Семён Афанасьевич Калабалин

               
               
  В течение многих лет я не раз брался за перо (точнее: садился за клавиатуру), чтобы написать об этом человеке. И каждый раз отказывался от этой идеи, чувствуя своё бессилие. Ну что можно добавить к тому, что о нём ;же известно? Заслуженный человек. Раздел в Википедии, много художественных книг, документальный фильм, его собственная автобиографическая повесть «Бродячее детство» о своём детстве и юности (кстати, прекрасно написанная). Человек очень трудной и интересной судьбы, прошедший путь от красноармейца-разведчика гражданской войны, затем предводителя настоящей банды, до прекрасного педагога, спасшего сотни заблудших детских душ, легендарного советского разведчика, награждённого не только советскими наградами, но и нацистским крестом. И всё-таки всякий раз, когда я перечитываю раздел о нём в Википедии, у меня возникает образ не реального  С. А. Калабалина, а какого-то другого – успешного и обласканного властями человека, хотя на самом деле это было не совсем так.  Именно поэтому я решаюсь написать о нём факты, не отражённые ни в одном из указанных источников. Впрочем, мной двигает и другая причина. За свою долгую жизнь я встречал много разных людей, в том числе умных, успешных, интересных. Но Семён Калабалин стоит особняком. Он обладал поразительной харизмой, артистизмом, я бы сказал, магнетизмом. Прекрасно владел даром слова и был замечательным рассказчиком. Помню, однажды прибегаю из ш;олы домой – за столом сидят мои родители, а Калабалин им рассказывает какую-то историю из своей работы с воспитанниками-беспризорниками. Увидев меня, он говорит:
 «Борька, дай-ка мне твоё пальто».
  Надо сказать, что носили мы тогда (начало пятидесятых годов) коротенькие пальтишки и кепочки с малюсеньким козырьком. Семён Афанасьевич надел моё пальто, поднял воротник, надвинул на глаза кепку, принял соответствующее выражение лица и мгновенно преобразился: перед нами стоял настоящий бандюга. Не дай бог повстречаться с таким на улице!           Пронзительный взгляд его чёрных глаз гипнотизировал собеседника.  Сегодня мне кажется, что он  владел этим даром. Калабалин относился  к числу людей, которых называют правдор;бами и делал только то, что считал правильным, не лебезил перед начальством и поэтому был неудобен для любой власти. Его образ сохранился в моей памяти на всю жизнь, хотя общались мы с ним непосредственно всего несколько раз по несколько часов. Я был весь погружён в свои юношеские дела, а остальное меня мало интересовало. Сегодня очень сожалею об этом. Я познакомился с ним весной 1952 года. Именно тогда и именно от него я услышал впервые анекдот о Сталине, который тогда ещё был для нас всё. А анекдот такой. В колхозе проходит собрание по случаю окончания уборки урожая. После доклада председателя приступают к награждению отличившихся: ком;-то денежная премия, ком;-то отрез на костюм, ком;-то путёвка в санаторий (Калабалин это рассказывал очень смешно, в лицах), а бригадира Семенова награждают полным собранием сочинений товарища Сталина. Все колхозники бурно аплодируют и кричат «Так ем; и надо»! Надо было иметь большое мужество, чтобы рассказывать в то время анекдоты про вождя. Даже знакомым. Но они с моим отцом доверяли друг другу полностью.
  Выше я писал, что познакомился с Калабалиным весной 52-го года. На самом деле это не совсем так. К этому времени я уже прочитал и несколько раз перечитал «Педагогическую поэму» А. С. Макаренко и знал её почти наизусть. Одним из главных героев этой книги был воспитанник Карабанов. Прототипом же Карабанова являлся старый приятель моих родителей Семён Калабалин, о котором они мне рассказывали. Так что к моменту нашей встречи заочно я уже был с Калабалиным знаком. Когда родители сказали, что нашёлся Семён Афанасьевич и назавтра он придёт к нам, я хорошо знал, о ком идёт речь. Парадокс состоит в том, что он-то знал меня со дня моего рождения. Дело в том, что я появился на свет в селе Якушенцы в семи километрах от города Винница на Украине. Именно там находилась детская исправительная трудовая колония, в которой в то время работали Калабалин и мой отец, Иосиф Лемстер. Именно там они познакомились и подружились семьями на всю жизнь. Во время войны судьба всех разбросала в разные края, и связи были утеряны. И вот весной 1952-го года в городе Житомире, в котором отец тогда служил, проводилась встреча с С. А. Калабалиным, о чём сообщила местная газета. Отец пришёл на эту встречу, написал записку Калабалину. Состоялась радостная и горячая встреча. На следующий день она продолжилась у нас дома, разумеется, с возлияниями и бесконечными «ты помнишь?». Давняя дружба возобновилась и продолжалась всю жизнь. После этой встречи Семён Афанасьевич ещё несколько раз приезжал к родителям в Житомир. В середине пятидесятых его дочка поступила в житомирский пединститут и какое-то время жила у нас до получения общежития. Вот на этих встречах С. А. рассказал о своей жизни в годы войны и после её окончания. К сожалению, я присутствовал не при всех рассказах и многое пропустил, но кое что слышал и помню. О жизни его семьи в этот период мы знали ранее из трилогии Фриды Вигдоровой. А вот его личная жизнь в тот период была окутана плотной завесой секретности, и до сих пор в Википедии есть некоторые неточности и  несовпадения с тем, что он рассказывал нам. Дело в том, что в годы войны С. А. как военный разведчик был заброшен в тыл врага. Долгие годы эта информация хранилась в строгом секрете. И даже сейчас, спустя десятилетия, опубликованные подробности его разведывательной деятельности  очень противоречивы и имеют пробелы. В чём-то память мне может изменить, ;о хорошо запомнил, что он был в отряде лжепартизан, о ;;ществовании которых  до того никогда не слышал. Оказалось, что были такие формирования, создаваемые немцами с целью выявления местонахождения настоящих партизан и одновременно их дискредитации перед местным населением путём мародёрства и насилия. Затем Калабалина разоблачили, подвергли пыткам и расстреляли. Спасла его польская крестьянка, обнаружившая, что земля на месте казни шевелится. Она откопала Калабалина и выходила. После этого С. А. всю жизнь приволакивал одну ногу, объясняя это пытками, которым подвергся перед расстрелом. В Википедии говорится, что его повели на расстрел, бандеровка пыталась заколоть его вилами, ;о неудачно. После этого он был отправлен в лагерь для военнопленных. Явная нестыковка. Если был расстрелян, то как и почему был отправлен в лагерь для военнопленных?  Рассказ о дальнейшем военном п;ти Калабалина, очевидно, не предназначался для детских ;шей.
  В 1944 году по состоянию здоровья С. А.  был уволен из армии и вернулся ; любимому делу  -  воспитанию трудных детей. Если верить Википедии, дальше  всё шло прекрасно – сплошные успехи и награды. На самом деле, жизнь сложилась не так гладко. С конца 1947 до августа 1950 года в официальной биографии Калабалина зияет окно. Почему? Этот рассказ я помню. В этот период Калабалины перебрались в Украину – родину С. А. К сожалению, не помню, в каком ;еле они остановились. Здесь их ожидала неожиданная проблема – страсть советских властей к секретам. Почему-то Калабалину было запрещено рассказывать колхозному начальству о себе. В военкомате «человек в штатском» предупредил, что категорически запрещено раскрывать фанты своей биографии. В результате этого в селе отнеслись к этому семейству подозрительно, поползли слухи, что это то ли бывший полицейский, то ли бывший староста. Отказались принимать в колхоз. Приходилось перебиваться случайными заработками в селе.  Если учесть, что в стране в этот период было вообще голодно, то можно представить, как трудно жилось Калабалиным. Постоянно сказывалась и обстановка отчуждения, почти бойкота. А каково приходилось детям? Обстановка была безвыходной. С. А. неоднократно ходил в военкомат, но каждый раз появлялся «человек в штат;;ом», заявляющий, что ещё не пришло время и надо потерпеть ещё немного. И вдруг однажды Калабалин прочитал в газете, что в Киеве состоится встреча с кандидатом в депутаты Верховного совета, его бывшим командующим (кажется, маршалом Мо;каленко).  Семён Афанасьевич поехал на эту встречу и написал записку командующему. Прочтя записку, тот прервал ход встречи, объявил, что в зале находится его бывший сослуживец, засуженный человек, пригласил Калабалина на сцену. После мероприятия последовала тёплая встреча с воспоминаниями. Калабалиным заинтересовались журналисты и  телевизионщики. Таким образом, Семён Афанасьевич был легализован, и с лета 1950 года началась нормальная жизнь, описанная в Ви;ипедии. Новые места работы, признание и награды.
  Но и здесь всё было не так просто. Дело в том, что Калабалин был приверженцем тех же методов воспитания детей, что и его учитель Антон Семёнович Макаренко, автор «Педагогичес;ой поэмы». А в педагогической среде всегда шли споры по вопросу о наказании воспитуемых: допустимо ли оно вообще и, если допустимо, то какое. Макаренко всегда считал, что наказание является одним из легитимных средств воспитания. Вопрос стоит только в мере наказания. В связи с этим как у учителя, так и у его ученика постоянно возникали конфликты с руководящими педагогическими организациями. Важной особенностью является ещё и то,  что и Макаренко и Калабалин, занимались воспитанием, так называемого, трудного контингента: детей-правонарушителей. Разумеется, ; таким детям требовался особый подход, нестандартные методы воспитания.  Многие чиновники от педагогики этого не понимали или не хотели понимать. Поэтому С. А. был вынужден постоянно бороться с ;ос;остью, с догматическим подходом ; вопросам воспитания, а это значит постоянно получать различные взыскания  и отбиваться от проверяющих комиссий.  Ребята прекрасно всё понимали, любили своего директора и при необходимости стояли за него стеной.  С августа 1950 г. до мая 1956 года С. А. заведовал специальным детским домом в Мотовилов;е Фастов;кого района под Киевом. Контингент этого детского дома (в просторечии – исправительной колонии) составляли самые трудные подростки, в том числе дети министров, генералов и других высокопоставленных родителей, замешанные в различных преступлениях. Именно в этот период и произошла та встреча с моими родителями, о которой я писал выше. В это время моя сестра училась в житомирском пединституте  и ей предстояла практика.
- А приезжай-ка, Роза,  на практику ко мне. Не пожалеешь: это будет настоящая школа. Вызов я тебе сделаю, -  предложил как раз находившийся ; нас в гостях Семён Афанасьевич.
Роза с удовольствием согласилась. Тем более что она любила ребят хулиганистых. Все её др;зья были драчуны и задиры. Можно сколько угодно читать о порядках и нравах в исправительных учреждениях, но ничто не заменит взгляда изнутри, личного участия в этой жизни. Эта практика явилась для Розы настоящей жизненной школой. Разумеется, она получила хороший инструктаж прежде чем пришла на первый урок, и знала, что ученики будут проверять её на прочность. Но одно дело знать это теоретически, и совсем другое дело столкнуться с этим на практике. Хождение по классу, громкие разговоры, на слова учителя никто не обращает внимания и т.п. В конце концов она не выдержала, сорвалась, как она считала, и ударила одного из самых активных по лицу. Оказывается, это было как раз то действие, которого они ждали: убежит с урока жаловаться начальству или проявит характер. Класс сразу успокоился, кто-то даже произнёс что-то вроде «наш человек». Дальше урок пошёл так, как будто ничего до этого не происходило. Всё остальное время практики прошло спокойно, с некоторыми из этих ребят установились даже дружеские отношения. Конечно, не всякий человек может работать в такой колонии. Самоуправление, гауптвахта для особо провинившихся и пр. Всё это описано в «Педагогичес;ой поэме». И, ;онечно, главное, - опытный и м;дрый руководитель, психолог, способный всё видеть и направлять без заметного давления. Семён Афанасьевич Калабалин и был таким человеком. Именно поэтому его так любили воспитанники, и когда в 1938 году он был арестован по навет;, они полтора месяца деж;рили ; тюрьмы, пока не отстояли его.
  Мои заметки рассчитаны на людей, знакомых с жизнью этого замечательного человека и его биографией. Они имеют цель очеловечить образ Семёна Афанасьевича Калабалина, возникающий после прочтения о нём в Википедии. 
Тем же, кто не знаком с героем моего повествования, настоятельно рекомендую заполнить этот пробел, прочитав для начала его книгу «Бродячее детство». Одна эта книга может потянуть на увлекательнейший триллер и «Оскар».