Летопись вятичей. 1 часть. Первое издание. 2021 г.
Что получится, если рассказать о сменяющих друг друга эпохах не сухим языком археологии, а в художественном произведении? Где каждая глава представляет собой короткий эпизод из чьей-то жизни. Жизни забытой, оставшейся в глубине веков. Сменяются тысячелетия, рождаются и умирают люди. И всё это происходит на берегах реки, название которой в самом начале времён звучало как Большая Вода.
М.: Русская правда, 192 С. Твёрдый переплёт.
Аннотация
Дорогой читатель, в твоих руках необычная художественная книга. Хотя этот труд и основан в первую очередь на данных археологических раскопок, а также на исторических свидетельствах, в нём также рассказывается о переплетении сознания и неосознанного. Например, сюжет некоторых глав пришёл автору в сновидениях. Это к пониманию того, сколько тайн кроется за гранью человеческого восприятия. Наряду с вымышленными личностями, в книге действуют и живые люди. Точнее, даже не так, люди, которые когда-то жили на самом деле. И если ты, дорогой читатель, хотя бы раз задумывался над тем, что же такое жизнь, то эта книга займёт достойное место на твоей книжной полке.
Каждая глава книги – это отдельная история. История, происходившая в самом сердце летописной земли Вятичей. Но все эти истории рано или поздно пересекаются. Или во времени, или в пространстве. Или в том, что нельзя отнести ни ко времени, ни к пространству.
Великие державы не строятся на пустом месте и не погибают от первого же нашествия. Не погибла и Земля Вятичей. Она жива не только в наших сердцах. Потомки вятичей создали огромное государство от Балтийского моря до Тихого Океана. Ведь и столица нашей необъятной родины Москва когда-то была сельцом вятичского боярина Кучки. Соплеменники! Берегите родную землю! Храните память о ней. Знайте свои корни!
Глава 4.
Мать-река
(Люди с востока)
Взял копьё своё Иануш,
Стрелы взял и лук свой меткий,
И в суму свою сложил он
На три дня ржаных лепёшек.
И отправился в дорогу,
В край неведомый, опасный,
В те места, откуда Солнце,
Начинает путь свой трудный.
По небесному по склону,
Поднимаясь выше тучи,
Выше птиц и выше ветра,
Лишь лучом земли касаясь!
Иануш шёл уже второй день, скрываясь от случайного людского взора. Природа радовала его буйством красок. Поздняя весна торжественно передавала свои права раннему лету, травы тянулись к Солнцу, которое время от времени скрывалось за редкими, плывущими на восток, облаками. Некогда белое лицо юноши обгорело, и непродолжительная тень была весьма кстати.
– Почему же стрела полетела на восток? В тот край, где живут чужие? Вечное невезенье… Зато братьям повезло! Впрочем, как обычно! Один пошёл за стрелой на запад, другой на полдень. И там, и там живут добрые соседи, люди нашего языка. Случись что, помогут. А я уже день, как не видел ни одного человека! – Так размышлял Иануш, осторожно пересекая редколесье. – Чужой край, чужой лес, чужая река впереди. Мать-река, так называли её когда-то люди нашего племени. Она и была им матерью: поила и кормила. До тех пор, пока не пришли чужие.
Чужие, лесные охотники и воины, говорившие на непонятном языке, пришли с востока, когда отец Иануша был ещё младенцем. Соседнее племя, обитавшее на Мать-реке, не выдержало натиска чужаков и ушло на полдень, бросив дома и священные поляны с могилами предков. Между чужими и племенем, в котором рос Иануш, осталась ничейная земля. Ни те, ни другие не решались занять её. Целый день пути разделял теперь племена. День пути по безлюдной земле, полной непуганого зверя, с реками, кишащими рыбой. Изредка лишь самые отчаянные охотники уходили на восток и забирались так далеко, что даже видели деревни соседей. И те из них, кто возвращался, рассказывали всякие небылицы своим соплеменникам. А тех, кто не возвращался, иногда находили другие охотники. Вернее, находили то, что от них осталось.
Вот в такой край и пришлось идти юноше. После того, как старейшина решил, что отроки из их рода уже достигли того возраста, когда нужно проходить посвящение и становиться охотниками и воинами. Три дня назад они умерли. Все двенадцать. Умерли, как отроки. Перед смертью они вымылись, надели белые рубахи, сотканные матерями для этого торжественного дня, подпоясались кожаными поясами, которые загодя изготовили их отцы и старшие братья. Взяли свои новые ножи, луки и копья, и… И умерли. Старейшина всех уложил на землю, сделав вид, что перерезает каждому горло горбатой спинкой ножа. Затем, окурив их дымом от большого Огня и смазав сажей чело каждого «умершего», поднимал их по одному и молча выводил на середину священной поляны. Там он поднимал лук, закрывал глаза и оборачивался несколько раз вокруг себя. Не успев остановиться, стрелял. «Умерший» шёл туда, куда летела стрела. Если он её находил, то приносил старейшине и тот предмет, в который она попала: кору дерева, горсть земли, воду, листья, траву, камень. Старейшина, взяв в руки предмет, советовался с другими стариками и объявлял испытуемому задание, выполнив которое, тот становился настоящим охотником и воином. Ну а те, которые стрелу не находили, шли туда, не знаю куда. Чтобы найти то, не знаю что. Иануш стрелу не нашёл.
Поэтому он уже второй день идёт на восток, в надежде найти что-то необычное. Что-то, что он сможет принести старейшине, как знак. Но пока ничего необычного. Те же деревья, те же птицы, те же рыбы. Только нет людей. Ни рыбаков, ни охотников. Наконец, к полудню он издали увидел то, что искал. Это было место, на котором когда-то стояла деревня. Покрытый молодым лесом мыс оврага, отрезанный от поля двумя рвами. С напольной стороны возвышался вал с жалкими остатками полусгнивших брёвен. Хотя давно заброшенная деревня была не совсем по пути, Иануш, любопытства ради, всё же решил заглянуть в неё. Подойдя к первому рву, он копьём начертил на земле обережный знак, затем в воздухе перед собой нарисовал другой, которому его научили старые охотники, в виде стрелы, летящей в Небо. Отломив кусок ржаной лепёшки, юноша положил её на первый вал, как дар Духам этого места (никто ведь не знает, ушли Духи вместе с живыми людьми или остались охранять кости убитых?) и лишь после этого перешагнул через ров.
Лиса облюбовала холм. Прямо за вторым валом, шагах в пяти, Иануш увидел лисью нору. В чёрной земле виднелись черепки битых глиняных горшков, кости и угли. Грустное зрелище. А ведь прежде здесь кипела жизнь! Вдоль крепостных стен, на столбах, вкопанных в землю, стояли обмазанные глиной дома, дымились печи, двор был полон детворы, которая летом вся пропадала на реке, а зимой с визгом и смехом скатывалась с ледяной горки, прямо от частокола. Иануш вспомнил, как сам в детстве катался на санках. Навсегда в памяти осталось чувство замирающего от скорости сердца. С крутой горы несутся санки, ветер врывается в уши, а в глазах мелькает белое полотно накатанной ледяной дороги. Вот санки подпрыгивают на ухабе, и Иануш летит, вцепившись от страха в деревянные поручни. В эти несколько мгновений он чувствует себя птицей! Молодым лебедем, ещё не научившимся летать. Потому что в следующее мгновение он падает в сугроб и катится с горы, смешно размахивая руками, которые так и не превратились в крылья.
Сорока вернула Иануша с Небес воспоминаний на Землю настоящего. Из зимы в лето. Он был не один в этой части леса. Кто-то или что-то было рядом. И это «что-то» или «кто-то» очень беспокоило сороку, трещавшую без умолку на берёзе, росшей на восточной стороне холма. Юноша застыл, как вкопанный. Выровнял дыхание и медленно присел. Ветер с востока! Значит, он первый увидит или услышит врага, будь то зверь, человек или иное. Правая рука тихо и проворно потянулась за стрелой, а левая уже доставала лук. Привычное движение для охотника, почуявшего дичь. Древко стрелы беззвучно легло на ложе, тетива натянулась в пол силы и Иануш, бесшумно ступая мягкими кожаными сапогами по слежавшейся прошлогодней траве, подкрался к самому краю холма. И тут он увидел её.
Мне о ней поведал ветер,
Мне о ней пропели птицы,
И берёза молодая
Показала мне ветвями
На тропинку на лесную,
Где её смогу я встретить.
Узкой шла она тропою
Вслед за Солнцем уходящим,
Чтобы стать невестой леса,
Бога сильного женою.
Но смолчал об этом ветер,
И о том не спели птицы,
И берёза от печали
Свои ветви опустила.
Даже Солнце тёмной тучей
Свой прекрасный лик закрыло.
Она шла по тропинке, никого не опасаясь. Молодая, красивая и нарядная. Бронзовые подвески в виде гусиных лапок покачивались на груди при ходьбе, а пришитые к вязаному поясу бубенчики издавали едва слышимый звон. Ианушу казалось, что она не идёт, а плывёт, как белая лебедь. Он опустил лук и сделал шаг навстречу. Девушка остановилась, но не бросилась бежать. Только опустила голову, стараясь не смотреть юноше в глаза. Видно было, что встреча не была для неё неожиданностью. Но, в то же время, ничего хорошего для себя от этой встречи она не ждала. Девушка стиснула руки в кулачки и прижала их к бёдрам, чтобы скрыть дрожь. Иануш подошёл совсем близко, настолько, что мог различить узор на тесьме, вплетённой в тёмно-русую косу...