Глава 18.
Вылазка.
В вопросах чародейства, лишённый магического дарования лейтенант, разбирался слабо. Разве что мог толково указать на какой, конкретно, линии обороны, должен располагаться, скажем, маг-стихийник, целитель или магистр колдовской защиты. Собственно, ему, человеку военному, большего и не требовалось. Ещё, обычно, он понимал, чем именно может угрожать ворогу тот или иной колдун. Огневик, понятно, палит всё почём зря, а на отдыхе помогает обогреться и сварганить кашку. Метео… Как бес, его!? Метеоооро… Погодник! Дрыном его по чану! Понапридумывают словес – во век не упомнишь. Тот, если не особо пьян, мог пылющу в рыла наступающих пустить, маленький смерч сварганить. Опять же на биваке, от офицерской палатки дождь отвести. Полезные они, эти самые, мать иху, метеоо… Тьфу ты, пропасть! Но сейчас Нонт Тламм испытывал, что-то вроде замешательства. Никогда он так выспренне не выражался, а тут это «салонное» словечко пришлось как нельзя кстати. Поскольку зная вредоносную силу чародейства, он и с противной стороны ожидал нечто подобное. Это несколько пугало, но всё же было привычно. А тут!.. Прёт на тебя некая темнющая гадь со скоростью подгоняемой оводами клячи, а меж тем ветерок-то так себе, не сильнее сквозняка в коридорах цитадели. Да к тому ж дует с запада. Если бы это погодник болотный чудил, так он бы и ветер на север направил. Так ведь нет. И на тучи это противное вовсе не похоже. А на что похоже? Лейтенант присмотрелся. На крепостную стену похоже. Шевелящуюся. Клубящуюся. Но всё-таки стену. Косо стоящую – верхний край в сторону сторожевых башен наклонен – но всё-таки стену. Высотой… Лейтенант прищурился, оценивая, футов в сто будет. Шириной – во всю узкую горловину долины. Громадина. Сходство добавляло ещё и то, что изредка из «стены» вываливались тяжкие «блоки, похожие на те, из коих была сложена цитадель. Они почти сразу растворялись, но на земле, в местах их падения тут же умирало всё. Только чёрные ямины оставались. Неизвестный колдун, спешно залеплял «пробоину» новым блоком и стена ползла дальше. Доберётся такое до башен, рухнет смертоносной лавиной, и хоронить некого будет.
- Ядрёная мерзость к нам спешит.
О, кажется, даже столичный фрукт изволил удивиться. Но надо отдать ему должное – этот самый Райвен, голосом не дрогнул. Не боится? Совсем больной на голову? Нонт подозрительно покосился на агента. Стоит себе, надвигающуюся катастрофу внимательно изучает. Хоть бы щёчки побледнели. А несчастный лейтенант, с трудом удерживается от принародного конфуза, - мочевой вдруг переполнился, чуть ли не через край уже плещется. Самое время.
За каменный зубец парапета зацепилась огромная львиная лапа. И через миг на крышу сверзился грифон.
- О, забрался, птенец, - заговорил Райвен, и ласково потрепал чудище по загривку. Грифон тут же замурлыкал от удовольствия. – Остаёшься здесь, малыш. Понял? Здесь. А мне пора.
- Куда? – встрепенулся Рино.
- Гостей встречать, со всем почётом.
- Я с тобой.
- На кой бес. Вон, грифона карауль.
- Ага, сейчас. Удержишь ты нас обоих. Кто тебя прикрывать на земле будет. Думаешь, колдун обходится без пехоты.
На такое везение барон не рассчитывал. Но брать с собой двух прилипал настроен не был.
- Прикрывать? – он сузил глаза. – Чем? Из пальцев рогатку соорудишь.
- У пушкарей карабин позаимствую. Он им сегодня без надобности будет.
- Э… - Райвен не нашёлся, что ответить. – Чёрт с тобой. Пошли. Лейтенант, - тут же обратился он к офицеру. – Мне бы ещё парочку солдат. Из тех, кто хорошо стреляет и в штаны струю не пускает. Есть такие?
Зря он так, про струю-то. Тламм плотнее сжал бёдра. Не опозориться бы.
- Новых я не знаю, не успел проверить. А из старой команды могу за прапорщика Шмора поручиться. Гас, охотник, тот вообще с ружьём в руках родился, бедная его матушка. Но его здесь нет, а жаль. Ну и я, грешный.
- Вам нельзя, - сказал, как отрезал барон. – Старший офицер должен оставаться на позициях, командовать и поддерживать бодрость духа у подчинённых. Гм… Шмор, говорите. Пусть будет Шмор.
- Два ствола – мало, - резонно заявил Рино. - Ещё бы кого.
- Три ствола. – Райвен подошёл к Нонту. – Одолжите ваш пистолет. Обязуюсь – вернуть в исправности. Сколько у вас патронов?
Патронов оказалось два десятка. Барон удовлетворённо кивнул и принял офицерский ремень с кобурой и патронташем. Лейтенант сразу же сделался похожим на мелкого лавочника, но в сортир стало хотеться гораздо меньше. Всё-таки знаменитое своё брюшко он утягивал без жалости.
Барон двинулся к люку. И тут же, ни секунды не медля, за ним потопал шалопай Бо.
- Ты-то куда, зелень подкильная? – ругнулся на него Райвен. – Сказано тебе – сиди тут, клюв о камни точи.
Бо послушно шмякнулся на задницу. Но, как только барон сделал шаг к лестнице, неугомонный птенец поднялся и двинулся следом.
- Лейтенант, придержите мелкоту за хвост.
Грифон среагировал мгновенно, повернул башку в сторону офицера и громко щёлкнул клювом.
- Ага, - проговорил Тламм, - только в белые тапочки переобуюсь.
Так вот, почти вчетвером, они и покинули форпост, провожаемые напряжёнными взглядами солдат и горячей молитвой лейтенанта. Получить обратно свой пистолет Нонт не надеялся, как и не думал, что снова увидит живым пустоголового зазнайку, его сумасшедшего приятеля, ещё толком не жившего грифона и дедушку Шмора. Последний, когда за ворота выбрался, даже оборачиваться не стал, то ли из суеверия, то ли опасался, что не выдержит и пристрелит доброго друга Тламма. Чисто из соображений практических, чтоб, значит, не в одиночку на том свете пиво хлебать.
Бо, как самое обожаемое хозяином существо, так он не без оснований полагал, тут же прилип к левому боку Райвена, и через каждые три шага совал ему под руку клювастую голову: на, мол, чеши. Барон надоеде пару раз уступил, а потом звонко шлёпнул его по клюву, чтоб под ногами не путался. Бо внял и отступил на полшага, не далее, всем своим видом показывая неведомым ворогам – только троньте двуногого, будете иметь дело со мной.
Они шли к стене. Ближе. Ближе. Верхний край неведомого, но такого ужасающего нечто, закрывая тучи, уже нависал над ними.
- Вот и славно, - объявил Райвен. - Хоть дождик не мочит.
Грифон и дедушка Шмор посмотрели на жизнерадостного барона, как на законченного придурка. Нашёл чему радоваться, блаженный. Кажется Бо, даже вздохнул тяжко, хотя ранее за ним такого не замечалось.
- Станьте ближе ко мне. – Голос Райвена изменился. Теперь из него исчезли нотки напускного раздолбайства. В нём звучала сталь. – Ближе, я сказал. Чем плотнее, тем мне проще. А теперь… ждём. Когда стена рухнет, от болот полезет всякое. Ваша задача: ни едина тварь не должна до нас добраться. Отступать будем спешно… по возможности. Ну, господа, началось…
И, правда, началось.
Где-то там, на самом верху стены, стал набухать – вот-вот вывалится – огромный, с целый дом, пузырь-блок. «Господи!!! – мысленно возопил дедушка Шмор. – Не позволь загинуть, вот так бесславно».
- Шары разуй! – зло крикнул зажмурившемуся прапорщику Райвен.
Шмор и рад бы, но веки словно склеились – не разомкнуть, не разорвать. Разве, что ножом срезать начисто. Так что всё случившееся далее он пропустил. Как, впрочем, и Бо. Тот вообще, видимо солидаризуясь с неустрашимым Шмором, чтоб тому после не так стыдно было, рухнул на землю и не только зажмурился, но ещё и голову лапищами прикрыл. Только Рино остался непоколебим. Во всяком разе - внешне. Внутри-то и у него всё ходуном ходило: желудок, мимо лёгких протиснувшись и сердце вниз, на бывшее своё место, спровадив, уже карабкался куда-то к горлу. Но Рино стоял крепко, не позволяя страху овладеть собой полностью. Стоял, и карабин в его руках не подрагивал. Кое-какой опыт он уже имел. Знал о самой главной особенности барона. Знал и… всё-таки истово молился, чтоб и в этот раз, чаша сия, адским пламенем переполненная, миновала их, не разумных.
- Рино, ты ещё со мной? – барон, не отрываясь, смотрел на стену. А она была вот уже, казалось, доплюнуть можно.
- Да.
Барон удовлетворённо кивнул и чуть приподнял руки ладонями вверх. Тут же от стены к ним потянулся извивающийся, иссиня-чёрный хоботок. Приблизился. Раздвоился. И очень мягко лёг на человеческие ладони. Улёгся, отделился от стены и свернулся наподобие двух пушистых котят, враз утратив только что внушаемый людям ужас.
- Вот и славно. – Губы Райвена чуть тронула улыбка.
Там, за непроницаемым щитом мглы, раздался чудовищный, с подвизгиванием рокот. Рино приободрился, утолкав желудок почти туда, где ему самим господом было заповедано находиться. Ревут, рокочут, стало быть, не нравится. Он тут же отвесил Шмору знатного леща.
- Приди в себя, скоро наш выход.
Дедушка Шмор, вынужденно разлепил вежды, и, чёрт его дёрнул, глянуть вверх.
- Чтоб меня… неласково.
Пузырь-глыба уже падала, да столь стремительно, что не оставляла времени для последней, даже самой краткой молитвы. «Грехов-то сколько не исповеданных, - пронеслось в голове Шмора. – Да и хрен с ними, скоро лично перед господом рапортовать стану».
Глыба рухнула, и кто-то безжалостный погасил божий свет.
Тишина длилась целую вечность, может, даже дольше. Во всяком случае, дедушке Шмору так показалось. Но, тишина тишиной, однако что-то ведь должно было произойти. Ну, хоть что-то. Нет. Не происходило ровным счётом ничего. Пришлось набираться храбрости и осматриваться, чтобы определить – он ещё в этом суетном мире или уже, где-то не тут, где-то на подступах к райским кущам. Оказалось, что на вечное блаженство прапорщик надеялся напрасно. Три фигуры – две человеческие и одна клювастого хулигана, - яснее ясного говорили, что кто-то там, на самом верху, пока не собрался призывать дедушку Шмора к суровому суду с милостивым приговором. Рино топтался рядом, тихо матерясь, и тиская в руках карабин, как юную невесту перед брачной ночью. Грифон – как бес его? Бо, - тот уже сидит и чешется, по своему обыкновению. Блохи его заели, что ли? А Райвен… С бароном тоже всё в порядке; руки на груди сложил и надвигающуюся стенку с брезгливым любопытством изучает. Ни дать ни взять – столичный денди, или какой иной стихоплёт. Денди, они ведь, вроде все поэты. Хотя, может, и нет. Дедушка Шмор в «дендях» не особо толк понимал.
«Ох, ты ж, - радостно подумалось прапорщику. – Стало быть, живы. Вот и славно. Коли живы, значит, ещё повоюем. Да ещё как повоюем!» Он вдруг ощутил такой прилив сил и небывалой храбрости, будто одновременно скинул с плеч десяток годков, а грядущая битва ему предстола не с тварями болотными, а с доброй сотней пивных бутылок. Тут слабину давать никак нельзя. Выиграть такое сражение в одиночку, это вам не хлебную корку у воробья отобрать. Тут смелость нужна и… здоровье. Молодчага всё-таки этот барон. Каким-то таинственным побытом исхитрился их головы уберечь. Вся трава вокруг в прах обратилась, а им хоть бы хны, только мундир пылью припорошен.
- Интересно, что ты на сей раз задумал? – голос Райвена, полностью вернул размечтавшегося прапорщика в омерзительную реальность. – Не уступаешь, значит. Ну и дурак.
Дурак не дурак, а получивший по зубам болотный чародей не угомонился. Сначала Райвен, а после и его соратники приметили – стена начала меняться. Она уплотнялась, подбираясь по краям и скапливаясь в центре, как раз напротив трёх лишённых инстинкта самосохранения людей.
- Ого ж, чего для нас приготовлено? – неприятно удивился Шмор, узрев оголяющиеся фланги.
Там, полностью перекрывая узкое горло долины, плотной пробкой обозначилась толпа разномастных чудовищ.
- М-да, примерно это я и предполагал, - барон крепко сжал кончик носа, и его глаза стали менять цвет со скорость калейдоскопа в руках в руках непоседливого ребёнка. – Не ожидал, что так много будет, - это да. Но, в общем… ладно, разберёмся.
- Может, того, ретирада? – Шмор был откровенно рад, что подобное предложил не он, хотя на языке вертелось, а верный подручный сумасшедшего барона.
- Поздно, - поразительно равнодушно ответил Райвен. – Глянь, чего соорудил болотник. Нам из-под него уже не удрать.
Шмор, Рино и даже Бо послушно задрали головы. Там, на высоте, футов ста, может и более, висел и пульсировал огромный, отвратительный иссиня-чёрный шар. Материализованное воплощение смерти.
- Чтоб меня неласково… - прошептал дедушка Шмор.
Шар всколыхнулся и ринулся вниз. Однако Райвен вовсе не торопился на встречу с создателем. Он спокойно приподнял руки. Со стороны жест показался вальяжным, если вовсе ни ленивым. Обратил раскрытые ладони к омерзительной громадине. И тут же с них, навстречу грозному шару потянулись тонюсенькие тёмные ниточки. Тот втянул их в себя с жадностью, словно обуянный нестерпимой жаждой.
- Вот молодец. Жри. – Спокойствие Райвена было сродни спокойствию айсберга. – Рино, - позвал он. – Как только произойдёт – ты поймёшь что – хватай меня за шиворот и волоки к башне. Шмор, твоя задача отстреливать самых ретивых преследователей.
Глаза прапорщика вылезли из орбит. Что!? Отстреливать?.. С одной винтовкой против орды!??
- Ты очумел, твоё благородие!? - заорал дедушка Шмор. – Это всё равно, что с газеткой посреди топей встать и надеяться, перехлестать всех живоглотов. Шансов выжить – меньше, чем ноль.
- Может того, - поддержал прапорщика Рино, - развеять заклятие, оно ведь проще, да дёру. Ой…
Грифон, не чинясь, прищемил паникёру причинное место.
Райвен велел им заткнуться, а Бо угрожающе встопорщил перья на загривке. Двое надвое, но грифона можно считать за полтора – демократия победила. Развеять заклятие, оно, может, и не глупо вовсе, но барон, сколько себя помнил, жил исключительно своим умом. И тот его ещё ни разу не подвёл.
Меж тем дедушка Шмор с удивлением обнаружил, что отчего-то он ещё имеет возможность, орать, бояться грифона, и, вообще, почему-то жив. Он перевёл взгляд вверх. Пузырящийся и вибрирующий шар всё ещё был там, но он не падал. Висел себе уродливым ядовитым грибом дождевиком, пугая пролетающих мимо птиц, но падать не желал. Но, через малую толику времени, всё-таки дрогнул и подался вниз. «Неужто сглазил», - подумал Шмор. Нет, смотри-ка… Барон окаменел, полностью отрешившись от мира. И шар снова замер. Потом низко загудел, от чудовищного давления, распиравшего его изнутри, и принялся неистово метаться, как зверь, пытающийся вырваться из невидимой и неразрушимой клетки. Но вот он снова замер, а потом.. невероятно медленно подался вверх. Дюйм за дюймом, чудовищное нечто стало карабкаться к облакам.
Где-то там, скрываясь позади орд болотной нечестии, дико взвыл, упавший на четвереньки чародей. Задние его конечности, так похожие на лягушачьи лапы, не подчиняясь воле хозяина беспрерывно толочили траву. Он понимал, что проигрывает своё сражение, но отступить уже не мог. Кто-то неизвестный, обладавший равной ему мощью, но куда более сильной волей, сумел захватить в жесточайшие тиски сознание болотника. Тварь не сдавалась, только потому, что понимала – человек, ей противостоящий, хочет не просто рассеять заклятие, он желает иного. Совсем иного. И это будет страшно. Куда страшнее, чем просто проигранная дуэль. Болотник вскричал хрипло, странно булькающе. Почти истерично, вкладывая в своё заклятие последние силы и самоё жизнь. Не помогло. Перед смертью он с ужасом успел осознать, что у него лопнули глаза и в следующий миг он шмякнулся на землю безвольной тряпкой.
- Вот и всё, - почти беззвучно выдохнул Райвен. – А теперь…
Он сделал жест почти пренебрежительный, словно отмахивался от несущественных аргументов в кухонном споре, и, омерзительно пульсирующий шар двинулся в сторону спешащей по их души орды.
- Ну, как вам моя придумка? – не без гордости спросил Райвен, оперевшись о плечо верного оруженосца. – А теперь, господа, дай Бог ноги.