- Выбирай! – повторило существо, которого Вадим окрестил про себя Ангелом. – Чего же ты?
Вадим нерешительно подошел к книжным полкам. Они тянулись по всему залу, образуя собой несложный лабиринт. Каждый шкаф был высотой с двадцатиэтажный дом, и верхние полки таяли в сизом тумане, который густо застилал то, что должно было означать потолок. Вадим пробежал взглядом по корешкам книг: А.Аблесимов, Я.Абрамов, Д.Айзман, Э.Арнольд…
- И… я могу выбрать любую?
- Да.
Вадим поднял глаза к «потолку», где разноцветными точками таяли книги. Миллионы книг. Медленно, вчитываясь в каждую фамилию, он двинулся вдоль полок. Иногда попадались знакомые имена, иногда забавные или вовсе неизвестные.
- Сколько же людей создавало это библиотеку… - беззвучно выдохнул Вадим, но его проводник услышал.
- О, эти книги писались на протяжении всей человеческой истории! Каждый, кто создал хоть один рассказ, удостоился места здесь.
- Я не знаю и десятой доли этих людей! – с горечью воскликнул Вадим. – А ведь при жизни я не мог без книг, глотал их одну за другой, запивая критикой.
Ангел чуть заметно улыбнулся:
- Не мудрено.
- Как же выбрать из такого разнообразия, где не знаешь и половины?
Вдруг Вадим зацепился взглядом за неприметную, изрядно потрепанную книжку. Он попробовал дотянуться до нее, но ничего не вышло.
- Как мне туда добраться? – обратился он к Ангелу, но не успел договорить вопрос, как оказался точно у нужной книги.
Проводник подлетел к нему и широко улыбнулся:
- Просто пожелай!
Заинтересовавшая Вадима книга казалась ниже, но толще остальных. Золотыми буквами на ее корешке значилась фамилия писателя – Д.Лондон. Вадим бережно взял книгу, она сразу открылась на оглавлении. И, странное дело, здесь были абсолютно все романы и рассказы писателя!
- Как несколько томов, что были у меня дома, смогли поместиться в этой маленькой книжке?! – удивленно воскликнул Вадим, но Ангел ему не ответил.
Пристально он смотрел куда-то вглубь полок, будто видел сквозь книги, что происходит за стеллажами.
Вадим наугад открыл одно из произведений и попробовал прочитать, но строчки расплывались перед глазами, утекая вглубь страницы. Несколько раз повторив попытку, он снова обратился к своему проводнику:
- Что будет, когда я сделаю выбор?
Ангел будто проснулся, медленно повернулся к Вадиму, не сразу поняв его вопрос. Мысли проводника были заняты чем-то совсем другим, но все же Вадим оставался сейчас его главной заботой.
- Выбор, - взвешивая каждое слово, начал он, - ты делал на протяжении всей своей жизни, сейчас ты только получаешь награду. Ты можешь найти себе любой мир, созданный когда-либо воображением. Кто-то предпочитает тихую жизнь у подножия гор, а кто-то приключения и риск. Одним по душе загадки и головоломки, другие просто мечтают попасть в мир любимого при жизни автора. А иные и вовсе ищут наиболее реалистичные миры и события, путешествуя по древней Иудее, заглядывая в покои фараона, танцуя у императрицы на балах или заново переживая времена своей молодости. В реалистичных романах нельзя найти ту жизнь, которой они лишились, потому что ни одна книга не заменит реальность, но некоторым они приносят утешение.
- А если надоест в одной книге, можно перебраться в другую?
- Русские, - усмехнулся Ангел. – Вечно у вас «а если»… Да, ты сможешь в любой момент покинуть выбранный мир и снова оказаться здесь, но уже без проводника. Правда, мало кто пользуется этой возможностью.
- Почему? Мне кажется, не особо приятно коротать время в каком-нибудь бульварном детективе.
Ангел исподлобья прищурился, усмехнулся:
- Ты ведь выбираешь мир, а не события. События ты можешь творить сам, как и при твоей земной жизни, или можешь стать участником действий, придуманных автором. Только тебе решать.
- А вдруг меня там убьют!
- Ты первый, кто задает такой странный вопрос! – изумился проводник. – Ты ведь уже мертв. Но, думаю, если тебя убьют в книге, чего никогда не было прежде, ты снова окажешься здесь, в библиотеке.
- И смогу переиграть? Игра сохраниться?
Ангел неуверенно кивнул, не очень понимая вопрос.
- Ну, а как с теми произведениями, которые я никогда не читал? Кто знает, что может попасться в них!
- Экспериментируй! - хитро подмигнул проводник, но, увидев несколько озадаченное лицо Вадима, пояснил: - во-первых, о содержании любой книги ты можешь спросить у ее жителей, а во-вторых…
- У жителей?!
Ангел поморщился от громкого крика своего подопечного.
- Да, у жителей. Не думаешь же ты, что тебе одному понравятся миры, ну, скажем, сэра Лондона? Ты легко можешь столкнуться с теми, кто уже выбрал его романы. Ну, или если ты вдруг окажешься единственным читателем, спросишь у его героев.
- А энциклопедии, словари здесь тоже есть?
- Да.
- И в них тоже живут?
- Да.
- Но кто?!
- Как ни странно, эти книги больше подходят людям с развитым воображением. Ведь и словари, и учебники, и энциклопедии содержат много голых фактов и мало картин для жизни. Эти-то картины предстоит создать для себя тем, кто возьмется за такие книги.
Вадим немного подумал, и поставил сборник Джека Лондона на место. Приключений и погонь ему хватило и при жизни. Такова уже доля правоохранительных органов. С детства он мечтал оберегать невиновных и наказывать преступников, делая с каждым днем мир чище и совершеннее! Радужные мечты семилетнего мальчика так и остались мечтами, хоть и глубоко врезались в сердце выпускника милицейской академии. Сделать мир совершеннее Вадиму не удалось, потому что он наткнулся на неожиданное препятствие – он такой один. Практически все его коллеги почему-то не грезили миротворческими идеями и время от времени совершали поступки, никак не вяжущиеся с планами Вадима по истреблению всех правонарушителей. Детские мечты рассыпались бы в прах, превратив юного защитника порядка в очередного циника, но он вовремя взял себя в руки… И продолжил, несмотря ни на что, бескорыстно помогать всем страждущим, со всей твердостью закона карать всех преступающих и твердо самому следовать правилам и порядкам. Таким образом, детские мечты, может, и не осуществились до конца, но Вадим сделал для этого все от него зависящее, полностью посвятив себя работе и людям. Возможно, именно ему и удалось бы перевернуть мир, очистив его от всякой мерзости, если бы напарник хорошо выспался, а преступник не возник бы в окружении целой банды, никем ранее не предполагаемой. Поэтому напарник сначала отстал во время погони, а потом и вовсе промахнулся, целя в главаря шайки, за что и заслужил почетный шрам при исполнении на левом плече. Ну, а Вадим, полный решимости во что бы то ни стало задержать злодеев, поплатился за ошибки и недосмотры всего отдела жизнью.
Как выяснилось, совесть его оказалась чиста, верных решений при жизни было сделано много, а потому он и очутился в этой библиотеке рядом с непонятным сияющим существом в белоснежном балахоне и мраморными руками, именующим себя «проводником».
- Сколько времени я могу быть здесь, ища нужную книгу? – несколько запнувшись на втором слове, поинтересовался Вадим.
- Сколько угодно.
- А сколько времени здесь можешь быть ты?
Ангел довольно ухмыльнулся:
- Пока ты не определишься с миром. Впрочем, если ты пожелаешь, я могу уйти хоть сейчас.
- Ну а ты желаешь? – хитро прищурился Вадим.
Проводник странно передернул плечами:
- Это моя работа.
- Любой работе полагается отпуск, - он улыбнулся, - ну же, куда бы ты хотел отправиться?
Ангел заметно напрягся, отвел глаза. На миг Вадиму показалась, что даже одежда его проводника несколько потускнела, обвисла острыми складками.
- Нам не полагается выбирать, - наконец заговорил тот, прилагая, казалось, неимоверные усилия. – Мы только помогаем определиться людям, направляем их.
- Значит, во-вторых, я просто могу спросить у тебя? – уточнил, немного подумав, Вадим.
- Да.
Вдруг где-то послышался легкий шелест страниц и глухой короткий стук. Одно мгновение – и в зале снова стало тихо. Так тихо, что Вадим совсем уверился, будто ничего и не было. Разом поднявшись на несколько метров вверх, он склонил голову набок, вчитываясь в названия книг. Л.Павлищев «Воспоминания об А.С.Пушкине…», В.Пяст «Стихотворения», Г.Эберс «Дочь фараона»…
А.Доде, А.Дойль, А. Дункан…
Истории, романы, мемуары…
Рассказы, стихи, заметки, пьесы…
П.Беранже, М.Лермонтов, Й.Йенсен…
Сколько имен, сколько историй! И у каждого свой мир, несовершенный, в чем-то нескладный, но свой, настоящий мир.
Вадим уже не слышал и не видел ничего кроме книг, послушно сменяющих друг друга, тихо шепчущих страницами и манящих не уходить, остаться, забыть обо всем: «Куда спешишь», - шипели листы, - «останься здесь», - шуршали напоследок. Но Вадим упорно шел дальше, откладывая в сторону все новые и новые книги. Он не знал, что ищет, но откуда-то из недр его сознания пришло ясное и твердое убеждение – он почувствует нужный мир. В свое время.
Рука скользнула по стройному корешку высокой книги и вдруг провалилась куда-то вглубь. Вадим замер на миг и обнаружил под своей ладонью серо-коричневый переплет – Э.Ремарк. Вадим ласково улыбнулся, вспомнив настроение любимых романов, и оставил книгу в покое. Произведения были одними из его любимых, но коротать в них вечность он не выдержит.
За спиной кто-то громко вскрикнул, и зал наполнился глухим звуком, радостно летящим между полок. Вадим рассеянно обернулся, не сразу сообразив, где он находится.
Далеко внизу на мраморных плитах пола растянулся человек и, громко возмущаясь, пытался теперь подняться. Над ним возвышалась фигура в длинном сероватом балахоне. Заложив руки за спину и печально склонив набок голову, она смиренно дожидалась, пока человек прекратит ругаться и встанет.
- Кто это? – спросил Вадим тихо подлетевшего Ангела.
- Это картина Скорби, - грустно и совершенно серьезно ответил проводник.
Человек тем временем поднялся и, все еще что-то ворча себе под нос, пошел вдоль стеллажей, странно качаясь из стороны в сторону и хватаясь руками за воздух. Фигура в балахоне молча следовала за ним, не отставая ни на шаг.
- Почему у него завязаны глаза? – присмотревшись, ахнул Вадим.
- Он сам завязал их, - покачав головой, тихо ответил Ангел. – Своими делами, поступками, мыслями и чувствами он всю жизнь ткал эту повязку, чтобы наконец после смерти примерить ее. Он не видит света, потому что не хочет видеть.
- Этот…в балахоне…его проводник?
- Да.
- Почему он не поможет ему?
- Он бы рад, но человек все время бранится и не подпускает его. Он и при жизни не подпускал и не слушал его советов.
Человек неожиданно наткнулся пальцами на книгу и, победно вскрикнув, потянул ее на себя. С большим трудом он вытянул ее из стеллажа, уронив заодно и несколько соседних книг, громко и жалобно упавших на пол. Его проводник бросился поднимать скулящие миры с холодных белоснежных плит.
- Но как же он будет выбирать, не видя названия?! – воскликнул Вадим.
- Как-нибудь.
- И его проводник не подскажет ему?!
- Он всю жизнь подсказывал, но разве человек его слушал? – с горечью произнес Ангел. - Гляди, он и сейчас отмахивается от него!
Человек и в самом деле махал рукой рядом со своим ухом, недовольно корчась, отчего проводник, пытавшийся подсказать название книги, обреченно замолчал и отступил назад.
Вадим опустился на пол рядом с человеком и заглянул в книгу. Это были пьесы Мольера.
Человек, довольный собой, властно поглаживал книгу по обложке. Под его рукой она чернела и делалась жесткой, несговорчивой.
Вадим оглянулся, взял одну из успокоившихся соседок Мольера, и протянул ее слепцу.
- Возьмите, здесь Вам будет лучше.
Человек вздрогнул, подался вперед, прислушиваясь к незнакомому голосу, потом выпрямился, выпятив живот, и, нахально улыбаясь, проорал:
- Почем ты знаешь, что для меня лучше?
Он вырвал книгу из рук Вадима и, взвесив ее и свою собственную, безжалостно бросил подарок через плечо. Проводник едва успел поймать книгу и крепко прижать к себе от обиды.
- Ишь, станут мне всякие молокососы указывать, что лучше! А то я не знаю, что ты меня обмануть хочешь!
- Да я не… - начал оторопевший Вадим, но грубиян перебил его:
- Молчать! – заорал он. – Тоже мне помощник нашелся! Решил подсунуть мне книгу полегче, да? А то я не знаю! Чем толще, тем выгоднее! – вскричал он и с этими словами наугад распахнул книгу.
Вадим протянул к нему руки, чтобы остановить, но тут же по залу пронесся свежий ветерок. Туман, застилавший потолок, потемнел, приобрел багровый оттенок, со всех сторон послышался шелест, шорок, стук, и вдруг все это пропало в раскрытых страницах книги, куда, став почему-то желчно-зеленым, влился и слепец уже без повязки – ее сорвало ветром. Напоследок человек разразился каким-то чудовищно-жалким смехом и прогремел по всему залу не своим голосом:
- Хочу сердиться я и слушать не желаю!
Эхо еще некоторое время перебрасывалось последней репликой. Книга же упала на пол, и Вадим, наклонившись над раскрытыми безжизненными страницами, узнал слова пьесы: Мизантроп.
- Он должен был попасть именно туда, - тихо вздохнул за спиной проводник слепца.
- Почему?
- Мизантроп, - проводник развел руками, - его тянуло к той книге, на чьего героя он был больше всего похож.
- Но ведь такой герой не один, - возразил Вадим, упрямо мотнув головой.
- Да, но этот был все-таки ближе, - уныло улыбнувшись, проводник поднял с полу книгу, тщательно отряхнул ее и поставил на место.
- Благодарю, что пытался помочь. У тебя прекрасный подопечный, - он кивнул на прощанье Ангелу и неспешно пошел прочь. На ходу его одежда белела, а сам он таял в воздухе, пока вовсе не исчез.
- Тебе пора, - помолчав немного, заметил Ангел.
- Куда он ушел?
- Его ждут новые люди и новые встречи. Ты решил, куда тебе хочется?
Вадим посмотрел куда-то вдаль, размышляя, потом, быстро подняв на своего Ангела веселый взгляд, хитро улыбнулся. Лицо проводника просветлело и засветилось ясным и чистым взором – он знал ответ.
В той живописной местности веселой Англии, которая орошается рекою Дон, в давние времена простирались обширные леса, покрывавшие большую часть красивейших холмов и долин, лежащих между Шеффилдом и Донкастером…