В маленьком домике на окраине большой деревни жили-были дедушка да бабушка и их внучка Настенька. Бабушка слыла в деревне знатной рукодельницей Она шила забавные игрушки для детворы, плела ажурные накидки и кружевные салфетки, а дедушка возил это всё на ярмарку - тем они и жили. Добрая, кроткая, неперечливая Настенька во всём была помощницей бабушке да дедушке, что заменили сиротке родителей.
Однажды поехал дедушка на ярмарку и привез оттуда внучке в подарок маленькую снежно-белую козочку. Озорная Белянка, так прозвала Настенька свою козочку, очень ей полюбилась. Вместе они проводили дни напролёт, весело играя. Девочка доверяла Белянке свои самые сокровенные мечты и кормила самой свежей травой. Но однажды, под Рождество, случилась беда.
В дремучем лесу близ той деревни жил одинокий, свирепый и вечно голодный волк. Много лет не было от него покоя лесным жителям: то оленёнка загрызёт, то малышей-зайчат без мамы отставит. А тут прознал он как-то о Белянке и захотелось ему отведать нежной козлятинки.
Пробрался волк в деревню и выкрал бедную козочку. Принес её к себе в логово, привязал покрепче и принялся печь топить. Взмолилась Белянка о пощаде, стала просить, чтобы волк отпустил её домой к Настеньке, слезно поведала, сколько горя он принесёт маленькой девочке.
– Милый волк, отпусти меня домой. Там Настенька, хозяюшка моя, меня ждет-поджидает, слезы проливает, извелась, небось, бедная.
Но не знающий жалости волк и слышать ничего не хотел:
– Что мне за дело до твоей девчонки? Меня бы хоть кто пожалел, – говорил он.
Поняла Белянка, что безнадёжны все её мольбы и уговоры. Забилась она в уголок, слегка дрожа и тихо роняя слезинки, стала смиренно ждать своей участи. Пока волк топил печь, бегал за водой да готовился к сытному ужину, Белянке совсем стало плохо: она уже совсем не плакала, а только безучастно глядела, как потрескивали дрова в печи, и нос её был совсем сухой. Увидав такое дело, что Белянке худо, волк, раздосадованный тем, что пир придется отложить, зло щелкнул зубами и стал думать, что же ему теперь делать? Как лечить Белянку? Но ничего не придумав, решил отправиться за советом к лисе.
Она давно из хитрой проказницы сделалась чуткой и беззлобной, питалась корешками да грибами, знала много целебных трав и никому не отказывала в помощи. Она и волка уговаривала образумиться, да только он и слышать ничего не желал.
– Кума, выручай скорее! Без тебя мне не справиться, – сказал волк, не успев переступить порог лисьего дома.
В это время лиса спокойно пила чай с малиновым вареньем и поначалу немного растерялась от неожиданного визита волка, но спустя мгновение, опомнившись, озабоченно спросила:
– Что стряслось, куманёк?
И поведал ей тут волк свою беду. Как узнала лиса, что волк натворил, так давай его бранить и просить, чтобы отпустил он бедную козочку домой:
– Опять ты, серый, за старое взялся. Всех зверей в лесу извел, теперь до деревни добрался. Отпусти ты эту козочку поскорее домой, а не то на себя и на весь лес беду накличешь.
Разозлился тут волк, бросился на лису и стал грозить ей:
– Послушай меня, плутовка! Ежели ты мне сей же час не поможешь, я тебя вмиг без хвоста оставлю!
Испугалась тут лиса, поджала хвост и говорит:
– Что ты! Что ты, куманёк! Не серчай. Я ведь как лучше хотела.
– То-то же, – сказал волк и с сердитым видом отошёл в сторонку.
Лиса торопливо собрала волку необходимые травы, рассказала, как ими нужно лечить Белянку и, отправив его восвояси, лишь тяжко вздохнула.
Воротясь домой, принялся волк делать всё, как наказывала ему лиса. И вскоре Белянке немного полегчало. Глаза её, затуманенные болезнью, прояснели, но все равно казались печальными: прежнего страха в них уже не было; только слабый интерес ко всему, что её окружало в волчьем логове, иной раз проглядывал, словно крохотный огонёк, мерцающий в сумрачной дали.
Она потихоньку стала вставать на ножки и даже рассказывала волку о своей прежней жизни в деревне:
– Знаешь, у людей есть пословица «Что имеем - не храним, потерявши – плачем». Это о том, что порой люди не дорожат тем, что им дано, а когда теряют, печалятся об утраченном. Вот и я совсем не ценила всё то, что было даровано мне свыше. Мне казалось, что так будет всегда: тёплый дом, где всегда царит уют и забота, бабушка, которая всегда накормит и приласкает. А Настенька - она меня так любила, что порой даже вьюжными, зимними ночами оставалась в хлеву, чтобы мне было не так холодно и одиноко. Как она теперь без меня? Бедняжка…
Поначалу волк и не слушал бесполезной козьей болтовни, однако шли дни, и простосердечные разговоры о любви стали занимать его всё больше. Волк искренне привязался к Белянке и ему уже не так хотелось ею отужинать. Его хищная, кровожадная натура теперь боролась с каким-то новым чувством, доселе ему неведомым. Оно, как первый весенний цветок средь мерзлых снегов, трогательной нежностью заполняя каждый потаенный уголок волчьей души, постепенно преображало взгляд беспощадного зверя на мир.
А в то же самое время в деревне Настенька, не зная покоя от горя и тоски по милой Белянке, всё бегала по дворам, расспрашивая соседей, не видел ли кто её козочку. Но увы, всё было напрасно. Никто не мог помочь несчастью бедняжки - селяне только разводили руками, да жалостливо отводили в сторону газа. Белянки и след простыл. Бабушка говорила Настеньке:
– Не ходи зря, не ищи. Должно быть, волк её в лес утащил. Верно, и в живых уж нашей Белянки нет.
Однако девочка и слышать ничего не желала, она продолжала ждать и верить в чудо.
Как-то в ночь перед Рождеством, пока бабушка суетно накрывала на стол, а дедушка зажигал на нарядной ёлке свечи, Настенька тихо выбралась из дому. На дворе поднималась метель, засвистал ветер, в вышине закружили белые хлопья, но девочка не испугалась непогоды и в слабой надежде отыскать хотя бы косточки Белянки, всё же отправилась в лес. Пробираясь сквозь снежную бурю и лесные сугробы, Настенька вскоре забрела в самую чащу, неустанно кликая Белянку, но ответом ей было лишь неистовое завывание вьюги. Долго еще бродила девочка в непроглядной тьме, пока, наконец, совсем замерзнув и выбившись из сил, подхваченная порывами безудержного ветра, упала в холодный, глубокий снег и встать уже не смогла.
Меж тем в логове волка Белянка рассказывала лесному хищнику о Рождестве, о тёплом доме, о том, как весело было встречать светлый праздник всем вместе, и слезы катились из её глаз от добрых воспоминаний.
– Милый волк, дозволь мне хоть ненадолго выйти на свет Божий, вдохнуть свежего воздуха. Я не убегу, обещаю. Да и куда мне идти?
– Куда там. Сиди, – отвечал волк. – Ты ещё от хвори не оправилась. Да и в лесу все точно с ума посходили: бегают чего-то, суетятся, словно готовятся к чему-то. Каждый год в эту пору одно и то же, – сетовал волк.
– Верно, Рождество скоро, – чуть улыбнувшись, ответила Белянка. – Как весело мы встречали этот чудный праздник в деревне. Дедушка приносил из лесу пушистую елку, и мы с Настенькой наряжали её сшитыми бабушкой игрушками и всякими вкусностями: румяными яблоками, пряниками да конфетами -зажигали свечи, а на макушке всегда красовалась звезда. Её дедушка смастерил из воска и золотой фольги. Сверкала она, совсем как настоящая. К нам в дом приходили все наши соседи, много детворы. Мы пели, водили хоровод, Настенька, точно лебёдушка, краше всех плясала. А после дедушка снимал с ёлки игрушки лошадок, забавных курочек, милых зайчат и раздавал их ребятне. То-то было радостно!
– А что такое Рождество? И зачем наряжать ёлку? – удивлённо спросил волк.
– Как? Ты совсем ничего не знаешь о Рождестве? – удивилась Белянка.- Неужто в лесу не ждут этот чудесный праздник?
– Отколь мне ведомо. Может, и ждут не дождутся. Да только я о том не слыхивал, – потупив взгляд, отвечал волк.
– Что ж, слушай. Я расскажу тебе необыкновенную историю. Рождество - удивительно светлый праздник, когда родился Иисус Христос - Спаситель мира. А случилось эта история в стародавние времена. В далеком городе Назарете жили муж с женой - Иосиф и Мария. Они были добрыми, благочестивыми людьми. Богобоязненный Иосиф был плотником, Дева Мария помогала Иосифу во всём по хозяйству, благоговейно молилась Богу и любила читать Священное Писание. Увидел Господь, что нет на свете девицы скромнее и добрее чем Мария, и послал на землю Ангела принести Марии благую весть о том, что надлежит ей быть Матерью Спасителя Иисуса Христа. Мария кротко, со смирением, приняла Божью волю. В это время Римский император Август повелел провести перепись населения для того, чтобы узнать, сколько людей живёт в его государстве. Каждый человек должен был явиться в тот город, откуда был родом. Иосиф и Мария происходили из рода великого и мудрого царя Давида и потому отправились в Вифлеем, отечественный город Давида. Но когда они туда прибыли, то увы, не смогли найти себе места для пристанища, потому как город был наполнен народом по случаю переписи. Долго скитаясь от дома к дому, от хижины к хижине, праведный Иосиф и святая Мария, наконец, нашли приют на окраине города, в убогой пещере, куда пастухи на ночь загоняли свои стада. Меж тем пришло время Марии родить. Она родила сына и, спеленав его, положила в ясли. В тот миг на небосклоне воссияла яркая звезда, возвещая великую радость, что родившийся Младенец послан Богом для спасения всего мира. Так сказывала мне Настенька.
А волк глядел на неё совсем уже не злыми глазами и думал. Душа его терзалась мучительным выбором. Как есть хочется! В брюхе так и урчит. Сейчас бы хоть самого захудалого зайчишку на зуб положить - всё полегче было бы! И что за охота мне беспрестанно внимать её жалким историям! Она всего лишь добыча! Чего проще броситься, растерзать и хоть ненадолго, но позабыть о бессонных блужданиях по лесу измождённым всепоглощающим голодом. Поспать. Но как? Как я могу сделать ей хоть что-то плохое? Она такая тонкая, ясная, чистая душой козочка и так добра ко мне. Как бы мне хотелось порадовать её, увидеть, как засияют маленькие глазки, как от восторга, затрепещет крошечный хвостик. Токмо для этого надобно дать ей свободу, опустить к тем, кого она так сильно любит. И тем сам вновь обречь себя на горькое одиночество. Но сумею ли я вновь остаться совсем один?..
Тяжко было расставаться с Белянкой, ведь за несколько дней она стала волку, настоящим другом, да делать было нечего. И пошли волк с Белянкой по снежным, пушистым сугробам сквозь лесную чашу навстречу каждый своей судьбе.
Давно стихла метель, невесомой шалью окутав березки да елочки, - мир точно замер в трепетном ожидании великого чуда, что вот-вот должно было случиться. Тяжким камнем ложилось оно на сердце волку: он боялся раздумать, боялся схватить её в охапку, кинутся обратно в своё логово и, выкинув из головы всю эту дребедень о любви и добре, просто съесть козочку. И потому, всячески отводя сверкающий в бездонной лесной темноте взор и отвлекая себя мыслями о младенце Христе, размышляя как это можно любить абсолютно всех на земле, он не смел даже смотреть в сторону Белянки. А Белянка меж тем, ступая след в след за своим серым проводником, словно чувствуя как нелегко волку, старалась, как могла, его утешить: то, как будто невзначай, заглянув ему в глаза, то чуть коснувшись его лишь краешком своего тоненького ушка. Но в эти мгновения сердце лесного хищника пуще прежнего рвалось на части от горести расставания, и он только ускорял шаг.
Не замечая уносящегося в неизвестность времени, прошли они почти половину пути, пока не увидели лежащую в снегу девочку.
– Настенька! – бросилась к девочке Белянка.
Она тыкалась мордочкой в почти замерзшую детскую щёчку, толкала девочку копытцем, присаживалась с ней рядом, пытаясь отогреть собой милую сердцу малютку, звала её, отчаянно веря, что совсем скоро они с Настенькой будут уже в тёплом доме сидеть у нарядной ёлки, а рядом, за накрытым столом, бабушка да дедушка, похлёбывая рождественский компот, будут изредка ласково поглядывать на внучку. Вскоре всё так и случилось.
Открыв глаза и не поверив своему счастью, увидев Белянку, Настенька крепко обняла козочку, словно боясь, что всё это лишь дивный, точно безмятежное облако, сон, готовый рассеяться с первыми, робкими лучами зари.
– Беляночка! Милая моя! Да неужто я тебя отыскала! – воскликнула она.
В этот миг бесконечно далёкий небосвод вдруг озарился мерцающим светом первой рождественской звезды.
– Пойдём, пойдём скорее домой! Как обрадуются тебе бабушка с дедушкой! Мы все так горевали о тебе! – говорила Настенька, увлекая за собой козочку.
Белянка, лизнув девочку в кончик холодного носа, сделала было несколько шагов за ней, весело встрепенув головой, стала прыгать, беззаботно резвится на пушистом снегу, но вдруг, словно опомнившись, обернулась, принялась оглядываться, пронзительно кликать волка, да только его давно уже нигде не было.
– Ме! Ме! – лишь слышала девочка.
– Что с тобой, Беляночка? – не понимала Настенька.
– Отчего ты так жалобно мекаешь? Может ты захворала? Или позабыла меня? Это ведь я Настенька. Помнишь, как летом мы бегали с тобой на луг, прятались в одуванчиках и глядели на облака, как холодными вечерами в хлеву я угощала тебя кусочками сушёной груши? Ты их так любила. Помнишь? Я обещаю, принесу тебе еще много, много груш. Только идем домой, ненаглядная моя, – дрожащим голосом говорила Настенька.
Она звала её, обнимала, плакала. А Белянка, не помня себя, металась: то шла за девочкой, то рвалась в бездонную тьму лесной чащи - осознав вскоре, что волк не воротится. Он просто тихо ушел, оставив Белянку с той, кого она бесконечно любит.
– Частица добра, сострадания всё же есть в нём, – думала Белянка. – Только запрятана далеко, так далеко - на самом донышке его угрюмой души - что лишь иногда тихим светом осеняет мир.
Козочка прижалась мордашкой к мокрой от слез щеке девочки. Она несказанно радовалась, что возвращается домой, но оставлять беднягу волка, ей всё же было жаль, Настенька обняла, приласкала свою любимицу, и тоненький хвостик последней дрогнул, затрепетал. Всё плохое, казалось, растаяло, словно неясное видение, оставляя на сердце только неземной восторг и великую надежду.
А сонный лес, меж тем овеянный изысканной таинственностью, сверкал серебряными да алмазными искрами, и только морозный ветерок, блуждая среди заснеженных ветвей, порой нарушал первозданную тишину. Но девочка с Белянкой, ничего не замечая кругом, долго еще стояли, обнявшись, как будто на всей земле не было никого кроме них. Одна лишь полуночная звезда незримо согревала их маленькое счастье. И стоять бы так всю жизнь - да нужно было искать дорогу домой, Настенька взглянула на небо, тихо помолилась Богу, и они осторожно двинулись в путь. Не зная, идут ли они с Белянкой в верном направлении или бродят по кругу, поджидает ли их впереди опасность, девочка свято верила: Бог не оставит их в трудную минуту. Так потихоньку, ведомые яркой рождественской звездой, вышли они из лесу к родной деревне.