Ранняя Груша. Часть первая, глава девятая

               
  Как только захлопнулась дверь  новой квартиры,  Агриппина обратилась к дочери:
– Раздевайся и сразу – в ванную. Я приготовлю тебе чистое бельё. А после поужинаем. Ты не обижаешься, что я так распорядилась?

– Нет, нет, мне и самой после этой улицы хочется отмыться. Спасибо, что вытащила меня из трясины. Мне бы сразу с тобой посоветоваться. Но вот решила поверховодить. Я пошла, мам.
– Постой, дочка. У нас новая сантехника. Я покажу, как ей пользоваться.
 
  Тёплая вода журчала и обмывала тело девушки, всё ещё расстроенная мать, подвязав фартук, накрывала на стол.
  Из ванной послышался родной голос:
–  Мам, я готова.
– Сейчас, сейчас. Несу тебе  ночнушку и халат. На, Галчонок. Думала привезти всё это тебе в подарок, а вручаю вот так. Должно всё быть в пору.
– Ой, мамочка, спасибо. Как раз всё по мне.
– Проходи, садись, будь, как дома. Да, что это я говорю родному дитя. Виновата я перед тобой, дочка: оставила у деда с бабой. А что мне было тогда делать? Сама на птичьих правах вон сколько жила. Теперь будем жить вместе, семьёй. Ты не против, Галчонок?

  Маленькая женщина сидела на стуле, низко наклонив голову. Она не рыдала, и  не всхлипывала,  но слёзы ручьём лились  на подаренные ночнушку и халат. Сколько лет она ждала этих тёплых материнских слов. Всего три слова: будем жить семьёй. Но как много они значили для неё.  Жить вместе, значит делить поровну и горе, и счастье, значит,  – заодно, плечо к плечу, рука об руку, под единой крышей стремиться к одной цели: счастью
– Спасибо, мамочка, тебе, знаешь, как я тебя люблю.
– Дочка, кровинушка моя, – заплакав, вскрикнула Груша и прижала родное дитя к груди. – Теперь у нас всё будет нормально…

– Мам, значит, я остаюсь у тебя?
– Дурочка ты моя, конечно. Раз родная мать сказала, то так и будет.
– А Николай Иванович? Он не будет против?
– Галя не волнуйся. Он поймёт. Теперь я  – директор, а у него своих хлопот хватает.
–Ты – директор?
– Да, уже целую неделю.
– А можно я приду к тебе на работу? – утирая слёзы, дочь вопросительно посмотрела на мать.
– Не можно, а нужно. Сейчас позвоню деду с бабой, чтобы не волновались. Ты ешь, успокойся.
– Спасибо, я так проголодалась, аж  живот сводит.

Галина наколола на вилку тёплую сосиску и в два приёма проглотила её. Потом взяла кусочек хлеба и уже спокойно продолжила жевать вторую.
– Позвонила, объяснила ситуацию. Правда, без подробностей, чтоб не волновались. Приказала отдать кому-нибудь твои вещи. В выходные сходим на ярмарку, купим тебе всё новое. И заживём тогда другой жизнью.

– Мамочка, какая ты у меня добрая.
– Вообще-то, это – обязанность матери.
– Мам, а что дальше?
– Переведу тебя в школу. Думаю, ты успеешь окончить восемь классов. Потом найму тебе репетитора. Будем поступать в техникум. Заочно. Ребёночка станем нянчить вместе.  Надо, Галя, дать ему жизнь. Избавляться от него  грешно.  Бог за это наказывает.
– Ой, мам, как всё вдруг перевернулось. А смогу я всё это осилить?
– Сможешь. Ты, как в зеркале, повторяешь мою юность. Ой, Галка, мне же только недавно тридцать стукнуло. И скоро окажусь бабушкой. Ладно. Что бог посылает, то к лучшему. Стану самой молодой бабушкой в городе. Звучит. А?
– Ты, мама, сильная. Ты…
– Смотри на меня, набирайся сил. Дай-ка я с тобой поем. Что-то проголодалась.
– Ты, мам, очень переволновалась за меня. Тебе даже плохо стало. Прости меня.

– Ну вот, снова слёзы. Хватит нюни распускать. Главное – не паниковать, не бросаться в крайности. Вот мы с тобой и составили план. Будем его выполнять. Ешь, тебе надо хорошо питаться, есть за двоих. Поужинаем, возьми из вазы себе в комнату фруктов. Там и шоколадка «Алёнка» для тебя.  Видишь, у нас уже началась новая жизнь. Согласна?
– Ой, мамочка, мне до сих пор кажется, что это сон или будто смотрю про себя кино.
– Денька два три проёдёт, и ты совсем успокоишься. Привыкнешь. Галя, а какой у тебя срок?
– Скоро два месяца.
– Теперь ясно от чего плясать. Завтра, после обеда, когда устроимся в другой школе, сходим к врачу. Обследуешься.  Заведут на тебя медицинскую карточку и поставят на учёт. Периодически будешь посещать поликлинику и главное: спокойно станем ждать пополнения в нашей семье.
– Ой, мамочка, боюсь я врачей.
–  Она врачей боится. А как же ты хотела прервать беременность? Там, говорят, такие боли  не приведи, Господи.  Тебя осторожно моя знакомая врач потрогает, осмотрит, а потом скажет, что дальше делать. Поняла, глупенькая, – прижимая к себе Галю, Агриппина поцеловала её в макушку.
  Галина обняла её  и, что есть мочи прижавшись, начала одаривать запоздалыми поцелуями. Груша не сдержалась и заплакала.
– Мамочка, родная, что же мы раньше так не любили друг друга? Я и не знала, что можно так сильно любить мамку.
– Ой, Галчонок ты мой родной, ох, ты, моя родная груша. Я и сама об этом не знала. Только сегодня испытываю сладкую негу материнской любви. Успокойся, дочка. Пойдём, я покажу твою комнату. Ложись, закрывай глаза, дай я тебя поцелую и посижу рядом  с тобой, посмотрю, как ты засыпаешь.

  Галя закрыла глаза, а Груша ещё долго смотрела не на одного ребёнка, а на двух.

  (Продолжение следует)