Правитель города недавно сменил надежный советский асфальт на недолговечную плитку, от которой усталость одолевала раньше обычного, поэтому ноющие ноги сами понесли его к пустой скамейке. Она удачно оказалась на пути его традиционной прогулки, совершаемой по выходным - между родительским домом и школой, где прошли его самые светлые годы и через дорогу от которой была закусочная, куда он любил заворачивать на бутылочку пива, а то и на другую, когда позволяло здоровье. Удачно еще и потому, что лавочка торчала из земли напротив каркасно-камышитовой двухэтажки, построенной еще японскими военнопленными, где когда-то жила его первая, школьная любовь.
Грузно опустившись на пошарпанные лавочные брусья, он с удивлением констатировал, что раньше ему никогда не приходила в голову идея посидеть у этого дома, с юной обитательницей которого было связано столько ярких образов, томлений неокрепшего духа и плоти, других приятных и горьких событий. В их калейдоскопе ему довелось прожить два старших класса, их опыт повлиял на его будущее, а печать от них до сих пор украшала титульный лист его памяти.
Наверное, возраст призывал подбить какой-то итог.
Насколько к лучшему изменилась его жизнь от общения с пышногривой и огненноглазой девчонкой, он сейчас не собирался судить. Сколько б ни было плюсов и минусов, прошлого не изменишь, но в целом букет воспоминаний источал дразнящий аромат.
Необузданная, как мустанг, любимица учителей, загадка для мальчиков, жестокая обольстительница, - эти эпитеты вполне подходили к ней с разной степенью экспрессии. Сейчас она жила, по слухам, в Канаде, на берегу озера Онтарио.
Между прочим, она была первой красавицей школы. И сама стала набиваться к нему в невесты через несколько дней после того, как оба попали в один специализированный класс, куда набирали самых способных к математике детей.
***
День был сухой и теплый. Но на нем была куртка и шёлковый шарф. Все-таки, март. Хотя, как он успел заметить, молодежь относилась к этому беспечно. Некоторые небрежно щеголяли в майках и шортах. Поэтому он с симпатией отнесся к одеянию женщины, которая только что деликатно присела на краешек его скамейки. Демисезонное черное пальто, аккуратные сапожки, тонкие перчатки. Голова была увенчана черным беретом, а взгляд скрыт густыми буклями.
Возможно, тоже гуляла и решила передохнуть. Появление нежданной соседки немного отвлекло от ностальгических мыслей, но он и не собирался надолго погружаться в них.
Немолода, отметил он. Но лицо приятное, хотя бледная кожа и утратила эластичность. Зато красивые губы с тщательно нанесенной помадой. Очевидно, она умела следить за собой.
Все это он зафиксировал украдкой, так что взгляд его вновь быстро сместился на фасад старого здания.
Начинать разговор он не намеревался, но инициативу вдруг проявила женщина в берете:
- Вы так задумчиво смотрите на этот балкон. Он чем-то вам интересен?
У нее был приветливый грудной голос.
- Конечно, - ответил он. – На нем стояла моя Джульетта.
На самом деле он никогда не видел свою сладкую мучительницу на балконе, но знал, что именно в этой квартире второго этажа она жила.
«Потому что однажды был у нее в гостях», лукаво напомнил мозг.
- Романтично, - одобрила женщина.
Трафаретное, казалось бы, слово послужило допингом для его воспоминаний. Он опять представил ее жемчужные зубы, кольчугу рыже-бурых волос и колдовской взгляд.
- Она была самой красивой девочкой в школе, - похвастался он. – И моей первой любовью.
«Не важно, что ты был у нее не первым», ухмыльнутся мозг.
- Вам повезло, - заметила женщина. – Испытать это чувство, причем, в столь раннем возрасте не каждому дано.
- Была буря страстей, - подтвердил он. - Но это не устраивало нашу классную руководительницу, которая начала меня третировать, ставить двойки. А я был отличником.
- Суровая дама, - заметила женщина. – А что ей не понравилось?
- Боялась, что ее ученица забеременеет, - ответил он. – А у нас дальше поцелуев дело не шло.
«Был, конечно, один момент. Но не трубить же о нем первой встречной».
- Плохо, когда учитель не понимает детей, - сказала женщина.
- Или, может, она ревновала, - проворчал он, дав волю фантазии.
- Тем более, нехорошо для наставницы.
- Бог ей судья.
«Попила она моей кровушки».
- Конечно, - кивнула женщина.
- Вы тоже учительница? - поинтересовался он.
- Нет, я из другой сферы, - ответила она туманно, что было к лучшему, потому что ему не хотелось знать подробности.
- Моя девушка тоже была отличницей, - продолжил он. - И очень умной.
«А какая у нее была грудь!», - мечтательно подумал он, вспомнив два упругих клубочка под свитером.
- И как сложились ваши отношения? – полюбопытствовала женщина. Было понятно, что делает это она больше из вежливости.
- Полгода близко общались. Потом как-то градус понизился. Чувства ведь остывают.
«Она даже не поддержала меня в конфликте с классной», подумалось с горечью.
- Далее родители перевели меня в другую школу из опасений, что аттестат будет испорчен.
- Разумные люди, - отметила она.
- За что я им очень благодарен, - признался он. – Мог бы попытаться стать астрофизиком. Но, скорее всего, провалился бы на вступительных экзаменах. Или, возможно, нет. Но в любом случае, я не жалею. Жизнь прошла нормально.
«Стал дипломатом».
- И вы прекратили отношения с той девочкой?
- Нет, - поспешил он возразить. – Мы еще целый год встречались. Но уже не так часто.
«В то время, как я влюбился в нее по уши, она охладела ко мне, но я отказывался это понимать. А однажды увидел ее с Петькой-конькобежцем, бывшим одноклассником, с которым чуть было не устроил дуэль на кулаках. Кстати, в сквере неподалеку».
Он почувствовал укол застарелой ревности и обиды.
- Потом я поступил в Москве, а она осталась учиться здесь. Отец не хотел отпускать ее.
«А может, мозгов для поступления в Москву не хватило».
Эхо уязвленного самолюбия.
- Помню, на заре нашей любви, а нам было по шестнадцать, она много раз говорила, что хочет за меня замуж. Настойчиво так рисовала мне эту заманчивую перспективу.
- А вы что же?
- Отвечал, что жена для меня – как будка с цепью для собаки. Впоследствии я нередко жалел, но не именно об этих словах, а о том, что не согласился. Мне бы дураку жениться! Нарожали б кучу детей, и я бы с такой умной женой далеко пошел! Были бы счастливы…
Он испытал прилив легкой грусти.
- Вы сохраняете какую-то связь? Знаете, где она теперь?
- Не сохраняю, - ответил он. – Слышал, что, вроде бы, давно живет в Торонто.
«Читал в чате одноклассников».
- В Монреале, - с улыбкой поправила женщина.
- То есть, - споткнулся он в своих воспоминаниях. - Откуда вы знаете?
- Я мама Сильвии.
Мысли его сбились в кучу, как машины в ДТП, но он быстро нашелся:
- Не может быть! Вы так молодо выглядите!
«Действительно, неплохо сохранилась. Ей, должно быть, семьдесят».
- И вы! - отблагодарила она.
- А ведь я начинаю вас узнавать, - сказал он.
- Узнавать? – удивилась она.
- В смысле «припоминать», - пояснил он. – Вы как-то приходили в школу, я видел вас в коридоре с Сильвией. Надеюсь, я не ляпнул про нее ничего лишнего. А то порой не могу себя сдержать.
Он домиком сложил перед грудью ладони.
- Не волнуйтесь, не ляпнули, - успокоила она его. – А как вы меня запомнили? Столько лет прошло…
- По вашей улыбке. Она такая же загадочная. Как в тот раз, когда, идя по коридору, вы мельком посмотрели на меня.
- Да-да, кажется, вспоминаю, - закивала она. – Такой высокий интеллигентный мальчик…
«И, как сейчас, в очках», хотел дополнить он картину, но не стал. А то пришлось бы вдаваться в подробности своего нынешнего облика, потому что на языке уже вертелись фразы про плешь и седину.
Он просто кивнул, стоически скривив губы.
А потом его будто осенило:
- В вашем лице я улавливаю что-то общее с ней.
- Что именно?
- Затрудняюсь сказать точно. Наверное, его выражение.
- Возможно, - она улыбнулась.
- Бываете у нее?
- Раз в год.
- Передавайте привет от меня! Самый теплый и искренний.
- Спасибо. Обязательно, - пообещала она.
Он вздохнул:
- К сожалению, мне пора.
Встал. Учтиво поклонился.
- Будьте здоровы!
- И вы, - ответила она. Берет делал ее несколько старомодной.
***
Попрощавшись и уже не оборачиваясь, он осторожно зашагал по неровной плитке, возобновляя прерванный маршрут. При этом его спину, как ему казалось, то ли согревал, то ли холодил ее взгляд.
Уже на подходе к закусочной, когда впереди зарозовело здание школы, он мысленно вернулся к состоявшемуся разговору. Вслед за этим прокрутил в голове момент далекой встречи с мамой Сильвии. И хорошенько покопавшись в памяти, вдруг обнаружил и четко осознал, что до сегодняшнего дня никогда ее не видел.
*****