Я считаю,— заявил Ершов, — что проблема изучена недостаточно. Одних суток на наблюдение за постом мало. Нужно понаблюдать хотя бы трое суток.
    — А я считаю, — заявил командир второго отделения Семёнов, — что информации получено достаточно чтоб воспользоваться хорошей возможностью и удобным случаем для форсирования поймы реки Свислочи по хорошему мосту.   
    — Выходит так,— улыбнулся командир Молчанов,— пятьдесят на пятьдесят!
    — Так точно!
    — И что же я должен делать?
    — Подождать ещё!
    — Принять единственное правильное решение!
    — А есть хотя бы один человек, который видел наш мост своими глазами?
    — Так точно! Есть!
    — И кто же это такой?
    — Замечательный разведчик, — загадочно улыбался Семёнов — Славик Костин!
    — Костин? — удивился командир — Он видел мост?
    — От въезда до съезда!
    — Это как он ухитрился?
    — Загрузил сено и провёз по мосту в Тарасенки.
    — А как же обратно? А как же аусвайс?
    — Сначала Славик провалялся рядом с постом в кустах терновника и узнал все секреты о белобрысом «обер–шютце» и вдовушке–крестьянке из Тарасенки. А потом Славик подъехал на «Гнедке» с полной телегой сена:
    — Хлопцы, Алеся прасіла накасіць сена для кумы Язи!
    — Яна ж з шютце гуляе!
    — А шютце можа накасіць?
    — Фрыц косіць ў іншым месцы.
    — Дык я паеду, хлопцы?
    — А ты вока на Язю паклаў?
    — А то не варта?
    — Вязе некаторым!
    — А ты чаго вачэй навастрыў? Табе жонкі мала?
    — Ды балюча добрая кумушка!
    — Вас Стэпка Веклич мяняе? Скажыце, яму што Ромка ўжо праехаў.
    — Не, ты што? Нас фрыцы мяняюць. Дак сёння ён да Алеся пабяжыць
    — Молодец Славик! Настоящий разведчик!
    — Ну–ка, командиры, ко мне этого героя!
    Ершов отправил посыльного поискать Костина.
    — Товарищ командир, красноармеец Костин по вашему приказанию прибыл!
    — Присаживайся, красноармеец Костин! Это правда, что ты побывал на мосту?
    — Так точно! От въезда до съезда!
    — А как же аусвайс?
    — Так полицаи дежурили.
    — И что им аусвайсы не нужны?
    — Так я им приветик от кумы передал и сено ей в Тарасенки повёз.
    — А куму, как ты узнал?
    — Полицейские секреты в кустах послушал.
    — А кумушка, как тебя знает   
    — А она меня не знает.
    — Славик, ты меня совсем заплутал.
    — Зато я всё про всех знаю.
    — Молодец! Настоящий  разведчик!
    — А что ты мне можешь рассказать про мост?
    — Много что!
    — Я слушаю.
    — Даже не знаю с чего начать.
    — Начинай с начала. С размеров.
    — Хорошо. Я сам смерил шагами. Ширина равна моим шести шагам. А длина равна 110 саженям. Его ремонтировали два еврея до Второй Отечественной войны. Заинтересованные лица могут найти документы–источники по которым составлялся договор о ремонте мостов через Свислочь — приток Немана (но не Березины). Эта река граничит с западной границей и это место, где пограничный отряд Молчанова решил форсировать пойму реки по мосту. Мост был отремонтирован и был физическим телом южнее города Белостока у пограничного хутора Пограничный, где был пост—КПП вражеской армии. Деревянный мост лежит настилами  из широких полотен на деревянных быках,сооружённых из толстых кругляков. Деревянные настилы предохраняют проезжую часть длинной сто десять саженей плоскими строганными перилами. Река Свислочь пополняется водами болот, расположенных около деревень Занки, Ковали и Грицки. Исток начинается недалеко от города Волковыск из родника, который носит название Святого Яна Крестителя. Длина реки Свислочь тянется на 137 км и течёт от истока на север. Площадь бассейна — 1750 кв. км., поэтому основную его часть занимает пойма реки, болото и непроходимые заливные луга. Мост пересекает реку и пойму с запада на восток. За мостом виднеются деревеньки и небольшие хутора в окружении лесов, за опушками которых, видны заплатки колхозных полей.

                15. Атака.

   Пограничники заняли скрытные места атаки непосредственно у въезда на мост. Разговоры все были строго запрещены. Курить нельзя. Казалось, что можно только дышать и думать и то не громко, чтоб постовые на мосту не услыхали. Команды передавались по цепи вполголоса, но их ещё не было. Пулемётчики сидели дальше всех в глуши, чтоб «Гнедко» невзначай не заржал и не фыркнул. Чтоб его чем–то занять, ефрейтор Платонов заготовил для него небольшой стожок сена и мерин стоял и хрустел им с удовольствием. А Рашидов взял на себя обязанность связиста и периодически бегал в передовую линию атаки, чтоб узнать «как у них дела». А дела совсем не двигались. Часы словно застыли на стрелках 00.30 часов и фриц никуда не  собирался уходить. «Неужто Славик всё не так расслышал? Не так понял и вся подготовка на смарку?» Всем хотелось верить в удачу и верили, ожидая наступления времени атаки...
   А когда время подошло, фриц, не гася керосиновую лампу, вышел из помещения, повесил на дверь замочек, схоронил под стрехой ключик, потянулся, разминая тело, и зашёл за угол домика. Через пару минут он вывел на полотно моста дорожный велосипед, оседлал его и поехал по полотну моста, что–то себе насвистывая.
   Сразу за ним выскочил Славик Костин и пробежал по настилу моста от начала и до съезда. Ничего не увидев подозрительного, разведчик вернулся к командиру с докладом: «Товарищ командир, путь свободен!»
   — Рашидов, давай! — махнул рукой условный знак.
   Из придорожных кустов выкатила телега с «Гнедком» и приняв на ходу Рашидова покатила гремя металлическими ободьями колёс по деревянному настилу. Следом торопилось первое отделение Ершова и тут же топталось отделение Семёнова, норовя последовать вне плана раньше.
   Ершов повёл своё отделение почти бегом за телегой. Они почти касались Рашидова, сидевшего за пулемётом, пристроенного на задке телеги. СЪехав с деревянного настила, грохот колёс исчез и телега остановилась. Славик ожидал вблизи моста и подбежал к Юре Платонову.
   — Юра, лес в том направлении по дороге, метров через сто.
   — Хорошо! Я понял.
   Пограничная телега двинулась в сторону леса, проезжая мимо спящих окон крестьянских хат. Не спали только собаки. Они служили, оповещая своих хозяев, о движении неизвестных людей и, зарабатывая свой утренний паёк. Наконец, проехали мимо последней в этом ряду хаты и тёмный лес расступился, пропуская телегу и, пристроившихся к ней людей, на свою опушку. Проехав ещё метров сто по большой поляне или опушке, Молчанов услыхал подозрительный рёв мотора, похожий на танковый и вся опушка загорелась яркими огнями, множеством фар. В радиотронсляторе, неведомо откуда взявшемуся заиграла громкая музыка, а затем завизжал резким фальцетом чужой голос:
   Внимание! Внимание! (Achtung! Achtung!)
   Русские пограничники! (Russische Grenzsoldaten!)
   Вы окружены! Сопротивление бесполезно! Сдавайтесь! Немецкое командование гарантирует сохранить вам жизнь!
   (Sie sind umgeben! Widerstand ist nutzlos! Geben Sie auf! Das deutsche Kommando sorgt daf;r, dass Sie Ihr Leben retten!)
   Пограничники не сдаются! — прозвучал голос командира.
   Платонов, пулемёт к бою! По радиотранслятору огонь! Бойцы за Родину! За Сталина, вперёд!
   Короткими очередями застрочил «максим», раздались одиночные винтовочные выстрелы. Почему–то замолк радиотранслятор. Атаковавшие пробежали на восток и увидели стену старого леса.
   — По нам стреляли? Кто слыхал?
   — Стреляли шмайсеры.
   — Все на месте?
   — Нет!
   — Пулемёт ещё стреляет.
   — Он нас прикрыл...
   — По количеству номеров рассчитайсь!
   — Первый...
   — Второй...
   — Третий...
   — ... Седьмой...
   — Мы попали в засаду. Как это так? Я не понимаю...
   — Товарищ командир, это они нам грамотно подстроили. Значит здесь работали их лучшие специалисты по борьбе с партизанами.
   — Это я, товарищи, виноват...
   — Они нас перехитрили и хорошо подстроили засаду.
   — Ершов, ты был прав. А меня обманули, как мальчишку.
   — Напрасно вы казнитесь. У них опыт войны со всей Европой. А мы только начали воевать...
   — Ладно, это мой грех и всё на моей совести останется. Да простят мне погибшие и раненные бойцы, но я не могу рисковать оставшимися в живых, поэтому мы вернёмся на наше поле боя, но  только после хорошей разведки.
   — Пулемёт замолчал, товарищ командир! — доложил Ершов.
   — Он замолчал, когда мы оказались в буреломе, — хмуро ответил Молчанов.
   — Фрицы нас в буреломе и потеряли.— сделал вывод Ершов, — ночь, тьма, а им в спину пулемёт Юры Платонова строчит.
   — Платонов ценой своей жизни спас наш отряд.— продолжал хмуриться командир.
   — Может, под покровом ночи ещё кто–то уцелел?
   — Рассветёт — разведаем. Но как они узнали о наших планах?
   — Мы об этом не узнаем никак.
   — Встретить бы утром Славика... Может он что–то расскажет?
   — Я здесь, товарищ командир, — отозвался невесело Костин, — вы теперь будете на меня грешить?
   — Нет не грешить, а нужно всё разобрать по минуте и по секунде. Или ошибка у нас с тобой была или нас лихо раскусили и упредили нашу атаку.
   — Будем думать...

                16. В окружении.

   Летняя ночь коротка. Недавно ещё её чернота обнимала человека, натыкала на кусты и деревья и вдруг — посерела чернота, посветлело небо, заблестел горизонт.
Всё окружающее обрело формы, контуры, стало узнаваемо и обрело свои краски.
   Пограничники проснулись от света, прохладных неудержимых капель росы и от утренних звуков. Особенно выделялись утренние трели соловья и протяжная нотная пьеса иволги, но и зырянка старалась не сплоховать, где–то на ясене, и зяблик  преуспевал в этом оркестре. А до чего искусен летом дрозд, заслушаешься!
   Петруха второй раз открыл глаза чтоб убедиться, что это точно роса его приводит в чувство, а не брательник травинкой забавляется. Лес приобрёл своё натуральное зрелище, хотя не то, к которому привык глаз поморца. Вокруг ещё спали его бойцы — остаток отряда. Сердце снова защемило болью обиды за вчерашнее поражение. Как их могли фрицы вычислить! Пропустить по мосту и встретить на опушке леса, где они считали себя в безопасности? А почему в лесу, а не на съезде с моста. Там довольно удобное место чтоб расстрелять или пленить. Неужели в наших рядах имеется предатель? Не верю, не может быть. Я не хочу думать на Славика, но что–то подталкивает. Если бы Костин был предателем, то он ночью ушёл. Нужно осмотреть место при дневном свете. Заодно посмотреть на погибших пулемётчиков, коня найти, раненных эвакуировать в безопасное место.
   — Погранцы, подъём!
   — Приготовиться к походу!
   — Ершов принять командование отрядом!
   — Куда отряду следовать?
   — Разложим карту!
   — Слушаюсь!
   — Вы следуете строго на восток! А я возьму с собой Костина и мы проверим место вчерашнего боя. Если будут раненные, заберём. Что с нашими пулемётчиками и где делся «Гнедко»? Мы вас догоним.
   — А как вы без карты найдёте нас?
   — Мы пойдём по вашему следу, а карту я уже посмотрел. Выставляй охранение, а на ночь часовых!
   — Есть!
   — По пути подумай, как покормить бойцов.
   — Слушаюсь! Не волнуйтесь, всё будет хорошо.
   — Через 10 минут выступаем, задерживаться нельзя.
   — Бойцы, слушай мою команду! Приготовиться к походу! Выход через десять минут!
   — Красноармеец Костин! Мы с тобой выступаем в разведку. На сбор три минуты!
   — Слушаюсь!
   Разведчики поднялись, проверили своё снаряжение, оружие, попрыгали по привычке и двинулись в путь, оставив отряд на месте отдыха.
Уже через час пути ускоренным шагом Пётр подал попутчику знак «Внимание!». Разведчики дошли до места бурелома. Значительная часть леса была искорёжена, повалена и перемешена. Пройти через лесной хаос могут только звери и то не самые крупные. Как вчера отряд здесь протиснулся — загадка. А вот преследовавшие с этой задачей не справились и остановились и даже повернули назад. Танки бы прошли, но следов не наблюдается. Значит, свет фар показал, что направление нужно изменить.Пулемётчики тоже на телеге не смогли бы преодолеть препятствие и куда–то свернули...
   «Попробуем ответить себе на этот вопрос?»
   «Попробуем отклониться от бурелома на запад?»
   «А вот и танковые следы...»
   «Пойдём по танковому следу и вдоль бурелома».
   «Товарищ командир, а там что–то белеет... но оно в хаосе бурелома».
   «Бегом марш»
   Разведчики пробежали метров 150—300 и остановились, как вкопанные. За кучей коряг застряла телега, а «Гнедко» лежал обессиленный и всхрапывал.
   «Он ранен?»
   «Нет. Крови нет».
   Мерин удавился натянутой упряжью. Телега была перевёрнута и под ней лежал Юра
Платонов, истёкший кровью. Тут же в нескольких метрах от телеги лежал Рашидов с пулей в голове. Пулемёт лежал вверх колёсами  с пустой патронной лентой.
   — Славик, похороним наших героев. Давай выкопаем для них могилку вон под той сосной. И пометь её. После победы вёрнёмся, кто останется жив.
   — Слушаюсь, товарищ командир!
   — А «Максим» спрячем под корнями бурелома.
   Разведчики за час управились и пошли дальше искать ответы на свои вопросы.
   В районе полукилометра  разведчики нашли ещё пять погибших. Их похоронили у «Платоновской сосны». Без вести пропали три бойца.
   — Поищем ещё троих?
   — Так точно!
   Разведчики выдвинулись дальше, но уже скрытно, а переговаривались только знаками или шепотом. Приблизившись до опушки, примыкавшей к деревне, они увидели огороженную площадь деревянным забором с востока, севера до бурелома. Под грибком стоял часовой «шютце». В одном углу был построен из второсортного материала барак, а во втором стоял ретранслятор, несколько танков и грузовых автомобилей «опель». У барака стоял легковой автомобиль, с заведённым двигателем.
   — Ближе не подойдём. Если в бараке есть пленённые, то здесь могут быть собаки, которые нас почуют.
   — Что мы здесь увидели? Это немецкий лагерь военнопленных. Мы вчера сюда заехали. Вот что значит не разведать до конца маршрут движения.
   — Тогда, товарищ командир, я не виноват?
   — Успокойся, красноармеец Костин. Не виноват ты. Считай, что мы с тобой всё проверили. Дело случая, что мы поехали искать лес. Это же логично в нашем случае.
И «фрицы» на это рассчитывали. А о наших планах никто ничего не узнал.Нам только
осталось увидеть пленных солдат, чтоб убедиться,что это лагерь военнопленных.
  — Как нам их увидеть чтоб не учуяли нас собаки?
  — Мы обойдём вокруг лагеря и проверим следы. Такое количество следов скрыть невозможно. И мы проследим, где они работают.
  — Интересно!
  — Учись, боец!
  — Мы сначала найдём множественные следы людей, которых повели на работы.
  — А куда?
  — Я думаю, что силами военнопленных строят в лагере бараки, а для этого нужно много стройматериалов — дерево. Вот они его и заготавливают на буреломе. Пойдём на север от лагеря.
  — Пойдёмте, товарищ командир.
  Пройдя несколько километров, разведчики услыхали характерные шумы: лай собак, шум пил, работа топорами.
  Выбрав подветренную сторону, Пётр показал рукой с какой стороны им нужно зайти, чтоб собаки не услыхали их запах. В лощине, где показала свою силу стихия, трудились около сотни мужчин в военной форме, без поясных ремней и босиком. В такой массе людей увидеть и узнать троих пограничников было невозможно. Делать разведчикам было нечего и они ушли догонять отряд.
  — Товарищ командир, а где мы своих нагоним?
  — Не волнуйся, нагоним, вот увидишь!
  — Я вам верю.
  — Вот и хорошо!

                17. Доверяй, но проверяй.               

   Когда небо должно было просветлеть и окраситься в нежный лазурный цвет, этого не случилось и разведчики шагали в серой пелене тумана, сросшегося с серой тучей неба, лежавшего не только на ветках белорусского леса, но и на сырых плечах молодых пограничников и на тяжёлых отсыревших их мыслях. Задождило, наверное, надолго. Славик шагал и время от времени выкручивал свою пилотку, которая через непродолжительное время снова тяжелела от воды.
   Пётр улыбался от его действий и жалел, что самому нельзя так сделать, потому что во–первых носил на голове командирскую зелёную фуражку, а во–вторых не гоже ему, командиру, так относиться по–ребячьи к форме одежды.
   Небо распахнуло свои люки и лило на лес, а с веток на головы пограничников воду вёдрами. Влаги добавляли и ветки молодых сосен и елей, и высокие бурьяны, и кустарники. Они хлестали своими ветвями и добавляли влаги на одежду, обувь и на переносимые вещи.
   — Мы правильно идём, товарищ командир, — беспокоился молодой воин.
   — Правильно, не думай об этом.
   — Как не думать? — удивлялся Славик, — Я бы давно потерялся.
   — Мы ещё даже не пересекали их путь.
   — Откуда вы знаете?
   — У меня на это глаза есть.
   — А когда пересечём их след, вы мне его покажете?
   — Хорошо, покажу. А это хорошо, что ты любопытный.
   — Славик, а ты где родился, где жил?
   — Я жил у Витебске.
   — Скажи это по–белорусски.
   — Я жыў у Віцебску.
   — Красиво звучит, колоритно, звучно и хорошо.
   — Кто твои родители?
   — Папа — милиционер, а мама работала на почте.
   — А ты поработать успел?
   — Нет. Я только школу закончил.
   — А как ты конюхом стал?
   — Я ходил на конно–спортивную секцию.
   — Теперь всё понятно. Любишь лошадей?
   — Так точно!
   — Жалко «Гнедко»?
   — Очень!
   — На войне не просто и все живые существа со смертью ходят в обнимку.
   — Да, от встречи с «костлявой» никто не гарантирован...
   — Нам нужно пройти подальше от лагеря пока дождь хорошо льёт, а когда он притормозит, то нас пойдут искать снова.
   — Может перейдём на бег?
   — И сколько мы пробежим? километр... два?
   — Сколько получится...
   — А не лучше ли уверенным шагом пройти двадцать?
   — Не знаю. Просто мне хочется уйти из этого района подальше и побыстрее.
   — Пройдём максимально возможное расстояние, но где–то погоня нас настигнет обязательно.
   — Откуда они про нас знают?
   — Знают, потому что это не просто служба Вермахта, а специальная служба СС.
   Они всё доводят до логического конца. А наше форсирование моста на реке Свислочь не окончено, что означает, что нужно ждать преследования. Его нет лишь потому, что кому–то из офицеров не хочется выходить под проливной дождь.
Но только дождь ослабнет, командиры выгонят подразделения для поисков погранцов по следу.
   По всем признакам дождь не собирался прекращаться и лил воду до конца дня. Разведчики промокли до последней нитки и были бы не против подсушиться, отдохнув под крышей. Особенно страдал от этого Славик. Пётр решил сделать юноше сюрприз и когда в лесу стемнело, Пётр устроил навес между четырёх сосен, натянув на уровне своего роста плащ–накидку, а внизу разжёг костёр. Из молодых елей охотник ловко смастерил шалаш или укрытие, где разместил Славика, в хвойном ложе. Юноша не успел коснуться постели, как уснул, а старший товарищ примостился у входа в укрытие, воспользовавшись теплом костра. Он планировал принять на себя обязанности часового, чтоб юноша полноценно отдохнул всю летнюю ночь.
   Пётр рассчитывал на свою выносливость, охотничий опыт и феноменальную чуткость. А сон коварно облепил его глаза, отяжелил веки и растёкся по телу, казалось бы до самых пят. Пётр с ужасом открыл глаза, ожидая увидеть вокруг себя что–то ужасное, но командир увидел сереющий рассвет, расступившуюся мглу и, потрескивавшие дрова, тухнущего костра. И только сейчас Пётр понял, что беспокоило и тревожило его. Это был далёкий, приглушенный расстоянием лай собак. По их следу бежали служебные немецкие овчарки чтоб помочь арестовать двух пограничников—разведчиков.
   — Славик! Красноармеец Костин — подъём! Нам пора пробежаться и найти хорошее укрытие. Хорошо бы речку или озеро.
   — Что случилось, товарищ командир?
   — Нам пора и задерживаться нежелательно.
   — Я готов, товарищ командир.
   — Сними навес, разметай укрытие и приготовиться к бегу.
   — Слушаюсь!
   — Бегом марш! — скомандовал Пётр единственному своему подчинённому, когда погасил огонь костра.
   Славка имитировал бег на месте, согнув в локтях руки, а когда командир побежал фактически, припустил следом за командиром. Когда командир прибавил скорость, Славик тоже ускорился следом за командиром. Пробежав час пограничники замедлили темп, а потом перешли на шаг.
   Дождь прекратился и было слышно, как падают капли в лужи под деревьями. Если бы не шаги беглецов, то звуки природы несли бы только свою музыку.Утро раскрывало свои глаза всё шире и предлагало всем окружающим лесные картины великолепия. И не важно, что небо залило всю округу слезами дождя. Оно освежило, омыло и придало особый аромат каждому листику, каждой хвоинке и, что это слёзы быстро забывалось. Славик отогревшийся и отоспавшийся был полон энергии и готов был бежать хоть до Минска, но командир обязан был следить за маршрутом и держал курс движения строго на восток. Он помнил, что по карте им предстоит на восток двигаться до местечка Барановичи и пересечь реки: Зельвянка, Щара и Вольхвянка, множество притоков, а также ручьёв. По пути могут быть три десятка деревень, в которые им заходить небезопасно. Только после тщательной разведки. А следы отряда Пётр ещё не обнаружил и быть такого не может, что он их проморгал. Когда утро разгорелось и из–за тучи брызнуло рыжими лучами долгожданное солнышко, погранцы наткнулись на очередной приток или ручей, который бежал себе на север от маршрута. И тут–то командир—охотник с удовлетворением обнаружил следы отряда. Это был окурок сигареты «Махорочные», скуренный до сантиметра своей длины. И как курильщик ухитрился сделать последнюю затяжку, чтоб не обжечь губы! А в песок берега была воткнута сожжённая спичка. Здесь Ершов сделал привал, а вот и след сапога уже в воде.
   — Славик, здесь у наших ребят был привал. Найди следы наших ребят, попробуй?
   — Хорошо, я попробую.
   Юноша долго разглядывал всё вокруг, но увидел только след в реке.
   — На первый раз, не плохо!
   — Пошли вброд на тот берег.
   — Слушаюсь!— козырнул красноармеец, а Молчанов достав «махорочные» сигареты, размял пару штук и посыпал берег по своим следам, чтоб усложнить собакам поиск.
   Пограничники сняв обувь и нижнюю одежду переправились на восточный берег, слегка обсохнув, стали одеваться. Пётр заметил, как бегают у Славика глаза: «Всё ясно, Костин ищет следы переправившегося отряда».
  — Молодец, боец, получаешь попутно хорошую практику следопыта. Это для разведчика очень похвально. Нашёл что?
  — Так точно! Вот ветка сломана на ивняке.
  — О! Это не меньше чем на пять баллов, красноармеец Костин!
  — Спасибо!
  — Славик, нам задерживаться нельзя. Вперёд, подальше от берега!
  — Снова марш–бросок?
  — Пожалуй, да! Бегом марш!
  Пограничники снова побежали в хорошем темпе и в соответствующем настроении. Бежать ещё легко, пока не слышно лая служебных собак и топота кованных Soldatenstiefel (солдатских сапог). Лес поднялся в росте и забелел берёзовой корой, почва стала твёрже, в траве замелькали шапки подосиновиков и запахло летом.В сторону востока петляли тропки, которые тонули в черничнике и малиннике, деревни встречались редко, а люди ещё реже. Даже медведя увидеть в ягоднике было,достаточно естественно, чем человека на лесной тропе. Поэтому бег поддерживался в быстром темпе.Следы отряда Ершова встречались чаще и привели разведчиков к реке Зельвянке, которая впадала в озеро на окраине посёлка Зельва. Молодые пограничники отдалились от Белостока приблизительно на сто километров и успешно продолжали своё бегство дальше на восток. Участившиеся следы группы Ершова, подсказывали Петру, что их встреча неизбежна и не за горами. «Скорее бы!» — подумал командир заставы и остановился. Славик последовал его примеру.
   Зельвянка ещё была полноводна и даже агресивна: вплавь её не возьмёшь, а мост искать, нужно в посёлке Зельва, где вероятно уже хозяйничают «фрицы». Интересно, что предпринял Ершов? А по всей вероятности, то что и он подумал. Проверить Зельву на предмет присутствия в посёлке оккупантов. Если нет, то форсировать реку испытанным способом, а если есть, то подняться на север от города и найти подходящее место для переправы.
   К сожалению, факт оккупации Зельвы уже свершился, поэтому нужно использовать второй вариант. Молчанов стал обдумывать план операции второго варианта и поймал себя на мысли, что хорошо бы сначала объединиться с Ершовской группой, а потом действовать по варианту.
  Сегодня бойцы Ершова наловили рыбки и сварили уху. Командир наткнулся на кострище, которое слишком пропахло рыбой. От костра, следы повели на север. Значит в Зельве — «Фрицы». Пойдём за своими ребятами на север.
   — Славик, я придумал. Нас теперь ползаставы! Значит справимся с переправой — смастерим плот. Думаю, что ребята согласятся.
   — Их сначала нужно найти.
   — Найдём, обязательно найдём!
   Поднявшись по реке на север разведчики настигли своих сослуживцев на реке Зельвянка в месте весеннего разлива, которое достигает в разных местах от 500 метров до трёх с половиной километров. Такие водные преграды переплыть вплавь было бы рискованно. К тому же в пойме реки образовалось два крупных болота: Багна–Схеда и между реками Щара и Зельвянка — Журавлиное. Поэтому поступило предложение построить плот. Материалов для его постройки вокруг много. А командир отделения Семёнов приметил на берегу разлива заготовленный штабель берёзового дерева. По всей вероятности заготовили берёзу до войны, но планы руководства изменились и материалы лежали мёртвым грузом. Нужно только обзавестись крепёжным материалом: гвозди, скобы, канаты и прочее. А также найти самое узкое место для форсирования водной преграды. Ни первая задача, ни вторая без участия местного населения не выполнимы. «І Што рабіць?» (И что делать?)
   Посовещавшись, командиры решили обратиться, к близко живущим от штабеля лесоматериалов людям. А ребятам–белорусам из пограничного отряда подготовиться в разведку в Зельву и близким от штабеля поселениям. Инструктируя, командир просил проявить бдительность, сначала проверить собеседника, а потом вводить его в тему разговора. Решили, что в Зельву пойдёт Славик Костин, а в деревню Ершов.
   
                18. Князево

   Славик готовился к выполнению задания командования и был почти готов. В его вещмешке почему–то остались лёгкие брюки, которые он сохранил, не зная сам для чего, а вот верха не было. Юноша поспрашивал сослуживцев, но никто не смог ему помочь. Тогда придётся что–то стырить в соседних с временным лагерем деревнях.
Благо, что там фрицев пока не было. Хорошо Ершову. Он пойдёт в эти деревни по форме. Слава попросил командира отпустить его в разведку по деревням, чтоб что–то найти. Командир ещё раз напомнил молодому пограничнику об осторожности при решении этой задачи. «Слушаюсь! Товарищ командир!» — козырнул Костин.               
   — Вячеслав, от нашего лагеря до ближайшей деревни Князево всего, два километра. Деревни ещё не оккупированы, но новый порядок (Neuordnung) немцы уже установили. А это значит, что Староста деревни (Dorfvorsteher) и полицаи (polizisten) уже есть. Ясно?
   — Так точно!
   — Желательно не попадаться.
   — Слушаюсь!
   — Воровать бельё с верёвки я тебе порекомендовать не могу.
   — Я всё понимаю, товарищ командир!
   — Тогда, желаю удачи!
   — Спасибо!
 
   ... Славик вышел, после захода солнца, выждав время, когда хозяева подоят скотину и поужинают сами. Почти в каждом дворе был надёжный охранник — дворовый пёс. Незаметным, не то что во двор, а мимо, по дороге не пройти. Псы, учуяв постороннего, поднимали такую тревогу, что не поспишь! Славик зафиксировал дворы, в которых охранники или отсутствовали, или оказались ленивыми и не издали ни звука. Разведчик Славик нашёл густые заросли сирени и устроил себе там лежбище.
Деревня медленно засыпала. Животные не издавали ни звука, только поросёнок иногда спросонья хрюкнет, да корова шумно выпустит воздух из огромного переполненного зелёной жеванной травой живота.В иных дворах петух наводил в своём курятнике порядок, как строевой старшина делал замечание молодой курочке. И снова — длинная, тягучая тишина висела над деревней Князево. Сиреневые кусты, которые облюбовал разведчик, росли в саду дома, где не было собаки–охранника и не слышно было звуков о существовании во дворе каких–либо животных, а в дому людей. Двор зарос травой, а что было за домом в огороде, Славик ещё не проверил. Когда разведчик зашёл в темноте за дом, то заметил посреди посреди огорода фигуру. Юноша затаился и продолжал наблюдать. Фигура тоже его заметила и застыла. «Наверное, заметила меня,— подумал разведчик и старался не шумнуть». Прошло какое–то время, но фигура оставалась на месте. Юноша стал сомневаться, но попадаться не имел права. И он решил продвинуться ближе ползком. Парень был худощав, лёгок и достаточно ловок. Он бесшумно продвинулся на близкое расстояние, а фигура стояла не двигаясь и, кажется, к нему спиной. «Что это? Она тоже меня боится? Ладно!» Ему захотелось окликнуть её. Да её, потому что разведчик был уверен, что это была женщина.
«Стоп! А что женщина делает в это время в огороде?» У женщины шевелилась одежда, а она стояла, как вкопанная, на одном месте.
   — Эй!
   — ...
   — Товарищ... Можно вас спросить?
   — ...
   — Вы меня не бойтесь... Я свой...
   — ...
   Славик подпрыгнул, как на пружинах и подбежал к фигуре. Тронул рукой... и, подняв фигуру на руки, чертыхнулся. Это было хорошо одетое чучело.
   «Хорошо–то хорошо, но вся одежда была женской. Вот невезуха!»
   Юноша воткнул чучельное основание в землю и стал разглядывать верхнюю одежду. Это была женская блузка большого размера, которые носят почти все бабушки.
 «Нужно уносить хотя бы это» — подумал грустно разведчик. Он больше на дорогу не выходил, чтоб не дразнить цепных сторожей, а пошёл по огородам к выходу из деревни и к месту временного пограничного лагеря.

                19.  Подболотье
               
   Командир отделения Ершов получил задание разведать обстановку в деревне Подболотье, которая располагается тоже на левом берегу реки Зельвянка. Неподалеку от деревни, пограничники изучая местность, обнаружили штабель лесоматериалов, заготовленные ещё до войны, которые пока никому не понадобились.Необходимо в деревне найти человека, знающего что–то существенное, что принесёт отступающим пограничникам пользу.
   Ершов решил в форме и при оружии зайти в самый крайний дом и поговорить с жильцами. Время Ершов выбрал утреннее, когда хозяева кормили скотину и доили корову.
   — Хозяева! Здравствуйте! Можно с вами поговорить?
   — Заходите, товарищ!
   — Зайду, только скажите, в деревне немцы есть?
   — Они у нас не квартируют. Бывают наездами.
   — А кто же руководит деревней?
   — Назначили старосту. И нашли среди нас полицаев.
   — Администрация села?
   — Можно и так сказать.
   — Они все из ваших?
   — Староста из Зельвы, а полицаи есть и из нашего села. А вы партизан?
   — Считайте так, не ошибётесь. Вы можете что–нибудь рассказать про штабель лесоматериалов, который лежит...
   — ...знаю, знаю... Этот лес заготовили у деревень Бородичи и Межеричи ещё в 1939 году. Планировали построить мост через Зяльвянку.
   — Это далеко от этих мест?
   — Это здесь, в нашем районе. (Гэта тут, у нашым раёне.)
   — А где именно?
   — Не далёко, в деревне Подболотье.(Недалёка, у вёсцы Подбалоцце.)
   — А что на правом берегу? Там дорога дальше есть?(- А што на правым беразе? Там дарога далей ёсць?)
   — Есть до Слонима и до Барановичей, хоть до Минска.Вам у Минск надо?
   (— Ёсць да Слоніма да Баранавічаў, хоць да Мінска.Вам у Менск трэба?
   — Наверное, да!( Напэўна, так?)... Может у вас и кузня в деревнях есть?
   — Есть!(Ёсць!) У Зельве, у Князево, у нас, у Подболотье(У Зэльве, у Князева, у нас у Падбалоцьці)
   — А кузнецы там есть наши?(А Кавалі там ёсць нашы?)
   — (Нет, только у Зельве. А что надо сделать? )Няма, толькі ў Зэльве. А што трэба зрабіць? )
   — Скобы на плот.(Клямары на плыт.)
   — Сколько? (Колькі?)
   — На 15 брёвен.(— На 15 бярвення?
   —— На 15 бярвення? Можна.
   — С кем можно договориться?(З кім можна дамовіцца?)
   — В церкве.У неё богатая история.Церковь Троицы Живоначальной — приходской храм Гродненской епархии Белорусского экзархата Русской православной церкви в посёлке Зельва Гродненской области Белоруссии. Храм был построен в 1815 году как униатский  по проекту архитектора Александра Градецкого на фундаменте старинного деревянного православного храма, датируемого по одним источникам 1434 годом, по другим — 1443 годом. По некоторым данным, здание церкви является перестроенным театром Сапеги.
   — А священник там наш?
   — Наш священник. Вопрос про скобы будет паролью. (Наш святар. Пытанне пра клямары будзе пароль.)
   — О! Это хорошо!(О! Гэта добра!)
   — Спасибо! Мне пора идти. До свидания! Приятно, что в Белоруссии ещё есть наши люди.
   — Не все могут стать полицаями. Есть и свои люди.(Не ўсе могуць стаць паліцаямі. Ёсць і свае людзі.Да пабачэння!)
   Ершов ускоренным шагом ушёл со двора, оглядываясь, не следит ли кто за ним.Ничего подозрительного разведчик не заметил. Он только удивлялся, что разговор получился доверительный и лёгкий. Они с собеседником, как будто были сто лет знакомы. Нужно проверить всё и быть бдительным.Как замечательно, что он ещё с детства помнил белорусскую мову.
   Доложив командиру о результате встречи, Ершов немного успокоился, как будто разделил камень сомнений с Молчановым.

                20.   Церковь Троицы Живоначальной

   Славик Костин собирался в разведку в Зельву. Накануне перед выходом он занимался гражданской формой одежды. Кофта, снятая с чучела в деревне Князево было распорота и перешита по фигуре Костина. Из нательной рубахи Славик смастерил себе приличную рубашку. Завтра нужно выйти с раннего утра чтоб прибыть в Зельву на литургию в старинную церковь, которая ему ещё не известно, где находится. Ну ничего, юноша не терялся и надеялся на удачу. Конечно плохо, что у него нет документов, но разве в такой неразберихе, устроенной войной у всех всё в порядке  в жизни? Юноша, как бывалый разведчик с утра перешёл на белорусскую мову и разговаривал со всеми в отряде, кроме командира. Он тренировал разговорную речь и даже получал от этого удовольствие. Парень сбегал с утра пораньше в лес и набрал ведёрко  земляники и ведёрко ранних грибов. Официально Костин собрался поторговать на рынок и в церковь на литургию. Чтоб дольше торговаться, юноша смастерил из лыка стаканчики для земляники и туески для грибов.
   А основным делом разведчика была встреча со священником. Славик заучил пароль, который придумал сам, использовав в разговоре проблему изготовления скоб (клямаров) и их количество (пятнадцать). Если в Подболотье, у Ершова была встреча с белорусским патриотом, то им всем повезло, а если с провокатором, то не повезло Славику, в первую очередь.Разведчик всё понимал и надеялся только на свою удачу.
   Подойдя к Зельве с северной стороны, Костин устроился на окраине у железнодорожного переезда. Он разложил свои туески с лисичками и стаканчики с земляникой: то сидел зазывая проезжающих автомобилистов, то похаживал между своим товаром. Несколько немецких автомобилей остановились, заинтересовавшись ягодой. Покупатели выбрали себе по стаканчику и бросили парню по марке. Славик не стал деньги убирать и оставил их в пустом туеске для интерьера торговой сцены.
   Посидев некоторое время перед переездом, Костин осмелился пересесть за железной линией, оказавшись на территории городского посёлка. Мимо изредка проезжали тупорылые грузовые «опели» с командами штурман–манов ВАФФЕН-СС и элегантные мерседес-бенцы с офицерами в салоне. Одни безразлично проезжали мимо молодого парня, другие интересовались лисичками или ягодами, но не продавцом.
Что с этим делать?(Was soll ich dagegen tun?) Это съедобное?(Ist es essbar?)
Белорусский мальчик, продававший грибы только пожимал плечами и наивно улыбался.
А немцы разочарованно махали руками и уезжали. Но землянику покупали, только спрашивали:«Ягода мытая?» ( "Ist die Beere gewaschen?») Мальчик пожимал плечами и часто кивал головой.
   Через час торговли юноша пересел на параллельную улицу Зельвы — Майскую, а ближе к полудню он оказался возле храма, который далеко был виден из–за своей высокой белоснежной колокольни. Постояв в смиренной позе молящегося прихожанина, часто осенняя себя крестным знамением, Костин направился к боковому притвору храма. Он был открыт и над входом висел небольшой колокольчик, с висевшей от него пёстрой ленточкой. На поданный Славиком вызов долго никто не выходил. Но дверь всё же внезапно открылась и на пороге предстал священник в тёмном облачении: «Что тебе угодно, сын мой?» ("Што табе заўгодна, сын мой?)
«Слава Иисусу Хресту!»"Слава Ісусу Хрэсту!" — молвил Костин.
«Здравствуй, сын мой! Што табе заўгодна?» — ответил священник.
   — Я ищу кузнеца, батюшка — начал заученные слова Славик — но не могу найти.
   — Здесь храм, сын мой, а кузнеца ищи в кузне.(Тут храм, сын мой, а каваля шукай у кузні.)
   — Я не местный, а из далёкой деревни...(Я не мясцовы, а з далёкай вёскі...)
   — Зачем же юноше кузнец? (Навошта ж юнаку каваль?)
   — Чтоб заказать скобы для дерева (Каб замовіць клямары для дрэва)
   — Колькі клямараў?
   — Пятнадцать пар.
   — Сходи, сынку, помолися, а после литургии подойдёшь причащаться.
     (Схадзі, сынку, памолімся, а пасля літургіі падыдзеш прычашчацца.)
   — Добра, Ойча! Спасибо!

   Литургия длилась, как обычно и Славик терпеливо ожидал её окончания. В храме было не много молящихся и священик предложил всем желающим причаститься. Прихожане выстроились в очередь и подходили поочерёдно к священнику, вкушая просфиру и причащаясь церковным вином  с ложечки. Когда к причастию подошёл Славик, священник предложил ему исповедоваться. Разведчик понимающе кивнул головой и склонился в поклоне.
   На исповеди не было посторонних глаз и ушей. Священник тихо спросил. Вы можете мне сказать зачем молодому человеку из дальних деревень 15 пар клямаров?
  — Это не моя тайна, поэтому — нет.
  — Вы мне можете довериться, потому что мы с вами сейчас находимся в божьем доме и вашу тайну мы сохраним вместе перед Господом Богом.
  — От сохранности этой тайны зависят жизни моих сослуживцев.
  — Я вас понимаю, но, если вы ждёте от меня помощи, то мне нужно знать, как вам лучше помочь. Откуда вы прибыли и, где находятся ваши сослуживцы.
  — Мы прибыли с Западного пограничного округа, и находимся в Подболотье. Нужно переправиться через реку Зельвянка и болото Багна–Схода на правый берег.
  — Я тебя понял, сын мой. Передай кузнецу Адаму в Подболотье вот этот перстень с моим приветом. Он сам его делал, поэтому узнает. Привет от отца Иосифа. И на словах просьбу об изготовлении клямаров.
  — Спасибо, отец Иосиф. Я побегу?
  — Беги, сынок, тебе предстоит путь не близкий. Передай своим сослуживцам, что здесь, на белорусской земле, остаются люди, которые будут ждать вас с полной победой.
  — Передам, отче, обязательно!
  Славик вышел из храма, огляделся вокруг, повернулся лицом к храму, осенил троекратно свой лоб крестным знамением и пошёл широким шагом человека занятого своим делом в сторону железнодорожного переезда.
  — (Halt! Wohin gehst du, junger Mann?)— неожиданно выросли перед Славой два штурманмана ваффен СС.
  — Стой! Куда идёшь, юноша?
  — О! Das ist unser bekannter Beere! Gibt es noch Beeren?
  — О! Это наш знакомый ягодник! Ягоды ещё есть? — ближний штурманман весело улыбался Костину, пытаясь что–то показать и объяснить. Юноше показалось, что он где–то уже видел этих верзил и пытался угадать. «Нигде, кроме как при продаже ягод, — подумал юноша и развязав заплечный мешок, достал два последних стаканчика с земляникой — пожалуйста!
  — О! Gut! Gut!Danke!! (Хорошо! Спасибо!)
  — Куда идёт русский юноша? ( Wohin geht der russische Junge?)
  «Я иду — догадался о чём спрашивает его патрульный, — за ягодами...» и показал на стаканчик.
  — Das ist gut! Geh, russischer junger Mann! (Это хорошо! Иди, русский юноша!)
  — До свидания!( Да пабачэння!)
  Славик продолжил свой путь в сторону ж/д переезда. «Как замечательно, что они у меня купили ягоду! Просто повезло.»
   В лагерь разведчик вернулся ночью. Командир курил на пне у входа в шалаш. Кто–то уже спал, а кто–то помогал ему переживать, разделяя его опасения.
   — Ты почему так долго?
   — Товарищ командир, красноармеец Костин ваше задание выполнил!
   — Хорошо! Рассказывай!
   Разведчик долго рассказывал о своих приключениях в течении сегодняшнего дня.
   — А с ягодой ты решил вопрос замечательно. Молодец!
   Славик улыбнулся, скрывая от командира зардевшееся лицо, по–заговорщицки подмигнул луне, которая катилась по небу своим таинственным курсом, но, кажется, тоже на восток. «Даже луна не довольна новым порядком (Neuordnung), который устанавливался во всей округе Белоруссии, — подумал юноша, — а луна тоже отступает с нами в Минск или дальше? Но она — за нас и это точно!»
   Командир прикурил последнюю перед сном папироску и собрался спать, но решил проверить службу часового и додумать, как быть и как бы непопасть на провокацию.
   Завтра нужно отправить Славика к кузнецу Адаму с приветом от отца Иосифа. А дальше посмотрим по результатам встречи с кузнецом. На этом командир успокоился, перекинулся с часовым парой слов о бдительности, напомнил ему, как часовые проспали жизнь командира 25 дивизии в Гражданскую войну и пошёл спать.
   Луна скрылась за тучку, чтоб не стать, наверное, свидетелем инструктажа часового и выглянула одним глазом из–за тучки тогда, кода командир заставы скрылся за еловыми лапами шалаша. Петруха примостился на ложе из лап, вдохнул глубоко родной таёжный запах ели и погрузился в глубокий, но тревожный командирский сон полный забот, тревог и опасностей.

                21.   Кузнец Адам.

   Утром командира Бельской заставы разбудил шелест дождя, который начался ещё затемно, но он стекал по хвойным веткам шалаша и копился в небольшой луже перед входом в спальное сооружение пограничников. Капли отяжелев, срывались и падали в эллипсообразную лужу со звонкими всплеском, издавая сложные музыкальные ноты, которые не воспроизвести ни одному музыканту ни на одном известном инструменте.
  Пётр полежал ещё минутку с закрытыми глазами, приводя свои мысли в порядок, зачеркнул сомнения и направил мысли на решение сегодняшних непростых задач.
«А в чём состоит сегодня главная задача,— думал молодой командир заставы, — провести удачно встречу с кузнецом Адамом, а потом всё остальное». Пограничники ещё посапывали во сне и пребывали совершенно в состоянии покоя: кто–то похрапывал, а кто–то бормотал во сне. Славик, например, что–то бормотал на белорусской мове, а Егоров воевал с врагами...А дождик, тихо капая в свою овальную лужу, всё же, достиг своей цели и разбудил большинство спящих пограничников.
   Проснувшись, молодые ребята ещё сидели на мягких еловых лапах, восстанавливая своё настоящее и, забывая свою жизнь в объятиях сна. Большинство ребят выскочили наружу чтоб поглядеть погоду и, удовлетворённо глянув на шалаш, радовались, что он получился надёжным укрытием от весеннего ненастья. Славика заботила гражданская форма одежды, потому что ему снова предстоит встреча с незнакомым человеком, о котором не все были хорошего мнения. «А, если он провокатор, то ему придётся дать бой и погибать, а как этого не хочется в 19 лет!...»   
   — Славик, как настроение?
   — Мне очень сильно не хотелось возвращаться из сна в реальную жизнь.
   — Да ладно!
   — Так точно!
   — Как ты будешь действовать, если Адам — провокатор?
   — Я возьму с собой гранату... Но я поверил отцу Иосифу. Он замечательный человек, которому нельзя не верить.
   — Но по словам жителя из Подболотья кузнец Адам в число своих не попал, помнищь, визит Ершова к семье из Подболотья?
   — Так точно! Помню!
   — Тебе нужно быть на чеку!
   — Слушаюсь!
   — Готовься, утром пойдёшь к кузнецу.
   — Слушаюсь!
   — Когда будешь готов, доложи!
   — Слушаюсь, товарищ командир!
   Партизаны начали готовить еду: собирали хворост, сходили по воду, чистили одежду и обувь, кипятили воду на чай. А Славик всё примерял на себя гражданскую одежду и хмурился из–за изменяющейся погоды. Его гардероб явно не мог терпеть резкие изменения. «И как спрятаться от дождя, ума не приложу?...» Может он что–то про себя пробормотал, чем остановил Семёнова: «Что случилось, Славик?»
   — Чего, чего? Как мне выходить в дождь: в кофте, снятой с местного чучела, или в рубашке, переделанной из нательной?
   — Хочешь совет?
   — Хочу!
   — Надень плащ–накидку и выходи смело под дождь.
   — Чтоб собрать всю деревню жителей на ту улицу, где я пройду к кузнецу?
   — Зачем? Дойдёшь до деревни и снимешь накидку, аккуратно сложишь и возьмёшь «под мышку»...Обратно пойдёшь — снова наденешь...
   — Спасибо за совет, товарищ командир отделения! Я так и сделаю.
   — Пожалуйста! Обращайся!
   Славик доложил командиру о готовности и вышел из шалаша в накидке. Дождь косил струями по голове и лицу, но накидка надёжно защищала тело разведчика и он не ощущал никакого дискомфорта. Выйдя из леса, Славик направился в ту часть села Подболотья, где одиноко стояла кузня. У неё крестьянин запрягал свою буланую лошадь. «Наверное, — подумал юноша, — только что её перековали». Славик на ходу снял плащ–накидку и спрятав её под мышку, поздоровался:
   — Добрый день!Добры дзень! Што перакавалі сваю кабылку?
   — Да! Это ж обязательно надо, а то начала хромать.
    (Так! Гэта ж абавязкова трэба, а то пачала кульгаць.)
   — А вам заказать привоз дров из лесу можно?
     ( А вам замовіць прывоз дроў з лесу можна? )
   — А куда? (А куды?)
   — Когда привезём, я покажу куда! (Калі прывязем, я пакажу куды!)
   — Если будет выпивка и добрая закуска, то милости просим!
     (Калі будзе выпіўка і добрая закуска, то міласьці просім!)
   — Где вас искать?   (Дзе вас шукаць?)
   — Вот мой дом, где ёлка во дворе и зовут меня — Франц.
     (Вось мой дом, дзе елка ў двары і клічуць мяне — Франц.)
   — Хорошо! Я найду.  (Добра! Я знайду.)
   На пороге появился кузнец. Мужчина двухметрового роста с шикарной чёрной бородой и в кожаном фартуке.
   — Добрый день!Добры дзень!
   — Здорово, юноша, что тебя принесло ко мне? (Выдатна, юнак, што цябе прынесла да мяне?)
   — Здравствуйте, дядя Адам! Вам передали вот эту штуку.
   (Добры дзень, дзядзька Адам! Вам перадалі вось гэтую штуку.)
   — Ведаю я гэтую штуку, сам зрабіў. А дзе ты, юнак, яе знайшоў?
   — Я её не нашёл, а мне её дал о.Иосиф, чтоб я вам её передал с его добрым приветом.  (Я яе не знайшоў, а мне яе даў о. Іосіф, каб я вам яе перадаў з яго добрым прывітаннем.)
   — Спасибо, юноша, я очень сильно уважаю о.Иосифа. Но тебе нужна моя помощь?
(Дзякуй, хлопча, я вельмі моцна паважаю а. Язэпа. Але табе патрэбна мая дапамога?)
   — Дядя Адам помогите нам, сделайте 15 пар скоб на дерево?
   ( Дзядзька Адам дапамажыце нам, зрабіце 15 пар клямараў на дрэва?)
   — Скажи, юноша, что вы хотите сделать из дерева?
    (Скажы, юнак, што вы хочаце зрабіць з дрэва?)
   — Блиндаж в лесу построить и скобами скрепить
   (Бліндаж у лесе пабудаваць і клямарамі змацаваць)
   — А не врёшь? Может на другое дело надо?
   (А не хлусіш? Можа на іншае справа трэба?)
   — Отец Иосиф не говорил, что я всё должен Адаму рассказать.
   (Бацька Іосіф не казаў, што я ўсё павінен Адаму расказаць.)
   — Ладно, не рассказывай. А почему ко мне не прийшол кто–нибудь старше тебя?
   (Добра, не расказвай. А чаму да мяне не прийшол хто–небудзь старэйшы за цябе?)
    — Потому что к о.Иосифу ходил я и так решает мой старший.
    (Таму што да а.Язэпа хадзіў я і так вырашае мой старэйшы.)
    — Ладно, если что надо, приходи ты ко мне или твой старший. Я всегда помогу.
    (Добра, калі што трэба, прыходзь ты да мяне ці твой старэйшы. Я заўсёды дапамагу.)
     — Спасибо, дядя Адам! До свидания!
     (Дзякуй, дзядзька Адам! Да пабачэння!)
     — За скобами приходи завтра ночью.  (За дужкамі прыходзь заўтра ноччу.)
    — Спасибо! До свидания!
    — Дзякуй! Да пабачэння!)
    Славик вздохнул с облегчением и включил последнюю передачу на ускоренное движение своими ногами. Зайдя в лес, разведчик набросил накидку и затаился в мокрых кустах на полчаса, проверяя не привёл ли он за собой «хвост». А вокруг тишина звенела мокрыми каплями дождя в новой дождевой луже. Тишину нарушали лишь гортанные звуки ворон и воробьиная возня на ближней осине.

                22.   Брёвна перевезём?               

   Славик возвратился в лагерь в приподнятом духе. Командир сидел на своём пеньке у входа в шалаш и нервно курил.
   — Ну что у тебя получилось?
   — Завтра будут готовы наши клямары.
   — Скобы, что ли?
   — Так точно!
   — А почему ты их так называешь?
   — Это не я, а белорусы. Они у них так называются.
   — Ну, ладно, пущай будут — клямары. Когда заберёшь?
   — Завтра ночью.
   — Хорошо.
   — У меня ещё одно дело выгорает.
   — Что ещё?
   — Я нашёл возницу перевести брёвна на телеге.
   — Да ты что?
   — Так точно!
   — И кто он?
   — Это Франц. Его дом стоит у кузни с ёлкой во дворе.
   — Замечательно. Что ему за это надо?
   — Выпивку и закуску.
   — Найдём.
   — Всё! Доклад закончил.
   — Молодец! Пока отдыхай!
   — Есть, товарищ командир!
   — Вестовой!
   — Есть, товарищ командир!
   — Через 15 минут собрать у пенька командиров и Костина.
   — Слушаюсь, товарищ командир.
   — Пятнадцати минут командирам и разведчику хватило чтоб соорудить место для заседания командования заставы.
   — Костин, так случилось, что за последнее время нашей военной деятельности, красноармеец Костин стал основным разведчиком нашего подразделения и я очень доволен твоей службой.
   — Слушаюсь, товарищ командир!
   — Расскажи нам о твоей встрече с возницей Францем. Это нужно для того чтоб наши планы продвигать к завершению основной нашей операции.
   — Слушаюсь, товарищ командир.
   — Расскажи, Славик, как с Францем связаться.
   — Я думаю, что нужно идти к вознице домой рано утром или вечером, чтоб застать его дома и лучше договариваться мне.
   — Хорошо. Будешь договариваться ты, но нужно коллективно решить, куда перевозить дерево.Слушаю ваши мнения.
   — Я думаю, — первым отозвался младший командир Ершов, — повезём всё к реке, к месту постройки плота.
   — ...и одним действием раскроем сразу все свои планы перед неблагонадёжным возницей Франком?... — разволновался Молчанов.
   — Наверное, — да! — согласился Ершов. — Я снимаю своё предложение с обсуждения. — Давайте вместе подумаем.
   — Давайте!— согласился командир. — Какой длины брёвна и сколько штук загрузит за один рейс Франк?
   — Я смерил бревно шагами, — заявил Семёнов, — получилось четыре метра. А сколько погрузит на воз Франк, один он только знает.
   — Мы поручим узнать это нашему разведчику. Слава, если Франк может погрузить на воз не более пяти брёвен то мы планируем вывезти их к реке, но выгрузить не ближе 100 метров от места сплава; к нашему шалашу, но выгрузить также в 100 метрах от нашего лагеря, а последний воз в 200 метрах от места сплава.
   Имейте все ввиду, что дальше нам придётся дотащить брёвна до места сплава на собственных горбах.
   Слава, если Франк не согласится на наш план доставки, то я разрешаю тебе изменить его по ходу обсуждения договора. Для ускорения погрузки и выгрузки дерева в месте складированного штабеля и в месте выгрузки брёвен будут дежурить
по два красноармейца и красноармеец Костин с ними. Всем ясно?
   — Так точно, товарищ командир!
   — Товарищи, я прошу вас организовать загрузку и выгрузку быстро и не светить перед Франком те места, которые ему не обязательно видеть: лагерь заставы, место сплава плота и второе место выгрузки дерева. По местам! Костин, вперёд сейчас на встречу с возницей! А я приготовлю для Франка дичь.
   — Товарищ командир, а для нас? — совсем по–детски взмолился самый молодой юноша заставы.
   — Ладно, ладно — будет и вам хороший ужин.
   — Во! — подбросил кулак с выставленным большим пальцем вверх Славик.
   «Боже, какой же он ещё ребёнок, наш разведчик! Но зато какой разведчик! Пойди, поищи такого!»
   Справился со своей задачей Слава Костин, самый молодой и смелый разведчик в глубоком тылу у немецко–фашистских захватчиков на Гродненской земле. Перевёз возница Франк пятнадцать берёзовых брёвен к месту, указанному советским пограничником красноармейцем Костиным. А в течении текущего дня приблизили пограничники свои дерево–материалы к месту сплава и соорудили из брёвен при помощи клямаров крепкий и надёжный плот, который спустили на воду перед рассветом следующего дня. Погрузили нехитрые свои пожитки, оружие и остатки боеприпасов. На плоту поместилась вся Бельская застава Западного пограничного округа под командованием, красноармейца Молчанова. И ребята оттолкнулись от берега всеми слегами одновременно. Первых четыре вестовых на посту приняли вахту и следили за ходом движения самодельного плавающего средства. Разлив реки был значительным и второй берег был далеко. Большая часть поймы была покрыта растительным камышом, потерявший свой летний цвет. Русло реки выделялось неширокой углублённой протокой в серединой части поймы. Там плавали птицы: огромные лебеди, одинокие цапли, охотящиеся на лягушек и мелкую рыбёшку, вездесущие утки с разными оттенками пера и диковинные, экзотические пеликаны, приводнившиеся для отдыха, а также осторожные гуси–гуменники и другая водоплавающая пернатая живность.
   Ветер гнал в водоёме волны, которые могли изменить движение плота, если бы вестовые не подправляли слегами направление движения. Ориентироваться было трудно, потому что впереди не видно было хоть какого–то ориентира, просто пятно цвета сухого камыша. А что там, за пятном неизвестно. Может деревня какая? По карте должна быть деревня Золотеево, если не отклонились по курсу.
   Свободные от вахты пограничники сидели на плоту и о чём–то говорили. Можно было догадаться и на расстоянии, что все переживают, что их всех ждёт впереди в месте причала. «А вдруг засада? И что тогда делать? Обратно не повернёшь... Просто расстреляют из пулемётов, как мишень...» — Больше всех переживал, конечно же командир Молчанов.
   «Если встретят немцы, то это предательство, но с чьей стороны — попробуй угадай.»
   Казалось, что берег долго не приближается, а держится на приличном от плота расстоянии, но вода помелела и слега стала доставать дна. Вестовые стали дружнее отталкиваться от дна и берег стал увеличиваться в размерах и приобретать реальные формы. В одном месте камыш расступался, образовав связь с прочным берегом. Ребята инстинктивно стали направлять плот туда. «Скоро выйдем, — думал каждый, — и разомнём ноги и тело».
   Когда до берега осталось метров 25—30, в камышах затарахтел бензиновый двигатель моторной лодки, а через несколько минут на открытой воде появилась лодка с людьми в чёрной одежде, а на берегу заиграла музыка с усиленным звуком:
"Achtung! Achtung! Genossen Partisanen! Sie sind umgeben! Widerstand ist nutzlos! Ich schlage vor, Sie geben auf! Sie erwarten hei;en Tee und unsere Gastfreundschaft.»
   «Внимание! Внимание! Товарищи партизаны! Вы окружены! Сопротивление бесполезно! Предлагаю вам сдаться! Вас ожидает горячий чай и наше радушие».
   «Это измена! Но кто нас предал? Кто останется живой — отомстите! Что делать?
Дадим бой?»
   — А как же мы отомстим тогда? Нас расстреляют, как мишень!
   — Будем мстить предателям или погибнем в бою? Право голоса имеют все!
   — Ершов, говори своё мнение!
   — Будем мстить!
   — Семёнов!
   — Мстить!
   — Костин!
   — Я за месть!
   — Ребята, говорите все своё мнение.
   — Месть!
   — Месть!
   — Месть!
   — Запомните, кто останется жив:в среде предателей подозреваются: о.Иосиф, кузнец Адам, возница Франк и семья, направившая нашего разведчика в Зельву, в церковь. Отомстить клянёмся!
   — Клянёмся!
   — Сколько у нас патронов?
   — Не более пятидесяти.
   — Мало!
   — У кого гранаты есть?
   — У меня две.
   — У меня одна.
   — И у меня одна.
   — И у меня.
   — Нет.
   — Нету.
   — Проверим судьбу–удачу?
   — Как?
   — Подходим к берегу. Высаживаемся. Метаем в гущу врагов по гранате и — в атаку. А потом бегом в ближний лес.Но ручки поднимать для сдачи я не буду.
   — И я не буду.
   — И я нет.
   — А я, что — рыжий, поднимать?
   — Подходим!
   — Высаживаемся!
   — Метаем! В атаку!
   Пограничники метнули во врагов по гранате, но силы были не равны. На берегу стояли три бронетранспортёра, танк и радиорепродуктор...
Гранаты разметали строй штурм–манов по пару из них попали на штыки и под пистолетные выстрелы Молчанова, а остальные двадцать человек замкнулись за спинами пограничников. Пограничники ещё показали мастерство владения финским ножом, но врагов оказалось очень много на их неполную Бельскую заставу. Застава попала в плен. Для пограничников наступили новые испытания.
__________________________________        _____________________________