История первая.
В ней маленький герой знакомится с девочкой, которая забыла себя…
Так странно было стоять здесь, на разрушенном, истёртом временем парапете, погружённом в полумрак, и слушать, как под порывами ветра хлопают потемневшие, нЕкогда ярко-красные ленты флагов. Массивные плиты ступеней обрывались пугающей пропастью, в которой бушевал ураган…
Очень необычное чувство… Когда ты, вот только что, стоял под лучами ясного солнца Долины, охваченный торжественной песней жизни, когда сердце билось стремительной радостью побед и свершений, и, казалось, что весь необъятный, полный возможностей мир лежит перед тобой, ждёт тебя, зовёт… И всё только впереди! Всё только начинается! Да, без сомнения! И так было, и есть, и так будет всегда…
Но, вот, дорога ведёт тебя дальше, шаги быстро отмеряют путь, и величественный Храм Триумфа остаётся позади. Он выполнил свою задачу – наполнил тебя отвагой – и теперь уступает место холодному вЕтру, острым камням и пустынному мраку.
Маленькому путешественнику этот маршрут был хорошо знаком. Он ступал уверенно и твёрдо, не сомневаясь в своих силах. Но несмотря на то, что эти места были им хожены-перехожены, на парапете перед обрывом мальчик всегда делал короткую остановку. Он знал, что впереди его ждёт Золотая Пустошь, и прежде, чем шагнуть в ураган, нужно было успокоиться. Переполнявшие его чувства постепенно улеглись и затихли, голова остыла, а глаза привыкли к сумраку пасмурного неба.
Грозная буря перед ним – это только начало пустынных земель, лишь слабый намёк на ожидавшие его опасности и приключения. Эти пески не прощают легкомыслия, и дОрого платит тот странник, что решается оставить свои следы на дюнах, полагаясь лишь на везенье. Не стоит думать, что удача, которая так неотступно сопровождает путников в Долине, пересечёт границы этих мрачных краёв. Нет. Надеться тут можно только на себя!
– Главное вдохнуть поглубже и хорошенько зажмуриться, – по обыкновению вслух инструктировал себя мальчик. – Этот ураган только с виду такой страшный, а на самом-то деле – тьфу. Оглянуться не успеешь, как всё и закончится!
Он потуже затянул свой ремень, крепко сомкнул ресницы, заткнул пальцами уши, чтобы песок не забился, досчитал в уме до трёх, глубоко вдохнул и прыгнул…
Вихрь сразу подхватил малыша, опрокинул, закружил и понёс, словно песчинку, по крутой спирали вниз. Пренеприятнейшая карусель, скажу я вам, но ничего не поделаешь – по-другому в Золотую Пустошь попасть нельзя. Поговаривают, что давным-давно, сюда были проложены Пути Ветра, и каждый мало-мальски обученный лётчик мог запросто попасть в эти края прямиком через облака! Но тогда и бурь тут не было, и зЕмли эти Пустошью не назывались…
Нарастающий гул в ушах внезапно замолк, и мальчик понял, что ураган выпустил его из своих цепких лап. Не теряя ни секунды, он сделал проворный кувырок в воздухе, раскрыл свой синий с кисточками по краям плащ и в одно мгновение поймал поток ветра, бьющего прямо в лицо. Не хватало ещё плюхнуться со всего размаху в песчаные дюны! Потом откапываться полдня придётся…
Крылатая накидка трепетала за плечами, но наш путешественник был опытным лётчиком, и, сделав пару мощных взмахов плащом, он спикировал на одну из каменных глыб, возвышавшихся над океаном песка. Сложив руки козырьком, словно юнга на мачте корабля, он начал всматриваться в унылый пейзаж, стараясь распознать вдалеке хоть какие-то отблески света. Погода здесь всегда не сахар, но сегодня она была просто отвратительная… Ветер поднял в воздух тучи песчаной пыли, разогнав при этом туман, который обычно парил над застоявшейся мутной водой в многочисленных и дурно пахнущих болотных лужах. И если вы думаете, что в пустынях очень мало воды – «Ха-ха!» – скажу я вам, здесь её полным-полно! Ах, да… пыль! Она висела сухим безжизненным маревом над Пустошью, заволакивая всё пространство вокруг. Не видно было ни зги! Только тёмные расплывчатые пятна древних руин стояли немыми стражами над барханами и давали страннику слабый ориентир.
– Да-а, сегодня тут света не сыщешь… – протянул мальчик с досадой.
И как-то ему стало тоскливо и одиноко в этом мрачном, забытом солнцем краю, что случается крайне редко с маленькими героями. Дети Света – это вообще народец неунывающий, жизнерадостный и находчивый. Поэтому он тут же ободрился, из-под накидки пробился наружу тёплый свет, и в непрестанно горящих глазах появилась улыбка.
Ему захотелось навестить своего давнего знакомого, можно сказать, приятеля, если не друга… Хотя, вроде бы, какая может быть дружба между мальчиком и старым, умудрённым веками Духом из давно минувших времён? Но они были знакомы так долго, по меркам юного искателя приключений, что, казалось, они знали друг друга вечно.
Мальчик, безошибочно выбрав направление, легко вспорхнул со своей смотровой вышки и, оставляя искрящийся яркий след за собой, устремился навстречу одинокому причалу, затерявшемуся среди песков и истёртых временем руин.
Его окружала монотонная бледно-рыжая мгла, в которой не на чем было остановить взгляд. Но ему не нужно было напрягать глаза, чтобы ориентироваться. Его чувства обострились: он ощущал направление и силу ветра, слышал каждый его порыв, не упускал ни малейшего колебания своего плаща, танцующего под напором холодного воздуха, – всё это сливалось в единую песню полёта. Она рассказывала ему о том, что слева, далеко позади высится Разрушенный Храм, и его пустые глазницы зорко следят за широкой дорогой из каменных плит, укрытых покровом песков; она пела ему об отвесных скалах горного хребта, чёрной змеёй тянушегося справа; она говорила, что впереди затаилось тёмное море, скрывающее в себе затерянные острова…
Да, мальчик был первоклассным лётчиком, и все, кто его знал, могли подтвердить это, коротко называя его умение одним только словом – талант. Но он-то знал, что за этим «талант» стоят многие взлёты и падения, изнурительные тренировки и долгие ночные перелёты среди облаков, когда холодный и беспощадный ветер пронизывал его до костей; за этим «талант» стояли крутые пике и удары о скалы, мёртвые петли и рискованные манёвры среди Птичьих Гнёзд и Островов Укрытия… Десятки, а может быть сотни неудач и поражений в схватках с неукротимой стихией, которые теперь слились в одно простое, но твёрдое как гранит слово - талант!
Перед причалом он открыл огоньки своих глаз и взял немного левее, туда, где один из барханов пронзАло огромное копьё какого-то древнего воина из ушедших времён. Оставалось только догадываться о росте того великана, которому под силу было совладать с таким грозным оружием! Неподалёку от этого тёмного памятника минувших эпох, виднелся тусклый свет, и в обманчивой пелене жёлтой пыли он казался золотым.
Это было одно из бессмертных Хрустальных ДерЕв, никогда не увядающих и вечно молодых. Они сияли немеркнущим огнём далёких звёзд, напоминая жителям этого мира, что Небеса всегда рядом – они сопровождают нас повсюду, им небезразлична наша жизнь, и их очи внимательны к нашей судьбе. Говорят, что сам Принц, ещё до своего падения, в эпоху расцвета людей, взял семь побегов Великого Дерева Жизни и посадил по одному из них в каждой из земель своего царства…
Мальчик не упускал возможность хотя бы мельком, издалека взглянуть на это диво. Он снижался, оставляя по левую сторону хрустальный факел ветвей, посреди океана мглы, и через пару минут был бы уже в каменной ладье, качающейся на волнах, если бы его зоркий глаз не заметил маленький силуэт напротив мерцающего ДЕревца. Обхватив обеими руками колени, фигурка сидела на гладких камнях, выложенных вокруг сияния.
«Как странно, - подумал мальчик, - никогда не встречал Детей Света, которые сочли бы уместным вздремнуть посреди Пустоши!»
Он приземлился неподалёку и внимательно осмотрел дюны поблизости, не торопясь выходить из укрытия пылевой завесы. ДЕревце, конечно, очень красивое, но каждый уважающий себя путешественник знал, что рядом с ним поселился один молчаливый, но жутко надоедливый Дух, который при встрече с Детьми, неизменно впадал в душевное переживание: он принимал жалкий вид, делал брови домиком, готовый в любой момент пустить слезу, и умоляюще раскидывал руки в стороны, требуя, чтобы его непременно обняли. Дело понятное – любой свихнулся бы от одиночества посреди такого унылого и мрачного пейзажа… Но то-то и оно, что этот сентиментальный призрак был вполне себе счастлив и безмятежен до тех пор, пока его не беспокоил какой-нибудь прохожий странник. Вообще, тревожить Духов и будить в них старые, не всегда приятные воспоминания без особой нужды, было просто неприлично! Поэтому мальчик всегда облетал это деревце стороной, лишь издали любуясь его чарующим светом.
– Сегодня обнимашек не предвидится… – облегчённо сказал наш герой, осмотрев округу и не найдя никаких признаков местного обитателя.
Мальчик, немного поразмыслив, не спеша двинулся к бледному неподвижному силуэту у Деревца, рассуждая про себя, что знакомиться, может, и необязательно, но узнать, не нужна ли тут помощь, он пренепременно должен!
Его предположение оказалось верным: бедолага насквозь промок, видимо, по неосторожности угодив в болотную воду. Эти мутные тёмные лужи весьма опасны: Дети Света слабеют от прикосновения тьмы. Она медленно вытягивает силы, и если вовремя не выбраться из трясины, то внутренние огни угаснут все до единого. Вот и этот горемыка основательно так потух… Да и не спал он вовсе, просто замёрз и расстроился – поблизости не нашлось ни кусочка живого огня.
«Ничего-о, это мы сейчас мигом поправим», - подумал мальчик и протянул было руку к незнакомцу, чтобы разжечь его пламя своим светом. Но бедолага поспешно отстранился от этого жеста, отказываясь принимать помощь и отодвигаясь от неизвестного пришельца поближе к Деревцу.
– Вот тебе и раз, – только и вырвалось у озадаченного помощника. Он помедлил пару секунд, разглядывая потухшее Дитя, но вследствие потерянного внутреннего света нельзя было различить никаких деталей – только серый силуэт неопределённого характера…
«Так, та-ак, – размышлял мальчик, – по всему видно, он шибко расстроился своей промашкой… Нельзя его такого бросить – нужно обязательно теперь выручать…»
Он отошёл чуть в сторонку, привычным движением сложил свои ладошки вместе и закрыл глаза. Его всегда охватывала какая-то тихая спокойная радость, когда он произносил слова молитвы. Вот и сейчас тёплая волна умиротворения накрыла его мягким одеялом, и он улыбнулся в душе этому знакомому чувству. Синий огонёк благословения вспыхнул над его теменем, а под ногами невесть откуда появился небольшой костерок, который тут же заиграл весёлым пламенем. Мальчик открыл глаза и заворожённо произнёс:
– Да-а, редкая штуковина… Берёг я тебя, берёг, но тут уж ничего не поделаешь – надо выручать...
Все эти манипуляции чрезвычайно заинтересовали незнакомца. Он вдруг вскочил на ноги, протёр свои глаза, будто не веря увиденному, и с открытым ртом уставился на мальчика и на костёр. Довольный произведённым эффектом, юный кудесник протянул руки к огню, показывая тем самым, что самое время подойти и погреться.
Мокрый силуэт, ещё явно не оправившийся от удивления, стремительно зашагал на свет, при этом сильно жестикулируя и чеканя тонким голосом:
– Как–ты–это–сделал? – с последним словом из пыльного полумрака выплыла девочка с белыми волосами и с разгоравшимися невероятно живыми глазами. Её простенькая запачканная одежда, как это обыкновенно бывает, моментально просохла, почувствовав воскресшее пламя в сердце своей хозяйки, и на плаще одна за одной вспыхнули три маленькие звёздочки, своим радостным блеском сообщая, что теперь всё в порядке, и можно не беспокоиться.
– Что сделал? Кто сделал? – растерялся мальчик, оторопевший от такого необычного приветствия.
– Это сделал! – сказала незнакомка, ткнув пальцем в смеющийся огонь костерка.
– Ну-у, я помолился и воспользовался благословением, конечно…
– Как это – «помолился»? – наступала на него девочка с какими-то странными, бессмысленными вопросами…
– Ты что, молиться не умеешь? – перехватил тактику глупых вопросов мальчик и скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что такой тон диалога ему не по душе. – Я вообще-то помочь хотел…
Его собеседница вдруг переменилась: её энергичная и довольно резкая манера махать руками улетучилась, а голос стал мягче и тише.
– Что же ты сразу не сказал… Подошёл, такой загадочный, руки тянуть стал… – начала оправдываться девочка, чувствуя, что вышло неловко. – А главное молчишь, как партизан…
Слово «партизан» было мальчику незнакомо, но он виду не подал и вопросов решил не задавать. Вместо этого он тоже поспешил объясниться.
– С незнакомцами разговаривать нельзя, это каждый знает. Тем более посреди Пустоши…
– А если у костра?
– У костра – другое дело. Это нейтральная территория, тут можно.
Помолчали.
– А молиться я и правда не умею… – так искренне призналась девочка, что сомневаться в её честности было невозможно.
Теперь настала очередь удивляться мальчику. Он молча опустился на одно из удобных брёвен, так предусмотрительно появившихся тут вместе с костром, и пристально вгляделся в пламя, будто всполохи огня могли открыть ему что-то…
– Все Дети умеют молиться… – задумчиво произнёс он. – Это очень просто: нужно закрыть глаза, представить что-нибудь доброе, светлое, ясное и про себя сказать: «Пусть будет Миру хорошо!"
Беседа у костра наполняла теплом и уютом, она растопила холодное недоверие и настороженность, которым веяло от пустынных земель. Девочка внимательно выслушала незнакомца и решила попробовать. В точности выполнив все рекомендации, она довольно долго сидела молча с закрытыми глазами, прислушиваясь к себе.
– Ну как? – с замиранием, почти шёпотом, спросил мальчик. – Чувствуешь что-нибудь?
– Ничего особенного… – со вздохом разочарования ответила она.
– Значит мало добрых дел! – с интонацией эксперта заключил её собеседник.
– Наверное… – согласилась девочка. – Покажи-ка ещё раз…
– Хм-м, костров у меня больше не осталось. Это довольно редкое благословение. Есть, конечно, чары фейерверков, но они не особо к месту сейчас… Да и вообще… Мы не познакомились даже... Меня зовут Александр, – он сказал это таким значительным и серьёзным голосом, что девочка сразу же поняла: никак иначе его имя произносить не полагается. – Моя звезда горит на севере. Там, над Тайным Лесом…
Девочка посмотрела в указанном направлении и, ничего кроме пасмурного, затянутого мглой неба там не увидев, ответила:
– А меня… меня зовут ЛИла, и я не знаю, где моя звезда. Есть ли она вообще?
«Какая странная девочка», – подумал Александр.
– Единственное, что я знаю точно – это моё имя. Остальное для меня загадка… Я совсем ничего о себе не помню… – закончила Лила и, понурившись, умолкла.
Немного сбитый с толку мальчик сначала не нашёл, что сказать. Как это – ничего о себе не помнить? Наверное, её что-то очень сильно напугало и расстроило, в Пустоши такое случается, вот и перемешалось всё в голове, – решил Александр.
– Вспомни, как ты здесь оказалась? Откуда пришла?
– Я точно не знаю… Было очень много разных незнакомых мне мест по пути сюда: холмы и долины, леса и ручьи. То светило солнце, то шли дожди, а я всё шла, шла, шла… Я заблудилась, потерялась… Понимаешь?
– Тогда скажи, куда тебе нужно? – ободрился Александр. – Я давно путешествую и хорошо изучил каждую из семи Земель. И нет такого места на Небесах, куда бы я не знал дороги!
– В том-то и дело, – отвечала совсем расстроенная Лила, – что я не имею ни малейшего понятия о том, куда мне нужно идти. Но мне очень нужно, очень нужно вспомнить себя!
«Какая странная девочка! – снова подумалось Александру. – Странная и необычная…»
– Как же так? Неужели ты совсем не слышишь Маяков? – мальчик продолжал настойчиво распутывать клубок загадок. Ему очень хотелось теперь разобраться, в чём тут дело, и он пытался изо всех сил.
– Маяков? – оживилась Лила. – Каких таких Маяков?
– Маяков Сердца, конечно! Они постоянно горят внутри, зовут и подсказывают Путь!
– Нету у меня никаких Маяков, – вновь загрустила девочка. – И Сердце моё ничегошеньки не знает…
– Лила, – неожиданно уверенно и твёрдо сказал Александр, – Сердце всегда, слышишь, всегда знает Путь. Просто… ты забыла, как его слушать…
«Какие грустные слова!» – подумал мальчик, и они оба замолчали.
Теперь всё ясно стало Александру. Он пока ещё не знал, что приключилось с Лилой и какой дорогой ей предстоит идти, но он точно знал, что ей очень нужно эту дорогу с кем-то разделить… Мальчик достал из-за пазухи три белых красивых свечи и решительно посмотрел в глаза девочки.
– Лила, которая забыла себя! Я предлагаю тебе свою дружбу и зажигаю первую свечу! – торжественно произнёс он, держа одну из свечек перед собой, и дунул на фитиль, точно так, как дуют на одуванчик. Она загорелась, и Александр протянул её.
Тронутая таким великодушным порывом, она бережно взяла этот дар и пронзительно посмотрела своими блестящими глазами на друга.
– Лила, которая забыла себя! – продолжал Александр. – Я предлагаю тебе свою помощь, и в знак поддержки я зажигаю вторую свечу!
Она улыбнулась, принимая огонь из рук мальчика. Ей, действительно, нужна была помощь, и так неоценимо важно было то, что кто-то готов протянуть ей руку в трудный момент!
– Лила, которая забыла себя! Я предлагаю тебе нить общения и в знак своего доверия зажигаю третью свечу!
Фитиль вспыхнул, и очередной огонёк отправился к Лиле. Тогда она подумала, что вот именно так и нужно заключать настоящую дружбу, что это очень правильно, что это искренне, честно, правдиво… Этот красивый и простой ритуал означал, что на друга можно рассчитывать, можно положиться. Он говорил, что здесь и сейчас они посадили семена преданности и доверия, которые могут вырасти в могучее дерево Дружбы, под ветвями которого можно укрыться и от дождя, и от палящего солнца.
Этот момент запомнился девочке до мельчайших деталей, во всей полноте чувства и чистоте намерений. Он навсегда останется в её Сердце как пример, как ориентир, как надежда… Всего этого Лила сейчас, конечно, не осознавала. Она просто улыбалась своему другу, а он улыбался ей в ответ. А наверху, высоко над этим пасмурным и хмурым небом светили ровным и спокойным светом далёкие звёзды, молча благословляя всех, кто ходит там, внизу, по земле…