Проводится консультация по поводу
тяжёлого ранения в череп воина в битве за Москву.
Рентгеновский снимок черепа рассматривают и обсуждают:
главный рентгенолог СЭГа 290 Григорий Наумович Трейстер
(стоит у монитора);ближе к нему - нейрохирург
Александр Архипович Шлыков; и нейрохирург
Виктор Александрович Никольский.
Возле раненого рентгенотехник Аркадий Петрович Мазин.
Москва. Лефортово. 1942 год.
ЕВГЕНИЙ СОЛОВКИН (СОЛОВНИКОВ). ВОЕНТЕХНИК.
АВТОР «ВОЛШЕБНОГО ЗЕРКАЛА»
«Волшебное зеркало» - это зеркальный флюорограф. Изобрёл его ЕВГЕНИЙ СОЛОВКИН – воентехник сортировочного эвакуационного госпиталя (СЭГ) № 290 Западного фронта (с 1944 г. – 3-го Белорусского фронта. – Здесь и дальше в скобках мои пояснения – Л. П.-Б.).
Бессменным начальником этого госпиталя был военврач, полковник медицинской службы Вильям Ефимович Гиллер. После войны он написал несколько книг о СЭГе 290, его фронтовых дорогах, об однополчанах.
Самая первая из них – документальная повесть «Во имя жизни». Посвящена «Друзьям и товарищам по Западному фронту».
Из повести:
«Гости увлеклись осмотром аппарата, изобретённого нашим рентгенотехником Женей Соловниковым. Аппарат позволял здесь же, в перевязочной, увидеть и найти у раненого костные обломки и металлические осколки».
Гости – это группа учёных. В повести «Во имя жизни» они названы:
«В конце февраля (1942 г.) в госпиталь приехали участники пленума Учёного совета при начальнике Главного военно-санитарного управления.
Маститые учёные, авторы многих научных трудов, создавшие свои хирургические школы; главные хирурги фронтов, армий и флотов; главные и ведущие терапевты, эпидемиологи – Бурденко, Вишневский, Гирголав, Болдырев, Кротков, Вовси, Куприянов, Ахутин, Еланский, Егоров, Бакулев – затратили целый день, чтобы ознакомиться со структурой нашего госпиталя и организацией в нём медицинской помощи».
В феврале 1942 года СЭГ 290 находился в Москве, в старинном её районе – Лефортово. Его базой стали корпуса эвакуированного в тыл военного госпиталя. Тот госпиталь был потомком первого военного госпиталя в столице, появившегося по решению русского императора Петра Первого.
С тех пор не менялся профиль этого медицинского комплекса. Давно уже там работает Главный военный клинический госпиталь имени академика Н. Н. Бурденко.
На стене одного из его корпусов Мемориальная доска – свидетель того, что с октября 1941 и по март 1943 года в его стенах оказывал помощь раненым (не только с Западного, но и с других фронтов) персонал фронтового СЭГа 290.
Раненых (контуженных, обожжённых, обмороженных, больных) в течение одних только суток принимали несколько тысяч. Ветераны госпиталя рассказывали, что постоянно были открыты ворота: для въезжающих машин с ранеными и для увозящих их на московские вокзалы, куда приходили санитарные «летучки»; на аэродромы или в какие-то госпитале в Подмосковье.
И можно с уверенностью сказать, что без отдыха работало то «волшебное зеркало», изобретённое воентехником Евгением Соловкиным, выискивая осколки, пули, обломки костей. Зеркальный флюорограф облегчал работу хирургам, показывая место нахождения инородных тел. А значит сокращал время для начала экстренной помощи раненым.
Соловкин или Соловников? Я вернусь к этому вопросу позже.
ПОДОБНОГО АППАРАТА В МИРЕ НЕ БЫЛО
Слава архивистам! Именно благодаря кому-то из них сохранилась газета «Медицинский работник» - № 25 (449). Четверг, 11 июня 1942 года. А в ней статья Эм. Азарха «Зеркальный флюорограф воентехника Соловкина»:
«Обычно сначала делают рентгеновский снимок, а потом раненого оперируют. Пользуясь рентгенограммой, хирург находил и удалял инородное тело. Но снимок не всегда был идеальным и правильно ориентировал врача. Часто приходилось снова беспокоить больного, делать повторные снимки, тратить время и дорогостоящую плёнку. И всё же, рентгенолог и техник-съёмщик порой действовали наугад.
Зеркальный флюорограф, изобретённый воентехником Н-ского* госпиталя Западного фронта Евгением Валериановичем Соловкиным, сделал по-настоящему «зрячим» и рентгенолога, и съёмщика, и хирурга.
- Снимать и всё время видеть объект съёмки – вот что стало целью моих творческих устремлений, - говорит тов. Соловкин. – Всё время я думал о таком аппарате, который дал бы возможность отчётливо видеть инородное тело, место перелома, опухоль в момент «нацеливания», съёмки и в процессе операции.
Но и это показалось недостаточным молодому талантливому изобретателю. Он думал и о других, не менее важных задачах: чтобы можно было снимать и оперировать при дневном освещении и ярком искусственном свете, без предварительной длительной адаптации, сохранить принципы флюорографии и тем самым экономить плёнку, создать совершенные условия для проекции в любом положении.
Всё это разрешено. Зеркальный флюорограф Соловкина нов и оригинален. В мировой литературе и практике аппарат подобной конструкции не известен.
«Зеркалка» советского изобретателя позволяет одновременно вести рентгеноскопию, рентгенографию с быстрым исходом от одной операции к другой. Флюороснимки получаются не только с зеркала, но и непосредственно с экрана.
Приложившись к козырьку зеркальной камеры, хирург видит в одном случае все особенности и детали перелома; в другом – не только инородный предмет (пулю или осколок), но и подходы к нему. Мало того, аппарат даёт также возможность определить глубину залегания пули в организме.
Зарядка фотокассеты производится сбоку аппарата. Аппарат снабжён двумя экранами: просвечивающим – жёлтого свечения и усиливающим – голубого свечения.
Тубус вмонтирован в стол вместе с подвижной кареткой, на которой установлен кронштейн для источника рентгеновских лучей. Каретка движется продольно и поперечно.
… На столе лежит больной с инородным телом в бедре. Завтра его будут оперировать. Сейчас исследует рентгенолог. На рану тубусом направлен источник рентгеновских лучей. Включён электрический ток.
Глядя в окуляр, съёмщик точно центрирует место, где застряла пуля. Важно, чтобы изображение появилось в центре плёнки, а не с краю.
Снимок делается с экрана. В этом случае зеркало откидывается, а кассета вставляется в пазы под ним. Но рентгенологу интересно также увидеть изображение в зеркале. Тогда оно остаётся на месте, а кассета вставляется сбоку, в передней части аппарата. Можно одновременно и наблюдать, и снимать.
Так аппарат собирает и уточняет всё, что нужно знать хирургу. Собранные рентгенологом данные таким же путём легко проверяются во время операции.
Хирург оперирует и отчётливо видит в зеркале не только все особенности ранения, но и каждое движение скальпеля. Вся операция, начиная с разреза кожи и кончая наложением швов, проходит под контролем флюорографа.
К другим особенностям и качествам аппарата Соловкина относится его портативность – он может легко уместиться в небольшом чемодане; простота конструкции, дешевизна.
Он действует на постоянном и переменном токе, от сети, аккумуляторов. Источником рентгеновских лучей может служить рентгеновская трубка, высоковольтное устройство от переносных чемоданных и передвижных рентгеновских аппаратов.
Всё это даёт возможность одинаково эффективно пользоваться аппаратом не только в операционной и перевязочной большого тылового госпиталя, но даже в лечебных учреждениях фронта, в хирургическом кабинете любой поликлиники, на сельском врачебном участке».
Журналист Эм. Азарх не просто так подробно описывает устройство зеркального флюорографа, его работу и портативность. Цель: распространить через газету изобретение воентехника Соловкина; чтобы узнали о «зеркалке» военные медработники, применили на деле и оценили.
Все годы Великой Отечественной войны проходили научные конференции советских учёных и врачей разного профиля. Они рассказывали о технических новинках, которые можно было использовать для помощи раненым в госпиталях; хирурги делились своими открытиями, методиками операций при ранениях грудной клетки, брюшной полости, глаз, мозга, сердца, верхних и нижних конечностей…
Шла активная работа по поиску новых дезинфицирующих средств, лекарственных препаратов. Опытные хирурги у операционных столов обучали «зелёных» врачей, которых досрочно выпускали медицинские вузы.
Ничего не могу сказать о дальнейшей судьбе зеркального флюорографа Евгения Соловкина. Возможно, он, в том же виде или усовершенствованный, применяется и сейчас в военных госпиталях, в «хирургическом кабинете любой поликлиники, на сельском врачебном участке».
(*Н-ского госпиталя Западного фронта, а не – СЭГа №290, написано из цензурных соображений)
ЕВГЕНИЙ СОЛОВКИН ИЛИ СОЛОВНИКОВ?
Вернее: Евгений Соловкин.
Воентехник-изобретатель упоминается ещё в статье «Дела и люди госпиталя». Она была опубликована 14 июля 1946 года в газете «Красноармейская правда». В годы Великой Отечественной войны это был печатный рупор Западного фронта.
Затем газета издавалась в белорусском городе Бобруйске, куда был переведён в 1945 году СЭГ 290, и где стал базой для гарнизонного военного госпиталя.
Недавно услышала, что больше того госпиталя нет. Подробностей не знаю. Он долго работал после войны; чуть более двадцати человек из военного персонала СЭГа 290 остались в Бобруйске и трудились в том госпитале, лечили фронтовиков.
Автор статьи - полковник Георгий Трофимович Савинов (очерк о нём опубликован здесь же) – комиссар, позже это слово перестали использовать; вероятно, с 1943 года его должность была такой: заместитель начальника СЭГа 290 по политической части.
После Великой Победы над фашистами Георгий Савинов (с семьёй) жил и работал какое-то время в г. Бобруйске, а потом переехал в Минск. Там образовалось, можно сказать, фронтовое братство – из тех, кто самоотверженно спасал раненых, поступающих в СЭГ 290 в годы войны, а после жил и работал в Белоруссии.
Из статьи «Дела и люди госпиталя»:
«Наряду с огромной практической работой по приёму, сортировке, лечению и эвакуации многих тысяч раненых, врачи госпиталя вели большую научную работу. За годы войны было написано 60 научных трудов…
Врачи госпиталя лечебную работу всегда сочетали с рационализаторской и изобретательской деятельностью. Особого внимания заслуживает аппарат для выкачивания жидкости из плевры, изобретённый майором медицинской службы Букатко, и флюорограф («волшебное зеркало») воентехника Соловкина».
И эта статья Г. Савинова и рассказ о зеркальном флюорографе в газете «Медицинский работник» (1942 г., см. выше) Эм. Азарха были написаны и опубликованы, как говорят, по горячим следам. Журналист Азарх встречался и расспрашивал изобретателя, и не мог не знать точно его фамилию.
СЭГ 290 был воинской частью, только медицинского профиля. Никакой анархии, посторонних людей; всё строго по уставу! Действовало правило: все кандидатуры определял штаб госпиталя - для беседы с журналистами; тех, кого рисовали художники или снимали фотокорреспонденты. Трудно представить, чтобы в штабе не знали подлинных фамилий «сэговцев» (так ветераны госпиталя потом называли себя).
А документальную повесть В. Е. Гиллер написал спустя годы после войны. Первое издание «Во имя жизни» вышло в Москве, в Военном издательстве Министерства обороны Союза ССР в 1956 году. Возможно, к тому времени у автора уже не было возможности где-то или у кого-то уточнить фамилию воентехника.
Не оставляю надежду, что мне удастся ещё что-то узнать о Евгении Валериановиче Соловкине. Пока не известно, где и когда родился, где учился; какая профессия была до войны. Продолжал ли он служить в СЭГе 290 после того, как в марте 1943 года госпиталь свернулся и перебазировался в район действия своего родного фронта – Западного; в Вязьму, где и формировался в июле 1941 года?
Весь персонал госпиталя (не только медицинский, но и водители автороты, швеи, повара, прачки, электрики, разного рода ремонтники – список длинный) который принимал присягу, подчинялся воинскому уставу; служил там, куда направляли.
Евгения Соловкина могли оставить в Москве. А если бы в столице не остался или не был переведён в какой-то другой госпиталь, то с однополчанами ранней весной 1943 года оказался бы в мало проходимом, заснеженном Пыжовском лесу (чуть более 10 километров от Вязьмы) и стал бы строителем подземного медицинского городка «Пыжграда» ( так его называли свои).
Наверное, на ту пору единственного в своём роде подземного госпиталя со всеми службами; рассчитанного на приём 5 тысяч в сутки раненых. Принимал больше. Работали там и кабинеты рентгенологических исследований.
Кроме Евгения Соловкина, в госпитале были и другие рентгенотехники. Мне известны Анатолий Денисов и Аркадий Мазин. Фотографии их есть.
Лишь немногие раненые поступали в госпиталь, не имея в теле пуль, осколков. Жаль, что не спросила у кого-то из ветеранов - врачей СЭГа 290: «Куда потом девали осколки, пули и прочие металлические инородные тела?».
Не думаю, что собирали и возили с собой. И без них тяжёлых грузов у госпиталя было много. Но, возможно, собирали и возили. В военных музеях есть коллекции пуль и осколков.
Среди своих в госпитале ходила одна шутка-быль. Однополчане, рассказывая о виртуозной работе у операционных столов хирурга Николая Ивановича Минина (рассказ о нём здесь опубликован), говорили, что из металла, который он за годы войны вытащил из тел раненых солдат и офицеров, хватило бы на то, чтобы сделать трактор.
То же самое можно было сказать о всех фронтовых хирургах.
И ДАЖЕ ХИТРОУМНЫЕ РУКОМОЙНИКИ
В небольшой части архива Совета ветеранов СЭГа 290, который есть у меня, нет анкеты, фото, воспоминаний Е. В. Соловкина. Поэтому судьба его не известна.
Но остался свидетель его творческого дарования – зеркальный флюорограф. Не важно, в том ли виде, о котором мы здесь узнали, он применяется сейчас, или кем-то и как-то усовершенствован. Всё, что полезно людям, не пропадает.
В годы Великой Отечественной войны фашистов били не только снаряды «катюш», пули из винтовок и автоматов, разного вида бомбы, торпеды. Своеобразными бомбами для врагов были и такие помощники для хирургов, как «волшебное зеркало» Евгения Соловкина; аппарат для выкачивания жидкости из плевры (оболочка, покрывающая лёгкие и выстилающая изнутри стенки грудной полости человека) майора медицинской службы Букатко (см. выше). И далеко не только эти технические новинки.
Успешная операция, выздоровление помогали советским солдатам и офицерам возвращаться на фронт.
Любопытную информацию я нашла в упомянутой повести «Во имя жизни» В. Е. Гиллера. Это продолжение темы о разных технических (и не только технических) приспособлениях, авторами которых были и работники фронтовых госпиталей, медсанбатов.
Это было в 1943 году, когда СЭГ 290 находился ещё в Москве, в Лефортово. Санитарное управление Западного фронта организовало конференцию фронтовых хирургов.
Проводилась она в СЭГе 290. Специально к этому важному событию в клубе госпиталя была развёрнута выставка, показывающая научные достижения, изобретательство и рационализаторство.
Вильям Гиллер вспоминал:
«Всё фойе, примыкающие коридоры и соседние подсобные помещения клуба были уставлены выставочными экспонатами из полковых, дивизионных медицинских пунктов, полевых госпиталей армий, флота, авиационных приёмников, медицинских складов.
Здесь были хитроумные рукомойники из стеклянных банок; спальные мешки для транспортировки раненых в зимнее время; портативные складные печи; меховые унты для обвёртывания обмороженных; светильники из снарядных стаканов; аккумуляторные фонари для операционных; банки со счётчиками для переливания крови; химические грелки, способные долго хранить тепло; походная аппаратура для наркоза; лыжные носилки для вытаскивания раненых с поля боя; макеты операционных из гипса и много других интересных предметов ухода, оснащения отделений, лечения раненых и больных.
Всего было собрано более пятисот экспонатов. Выставка пользовалась большим успехом. Надо отдать справедливость устроителям выставки – Санитарному управлению фронта: она помогла различным медицинским учреждениям, расположенным от переднего края до тыла фронта, узнать многое из того, что делали их соседи. Ещё больше материала дали доклады, сделанные на конференции».
Вильям Гиллер не написал, но можно предположить, что на той выставке были и авторы разных изобретений. Конечно, они рассказывали и показывали, как из стеклянной банки сделать рукомойник; из снарядного стакана – светильник; как в операционных блоках при внезапном выключении электричества использовать аккумуляторные фонари…
Нет сомнения, что и Евгений Соловкин показывал участникам той конференции, как работает его зеркальный флюорограф.
В воспоминаниях ветеранов СЭГа 290 есть рассказы, что водители санитарных машин помогали фарами освещать операционные столы, когда в разгар операций гас свет. В Москве подобное случалось, когда город бомбили вражеские самолёты. Электричество вырубалось и в Пыжовском лесу, и тогда в операционных, перевязочных, в палатах пользовались свечами.
ДАН ПРИКАЗ: НА ЗАПАД!
В начале Великой Отечественной войны СЭГ 290 - первенец в сортировке раненых по степени увечий и общего состояния. Врачебная сортировка их позволяла избегать больших потерь. Срочную помощь оказывали тем раненым, состояние которых было на грани жизни и смерти. А легко раненые помощь получали позже.
Со временем в сортировочных отделениях появились талоны разного цвета. После врачебного осмотра их прикрепляли на одежду раненым, и по их цвету было понятно, кому требуется помощь в первую очередь.
Но прежде всего (ещё не мытым, не бритым, не остриженным, не переодетым) поступающим раненым давали горячий чай и бутерброды.
Разные подробности о работе этого масштабного госпиталя, местах его дислокации есть в уже опубликованных здесь воспоминаниях его персонала (не только медицинского).
По решению Санитарного управления Западного фронта СЭГ 290 начал формироваться в июле 1941 года в тогда ещё прифронтовом городе Вязьме Смоленской области. Пока не известно, с какого времени начинал службу в СЭГе 290 Евгений Соловкин; был ли он в 1941 году в Вязьме.
Кого интересует история Великой Отечественной войны, тот найдёт немало литературы, в которой криком кричит беда – нападение и стремительное нашествие на СССР армий фашистской Германии и ещё своры её союзников.
Но всё завершилось по закону справедливости: победил СССР. Немалую долю в Великую Победу внесли и фронтовые советские медработники.
Так называемый «второй фронт» (США, Англия) был открыт лишь в 1944 году – когда уже не надо было заглядывать за горизонт и высматривать там победу. Победа к тому времени уже была видна.
СЭГ 290 был «госпиталем на колёсах»; всё для работы возил с собой. А потому справедливо будет сказать, что спасал и выхаживал советских солдат и офицеров не только медицинский персонал, но и те, кто трудился во вспомогательных подразделениях госпиталя.
Те, кто добывал и доставлял продукты, медицинский инструментарий, лекарства, перевязочный материал, разного назначения бельё, гипс, донорскую кровь; строил, стирал (в том числе и окровавленные бинты), ремонтировал, готовил еду, мыл посуду; кто обеспечивал освещение и тепло в помещениях госпиталя; кто на колхозных полях при первой же возможности выращивал для раненых овощи, фрукты; шофёры, строители…
В штате СЭГа 290 служило до 1000 человек; численность персонала могла увеличиваться в зависимости от ситуации на фронте – до 1500 человек.
Боевой путь госпиталя: Вязьма – Москва - Пыжовский лес в Смоленской области – деревня Шеревичи в Смоленской области – Минск – Вильнюс – Каунас – Кибартай – Восточная Пруссия (разные города). Переезжал он 14 раз.
Победу над фашистами «сэговцы» встретили в местечке Тапиау, близ Кёнигсберга (с 1946 года – г. Калининград; Российская Федерация).
РЕАЛИИ СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ
Военная медицина и медицина мирного времени делились и делятся всеми новинками, которые способствуют более эффективно оказывать помощь раненым и больным.
Сейчас, во время военной спецоперации на Донбассе, медицинская служба пополняется новыми технологиями, лекарствами и средствами неотложной помощи раненым, контуженным, больным российским воинам.
В марте 2023 года по одному из телеканалов был показан такой сюжет: врач придумал и готовит в своей мастерской интересной конструкции зажимы – для перетягивания крупных кровеносных сосудов при ранении. Для этих целей не один век медработники используют резиновый жгут. Обильная кровопотеря может привести к мгновенной смерти.
Всех военнослужащих учат, как правильно накладывать жгут. Но не всегда раненый может растянуть такой жгут и дотянуться до места ранения.
Врач придумал зажимы для рук и ног, используя, если я правильно поняла, не резину, а жёсткие ремни. Они прикрепляются поверх одежды на руки и ноги (становятся как бы частью военной формы), имеют винт, который без особых усилий может закрутить раненый, если, конечно, он в сознании.
Автор-врач эти жгуты отправляет в медицинские подразделения спецоперации.
Дело хорошее. Но очень важно, чтобы те жгуты не прятали в карманы формы, а использовали. А для этого воинам надо показать, как жгуты действуют, но ещё важнее – убедить носить, как средство скорой помощи себе. При ранении крупных кровеносных сосудов и обильном кровотечение ценится каждая минута.
Один из примеров, как важно людям на фронте пользоваться различными средствами, чтобы не погибнуть или не получить тяжёлое увечье. Нейрохирург СЭГа 290 Александр Архипович Шлыков как-то обратил внимание начальника госпиталя В. Е. Гиллера на всё увеличивающееся количество фронтовиков с ранениями в голову. В основном, были осколочные ранения.
А. Шлыков сказал, что у него есть одно подозрение. Он имел в виду, что бойцы не надевают каски перед атакой и во время обстрелов.
Затем небольшая врачебная бригада проверила около двухсот раненых в голову, состоявших на лечении в СЭГе 290 и в некоторых других госпиталях. Сделали вывод: бойцы пренебрежительно относятся к каске, как к защитному средству.
Результаты проверок были доложены командованию Западным фронтом – с перечнем частей и подразделений, откуда поступало больше всего с такими ранениями. Появился специальный приказ об обязательном ношении касок. И «кривая роста ранений в голову резко упала».
По телевидению и в Интернете есть интересная информация о том, как тыл помогает российским воинам в районе военной спецоперации на Донбассе. На заводах и фабриках готовят портативные печи; блиндажи из дерева, которые легко монтируются там, где они нужны; портативные душевые, прачечные, сушилки для одежды и обуви.
В городах, деревнях и сёлах жители мастерят свечи, используя различные ёмкости, в том числе и коробки от детского питания. Везут разнотипные машины, продукты, медикаменты, одежду, тёплые носки, перчатки и варежки… Дети отправляют воинам письма с рисунками.
Тыл помогает фронту. И тот же лозунг: «Всё для победы!». Как и в годы Великой Отечественной войны. Только теперь куют победу внуки и правнуки фронтовиков-россиян.
У поэта – участника Великой Отечественной войны Алексея Ивановича Фатьянова есть стихотворение «Возвращение» (1945 г.):
Достойно выполнив свой долг,
Отцов не посрамив,
Идёт домой наш храбрый полк
Среди зелёных нив.
Старушка вышла на порог,
Как лунь бела, седа.
- Скажите, то не Псковский полк?
Сержант ответил: - Да!
Глядела мать в глаза бойцов, -
И смолкла наша песнь.
Раздался голос из рядов:
- Я здесь, мамаша, здесь!
(Стихотворение взято из сборника Алексея Фатьянова «Это всё Россия…». Стихи и песни. Владимирское книжное издательство. 1961 г.).
Мне приходится повторять то, что есть уже в других воспоминаниях ветеранов СЭГа 290. Повторяю для тех читателей, которых заинтересует лишь один материал, и тогда не будет понятно многое об этом уникальном фронтовом госпитале и его храбром персонале.
Поскольку фото Е. Соловкина нет, я публикую этот снимок, чтобы показать работу рентгенологического кабинета - место службы и воентехника-изобретателя.
30 марта 2023 года.