Мобиков из Замкадья
Глава 1
Губернатор Замкадья ночью получил бумагу. Приказал немедленно послать за начальником военкомата. Прикатила «телега смерти» - вздохнул губернатор.
Военком, со страхом оглядел бумагу и тихо, с надеждой «авось пронесёт», изрёк: забыли прислать главную бумагу. Каких годов, как срочно, по какому билету, а прислали... (?), и на нём было зачёркнуто «запасные» и написано «ратники» красным карандашом.
Губернатор посмотрел на красное лицо военкома (хорошо вчера погуляли) и решил: всех ратников. Приказываю: собрать ратников всех годов с билетами зелёными, синими и белыми. «Всех, всех?» — переспросил военком. Выполнять немедленно – взревел губернатор и застегнул все пуговицы своей пижамы: - Великодушие в политике нередко высшая мудрость. Похороны по последнему разряду.
Мобиков получил повестку. В его душе идёт борьба между страхом и злостью. Злость за свою никчёмность, лень и бездарь. Страх погибнуть героем? НЕТ!...потерять свой родной диван и телевизор, в котором ежедневно ему вдалбливают в мозг (который ещё теплится), что надеяться и мечтать легче, чем думать.
На площадке во дворе военкомата Губернатор читал с листа: «Тот, кто становится пресмыкающимся червем, может ли затем жаловаться, что его раздавили?» сказал Иммануи;л Кант и добавил, от себя: Похороны по последнему разряду.
Мобиков знал, что в последнем разряде покойник сам идёт за катафалком и в руке держит подушечку с медалькой.
Так Мобиков и шёл впереди всей процессии сам, а за ним шли жена и дети и потом вся улица. Все плакали рёвом. Обещали не забыть...
Доброволец Мобиков пошёл на войну, чтобы немного заработать. Думал, что, если сам пойдёт, то зарплата будет выше, и ещё слышал, что добровольцу возле обоза можно поживиться, и пошёл. Его оплакали, а он вернулся, но вот обещанные выплаты не выдали. В военкомате послали... Мобиков не знал этого адреса. Мобикова жена сильно плакала и называла его: никчёмной, ленивой бездарью. Дети в школе стали изучать устройство автомата. «Может хоть от вас будет толк» - сказала их мать.
Глава 2
Мобикова везут на войну. Автобус привычно – грязный, видимо сняли с пригородного рейса. Вид из окна...привычный, напоминает экран телевизора. Вспоминает: Военком долго что – то рассказывал, видимо тянул время. По телевизору на стене Новости про них ТАМ. Очень беспокойны. То у них «опрокидонт», то вдруг изменившая мужу француженка стала залезать на Эйфелевскую башню, снимали с вертолёта как она лезла, но вид снизу лучше. Всего этого простому человеку видеть просто противно, безусловно нельзя. Он либо повесится, либо пропьёт всю посуду в доме.
Не таков наш телевизор. Он спокоен, кстати, по Голосу Америки всё про какое – то «Дно» говорят. Мы уверены в нашем завтрашнем Дне, уже тем, что, при всей своей видимой простоте, ничего общего с действительной жизнью не имеет. Русский мужик глубоко презирает то, чего не знает или не понимает. Искренно презирает.
— Это чьи стихи сейчас по «Вражескому голосу» читали? — Бальмонта. — Бль... кого? Не знаю. Не слыхал такого. Вот Лермонтова читал, Пушкина, Некрасова, Горького читал, а Бальмонта не знаю, да и надо ли мне? Выручил диктор по Телевизору: -«Чувствуется, что виноват Бальмонт, что народ его не знает. Ницше? Не знаю. Я Ницше не читал! Я его презираю!» И ведущий говорит, опять таким тоном, что делается стыдно за Ницше.
Реклама на ТВ (о, это я люблю). Длинноногая: - мазь для «омолаживания век». Обещаю, что после двухдневного пользования этой мазью веки у вас так омолодятся, что даже ваши знакомые первое время не будут узнавать вас.
Голос за кадром: - Здесь цитата от Тэффи —(Надежда Александровна Лохвицкая. Родилась в семье адвоката и его жены француженки. Русская писательница): «И представляется мне, что иду я после «двухдневного пользования» по улице. Знакомые в ужасе шарахаются в сторону, не отвечая на мои приветствия, а прохожие говорят друг другу: — Посмотрите, ради Бога! Какие молодые веки на этой старой харе! Чёрт знает, что такое!
Диктор, радостно: - Ещё много чудесного заключает в себе каталог «Фабрики красоты». Чудесного и соблазнительного, против чего вряд ли устоит даже самая благоразумная женщина. А уж мужья... Найдётся ли на свете человек, который откажется от этой...
Ведущая: - У наших телезрителей почти всегда хороший культурный вкус, чувство юмора, тактичность. Там, на Западе, в жизни, ничего этого нет, и дурят они свой народ прямо, без запятых. Вероятно, диктуют какому - нибудь Мусьё подручному, а тот записывает и исполняет. Да они Чужие нам, только и делают вид..., что рады всему до экстаза.
Вид из окна. Нахлынули воспоминания: ... Пришла одноклассница и сказала: - нам надо поехать на Космонавтов и подать заявление в ЗАГС, я от тебя беременна. (?) Чашки для нас поставили новые, и чайник не с отбитым носом, и салфетку дали из Макдональдса чистую, и разговор завели для всех приятный — о каком - то телеталанте, о новом наряде Киркорова. Запели: «Когда б имел златые горы И реки полные вина, Всё отдал бы за ласки, взоры, Чтоб ты владела мной одна», (выпили)назначили день свадьбы. Отец Молодой: - Будет! У своих ничего подобного вы не встретите. Э - эх, старость, не радость. Третий день голова болит. Налили, а потом долго вспоминали, сколько лет прошло с тех пор, как «вышли в люди» из школы. — Ах, время - то как летит! Давно ли, кажется (выпили), а уж дети вон, что учудили. Брат Молодой хотел подраться, но выпил и запел: ...рыдай Россия и плачь Европа...а у меня ... опа! - Начинаем «хлопотать»- скалала мать - хлопочут только русские. Иностранец даже не понимает, что это за слово.
... На жел.дор.переезде брат невесты попал под поезд (был сильно на веселе). – У, проклятая «телега смерти». Решили похороны и свадьбу отмечать в один день (что бы лишний раз не тратиться). Начались хлопоты: справка о смерти, сшить фату, венки с ленточками, варить холодец и т.п. При всём том полагается досадливо (или радостно) хлопать руками по лбу, терять кошелёк и забывать сумку в автобусе, в метро, в конторе, у прилавка в магазине, в сберкассе. В конце концов мы так убедили друг друга в достоинствах наших семей, что уже не в состоянии были жить дру без друга. - Русский человек до того привык хлопотать, что стакана не выпьет, не похлопотав предварительно, сколько полагается, - заключила мать Молодой.
— Да, конечно, Италия прекрасна для свадебного путешествия. Задумались... — А ведь мороз, — он... того. Имеет за собой... — сказали отцы друг другу и сразу сплотились и почувствовали, что итальянцы со своей Эйфелевой башней зазнались и пора показать им их настоящее место в мировой истории (выпили).
Матери тоже стали как-то перешёптываться: — У нас язык для произношения очень лёгкий. А у них там все свистят да шипят. Это происходит от того, что у нас очень богатый язык. В нашем языке находятся все существующие в мире звуки. - Само собой разумеется, сватия. У нас в азбуке шестьдесят четыре буквы. Итальянцы несколько минут молча смотрели на неё, а я встал и, повернувшись к ним спиной, стал разглядывать в окне луну. Так было спокойнее. Да и к тому же каждый имеет право созидать славу своей родины, как умеет. А они Там не того -не злоупотребляют доверием?
Вид из окна...(?) темно и ничего не понять. Вышли из автобуса. Кто – то крикнул «Воздух! Дроны!» Очнулся в палатке. Какой – то мужик буднично – сурово: - Конту;зия (по латински contusio «ушиб») — общее поражение организма, возникающее при внезапном воздействии на всё тело или на его обширные участки. Чаще всего возникает от ... характерным признаком контузии является потеря сознания (вплоть до комы). Мобиков решил держаться первой версии: ничего не понимаю и не помню. Пострадавшие нуждаются в полном покое, экстренной медицинской помощи и срочной госпитализации.
Глава 3
Мобиков уже дома и рассказывает в сквере собутыльникам: -Гумконвой — это вам не так уж просто. Доставка гуманитарной помощи из России специальной колонной КамАЗов в зону АТО. Доставляется в основном через неконтролируемые Киевской хунтой участки границы. Кроме гуманитарной помощи, доставляют оружие и топливо, но это секрет и между нами. (Ну, за гуманитаризм)
Мобиков встал на ящик, как на броневик и поднял правую руку вверх: - Нас водила молодость В сабельный поход,
Нас бросала молодость На кронштадтский лед.
Боевые лошади ... - Погоди, братан, а разве Кронштадт это в Крыму? - И медлить нам нельзя никак!
Ружья за плечи и ногу в стремя, —
Кто не с нами — тот и трус и враг! Дружно, вместе: - Кто не с нами, тот против нас! (Выпили).
— Видел я там самого Майдана. Вышел чёрный, лохматый, голос грубый, кричит: - Панове -Товарищи, земли у Россеи доставайте, кто сколько может. — У Кацапов, известно, много, а вот ещё под Москвой, сказывают, где-то француз в 1812-м году много земли оставил. Города, сказывает, Москва и Ленинград — отменяются, городов больше не будет. Землю всю разделим, мужики, и будем сало есть вдоволь и самогон пить, а заместо ихней Думы и Кремля выберем Батьку. И точка.
- Совсем головой плох стал, - вздохнула его жена. Сон о хуторе на колёсах вчера рассказывал. - Уехал бы со своей пятиэтажки – хрущёвки, где родился мой отец, с деревьями, которые сожал мой дед, клумбой с цветами, где нет... мужиков.
Мобиков друзьям: - Вчера я испробовал действие слова «Укроп» или «Нацык»... забыл. Сначала на почте в Гугели. Сказал начальнику: — Прошу вас никому не выдавать моей корреспонденции, потому что Укропы не могут, не распечатать моего письма, могут донести. Укропы очень любопытные и коварные. Видел, как начальнику слово «Укроп» очень понравилось, как потом в школе, детям моим благодарность объявили, на базаре, в магазине, в обществе — все решительно понимали меня и добродушно улыбались при слове «Укроп». Перед началом весенней бездорожици я съездил в Москву, достал себе исследовательское удостоверение в АН, и если захочу, то могу при помощи его войти в хижину любого Укропа и сделать ему антропологическое измерение черепа. Могу его снять на мой фотик и представить фото в ... антропологическое общество в Вене. Самому Карлу фон Рокитанскому. Пока я всё это устраивал в Москве, моя точка зрения на себя как на исследователя и на них, на Укропов, как на туземцев окончательно окрепла и уже на вокзале, выходя из электрички, мысли мои начали приносить свои ценные плоды (пиво кончилось): - Россия и раньше, до 24 февраля 2022 года после начала Спецоперации по «демилитаризации» и «денацификации» Украины, была вся неисследована, а уж теперь и говорить об этом нечего.
Мобиков стал авторитетом в своих кругах местных... Коллег из «Общества по уничтожению алкоголя», основанного ещё его дедом. Тогда вокруг «филолога» по фамилии Мобиков (дед) собирается круг людей, считающих себя последними хранителями культуры гуманизма. Провозглашая верность «заветам отцов», но в жизни занятых постыдной тратой времени – «зарабатывание на хлеб». Они одержимы эротическими фантазиями (я вас всех...) и мучаются от несовпадения с новыми вкусами и нравами. Мы (...) культуру мещанского быта. Мы близки к кругу обэриутов (Объединение Реального Искусства) и это отражается в нашем языке. Высокие устремления наши, и без того (...) постепенно тонут в окружающей пошлости, выбрасывая всё лучшее, что было в нас, и переселяя нас в незнакомый мир, пустой, уродливый и зловещий – я так думаю.
- Многие вещи против прежнего нынче совершенно никуда не годятся, и кто вырос теперь, не зная того старого, тому уже, значит, эта утрата совершенная, даже воображение не может нарисовать милый образ. Взять хотя бы для примеру замечательные прежние наши замкадьевские пирожки с мясом на нашем вокзале (по 5 конеек) ну, что это за роскошь, бывало, после работы принесёт мать горячих пирожков... полный кулёк , и мягкие, как грудь одноклассницы. Аромат так наполнит комнату, что ты, закрывши глаза, скажешь: «Тут где-то пахнет чем – то вкусненьким!» А вспомните окрошку! Много луку зелёного и свежих огурцов, да колбаса Отдельная или Докторская (какую достала мать). Квас из бочки на углу. Да! Картошечку забыл... и ели, прикусывая чёрным бородинским хлебом.
Не могу не сказать о любви к природе: - Иду на Майские по нашей Заводской, и небо такое над головой (...) милое: оно было таким раз на Пасху, без солнца, но вот - вот покажется солнце, а может быть, и ненастье настанет, никто не может сказать, чем кончится, но перед концом так хорошо и в сердце надежда и вера. И вот странны как люди, которые, созерцая прекрасное, внутренне тронутые им, спрашивают: «А почему так?» — и эти люди называются «киборги». Природа для них — прошлое, всё прошлое они ненавидят, значит, нельзя принять и природу, и небо и Первомай тоже нельзя принять?
Мобиков к концу своей «Лекции» превратился в проповедника «России вечной», сменил благостные рассуждения: - Пафос разума и гуманизма вместо идеологии, (Мобиков заглянул в записную книжку). Я думаю, что, как и все представители моего поколения 33-летних, я увидел «Свет в конце тонеля». Знаешь, моя любимая музыка Вивальди. Я как-то в деревню поехал, и там меня товарищ спрашивает: «Какую музыку ты слушаешь?» — «Вивальди». Он: «Да, и мне она тоже нравится. Правда, там у них недостаток один есть — мата мало». Это очень хорошо, объясняю, поколения куда могут зайти, а Вивальди сразу понятен как нечто менее развлекательное, менее щекочущее нервы, требующее б;льших усилий моральных.
Когда мы сталкиваем несколько свидетельств, то обнаруживаем в них совпадения. И в моей будущей книге из этих крупиц волей метафизического воображения реконструируется мир, возможно, более реальный, чем он был в действительности.
Ведь возьмите к примеру хорошие зубы. В городах они исчезают и заменяются дорогими искусственными зубами. Можно сказать, что естественные зубы — явление прошлого. Циничные Бандеры должны восхищаться механическими зубами. А я не могу. Я не Сепар какой - то. Я восхищаюсь естественными зубами, и потому я — патриот. Вот и всё. И так оно есть (налили). Но так всё безумно глупо!
... От хорошей жизни, говоришь? Рассказывал на базаре мне один, будто два мужика на нашей станции «Замкадьево» легли на рельсы и оставили после себя записку: «В смерти своей никого не виним, уходим от хорошей жизни». Неправильно! — сказал я. Я с ними вполне несогласился — это действительно неправильно и несправедливо в высшей степени врывается иное историческое содержание (...) во всяком случае, не гуманитарного характера. Некоторые люди пробуют каяться в своей интеллигентской совести в надежде докаяться до нашей трудовой, но это им никогда не удастся. Теперь, — сказал я, — надо держаться государственной линии... сталинской. Вот именно, вот именно - сталинской. Дома подумал о том, что сказал, и так всё представилось: на одной стороне высылают и расстреливают, на другой «государственной», или «сталинской», всё благополучно.
«Мораль — есть учение не о том, как мы должны сделать себя счастливыми, а о том, как мы должны стать счастливыми». С этими словами Мобиков заснул.
* «Корабль дураков» Себастьяна Бранта? (Первое издание вышло в 1494 году)