Мой авторский сайт: https://www.danberg.net/
Матан и его семья
7. Дочери
Отцовство Матана началось обнадеживающе счастливо – родился сын. Казалось бы, непредубежденный родитель непременно захочет дочь вторым дитем. Правильный мир состоит из приблизительно равного количества мужчин и женщин, а семья – это мир в миниатюре, и естественно желать, чтобы он тоже был правильным. Но Матан вновь мечтал о сыне. Выходит, наш герой – предубежденный родитель? Разумеется, нет! Красивая мечта в умной голове имеет высокую цену.
Многодумный Матан глубоко понимал центральные воззрения своей веры, а половой вопрос – один из важнейших в ней. Вот, пишут, якобы люди рождаются равными. Допустим, это верно. Но по мере превращения ребенка во взрослого, среда и опыт увеличивают ценность человека, создавая, так сказать, прибавочную стоимость. Прибавка сия для разных полов далеко не одинакова.
Неспроста Матан вожделел сыновей. Еще до него мудрецы раскрыли тайну прибавочной стоимости мужчин и женщин. Если принять утверждение, что в сотворении мужчины воплощена некая цель, то женщину мы должны рассматривать не более как средство достижения цели. Не правда ли, непреодолимо велика разница в значимости полов?
Дочь для отца – неокупаемая забота. Пока малолетка, одним лишь видом своим она искушает возвышенных духом мужчин. Юница, коли не доглядишь, пристанет к берегу распутства. Женою став, не всегда успешно воюет с соблазном прелюбодеяния. Старуха, порой, превращается в ведьму.
Мать, однако, смотрит на дело иначе. Ей нужны дочери. Вспомним, например, родительницу Матана. Она сердилась на мужа своего Гедалью, покуда жив был, за пренебрежение дочерьми. Не станем ее осуждать слишком резко, все-таки она удостоилась чести называться женою богача и филантропа, к тому же давшего жизнь мудрецу.
Вот и Эфрат, произведя на свет двух сыновей, рассудила, мол, хватит “рожать для нас”, пришло время “рожать для себя”. Другими словами, она вознамерилась заиметь дочерей. Тут у непросвещенного читателя может возникнуть недоумение: а как, собственно говоря, Эфрат может повлиять на конечный результат дела, имеющего, казалось бы, непредсказуемое начало? Чтобы разрешить затруднение столь интимного свойства, нам придется сделать краткий экскурс в научно-религиозную историю проблемы.
***
Вспомним из Писания эпизод, в котором праотец Яков и благодетель его Лаван делили овец и коз. Отвлечемся от содержания договора меж Библейскими персонажами и целиком сконцентрируемся на вопросе отличительных особенностей потомства.
Яков спаривал мелкий скот. Черные бараны покрывали черных овец. При этом Яков устроил дело таким образом (каким именно – сказано в Писании), что во время спаривания черные овцы видели в воде мнимо пестрое отражение своих черных партнеров. В результате рождались агнцы пестрой масти. Напрашивается вывод: вид потомства зависит от впечатления, получаемого женской особью в минуты совокупления.
Как известно, возможность повторения результата эксперимента является необходимым условием доказательства обоснованности сделанного предположения. К счастью для науки, Яков повторил опыт. Он стал спаривать белых коз с белыми козлами, при том что козы в момент кульминации видели мнимо пестрое отражение в воде покрывающих их белоцветных соучастников действа. В результате на свет появлялись пестрые козлята. Таким образом, вывод о том, что характерные черты будущего дитя зависят от картины, которую мать зрит во время полового акта, можно считать научно доказанным.
Мудрецы пошли дальше и распространили на людей заключенную в Книге Книг истину. Иначе говоря, они постановили, что пол новорожденного зависит от помыслов будущей матери во время соития.
О некоторых вещах, открывающихся мудрецам в результате упорного труда над изучением Писания, женщины осведомлены подсознательно и издревле практически применяют свои интуитивные догадки в супружеской жизни. Поэтому нет ничего удивительного в том, что стоило Эфрат захотеть дочерей, как желание ее осуществлялось раз за разом в положенные природой сроки.
***
Появление деток в семье не охладило пыл общественной деятельности Матана. Ему, наконец-то, удалось завязать знакомство с персидским царем. До дружбы иудея с великим монархом дело не дошло, но тем не менее установившиеся контакты оказались полезными слабой и зависимой стороне.
Царю пришелся по вкусу центральный политический тезис Матана: “Закон государства – закон”. Монарх подумал, что не худо бы и другим вождям нетитульных наций, нашедших пристанище в его великой империи, брать пример с иудея Матана. Глядишь, меньше бунтовских голов пришлось бы рубить внутри страны. Заплечные мастера перековали бы топоры на мечи и влились в ряды воинов, обороняющих и расширяющих империю.
Царь высоко ценил ум и образованность Матана, любил вести долгие разговоры с благонамеренным, гладкоречивым, образцово лояльным собеседником. Монарх желал бы иметь Матана в числе своих визирей, но не торопился делать тому столь лестное предложение, ибо не был уверен в прямоте его помыслов. Владыка подозревал, что, в конечном счете, такой советник станет хитрить и стараться не столько в пользу трона, сколько ради своих соплеменников. Нет в мире ничего труднее прямодушия.
Разумеется, монарх не ошибался, не доверяя Матану, но, будучи человеком образованным и либеральным для своего времени, не мог отказать себе в удовольствии духовного общения с мудрецом, хотя бы даже и иудейским. Теоретические беседы двух мужей приносили несомненные практические плоды. Так, например, царь отменил запрет на изучение Священного Писания, великодушно разрешил соблюдать субботу, издал закон о наказании за неправомерное причинение вреда синагогам.
Надо отдать должное принципиальности персидского императора – он бывал бескомпромиссно тверд в ситуациях, угрожавших благополучию государства. Скажем, когда в некоем городе (слава Богу, не в Нагардее!) восстали иудеи, царская рука не дрогнула, и монарх распорядился убить двенадцать тысяч бунтовщиков.
Не менее принципиально повел себя и Матан. Понимая свою роль как стратегическую, он пренебрег эмоциональными побуждениями сиюминутной тактики. Став на горло собственной песне, он решительно осудил иудейское восстание, нарушающее сформулированный им принцип о подчинении местным властям. Более того, Матан не стал объявлять пост в знак траура по убиенным. Эти мудрые шаги помогли ему сохранить добрые отношения с царем и укрепить взаимную любовь между иудеями и персами. Ошибочно мнение, будто принципиальность есть свойство людей непрактичных.
***
Вернемся к теме настоящей главы и возобновим разговор о дочерях. Итак, как мы уже знаем, Эфрат загорелась желанием “рожать для себя”. По-женски владея ключом к секрету формирования пола будущего ребенка, она умело воспользовалась своим интуитивным знанием, и вскоре в семье Матана появилась на свет старшая дочь. Девочку назвали Ципорой.
Через год после Ципоры родилась ее младшая сестра Оснат. “Средь белого дня у меня завелись ангелята!” – восторженно говорила себе Эфрат. Муж ее был более сдержан в нежных чувствах: “Совершенно не считаясь со мной, жена подарила мне двух дочек!”
Как и следовало ожидать, воспитание Ципоры и Оснат целиком легло на плечи Эфрат. Когда кто-либо спрашивал Матана о благополучии дочерей, он отвечал уклончиво: “Девочки помогают матери”. Истинный мудрец, скрупулезно следующий за духом и буквой Писания, не станет уделять чрезмерного внимания душевной стороне жизни представительниц слабого пола, ибо сие не лежит в плоскости его интересов. Вот и мы, вместе с Матаном, до поры до времени не будем интересоваться вещами суетными.
Четверо детей – два сына и две дочери – это немало для прилежной мамаши. Эфрат устала. Но что делать, разве можно обмануть природу? Не будем забывать, ведь говорим мы о давно минувших днях, о старине глубокой! Это нынче существует бесстыдное явление, называемое по-ученому “планирование семьи”. Прежде от подобного безбожия люди веры шарахались. Зато современная наука цинично стоит на службе родительского эгоизма.
Однако взглянем на дело с другой стороны. Уже выяснено нами, что не слишком ценимый мужской мудростью женский ум оказался горазд на управление полом зачинаемого младенца. Отчего не предположить, что тот же самый женский ум уже в древности бывал способен на решение еще одной сверхзадачи? При этом, не гневя ни Господа, ни мужа? Не вдаваясь в интимную сторону вопроса, отметим только, что практика опередила науку.
Итак, Эфрат сказала себе: “Хватит!” С тех пор Бог не давал нового прибавления в семью Матана. Впрочем, если Всевышний благословил семью двумя сыновьями и двумя дочерями, разве есть у супругов основание роптать на Небеса, дескать, мало нам?
Целиком повесть опубликована здесь: ЛИТРЕС