6. Воспоминания о лете.
Этим летом, как и водится, было много чего, теперь уже канувшего в лету – да простят ее за нечаянный каламбур.
Сначала отметили день рождения Димки – 4 года, правда, заочно. Собрались две бабушки и один дедушка в обеденный перерыв, которого и быть не должно – Олины сваты поддежуривают в ночном клубе, ныне закрытом – чуть не написала «в закрытом ночном клубе», а это был бы совсем другой смысл. Сватья дежурит днем, сват – ночью, так и хороводятся по кругу, как заведенные. Но мечтают помочь на восстановлении дома, а еще помогают уже сейчас сыну, осевшему в приграничной области, на съем квартиры.
А еще она у них в подопечных насчет продуктов на дом – это сват, Виктор Сергеевич, добрейшей души человек, но она все равно старается его беспокоить как можно реже. А сватья – она ответственная за квартплату, хоть и производит это тоже лишь тогда, когда муж ее подменяет днем на работе.
Таким же манером отметили и еще два дня рождения этим же летом – Сашкин и сватьи Любови Григорьевны.
К Сашке, правда, смог съездить Сергей с семьей, т.е. побывал у него и на День Победы и в июне, подряд два месяца, а потом наступил перерыв в поездках.
В середине лета неожиданно домой вернулся… Блэр, отсутствовавший месяцев 5 подряд. А тут явился, как ни в чем не бывало, и залез в будку, а потом вылез из нее, чтобы поесть – тут уж старшой расстарался - и покормил, и ей удивленно сообщил – чудеса да и только!
А еще она летом тушила пожар! Так, маленький такой пожаришко – во дворе вспыхнула сухая трава в самую жару, днем, как раз по-над дорожкой вдоль их дома. Это произошло как раз тогда, когда бушевали лесные пожары в Сибири и Забайкалье, которые тоже начинались, наверное, с малой искры. Так и здесь – и окурок кто-то мог бросить, идя по дорожке, а то и просто с балкона – это наша славянская культура такая – весь газон под балконами и лоджиями усеян окурками, выбрасываемыми незатушенными – это ведь немыслимо трудно поставить банку и тушить их в ней, а затем выбрасывать в ведро, далее - со всем мусором. Впрочем, она отвлеклась на некую бесполезную назидательность в пустоту.
Итак, горела трава. Мимо шли люди и делали вид, что так и надо. Было еще возможным, что это специально подожгли и кто-то там за деревьями, возможно, за этим наблюдает. Но время шло, пал уже собой представлял метров 20 квадратных и начинал распространяться все быстрей.
Из всех людей нашлась одна неравнодушная личность – высокая стройная дама в длинной юбке и с седым аккуратным хвостом на затылке, похожая на религиозную женщину и одеждой, да и сдержанным озабоченным, но спокойным поведением.
Каким-то образом она обратила на этот огонь свое внимание, хоть и пересекала двор по диагонали и шла совсем в другую сторону. Для этого она вернулась по дорожке, где ее и настиг вопрос Ольги Витальевны из лоджии:
- Скажите, Вам там видней - за этим огнем кто-нибудь смотрит? Чтобы ответить, дама прошла к самому пожару и крикнула оттуда:
- Нет, никто, никого здесь нет.
- Тогда давайте тушить. Вы как?
- Согласна. Но каким образом?
- Я Вам сброшу воду, а Вы и потушите, пока не перекинулось на кусты.
Она метнулась на кухню, открыла окно, подтащила штук 5 пластиковых бутылок с водой - на случай перебоев с водой из-за обстрелов у нее всегда был такой запас воды в бутылках.
Перед тем, как начать их выбрасывать, выглянула в окно, чтобы не задеть наверняка хорошего человека. Дама спокойно стояла под лоджией, с которой она с ней разговаривала. Далее все произошло просто замечательно – пожар погасили две тетки, причем одна - не выходя из дома. Но до конца лета на его месте был черный пал, не зарастающий травой.
А с дамой они с тех пор здоровались.
-----------------------------
Утром встала с твердой мыслью начать работать над собой. И с этой мыслью прожила день, пронзительно все замечая из своей ни на что не богатой жизни. Зато мыслей ворох. А еще Сережа от сватов через подъезд принес сочинения Зигмунда Фрейда вместе с «Парижскими тайнами» в трех томах, это в обмен на Жорж Санд. Так что займется теперь тем еще психоанализом.
С этой мыслью и разместилась у экрана - а тут - категорическое послание, еще более утверждающее в мысли, хотя, как известно, если "можете не писать, не пишите". Но у автора этих строк, наверное, не было такого друга - побудителя.
-------------------
Утром солнце пробилось сквозь жалюзи, с отсутствующими местами поперечинами, а поэтому пробилось ярко и неожиданно. Вернее, неупорядоченно и радостно. А ночью опал на землю огромный клен, вернее, его роскошная золотая листва – и это великолепие и роскошество лежит на радость детям и взрослым. Только дворничИха, как говаривал ДД, подъехав со своей тележкой, не возрадовалась этому роскошеству, а постояла и ушла, наверное, пошла и уволилась от греха подальше к чертям собачьим.
Животные прыгают и шуршат листьями, люди идут и шуршат листьями, девчонки и девушки, а также взрослые дамы – собирают букеты из листьев. К кухонному окну прибило четыре листика, она их осторожно достала и положила в Зигмунда Фрейда – засушить психоанализ на корню.
Настроение своеобразное – вчера поздно вечером получила из Иркутска сильнейший побудительный импульс, кратко фомулируемый «Пиши же, черт возьми!» А иначе это звучит так:
- Не поддавайся "нежному" давлению родственников. Лично я, может, потому и не ухожу напрочь с сайта, что ожидаю твоей замечательной прозы. И не в порядке развлечения. Оля, у тебя свой взгляд, у тебя дар. Не закапывай его. Это просьба. Это требование! Оттуда - из прошлого, из того, что зовётся нашей жизнью, включающей в себя и бытие наших ушедших... Так вот как-то!
Если у вас есть хотя бы один верный ценитель и почитатель, то вы уже счастливый человек, для которого и следует писать, как петь и читать стихи или лекцию одному выбранному в зале слушателю.
И еще от него же: - Когда что-то значительное, яркое входит в твою (мою) жизнь, оно само помнится, т.к. становится фактом твоей (моей) жизни. И то, что даже в родимом Нерчинске я не видел тебя воочию, воспринимается как обстоятельство совсем несущественное. Но вот эта ситуация на вашей земле - заморозила, конечно, многие мысли и само общение. Что там? "Когда говорят пушки, музы молчат"?
Для начала собралась хотя бы перечитать то, что эпизодически появлялось в «Побуждении». Ничего ужасного, но раза три начинала все заново и примерно одними словами: - «А за это время произошло много всего…»
Так и сейчас. Уже 30 октября, а это значит, что живет она в этой квартирке ровно год, да плюс месяц через подъезд – у сватов. Прошел год! А воз и ныне там, хоть и есть значительные подвижки к миру, но не сам мир, окончательный и бесповоротный. Днем часто слышны взрывы собранных саперами боеприпасов. А однажды так сильно гремело, что снова душа ушла в пятки, а потом оказалось, что испытывали защищенную от подрыва метана шахтную взрывчатку! А раньше до таких испытаний как-то не додумывались, чтоб грохотать без всякого стеснения.
28 числа уехал Сережа с семьей. Как уехал в 7 утра, так домой добрался к полуночи – 8 часов проторчали на блокпосту, иначе – на пропускном пункте, количество которых сейчас очень ограничено и создаются огромные пробки. Таким же образом и сюда въезжал, и это и так впервые за полгода. С 1 мая и Пасхи, еще с весны.
Насчет дворничИхи – это точно, вот уже два дня, а ее все нет и нет. Зато есть красота цвета и роскошь шуршания под ногами! Да и фасонистая она слишком для такой работы – модно подстриженная миниатюрная блондинка, которую, видимо, война временно загнала в этот угол. Может, еще чего-нибудь нашла для трудоустройства, ведь жизнь постепенно возрождается. Или как выразилась одна знакомая ее детей: - Народу в городе полно, работает постоянно мало кто, но все как-то живут, а некоторые и совсем неплохо.
Весь день делала все, чтобы не присаживаться к компьютеру - импульс под зад коленкой начинает слабеть, налицо явное отлынивание от писанины, но в 23.00.вместо того, чтобы укладываться спать, взяла и уселась за клавиатуру.
Хорошо так и естественно полились слова, значит, задело за живое и созрело. Но еще предстоит борьба с самой собой, самая трудная из всех видов борьбы.
23.09. раздался сильнейший взрыв – завтра узнаем, что это такое опять.
Два дня пыталась редактировать уже написанное ранее. Совсем непростая задача, "доложу я вам". Эпизодическая работа и есть эпизодическая – то одно и то же повторяется дважды, кстати, весьма несущественное. А за большие пласты – и вовсе не бралась, зная, что за один присест, в прямом смысле, тему не поднять.
По утрам страшно включать телевизор – все время что-то происходит тяжелое и жестокое.
-------------------------
А утром узнали о самолете над Синаем. И все дни до обнародования вывода о теракте – тяжелые видео, фотографии, рассказы родственников и т.д. – и особенно яркое фото «главного пассажира». За что такая судьба погибшим и их родственникам?
Много раз звучало название столицы – Каир – и у нее в сложившейся ассоциативной манере пришло другое воспоминание об этом городе, в котором она никогда не была.
Это связано с Сашкой Кругляшовым, братом Володиной одноклассницы. Он был лет на 6 моложе них и единственным сыном в семье после четырех сестер.
Алла,одноклассница Володи, была младшей и ближе всех к брату. А надо сказать, что в этой семье все были очень талантливы. Так вот Сашке достался талант музыкальный – он был виолончелистом. Жили очень бедно. Мама у них умерла совсем рано, а когда Сашке было лет 16, и он учился в музыкальном училище, умер и отец, да так умер, что не приведи никому.
Задумал перестроить своими силами кое-что в доме, сорвал полы, двери, кое-где разрушил стены – и все. На похороны приехали только младшие сестры из Москвы, старшие с мужьями-офицерами находились в Сибири и на Дальнем Востоке.
И в этом бедламе остался один Сашка. И с ним была вынуждена младшая сестра, которая в Москве еще ничего не имела, кроме общежития после техникума. И стали они бедовать вдвоем. Бывали моменты, когда Саша приходил в гости зимой без шапки и намека на носки, т.е. на босу ногу. Тут же кормили, находили недостающие предметы, провожали до дому.
Но это происходило редко, поскольку кроме талантов вся семья была очень гордой. А еще – все были рослыми блондинами с крупными чертами лица, а уж брат – тем более.
После училища он поступил в консерваторию в другом городе, и на этом его трудности одновременно с приключениями не закончились. Помнится, однажды по случаю, она купила у своей знакомой волчью мужскую шубу и пыжиковую шапку - в семье ведь трое мужчин, а кто помнит, тот знает, что были времена, когда и заячьей шапки негде было приобрести.
А тут однажды у них появился как всегда полуодетый или полураздетый, как вам угодно, богемный типаж под два метра ростом с огромными красными руками, как у Базарова.
Жилось ему трудно, все время приходилось подрабатывать, мотаться с утра до ночи. Надели на него шубу, нахлобучили шапку – и так были рады – пристроили случайные вещи, пока не подошедшие никому, а он был смущен и одновременно счастлив.
Нашлась потом добрая душа, сдавшая все это в ремонт типа реставрации, и ходил он гоголем, и не раз отказывался продать наряд по изрядной цене – дорог был как память, а еще - очень был необыкновенным и креативным. Одна эта черная широкая полоса на фоне серого – линия впечатляющей волчьей спины вдоль спины огромного парня – чего стоила!
В результате получился музыкант - и дипломант, и лауреат, и любимец женщин, и просто хороший человек. Одно время он даже работал в их родном городе.
Они с Кругляшовой-сестрой ходили и на его концерты, и в оперу, где он тоже подвизался в оркестре. Так вот, на концерте, это надо было видеть – очень высокий носатый блондин с полудлинными свободными светлыми волосами, с острыми коленями, обнимающими виолончель, со смычком в огромных руках и в творческом порыве.
В последний раз они видели его в 1993 году у себя дома, где он навестил их в свой приезд на родину из Сибири. Тогда они были так рады этому редкому гостю, который тоже был очень рад, о чем сразу и заявил с порога:
- Ребята! Как я рад, что вы все такие же, и почти не изменились! А то, к кому ни придешь, и узнать трудно, и потухшие какие-то.
Как водится, хорошо тогда посидели под Сергея Рахманинова в исполнении Владимира Горовица с оркестром – пластинка была у Сашки в руках при его появлении и с объяснением:
- Захожу, а у вас в магазине Владимир Горовиц. А это ведь редкость!
В результате, эта пластинка до сих пор хранится у них, оставленная в качестве подарка от Кругляшова.
------------------------------
Так вот, его нашли мертвым в Каире в номере гостиницы, из которого он не спустился к автобусу в аэропорт, куда направлялись музыканты оркестра. Просто остановилось сердце в возрасте 42 лет.
И тогда, еще в середине 90-х, сестры долго ждали его тело, долго добивались разрешения похоронить в Подмосковье, поскольку две сестры с демобилизованными мужьями к тому времени уже осели в Люберцах. А сам-то он был прописан и работал постоянно в Омске, работа в Москве была временной - на концертный сезон.
Нахлебались тогда горя, а младшая сестра почему-то до сих пор чувствует неизбывное чувство вины перед братом.