Виктор Тишков
ОЧИЩЕНИЕ ОГНЕМ. ПЕРЕЗАГРУЗКА.
Часть первая.
Казалось, еще вчера мы жили мирно, не всегда спокойно. Ибо бандиты иногда врывались в нашу жизнь, ломали ее устои, людские судьбы. О таких случаях рассказывали уголовные хроники, разрабатывались киносценарии.
Война в наше время – явление исключительное. Она поднимает в обществе волны, о которых мало кто задумывается, шлифует характеры. Все наносное отходит в сторону, забывается. На переднем плане люди, зажигающие свет, поднимающие на борьбу с нацистской нечестью.
Именно об этом роман Виктора Тишкова «Очищение огнем. Перезагрузка». Автор показывает сложные судьбы в переломные моменты истории. Его герои – простые девушки налоговой службы России, люди разных возрастов становятся выразителями настроений, поступков лучшей части нашего общества.
Зайтуна, у которой брат погибает в Чечне, добровольно идет на войну с нацистами на Украине. Там спасает чеченца, который тоже борется с нынешними фашистами. Это знак нового единения народов России в борьбе за переустройство мира.
Есть в романе любовная линия, светлые тона школьного образования, проблемы сельской глубинки, богатой алтайской природы.
«Когда-нибудь у меня будет кабинет, а
в нем - камин.
Я хочу смотреть на свой огонь».
Автор
Глава 1.
Открыть свое сердце.
Когда больно, зажги свечу и постарайся отыскать фонарик. А потом загадай желание и потуши свечу. Это наверняка поможет. А если нет – то иди в степь, к земле. Там наедине с ней излей свою душу. Выплесни свою боль.
Никто Дору этому не учил. Она всегда делала так, что горе свое не доверяла никому. Сначала в своем поселке, а потом, когда в родниках иссякла вода, переехала с семьей в другой, где рядом была небольшая речка.
К воде у нее особая привязанность. И не потому, что надо поить домашнюю живность, готовить суп детям. Просто любит окунуть в воду натруженные руки, опустить ноги в тазик или в ручей. Когда работала в школе, постоянно выводила малышей на природу. Показывала им муравейники, норки сусликов, лекарственные травы.
Обустроившись на новом месте, она часто выходит на бережок под иву и сидит в тиши. И пусть рядом расплескаются окуни, засвистает свою вечернюю мелодию коростель.
Интересно наблюдать за молодыми, которые собирались на мостике через речку. Раньше туда ходили два ее сына и дочь. А теперь никого нет. Молчит мостик, не скрипнет доска, не простучат колеса. Умирает поселок.
Дора откидывается на спину, на сухую траву, потом поворачивается и начинает стонать. Негромко вполголоса, чтобы никто не услышал.
Руки ее цепляются за траву, скребут землю. Мотает головой, словно не соглашаясь со своей долей.
– Почему? Почему все беды на меня? Одна я осталась. Некому помочь, некому горе поведать. Тебе землица, прими слезы мои.
Рыдания сотрясают все тело женщины, она рвет на себе поседевшие волосы. Боль ее долгая, ноющая, как тяжелый камень давит на сердце. И, кажется, нет такой силы, чтобы поднять ее с земли, заставить жить дальше.
Младший сын Джамбал, вернувшийся из тюрьмы, признался, что продал сестру сокамернику, вору и бандиту из Уфы. Тому еще три года сидеть, а потом придется отдать Зайтуну. Был бы жив Сулим, он не позволил бы обидеть Зайтуну, думает она о старшем сыне, которого призвали на службу по весне вместе со сверстниками. А через 8 месяцев пришла похоронка.
Супруг, прикованный тяжелой болезнью к кровати, узнав о смерти сына, ушел в мир мертвых в течение недели.
Дочь в тот же год, окончив школу, куда-то уехала. Сказала, чтобы ее не искали, не будет она жить с бандитом. Потом сообщила письмом, что учится и работает на Алтае.
А Сулим стал героем посмертно. Погиб со своей ротой в Чечне, защищая высоту.
Чью высоту, от кого защищал – мать до сих пор не понимает. Приехали с военкомата, привезли похоронку, красивый орден в коробке. Тело сына, сказали, осталось в братской могиле. Потому, как он сильно обгорел. Враги, как волки, разорвали его на части.
Хотела было обсудить это с Джамбалом, но он в поисках наркотиков уехал в город. И уже два месяца не кажет носа домой.
Жеребенок, за которым Сулим бегал по полю до призыва, вырос в красивого жеребца. Некому поставить его под седло. Поплакала-поплакала Дора, да отвела красавца на базар.
На вырученные деньги решила навестить могилу сына в Закавказье. По совету соседки обратилась в районный военкомат. Там ее внимательно выслушали, выдали удостоверение, и прикрепили сопровождающего Керима. Молодой лейтенант и чемодан помогал нести, и билеты на самолет покупал.
Не долго думала, как одеться: черный платок на голову, темную курточку с вышитым серебром орнаментом по груди да широкие зеленые шаровары под такого же цвета юбку. Благо, лето, не замерзнешь в дороге.
Передала наказ соседке: кормить собаку да куриц. А теленок пускай пасется в огороде, там все у него есть.
В городе Минеральные Воды, где стоит обелиск на братской могиле погибшим, которые остались на этой земле навечно, Дора пробыла недолго. Постелила на мраморную плиту в белую клетку платок, вынула из чемодана лепешки, высушенное мясо, несколько яиц. Пригласила лейтенанта:
– Помянем Сулима, сынок. Он был моложе тебя лет на пять. Перекусим да поедем дальше.
– Куда, мать?
– В Чечню. Посмотреть ту самую высоту, где погиб Сулим, где полегли его товарищи.
– Да вы что? У нас средств не хватит. Мне командировочные выдали только до Минвод.
– Ничего, я оплачу.
– Если так, то можно. Только я сначала сообщу военкому.
– Давай, пожалуйся на старуху да поедем на автостанцию. Нам до Черкесска надо, почти сто километров.
Дора давно высчитала маршрут, неоднократно проходила его по картам. Правда, куда потом, не знала. Где высокогорное селенье Улус-Керт, где перевал, на котором был последний бой сына? Впрочем, это ее не смущало. Язык до Киева доведет.
В Черкесске, куда они прибыли во второй половине дня, на автостанции их встретил молодой военный. Назвался Казбеком, сообщил:
– У меня приказ: сопроводить вас на перевал, где погиб ваш сын.
Пригласил в зеленый джип, стоявший невдалеке.
Проглотив комок, застрявший от волнения в горле, Дора кивает, губы ее дрожат, глаза заволакивает слезами. Вместе с Керимом размещается на заднем сиденье автомобиля.
Всю дорогу, в молчании, она поглядывает по сторонам. Горы, заросли орешника, дикого винограда, иногда небольшие селеньица, зеленые пастбища со скотом. Первым решается заговорить Казбек:
– В Шатойский район въезжаем. Сейчас будем пробиваться по руслу реки, а потом перед Улус-Кертом выедем на дорогу. Там этот злополучный перевал.
– Ваших много погибло на этой войне? – Дора внимательно глядит на водителя.
– Здесь да, много, считай, полсела вырезали бандиты. А вообще в Чечне более ста тысяч.
– А ты не воевал? – Дору словно за язык кто дергает, не может смолчать. Поди, такой и стрелял в ее сына, думает она.
– Воевал, – отвечает водитель, – только я в Грозном, в милиции служил. А потом наемников вылавливал по лесам да горам.
У женщины отпускает на сердце, не будет она свою боль изливать на парня.
– Международный терроризм сделал из нашей республики крайнего в проклятой войне. Столько народу полегло! – Слова Казбека полны горечи, – в моей семье не стало двух братьев, сестры.
Когда вдали появляется село, машина останавливается. Прямо у дороги во все пространство перед глазами Доры встает памятник. Гранитная плита и крест в круглом обрамлении, как нимб, и надпись «Ника». А на самой плите золотом выбито: «Памяти павших». Буквы плывут перед матерью хороводом, растекаются слезами.
– Да, это им. Двадцать два Героя России и шестьдесят восемь награжденных орденом Мужества, – Казбек опускается на колени перед памятным знаком, потом четко декламирует, – рота уходит на небо, один за другим…– помолчав, добавляет, – уходили они под свинцовые трели, это слова из песни о них.
Услышав сзади рыдания женщины, Казбек вскакивает, подхватывает ее с земли.
– Много слез было пролито здесь, когда открывали памятник в 2017 году, и потом, когда приезжали гости, – рассказывает он, – человек 30, наверное, было. В основном все матери из Пскова.
– Сынок, а где бой то был? – спрашивает Дора, – отведи меня туда.
– Это здесь недалеко, – отвечает Казбек, – пойдемте.
По тропе они поднимаются на невысокую гору. Останавливаются среди тонкоствольных деревьев с высокими кронами. Площадка вся в воронках, заросших травой.
– Тут и укрыться негде, если мины сверху сыпались как горох, – отмечает Дора, – а где же ты, мой Сулим?
У кого она спрашивает, может быть – у этой рощицы, у земли, нашпигованной свинцом, у красного цветка, появившегося перед глазами.
Неожиданно Дора оседает возле одной небольшой воронки.
– Сулим, – шепчет она, – что же ты не выкопал поглубже?
– Времени не хватило, мама, – звучит в голове ответ сына, – враги лезут со всех сторон. Нас только четверо осталось, и патроны кончились. Но у меня еще есть лопатка, да левая рука перебита. Прости меня…
– Сыно-ок, сыно-ок, – тянет Дора, возвращаясь в реальность, – как же мне плохо без тебя! А жеребчика твоего я продала. И Зайтуна сбежала из дома. Одна я осталась, не на кого опереться.
Дора не глядит на сопровождавших ее мужчин. Обняв кучку земли, которую полил своей кровью сын, она неслышно вздрагивает всем телом. Боль матери всеобъемлющая, пронзительная и такая понятная, как этот притихший лесок, камни, прозрачный вечерний воздух.
Наконец она поднимается с земли, отстраненно смотрит на Казбека. Все еще под впечатлением встречи с сыном, молча идет к машине. В голове звучит боевой клич рода, который издал Сулим в своем последнем бою: «А-а-о-а-а-м-м!»
Обратный путь тяжел и горек. Глядя на посеревшее лицо женщины, Керим думает, что в этом месяце, у него случилась важная миссия, которую он запомнит надолго.
Задает вопрос водителю: можно ли их доставить сразу в Минеральные Воды?
Тот не возражает, говорит, что это даже ближе, чем снова в Черкесск. И он знает короткую дорогу, так что должны успеть к вечернему рейсу на самолет.
В аэропорту мужчины оставляют Дору в машине, а сами уходят в дирекцию. Через полчаса они уже жмут друг другу руки, тепло прощаются.
– Будешь в наших краях, забегай, если что, – шутит Керим.
– Да, спасибо, у нас своих проблем хватает, – отзывается Казбек и замирает перед Дорой на коленях, – прости нас, мать, непутевых и безжалостных сыновей.
Дора хочет обнять его, но что-то удерживает ее. И она лишь кивает головой, отчего платок сползает с нее и седые волнистые волосы закрывают лицо.
В самолете она односложно отвечает на вопросы лейтенанта, обмениваться впечатлениями нет сил. Она прикрывает глаза, откидываясь в кресле.
Всплывает письмо сына, которое пришло после того, как они всей деревней оплакали смерть Сулима. Он писал, что служба проходит нормально, просил не выдавать замуж Зайтуну, пока не вернется домой.
В конце письма признавался, что воевать в Чечне ему не нравится. Очень коварны и жестоки бандиты. Бойцы понимают, что головорезы – это наемники, профессиональные убийцы. Но основную массу бандитских отрядов составляют местные чеченцы. Зачастую просто жаль молодых парней, взявших в руки оружие. И еще у десантников растет понимание, что ответной жестокостью войну не остановить. Нужно политическое решение. А для политиков, наверное, главное – набить карманы. Продажные все.
Дора могла бы поспорить с сыном, но не успела. Многое хотела сказать ему. Например, нельзя саперными лопатками убивать людей. Грех это.
Вспомнила, что, когда она точила свою лопату напильником, та ей напевала: «Идет, идет, идет», а потом «Копай, копай, копай».
Удивило его сообщение о том, что газированным напитком можно быстро удалить любую ржавчину. Он писал: когда привезли газировку, они с товарищами до блеска начистили свои лопатки. Это было как раз перед тем злополучным боем.
Хотела рассказать ему, какие чудесные песни распевают птицы в роще у речки по вечерам.
Однажды она засиделась на бережке допоздна. Последние лучи солнца уже покинули землю, и только высоко среди туч изредка вспыхивали светлые пятна. Природа готовилась ко сну.
Неожиданно в глубине рощи раздался робкий посвист: «Кто здесь? Кто здесь». И сразу длинный ответ: «Все здесь, все здесь». Прямо с соседней березы Дору спросил кто-то: «А ты зачем? Вот она, вот она!».
Дора крутила головой, прислушиваясь к птичьим переговорам, переводила на свой лад их пение, чириканье, поскрипывание и покашливание. Узнавала характерное потрескивание коростеля в поле, зависающее блеяние дупеля в ночной прохладе. Какая красота, думала она с восторгом. Конечно, заглавную роль она бы отдала соловьям. Такие мастера!
От воспоминаний ее отвлекает голос соседки. Рядом с ней сидит пожилая женщина в белой накидке. Повернувшись в кресле к Доре, она участливо спрашивает, далеко ли та летала и почему такая грустная?
Дора отвечает, что побывала на могиле сына, который погиб в Чечне. И теперь в душе у нее такая пустота, такая боль, что не знает, как дальше жить.
– Я предлагаю вам сейчас освободить пространство сердца, – соседка смотрит прямо в повлажневшие глаза Доры. – Это поможет пережить утрату и отпустить ее. Принять одиночество и двигаться дальше.
– Как я это сделаю? – автоматически спрашивает Дора.
– Впустите в свою жизнь любовь и расширяйте ее территорию. Понятно, что будет трудно, особенно в вашей ситуации, ведь семья для вас – все.
– У меня нет сил. От костра даже углей не осталось – один пепел.
– Пусть надежда поддержит вас. Объявится дочь, и сделает вас бабушкой, любимой бабушкой.
Дора с удивлением смотрит на собеседницу. О дочери она не говорила, кажется, ничего. Откуда она знает?
– Знаю, знаю, – улыбается Валентина, так представилась соседка, – пока ей не легко приходится, но все наладится. Обретет она свой дом, мужа, дочь родит. Оливковая ветвь достанется хорошему человеку.
Зайтуна по-русски – Оливковая ветвь. И это она знает? Дора лишь качает головой.
Рассказывает, что дочка с золотой медалью окончила школу, собиралась стать врачом. Но в одночасье покинула дом. Родной брат продал ее бандиту. И ей пришлось бежать. Сейчас даже не знает, где она скрывается.
За разговором дорога короче. Стюардесса объявляет, что полет заканчивается, самолет идет на посадку.
Она пока не знает, что Зайтуна снимает квартиру в Барнауле, после окончания медучилища, затем экономического колледжа поступила в Заочный финансово-экономический институт. Нашла интересную работу в налоговой инспекции.
Дочь неоднократно порывалась обо всем написать матери. Но ее останавливала боязнь, что мать проговорится кому-нибудь, и местопребывание Зайтуны станет известно бандитам.
Будем терпеливы, хорошая весть не заржавеет, а плохая пусть останется за воротами.
Не важно, кто объект твоей любви: партнер, друг, родственник, окружающий мир или вы сами.
Пока в сердце присутствует негативный опыт, нет возможности полностью прожить это божественное чувство.
Каждому человеку судьба может преподнести глубокое и многогранное чувство. Оно порой возносит до небес и окрыляет, либо причиняет самую большую боль.
Когда нервы накалены до предела, начни совершать какое-то простое действие, максимально замедляя движения. Например, заваривай чай, представляя, что ты погружена в банку с медом, где резкие движения просто невозможны. Замедлись настолько, насколько можно. От этого дыхание станет глубоким. Вот ты и успокоилась.
Слова Валентины надолго западают в сердце Доры. Она с сожалением расстается с попутчицей, выйдя из аэропорта.
Глава 2.
«Листы не вырывать».
«Я сегодня начала писать дневник. Конечно, я бы завела дневник давно, сразу, как пошла в шестой класс. Но все время было столько срочных дел, что просто ужасно.
Вот сегодня в 7:30 я взяла вещи и засела в Интернет. Потом проснулся папа и сказал: «Надо все убрать!». Надо так надо. А потом я стала заполнять свой ежедневник. Настроение отличное или хорошее, еще не разобралась.
Вы спросите, зачем он мне нужен? Здесь будет все: стихи, цитаты, изречения, которые мне нравятся. А еще, конечно, мои мысли…
Мы пошли в кафе «Победа»,
Не досталось нам обеда.
Потому стряслась беда:
Не дошла до поп еда.
Было больно? Да-да-да!
Все кричали: «А-а-а!»
Конечно, это шутка. В школьной столовой всегда можно что-нибудь съесть. Каша, например, бывает вкусной. Или компот. А у меня еще пирожки, бабушка с собой дает.
Местные домой спешат. А нам из других деревень, где средней школы нет, приходится добираться самостоятельно. Меня дядя Миша возит утром и вечером.
Я помню чудное мгновенье:
Мне подключили интернет.
С тех пор, поверьте без сомнения –
Меня в реальной жизни нет!
Про интернет тоже шутка. В нашей деревне не то, что интернета, электричества порой не бывает. Так, когда что-нибудь случается, гости наезжают или другая оказия, предлагают мне поиграть в мобильнике.
А дневник – это другое. Описание волнует, как буря в лодке. Ведь это же потом можно прочитать! А вдруг кто-нибудь другой откроет. Нет!
Охранником моего ежедневника будет Вита. Она же и ошибки исправляет. Грамота у нее внутри. Не трудно догадаться – она вампир. Характер у нее отличный, по-моему мнению. Злая для других, а со мной мягкая, всем поделится. Дерзкая. Учится на четверки, не «зубрилка». Гордая и красивая. В общем самая, самая.
А вот эти стихи про меня:
«Утро. Сон. Будильник. Кран.
Книги. Ручка. Сон. Стакан.
Тени. Пудра. Без пяти.
Кеды. Кардиган. Ключи.
Бег. Звонок. Дневник. Печать.
Класс. Урок. Хочу я спать.
Дом. На танцы. Ноты. Спать.
Полночь. Матика. Кровать.
И по новой начинать».
Да, я не представилась. Зовут меня Аней, по фамилии Босова. Фамилия не очень удачная. В школьном журнале на пятой строчке, поэтому часто попадается на глаза учителю. На первой строчке Авдеева – почти не спрашивают, на последней – Ширшова, тоже редко звучит. А меня на каждом уроке поднимают.
В нашем селе Босовых больше нет. Отец, мама и бабушка. Да еще тетя Таня. Впрочем, из молодежи только я одна осталась.
Вчера по двум улицам пробиралась с трудом. Сугробищи намело. Со мной был верный пес Боцман. Всю дорогу брел за мной по следу, едва нос видать.
Дошли до развалин лесхоза, а потом назад. В двух домах горел свет, а в пятнадцати нет. Меня это не волнует. Летом опять дачников полно будет.
Последнее время мы живем вдвоем с папой. Мама в больнице лежит. Отец тоже стал хандрить, ничего не ест. Меня гонит из дома, чтобы не заразилась».
С 14 апреля по 26 мая записей в дневнике нет. Потом они появляются снова.
«Ура, дневник милый! Ты вернулся! Ни мамы, ни папы, ни тети Тани уже нет. А я выжила. И сразу в школу.
Сейчас урок музыки, но училки нет, говорят, тоже заболела. Мы получаем учебники на следующий год. А меня в списке нет, не посчитали. Офигенно! Я же тут. На всех обиделась. Не хочу ничего.
До 18-летия есть три самых главных праздника: Новый год, день рождения и день детей 1 июня.
Девчонки мне говорят, что я никогда не буду богатой. Потому что подлизываю с тарелки. А мне просто нравится. Мы с мамой из общества чистых тарелок.
Как я хочу пообщаться с мамой, кто бы знал! Фотография ее стоит у меня на столе. Улыбается. Кудри на плечах. Разве она кудрявая была? А глаза голубые, наверное, как у меня.
В воскресенье приснился странный сон. В школе какой-то конкурс. Нас поделили на команды. И вот капитан задает вопросы. Я тоже была капитаном. Спрашиваю Данилу Зыкова или Нику Пасенко: сколько у них в доме шкафов? Есть ли среди них кухонный? Короче, выглядела дурой.
Потом мы пришли, кажется, в столовку. Свободное место было на углу стола. Туда я и села, рядом с Максимом Числовым.
– О, еще одна! – произнес Женя Василенко, – что-то они к тебе сегодня льнут. А эта просто влюбилась.
Я заметила, как Диана Устинская резко воткнула себе наушники. Какую-нибудь гадость хотела сказать, подумала я. Мне припомнилось, как однажды в коридоре она нам крикнула: «А вы почему не обнимаетесь?» Макс тогда ей ответил: «Дура!»
А, ладно. Классная подозвала меня к себе и попросила в субботу быть в школе. Намечается праздник: День русского языка и день рождения Пушкина. Я сказала, что не знаю, ведь нужен транспорт, чтобы приехать в школу. А дядя Миша собирался в город.
Она сказала, если я патриотка России, то должна любить русский язык и величайшего поэта страны Александра Сергеевича Пушкина.
Эти слова я передала дяде Мише.
Он подумал и заявил, что праздник праздником, но надо запчасти к трактору купить. А то не на чем снег на улицах расчистить. Трактор стоит, сугробы копятся.
Я попросилась с ним в город.
На другой день мы поехали вместе. До города два часа езды. Дорога лесная, и я боялась, чтобы не попалась встречная. Иначе не разъехаться.
В магазинах ничего интересного, когда денег нет. Правда, в одной булочной мы съели по 2 пирога с луком и яйцом, а мне еще творожный калач достался. Но я его бабушке припрятала.
На улице Малахова дядя Миша остановился. Вылез из машины со словами: «Надо ребят попроведывать». Пригласил меня с собой.
Я растерялась, когда увидела, что вся аллея до самого конца в портретах. Солдаты шестой роты, погибшей в Чечне.
Почти 90 ярких портретов парней кололи глаза мои своими задорными лицами, своей молодостью.
– Среди них мог быть и я, – произнес дядя Миша, – но меня направили служить в Забайкальский военный округ. Там тоже было не сладко, но хотя бы не убивали.
Потом он попросил меня подождать в машине, пока забежит домой. У него в городе квартира, семья. Две дочки, пятнадцати и семнадцати лет. Жена – лучший математик города, победитель краевого конкурса «Учитель года». Один раз ее видела, когда летом она приезжала в деревню. Ничего особенного, такая же, как я, рыжая, худая. Ростом, по-моему, она даже выше дяди Миши.
На обратном пути я слушала рассказ дяди Миши о том, как они познакомились.
– Мы учились в одной школе, в одном классе. Не сказать, что я за ней ухлестывал. Провожал иногда до дома и все. Когда меня призвали в армию, ничего друг другу не обещали. Служил в Чите. Однажды прибежал ко мне дежурный, сказал, что меня ждут на проходной. Выхожу – а они стоят: моя тетка и она – Наташка. Представить только: с Алтая до Читы добрались! Вот с этого все и началось. Вернулся из армии, женился на ней. Девчонки родились.
Спросила его, почему он не живет в городе, с семьей? Он сначала ухмыльнулся, а потом сказал, что он тоже патриот. Пусть не погиб за Родину. Но в нашей деревне похоронены его дед с бабушкой, мать, другие родственники. И он все силы отдаст, чтобы помочь деревне пережить лихие года. Раньше здесь жили более тысячи человек, сейчас 50 числятся по спискам для голосования.
А потом я поняла, для чего он мне Аллею Героев показал, для чего все рассказывал.
Патриотизм – это не только геройски погибнуть за Родину. Но также любить свою деревню или город, где вырос. Работать так, чтобы ты гордился своим трудом, чтобы на тебя равнялись. Поэтому сам дядя Миша, его жена Наталья – настоящие патриоты. Поэт Пушкин – тоже патриот.
Я бы так не смогла. Погибать не хочу, учусь с тройки на четверку, в классе есть гораздо лучше меня. Может, мне друзей поменять… И тогда я решила пересмотреть своих друзей и подруг.
Амалия Кодирова. Ей тоже 13 л. День рождения 23 марта. Самая красивая девочка в классе. Моя лучшая подруга. Живет в Речкуново, на улице Полевой. За ней бегает много мальчиков (с ее слов). Впервые поцеловалась еще в первом классе. Сейчас она на домашнем обучении. Потому что у нее разрыв в кишечнике. Дома у нее собачка Буся и кошка Муся. Больше любит собак, чем кошек. Она, как и я, флегматик.
Соня Немцова. Живет на ул. Полевая,19. У нее есть парень, но нет его телефона. И она не может ему звонить. У нее есть самокат и велосипед. Ходит в очках, и рыжая, как я. Занимается баскетболом. Есть маленькая сестренка Даша.
Саша Качурина. Живет тоже на Полевой. Она – ребенок от первого брака, а брат Митя – от второго. Ее день рождения – 9 мая. Угораздило в День Победы родиться. Есть велосипед и кошка. Парень у нее «отличник», зовут Антоном.
Ксюша. Ксения Тюнина. День рождения 4 февраля. Живет на Полевой, 15. Но у нее нет телефона. Живет у бабушки, которую зовут Нина Петровна. Ходит в церковную школу. Очень творческий человек. Хорошо лепит из соленого теста. И у нее аллергия на кошек.
Андрей Зорин. Его маму зовут Анной. Живет все там же, на улице Полевой. Но у них есть еще дом в другой деревне, подальше от города. Он не знает, когда у него день рождения. По всем версиям, он однажды упал на камень и зашиб голову. Многое не помнит.
А ну их! Зачем всех перечислять? Сегодня они друзья, а пройдет несколько лет и все забудется.
Мне кажется, что судьба подшучивает и даже издевается надо мной. Подталкивает меня к тому, чтобы я ушла в мир фантазии, отрешилась от реальности, начала сочинять роман о большой любви. Там только лето, много поцелуев и надежд.
За эти несколько месяцев я многое поняла, смогла разобраться в своих мыслях, заполнить красками развороты и странички. Передать дневнику свои эмоции. Но все имеет свойство заканчиваться. Так и место на этих страничках. Пишу последний раз. Прощайте!»
ххх
«Здравствуй, новый Дневник! Моих мыслей тайник. Где и горечь, и слезы, и увядшие розы. Начнем с зарисовки.
«Блуждание по саду.
Аленка нашла своих родителей, стала принцессой. Владу вернули его облик. Сняли заклятие, зеркало уничтожили. Но за это ему запретили появляться в Сказочном мире.
Алена тоже по многим причинам решила остаться в этой реальности. И, прежде всего, она скучала по Владу.
Ходила по саду и размышляла. Почему не может забыть его? Мучалась от бессонницы, рыдала, когда никто не видел. Потом обиделась на весь свет, кроме него и бабушки.
Сегодня решила развеяться, сходить в магазин. По улице шла, всматриваясь в лица прохожих. И, как нередко бывает, чего сильно хочешь, то и получишь. Увидела Влада, высокий, с длинными черными волосами. В джинсовом костюме. С коричневым баулом.
– Владик! – вырвалось у нее.
Парень остановился, нахмурился:
– Сколько раз я тебе говорил: не называй меня Владиком!
Потом разулыбался: «Ладно, я тоже рад встрече! Но ты здесь какими судьбами? Ты же принцесса сказочного царства».
– А, ну их, не хочу. Я скучала по тебе.
Алена приподнялась на цыпочки и крепко прижалась к Владу. Так было в детстве, когда он чудом спасся от волколаков.
– Я тоже скучал, – произнес Влад, погладив девушку по спине, – слушай, давай куда-нибудь сходим, раз встретились.
– Обязательно, – улыбнулась Огненная. Лицо ее горело под цвет рыжей шапки волос.
– Только я продукты занесу домой. Ты в какой стороне живешь? – спросил Влад.
Она махнула рукой, указывая на девятиэтажку невдалеке.
– Мне туда же.
Вскоре выяснилось, что живут они в одном доме и на одном этаже. И даже квартиры их рядом, 34 и 35.
– Мы еще и соседи, класс! – хмыкнула она, а в душе стоял вселенский визг. И эта встреча с Владиком, и то, что он пригласил ее куда-нибудь сходить, вызвали у нее душевный восторг.
Она решила сменить потрепанные брючки на полосатые красно-желтые легинсы. Бросила в шкаф тесный пиджак, купленный бабушкой в прошлом году. Надела легкую светлую кофту. В любимую сумку с рисунком огня кинула мелочь, ключи, новый сенсорный телефон. Волосы собрала в высокий хвост.
– Готова, Владик, я иду! – среагировала она на стук в дверь.
На пороге стоял совсем непохожий на себя Владик. На нем были джинсы, футболка. Аленке было фиолетово, во что он одет. Она и сама выглядела не как наследница престола.
–Пошли! А куда? – спросила она.
– Куда хочешь.
– Ну, не знаю. Может, в парк? Только ненадолго, бабушка сильно переживает, когда меня долго нет. Но мне уже 16.
– Ладно, горе луковое. Через час верну тебя, – улыбнулся Влад.
В парке было хорошо и тихо. Середина апреля, но было очень тепло. В ветвях щебетали птицы. Все настраивало на романтический лад.
– И что делать будем?
Аленка, взглянув на него, вскочила с лавочки. И убежала к недалекому киоску. Через несколько минут она вернулась с большим облаком сладкой ваты.
– Угощайся, – Аленка протянула Владу вату и тот, оторвав кусок, сунул себе в рот. Остальное доела сама.
Влад утер ей щеки, подбородок. А потом, сделав вид, что хочет облизать сахар с ее губ, прильнул к Аленке.
Она округлила глаза, ответила на поцелуй.
– Владик, я тебя люблю. А ты меня любишь?
– Ага.
– А ты со мной будешь?
–Ага.
– Так будем мы вместе, так будем мы рядом всегда, – пропели они в один голос».
Стоп, роман мой кончаю. Дядя Миша приехал.
Не знаю, кричать «ура» или не спешить радоваться. Но в моей жизни намечается перелом. Местная власть в лице дяди Миши и другой общественности выхлопотали для меня опекунство.
Бабушка считала, что меня у нее отберут из-за немощности. И определят в школу-интернат в городе. Потом даже расплакалась, когда узнала, что опекуном будет дядя Миша Ермаков. Конечно, ему хотя бы за бензин будут оплачивать, в школу в другое село возить – не улицу переехать. Да на одежду и прочее, короче, для государства я буду стоить кучу денег. Теперь у меня личный шофер и на карманные расходы денежки есть.
Девки от зависти помрут. Даже Устинская прикусит губу. Надо было сразу, как только родители померли, оформить это опекунство.
Что случилось, то случилось. Чувствую, что «Блуждание по саду» может закончиться. С кем посоветоваться? С «училкой» по литературе? А почему бы нет? Она теорию хорошо знает.
Спросила у Галины Ивановны, что необходимо знать для написания романа?
Она сказала, что не удивляется моему вопросу, потому что давно заметила, что мои сочинения отличаются от других особым подходом, умением заметить яркие черты характеров, ситуаций. Только грамотности не хватает, начитанности.
А потом задала вопрос: когда я последний раз книгу читала? Месяц или два назад, ответила я. А надо каждый день что-то читать. Лучше – хороших авторов, классиков. А где я их возьму? Библиотеки у нас в деревне нет. У соседей, если одна-две книги найдется, то хорошо. А в школьной библиотеке я не хочу брать, там Зойка вредная. Думает, что это я вырываю страницы из книжек.
Галина Ивановна сказала, что о людях, событиях, фактах надо рассказывать живо, образно, интересно. Чтобы писать грамотно, надо систематически работать с орфографическим словарем.
Нужно уметь править и редактировать свое сочинение. Находить в нем положительные и отрицательные стороны.
А главное – писать надо тогда, когда не писать становится невмоготу. Каждая работа должна иметь цель: для чего это делается? К примеру, сено косишь для того, чтобы зимой кормить скот. Нужное дело! Телевизор смотришь для чего? Когда почувствуешь информационный или эмоциональный голод.
Так и литературное сочинение: читатель должен что-то новое узнать, чему-то научиться. Материал собирать надо. Если этого нет, то перед нами просто дневник, который интересен только самому автору.
Она мне предложила к новой встрече домашнее задание: разобрать этапы оскудения личности в поэме Гоголя «Мертвые души». Я согласилась, а теперь думаю: зачем мне это надо? Сейчас уже так не пишут, как 180 лет назад.
В общем, меня она не поймет. Конечно, я в своих заметках отражаю то, чего сама хочу. Мои герои похожи на меня, любят так, как я желаю, и то, что мне ближе и дороже.
Подумав, я решаю завернуть сюжетную линию в спираль, на самую высоту поднять большое чувство. А язык сделать сплошь из пословиц и поговорок. Где-то найти словари и сборники. Попрошу дядю Мишу свозить меня в город в «Книжный мир».
Мне мама говорила, что язык навострить – не лопату заточить. С мамой никто не связывался спорить. Отец уходил в сарай. Что он там делал, не знаю. Но возвращался успокоенный весь в стружках. А бабушка в который раз начинала мыть посуду. А потом приходила ко мне, и я ей рисовала разных животных из заморских стран. Звери получались диковинные, но какая разница. Ни я, ни бабушка дальше соседней деревни не бывали.
Глава 3
Зайтуна. Территория любви.
Отсутствие убедительного будущего – главная причина депрессии. Жизненные трудности и без того выматывают нервы, а тут еще не исчезающая темная сторона отношений, стрессы по пустякам не дают покоя.
Но ты продолжаешь думать о будущем. Все сильнее, все плодотворнее. В нем твои желания и потребности обретают конкретные формы. А в итоге, оторвавшись от сиюминутного, ты уже готов к продолжению пути, к новым испытаниям, даже к борьбе.
Люди сами создают себе проблемы и условия, при которых вынуждены страдать, считал великий мыслитель Кант, и с этим трудно спорить. Ведь если не опускаешь рук, не позволяешь другим пользоваться тобой или унижать, то всегда будешь на высоте. А уж если допустил такое, не жалуйся, а исправляй ситуацию.
Как часто мы жалуемся на судьбу, имея даже больше, чем нам необходимо для счастья! Как часто бываем недовольны своими хорошими детьми и супругами, которые допустили ошибку?
Чувство неудовлетворенности жизнью и самим собой – самая распространенная проблема человека.
Вспомните хоть одного человека, который был бы доволен своей жизнью на 100 процентов!
С одной стороны это – вечное мучение и бесконечная «гонка за морковкой», с другой чувство неудовлетворенности – прекрасная мотивация для развития человечества.
Человек редко думает при свете о темноте, в счастье — о беде, в довольстве — о страданиях, подчеркивал Кант.
Сейчас все чаще напоминают нам о пользе позитивного мышления, о привычке замечать в первую очередь хорошее в окружающем мире.
Красота – в глазах смотрящего, говорили классики. Если вы фокусируете свое внимание преимущественно на хорошем, то жизнь автоматически становится легче и интереснее.
Дольше всего живут те люди, которые меньше всего заботятся о продлении жизни. С этим можно поспорить, но практика показывает, что все именно так. Чем больше делаешь костер, тем быстрее он прогорает.
ХХХ
В операционном зале налоговой инспекции народу немного. С утра было тихо, а сейчас градус повышается. Так частенько бывает: одна женщина, сдающая налоговую декларацию, пытается что-то доказать инспектору. Тычет стопкой бумаг в окно. Ее голос набирает высоту, доходит до крика.
А миловидная черноглазая девушка в форме старшего инспектора молча глядит на возмутительницу спокойствия. Дождавшись паузы, говорит:
– Галина Сергеевна, читайте внимательнее Налоговый кодекс с новыми разъяснениями по налогу на имущество. Если что-то непонятно, здесь за углом находится консультация. Там специалисты хорошие есть, все расскажут.
– Я схожу, схожу. Но прежде к вашему начальству. Безобразие! Второй раз не могу сдать декларацию.
– Мы же для вас стараемся, чтобы ошибок не было. Иначе при первой же проверке под штраф попадете.
– Все у меня правильно, – бормочет посетительница, сгребая документы в портфель.
Когда она отходит от окошка, в кабинке у инспектора появляется Татьяна Михайловна, пожилая женщина, тоже в форме.
– Что, Зайтуна, не все налогоплательщики мягкие и пушистые? Эта Галина Сергеевна на прошлой неделе меня допекала. Я чуть не сорвалась. Ты еще каким-то образом стерпела ее, выслушала. А я боюсь, после таких клиентов за таблетки хватаюсь.
– Когда нервы накалены до предела, я обычно начинаю тормозить, делаю какое-нибудь простое движение. Представляю, стакан чая со сгущенкой, и пытаюсь медленно его размешивать. Успокаивает.
Еще – улыбка, как защитная реакция на стресс. Улыбаюсь, иногда сквозь слезы, а потом равновесие восстанавливается. Туман в голове рассеивается. Меня начальница начинает распекать за то, что я улыбаюсь, глядя прямо на нее, словно глупышка. А я и вправду тупею от криков, только за дверью слезы не остановить.
– Ну, я в таких случаях начинаю считать до ста, а потом обратно. Тоже помогает, – говорит Татьяна.
– Это долго, меня зачастую спасает глубокое дыхание. Десять медленных вдохов и десять выдохов. Откроешь глаза, ритм гневного дыхания сбит, мысли уже не скачут как у Газманова. А когда мысли спокойны, то и эмоции другие.
Помолчав, Зайтуна вспоминает, что где-то читала, якобы, от стрессов надо уходить в глубины себя, практиковать полное уединение.
Она пробовала отключаться от всего. На два-три часа нет ни телефона, ни интернета, ни телевизора, ни подруг, ни дел, ни обязательств. Состояние удивительное, оглушающее, есть только ты и пространство. Можно слушать музыку, она воспринимается по-особому каждой ноткой. Можно размышлять, гулять, лежать.
Не отталкивать от себя действительность, а принять ее такой через телесное, эмоциональное напряжение. И приходит время очиститься, ты это чувствуешь, понимаешь через боль, через отвратительное настроение.
У тебя внутри не то, что пасмурно, но уже штормит, вот-вот разразится ураган.
Чтобы очиститься, нужно не убегать, не пытаться избавиться от негативного состояния. Эмоции – это сигналы души.
Зайтуна взяла себе за правило: внимательно работать со своими эмоциями. Зачем они нужны ей? Какие сигналы посылают? Исследуя свое состояние, она не ищет лекарство, просто описывает возникшую боль, телесную или душевную, соединяется с ней, погружаясь в эту эмоцию.
Начинает задавать вопросы. Боль, напряжение, какого они размера, насколько глубоко внутри сидят, какого цвета, чего им надо и так далее. Заметила, что, удерживая внимание на боли, та проходит быстрее. Это свое открытие она записала в рабочий журнал крупными буквами: «Сотрудничай со своей душой, принимай ее сигналы».
Как только опускаешься в глубину проблемы, происходит очищение. Становится легко.
Правило записывать в журнал мысли стало для нее важным после того, как она прочитала в интернете об одном эксперименте.
Ученые выяснили, что люди, взявшие в привычку перед сном записывать 3 вещи, за которые они могут поблагодарить прошедший день, через пару месяцев получают другой мозг – такое складывается впечатление.
Они, кажется, даже думают по-другому, более масштабно. Соображают быстрее. Решения принимают безошибочные.
За собой она заметила, что стала сосредоточеннее, целеустремленнее в работе. К ней часто обращаются коллеги, а подруги тянут каждый вечер к себе на ужин. Дома она уже не готовила неделю, а то и больше. Все в гостях.
В итоге она запишет, что, чем больше замечаешь хорошего, тем ты продуктивнее, успешнее в труде. Тем приятнее для тебя общение с другими.
И это обусловлено биологически. У счастливого человека естественным образом повышается уровень дофамина – и мир начинает двигаться к нему навстречу.
Но не будем обманываться. Счастье не только в работе…С подругами она на эту тему неоднократно заводила разговор.
Светлана, ее давняя подруга, считает, что главное – чтобы с непосредственным начальником были ровные отношения. И выкладывается по полной. На работе готова и день, и ночь сидеть, чтобы успеть подготовить очередную справку руководителю.
Личной жизни у Светы не получилось. Парень ее погиб в автоаварии. Ребенок остался, и вот уже восемнадцать лет растит его одна.
Зайтуна спрашивала подругу: мечтает ли она о семейной жизни, хочет ли выйти замуж?
Та отвечала, что сперва не хотела, всю себя посвящала ребенку. А теперь смогла бы, да парней подходящих нет. Здесь перед окошком налоговой инспекции они не встречаются. Куда-то в театр или на концерт не тянет, да и средства не позволяют.
Конечно, зарплата маловата. Особенно это стало заметно сейчас, после того как сына отправила в университет. Поэтому за продуктами ездит на оптовку, ничего лишнего не покупает.
К своей работе Зайтуна относится двояко. Нравится, что все время на людях: кому-то помочь, подсказать по налогам. Отстаивать интересы государства. С другой стороны, приходится искать какие-то мотивировки для полноценного труда, освоения новых приемов. Законодатели как будто специально оставляют дыры в законах, чтобы плательщики уходили от налогообложения.
Издержки в налоговом законодательстве вызывают досаду, вплоть до неприятия того или иного положения. Так было в постановке на учет налогоплательщиков. Удивлялась вместе с коллегами, когда на одном юридическом адресе обнаружилось 67 зарегистрированных фирм. Плодовитым учредителем оказался некто Сергеев, нигде не работающий. За сто рублей он отдавал свой паспорт любому, кто попросит. Вот и насобирал.
Как правило, фиктивные организации, фирмы-однодневки создаются для уклонения от уплаты налогов, отмывания средств, полученных преступным путем.
Сейчас бы ему могли до пяти лет припаять, а тогда лишь посмеялись. Не наказуемо было.
Много нарушений Зайтуна отмечает в ведении бухучета и налогообложении предприятий. Фирма давно потеряла статус малого предприятия, а отчетность подает по-старому. Незаконно применяет льготы, предусмотренные для малого бизнеса.
Подруги спрашивают у Зайтуны, когда она успевает за всеми изменениями законодательства уследить? Та улыбается: «Меньше в телефоне сидеть надо, а побольше законы читать».
– Ты многого себя лишаешь, – с видом знатока заявляет Светлана, – ведь там столько разной информации!
На это Зайтуна отвечает: «Важно не то, чего ты себя лишаешь, а то, чем себя наполняешь!».
– Ну, ты мудрая! Тебе бы имя Елены подошло, а не Зайтуны.
Светлана любит оставлять за собой последнее слово. К этому подруги привыкли. Зайтуна не хочет молоть попусту. Молча читает новые документы.
Однако Светлана не отстает: «Ты где себя чувствуешь комфортнее: в техносфере или в биосфере?
Зайтуна задумывается: с чего это ей стало интересно?
– Напомню, что все созданное человечеством называется техносферой, – продолжает Светлана, – я вычитала, что ее масса в 30 раз больше биосферы. Земля скоро сбросит нас со своей натруженной спины. И тебя – первую.
– Это ты зря. Для меня природа, что мать родная. Люблю бывать у реки, на пригорках. Я родилась в степи под звон кузнечиков, под пенье жаворонка.
– Да ты в своей степи когда была? Сто лет назад! В отпуск уже четыре года не ходила.
– Училась… А в степь к маме так бы и полетела.
– Так слетай, чего сидеть?
– В детстве нас никто не учит, как расправить крылья и взлететь. Когда надо. Вряд ли кто расскажет, что у человека должны быть крылья. А мамочка…
На глазах у Зайтуны показываются слезы. Она их пробует смахнуть двумя пальцами. Но течет краска, разъедает веки.
Светлана, поняв состояние подруги, тоже расплакалась, прижимая ее к себе. «Прости меня, Зайка, дура я, не со зла».
– На вот, почитай, – говорит она, подкладывая на стол Зайтуне газету «Вечерний Барнаул».
Промокнув влажной салфеткой щеки, Зайтуна листает газету. На глаза попадает маленькое объявление:
«Одинокий мужчина поможет в садовых, ремонтно-строительных работах безвозмездно».
Зайтуна, уставившись на указанный телефон, смеется:
– Наверняка не хочет платить налог на доходы, но зачем он указывает, что одинокий? Хитрец!
– Где, где? – теребит ее Светлана.
– Да вот! – Зайтуна тычет пальцем в объявление.
– Надо будет позвонить, – предлагает подруга, – слишком подозрительный «одинокий мужчина».
– Иди, звони от себя, мне некогда, – отмахивается от нее Зайтуна. Вновь начинает просматривать документы.
Из головы не идут наставления Светланы. Она социолог по образованию, с психологическим уклоном, и при каждом удобном случае рассказывает, что открыла в подруге. Однажды она заявила:
«Твоя личность и вообще вся твоя суть подобна вулкану,
даже самое маленькое событие пробуждает в тебе, как минимум,
дюжину эмоций. Страсть – вот что обеспечивает твоё движение.
Ты живешь и чувствуешь сердцем. Только не копи в себе старые обиды, отпусти их, пусть растворятся в воздухе. Впереди тебя ждут новые захватывающие впечатления – освободи для них место!».
От того, что порой захлестывают эмоции, Зайтуне живется не легко. Иногда хочется все бросить и уехать куда-нибудь в глушь. И чтобы никто не лез в душу, не поучал. Но как бросить? Недавно взяла кредит, купила комнату-гостинку, перевезти мать сюда – вряд ли удобно. Надо еще копить.
Кто-то из подруг сказал, что свою жизнь она собирает по крупицам. И она – одна из тех, кто может воплотить все свои задумки в жизнь. Обширные знания легко применяет на практике. «Не дай пропасть своему таланту!»
Сколько здесь в налоговых органах талантливых людей, она узнает, побывав на выставке самодеятельного творчества сотрудников. Благодаря заместителю начальника управления, который приложил массу усилий, чтобы такая выставка состоялась. Под экспонаты выделили зал, несколько кабинетов. Вышивки, рисунки, резьба по дереву, чеканка, фотокартины, стихи и даже книги, выпущенные местными авторами, вызывали восхищение.
Она тоже предложила на выставку одну из своих фоторабот под названием: «Подруга выходит замуж». На фото размером 30х40 см. девушка в фате и легком розовом платье. Ее обвивают серые ветки дуба. Девушка прячется в ветвях, но на лице у нее счастливая улыбка.
Комиссия оценила фото как лучшее в своей номинации. На всю премию Зайтуна купила для коллектива отдела два больших торта.
Обсуждая итоги выставки, у нее рождается идея: создать кооператив по производству и реализации поделок.
Начальник отдела, вызвав девушку к себе в кабинет, задает несколько вопросов. А потом оглушает резкой критикой.
– Ты что думаешь, мы внутри государственного органа имеем право заниматься предпринимательством? У нас есть люди, которые пишут программы, ремонтируют компьютеры, другие аппараты. Они тоже захотят стать кооператорами. Всем не хватает зарплаты! Никто нам не разрешит такое.
Выслушав такую отповедь, Зайтуна вначале обиделась, затаилась в кругу своих поручений. На заседаниях отдела молчит, с подругами ограничивается несколькими фразами.
Когда остается одна, успокаивает себя:
«Ты всегда ощущаешь себя не так, как те, кто тебя окружают. Тебя не заботит мирская суета и пустые беседы. У тебя есть свой мир, в окружении природы, слушая пение птиц, подставляя лицо порывам ветра, ты чувствуешь настоящее счастье».
Подруги удивляются, как она умеет меняться, подстраиваться под своего собеседника. И те ей доверяют самое сокровенное.
А Светлана как-то шепнула ей, что если копнуть глубже, то у нее бесчисленное количество ролей. В день она их отыгрывает помногу. Это ее маски, а за ними мало кто знает, что за ними.
Но это на людях, а наедине с собой ее окружают страхи и тревоги. «Научись их прогонять, – твердит она, – иначе они собьют тебя с истинной дороги».
А какая у нее дорога? Она любит быть в тени. К почестям равнодушна. То, что окружающие к ней прислушиваются, приятно, конечно. Надо иметь острый ум и свои ходы рассчитывать на три шага вперед. И все получится.
Неожиданности случаются редко. И слава Создателю! Вчера ее вызвал к себе начальник инспекции. Глянул и скривился:
– Чего они нашли в тебе? Мелковата, только глазищи большие. Как у колдуньи.
Зайтуна смущенно отворачивается к окну.
– Ладно, на три дня свободна. Завтра в 9 тебе надо быть у Аминова. Знаешь такого? Вот-вот, руководитель татарской национально-культурной автономии. Но ты же не татарка? Башкирка. Это все равно. Короче, в составе делегации поедешь встречать Президента Татарстана. Он на Алтайский Сабантуй приезжает.
В здании диаспоры она окунается в суматоху, все готовятся к отъезду. Женщины в ярких национальных одеждах перешептываются. Кивают, здороваясь. С некоторыми девушками Зайтуна знакома, встречались на каком-то празднике.
А потом она едет вместе со всеми на Бирюзовую Катунь. Дорога от Барнаула до туристического комплекса занимает более трех часов. Зайтуна успевает вздремнуть. Будят ее восторженные возгласы на границе Алтайского края и республики Алтай.
Когда увидела Минниханова, удивилась его наряду. На нем ослепительно белый тканый халат, зеленая тюбетейка, широкоскулое лицо то и дело расплывается в улыбке.
На территории комплекса президента Татарстана встречает руководство республики и края. Народу не протолкнуться, на каждой площадке что-то разыгрывается, состязаются борцы, рядом танцевальные, песенные коллективы показывают свое мастерство. Погода располагает к веселью. Шум оглушает.
– А мне что делать? – спрашивает Зайтуна у Аминова.
– Украшать застолье, – руководитель диаспоры смеется, – будете сидеть на женской половине. Тебе покажет наша Дина, – он машет рукой в сторону стройной черноглазой женщины в красном атласном халате. Та подходит к ним.
– У тебя нет платка на голову? – строго спрашивает Дина.
– Есть, конечно.
– Надень. Волосы у тебя красивые, но нельзя нарушать обычай. И еще – джинсовый костюм не для нашего праздника! Надо что-то народное.
Дина оставляет свою подопечную, идет искать сарафан. Отсутствует недолго. Появляется с двумя женщинами. В руках одной из них Зайтуна видит корзину с одеждой.
Окинув взглядом девушку, та вытаскивает из корзины цветной сарафан и шаровары. Прикладывает к фигуре, и довольная, молитвенно складывает руки.
– Отлично, – подтверждает ее выбор Дина, – переоденься в домике и быстро обратно. Будем помогать накрывать обеденный стол.
К вечеру Зайтуна едва не валится с ног. Когда ее позвали на праздничный ужин, она, передохнув, примащивается на уголке длинной скамьи. Рядом с Диной.
Вперед и не смотрит. У высоких гостей свои разговоры, а ее дело успеть перекусить, пока не дали какое-нибудь поручение.
– Слушай, вот что: перед тем, как что-нибудь съесть, вздохни и проглоти немного воздуха…
Зайтуна с удивлением смотрит на соседку, спрашивает: «Зачем?»
– Небольшая воздушная подушка, на которую падает съеденная пища, позволяет быстрее переваривать ее. А значит, ты быстрее восстановишь силы.
– Не знала.
– И еще. Я заметила, что ты часто скалишься…
– Я улыбаюсь.
– Улыбайся глазами. Приучи свои глаза улыбаться, и тогда ты увидишь мир по-другому. Это, помимо всего прочего, сильная профилактика от болезней.
Достав кусочек курицы, Зайтуна откладывает вилку в сторону. Начинает обсасывать косточки. Дина смотрит на девушку, укоризненно качает головой.
– Оставь собакам. А тебе еще скажу: не торопись со словами. Говори редко, но метко. Еще лучше – промолчи. Молчание – золото, которое украшает нас – женщин.
– Вы мне столько мудрого наговорили, что я снова хочу с вами встретиться и неоднократно! – с восторгом заявляет Зайтуна.
– Пожалуйста. Заходи к нам в центр, там поговорим.
ХХХ
Вернувшись в город, на рабочее место, Зайтуна, по мнению подруг, стала совершенно другой. Загадочной, с ироничной улыбкой на все расспросы. Наконец все же не выдерживает, в обеденный перерыв начинает рассказывать о поездке.
– Девчонки, это было красиво, суматошно, это было празднично. Президента Татарстана в горах очень уважают. Считай, один язык тюркский. Конечно, отличия от алтайского есть. Но корневая система похожа. А обычаи, верования такие же. Мясо, лапша, плов, кумыс.
Народищу тьма. Песни, пляски. Я с самим президентом танцевала в круге, – с гордостью добавляет девушка. – Уж не помню, о чем он меня расспрашивал, но осталось его приглашение.
– Куда приглашение? К татарам?
– Света, в Татарстан, конечно! Даже работу пообещал в его администрации. Но мне это не надо. Мой дом здесь. Не расстраивайтесь, подруги. Город наш светлый, легкий, и я его люблю!
Умалчивает Зайтуна о молодом человеке из свиты президента Татарстана. Зачем раньше времени говорить о том, что еще самой не ясно, считает она. Два-три раза виделись, поулыбались друг другу – вот и все, что было. Правда, обменялись телефонами, без каких-либо обещаний.
Только девушка все чаще задумывается о дальнейшей своей судьбе. Она признается Светлане, что ей хочется о ком-то заботиться, варить ему, стирать одежду.
–Так найди себе парня, – советует подруга.
– А как же любовь?
– Полюбишь…
Не поняла Зайтуна, чего больше в словах подруги: скепсиса или глубокой веры, или скрытого безумия, что несет людям любовь.
– Мне кажется, что ты нам не все рассказываешь, ну-ка колись, – Елена Михайловна, кабинка которой расположена рядом, выходит из-за стола, кладет руки сзади на шею Зайтуне. – Какие у тебя жесткие волосы! Прямо лошадиная грива.
– Несколько выводов, к чему я пришла, беседуя с интересными людьми:
• Чтобы стать просветленным, не надо изнурять свое тело.
• Терпение и труд все перетрут. Будьте терпеливы и спокойны. И не надо страшиться неудач, гоняться за успехом. Спокойно делайте то, чего просит душа, и получайте от этого радость.
• Когда станет грустно и неуютно, вспомните, что ваша улыбка может сделать счастливым того, кто в ней нуждается. В мире есть как минимум десять человек, которым вы нравитесь.
– Ха, я записалась в тренажерный зал, чтобы не толстеть, – говорит Лена, – а ты предлагаешь не истязать свое тело. Но как же ее не истязать? – Лена хлопает себя по широкому заду, хохочет.
Зайтуна делится с подругами своими опасениями. На прошлой неделе она, измученная тяжелыми предчувствиями, написала письмо матери. Пригласила ее к себе, но ответа до сих пор нет.
Что, если мать заболела, и письмо не дошло? Или его перехватил кто? И теперь этот некто волком пробирается сюда, чтобы… Она страшится продолжить.
– Кто поедет ко мне ночевать? – спрашивает Зайтуна подруг. Откликается Светлана. Ей не надо объяснять, что девушка боится остаться одна. Светлана, где шуткой, где демонстрацией своих кулаков, самбистских приемов, придает спокойствие подруге.
Оказавшись в квартире, хозяйка сразу проходит на кухню, а Светлана с интересом рассматривает цветы на подоконниках.
– Ого, как они подросли! – восклицает она, – в тот раз они были еще маленькие.
– Для фиалок полив конским навозом – это процветание, радость в жизни. Я с гор опять привезла конских яблок. Люди везут сувениры, снедь разную, а я катюхи да лекарственные травы, – смеется Зайтуна.
– Чаем-то скоро угощать будешь?
– Не только душистым чаем, но и отбивным мясом. Специально кусочек с гор привезла.
– Ой, у меня уже слюнки потекли! Да пока не забыла. Прошлый раз ты меня угощала постными котлетками. Какой рецепт? Очень понравились.
Зайтуна, на секунду задумавшись, начинает перечислять ингредиенты:
– Две картошки, морковка, пара яиц, все на терке перетереть, хорошо перемешать, добавить специи, соль. Потом обвалять в муке и на сковородку. Обжаривать со всех сторон по 2-3 минуты. Затем нарезать луку побольше и обсыпать мукой с добавлением специй: корицы, карри, паприки, молотого перца. Дашь этой смеси постоять минут десять и на горячую сковородку. Обжариваешь с подсолнечным маслом минут пять-шесть. После чего выкладываешь это все на котлетки горкой и даешь остыть. Кушать теплыми. А еще лучше с молоком.
– Какая же ты молодец! А я совсем заленилась. Сын уехал в Новосибирск учиться, стала редко готовить. Обхожусь полуфабрикатами.
За ужином подруги, не торопясь, обмениваются впечатлениями дня. Беседу ведет Светлана, умеет она поговорить по душам. Глядя в глубокие омуты подруги, спрашивает:
– Ну, колись, какое чудо произошло с тобой сегодня?
Зайтуна, смутившись, едва не поперхнулась. Отворачивается в сторону. Откашлявшись, с удивлением спрашивает:
– С чего ты взяла? Чуда не случилось. Позвонила я ему в Татарстан. Раз да два, телефон молчал.
– Слушай, девочка. Ты попробуй каждый день задавать себе вопрос: какое чудо произойдет сегодня? Утром встаешь и спрашиваешь себя об этом. И пусть поначалу тебе будет казаться, что чудес не бывает. Обычный рутинный день. А ты не отставай от себя, настраивайся на чудо, и оно обязательно произойдет. Ведь чудеса происходят каждый день. Проблема в том, что мы их не замечаем.
– Согласна с тобой, дорогая. Надо быть внимательнее к окружающим, к природе.
– Ожидание чуда – это уже приятно. Оно как магнит, притягивает к себе положительную энергию этого мира.
– Только, где радость, там и грусть. Что-то сегодня мне очень грустно, подруга.
– Успокойся, Зайтуна, давай лучше о хорошем. Вот подойдет отпуск, поедем с тобой к твоей маме…
– Все равно боюсь я. Никаких вестей из дома. Как бы не перехватил мое письмо младший брат? А то нагрянет с тем бандитом, кому продал меня.
– У каждого из нас случаются моменты, когда мы чего-то боимся, испытываем безотчетную тревогу. А если поддаешься этому состоянию, то можешь попасть в глубокую яму беспомощности. Такое у меня было, когда мой Влад погиб на мотоцикле. Как я его не хотела отпускать из дома! Как пережила ту роковую ночь – не знаю.
Надо установить в своем разуме ментальный маяк. «Обнулитель» страхов. Он даст нам то знаменитое самообладание, каким отличаются англичане.
Давай будем сохранять элегантное спокойствие удава, когда все вокруг трясутся как бандерлоги.
Глава 4
Нам есть, что терять.
Бетонку между городами Новосибирском и Барнаулом с некоторых пор стали называть иначе: Чуйским трактом. Правда, от Новоалтайска тракт отходит в сторону, на Бийск и до Монголии. А Барнаул остается на левобережье Оби. Пока остается, но уже есть потуги расширения города на правобережье сибирской реки.
Дорогу постоянно улучшают, расширяют. Поэтому рассчитывать на 3 часа езды не приходится. 3,5 часа в лучшем случае, а то и все 4 часа.
Два друга возвращаются в Барнаул. Алексей за рулем иномарки, Павел сидит рядом, слегка дремлет. Встряхивает головой, понимая, что спать рядом с водителем не этично.
Вчера они крепко погуляли на юбилее Олега, их школьного товарища.
– Как ты, не устал? – спрашивает Павел, когда миновала половина пути, – может, поменяемся?
Алексей не соглашается, отмахивается от предложения друга. Думает о новом доме, где его ждут жена, маленький сын. Надо еще забор поставить, металл завезти для второго этажа.
– Правильно, никогда не тяни лямку – не делай того, чего не хочется. Любое дело спорится только тогда, когда тебе ясно и понятно, зачем ты тратишь силы и время.
Павел не только философ, но и психолог. Он правая рука директора фирмы. Ни одно решение не принимается без его участия. Правда, однажды авторитет Павла едва не рухнул. По его предложению заключили договор на строительство скотного двора с фирмой. А она оказалась «пустышкой». Деньги получила и исчезла. Семь месяцев искали должника, потом сколько судились. Много нервов стоил Павлу тот «прокол».
Алексей тоже занимается строительством, но в другой сфере. Вместе с отцом строит жилье, сейчас очередную многоэтажку готовит к сдаче.
– В конце рабочего дня порой чувствуешь усталость или расстроенность, или вообще готов все бросить. А потом думаешь: стоп! Зачем входить в состояние, которое усиливает негатив? Ты лично как поступаешь?
Спрашивает Павел, потом сам же отвечает:
– Чтобы не утонуть в нем, в этом негативе, я начинаю убеждать себя в обратном. Я сильный, я способный, я преодолею все трудности. И это помогает! Удивляюсь иногда. И тебе советую всегда настраиваться на позитивные перемены.
– Какой-то мужик голосует. Возьмем его?
– Не возражаю.
Павел оборачивается, на заднем сиденье разбросаны сумки, перчатки, шапки. Он сдвигает все в сторону, освобождая место для нового пассажира.
Мужчина, лет шестидесяти, среднего роста, с веселой улыбкой усаживается в салон легко, непринужденно. Сняв шапку, обнажает седую голову:
– Приветствую вас, уважаемые! До города подбросите? – мягко спрашивает он, – ждать «газель» надоело.
– Конечно, нам по пути, – откликается Андрей, – откуда вы? Из леса, вестимо?
– Да… Тут пригласили помочь в садоводстве. Благотворительная акция.
– Зимой-то какие работы в саду? – недоверчиво спрашивает Павел.
– Пол перетягиваю в доме. Хозяйка – одинокая женщина с претензиями на красоту. Нашла мое объявление в интернете. Созвонились. И вот три дня я у нее тружусь.
– Весной, наверное, спрос на помощника повышается? – Павел спрашивает, чтобы поддержать разговор. Ему не понятно, причем здесь благотворительность. И он напрямую задает вопрос: сколько стоит она?
Мужчина вскидывает густые брови: «Я же бесплатно! Люди не верят, а мне просто интересно – могу ли я быть полезным, спасаюсь от депрессии. У меня и сейчас объявление на доске висит».
Друзья переглядываются, улыбаются. Любопытный мужичок. И мотивация у него непростая. Пенсия хорошая, наверное. Вот и бесится с жиру, или в самом деле депрессия одолела.
– А вы кем работали до ухода на отдых? – спрашивает Павел.
– Корреспондентом в газете. Пенсия средняя, но мне хватает.
– Мы тоже как-то решили проявить благотворительность, – Павел ухмыляется, вспоминая прошлогодний случай с интернатом.
Школьный интернат он нашел в далеком Усть-Калманском районе. Созвонился с директором, выяснил, чем их фирма может помочь ребятам. Директор попросил приобрести кроссовки. Назвал размеры обуви, количество.
Вскоре все было закуплено, от себя он добавил большую коробку с конфетами.
– Приехал я с водителем. Смотрим: двухэтажное здание со спортзалом. Внизу столовая. В приемной директора полированный стол, кожаный диван. И в самом кабинете приличная мебель, мягкие стулья. Как-то не по себе стало, думали, что тут все по-банному крыто, бедность изо всех углов прет. А оно вон чо!
И что вы думаете? Ребятишек 11 человек, а педагогов и воспитателей 17. И у всех, наверное, зарплата добрая. Короче: вернулся я в город. Рассказал о своих впечатлениях директору. И мы решили, что не будем больше спешить со своей благотворительностью. С тех пор ни к кому не пристаем, ничего не обещаем. Правильно, Леша?
– Мне кажется, ошибся ты с такими выводами. Побывал в каком-то одном интернате и думаешь, всюду так? – сказав это, Алексей задумывается. Через минуту продолжает:
– Ты посмотри по телевизору: иногда проскальзывают другие картинки нашего образования. И нехватка учителей в школах, низкие зарплаты, разбитые столы и парты, и «собачьи» обеды в школьных столовых. Особенно это касается сельской глубинки.
Помолчав, Алексей добавляет: «У моего товарища сестра в селе работает. Так говорит, давно бы ушла из школы, да другой работы не найти».
– А я дружу с Детским Фондом, – вклинивается в разговор новый пассажир, – собираю от друзей-товарищей одежду, обувь и передаю. Там две женщины знакомых всегда мне рады: «О, Анатолий Петрович, опять целый мешок принес!». Я знаю, что одежда эта попадает к многодетным, к беднякам, которым не на что приобрести детские вещи. Я их подремонтирую, постираю, замки вставлю и пожалуйста – носи.
Давно назрел вопрос о приеме в городе поношенных вещей и обуви.
– Люди на мусорки все относят, – говорит Алексей. — Наша власть или тупая совсем, или настолько обремененная большими заботами, что не в состоянии сбор организовать.
Тысячи беженцев с Донбасса рады бы даже поношенным вещам. У многих нет самого необходимого. А ведь еще зима впереди.
– Но вернемся к благотворительности. Вы что-то хотели еще добавить, Анатолий Петрович?
Пассажир, внимательно взглянув на Павла, начинает перечислять:
– Помочь женщине убрать со стола, подвезти коллегу до дома, придержать дверь в подъезде и тому подобное – мало ли таких мелких дел, которые могут поднять вас в собственных глазах? А ведь редко, кто это делает. Подчеркну, что мне такие мелочи дают некоторый эмоциональный подъем. Даже если благодарности в ответ не последовало.
Павел сопит, качает головой. Соглашаясь с собеседником, он все же считает, что благотворительность – это нечто более возвышенное, близкое к милосердию. А оно, как и любовь, – от Бога.
Все остальное – от воспитания. Душевность, чувствительность к боли других, к природе – определяющие качества, закладываются с детства. И не надо никаких университетов, чтобы быть добрым, отзывчивым.
– Человек сотворен по образу и подобию Его. Это совместное творение Святой Троицы, – подчеркивает Алексей, обдумывающий слова собеседников, и многозначительно добавляет, – не случайно сказано: «сотворен».
– Только цена человеку, мне кажется, все меньше и меньше, – с огорчением произносит пассажир, назвавшийся Анатолием Петровичем. – Святость людскую слабо поддерживает государство. Те, кто стоит у власти, чиновники, олигархи признают только народ. Но никогда – отдельного человека с его проблемами и заботами. Сами вылезли «в князи из грязи», и в грязь готовы втоптать любого. Мне рассказывали, кто воевал в Чечне, что нашим на блокпостах обед подвозили раз в три дня. Милостыню приходилось просить…
– Леша, на дорогу смотри! – резко подмечает Павел, – а то, смотрю, тебя за боковую понесло.
– Не волнуйся, вижу, – бормочет Алексей, – мне есть, что терять.
Он вспоминает новый дом, в который они въехали прошлой весной. Нежные губы Настены, малышку Танюшку, ползающую по свежему полу. Пуделя Рубика, носящегося то по первому, то по второму этажу.
Чем старше становишься, тем дороже ты назначаешь цену себе и своему здоровью. С годами лучше понимаешь, куда идти, к своему счастью, дальше.
Значит, сил нужно много. Ты не задумываешься, где их взять. Потому что знаешь: у себя внутри.
Между тем поездка подходит к концу. Показывается Новоалтайск. До краевого центра километров двадцать. Павел, словно продолжая внутренний диалог, размышляет по поводу своего душевного состояния:
– Когда-то Сын Божий пришел и возвестил, что род человеческий может еще спастись: через Любовь. Мы согласились. И с каждым веком звереем все больше, все успешней. Научились убивать миллионами. Теперь переходим к миллиардам.
Но, к счастью, есть этический иммунитет к злу. Мы стали понимать важность добра и душевного равновесия, лучше слышать свою душу. Наверное, поэтому все больше людей начали медитировать. Медитация становится будничной практикой.
Когда нет контакта со своей душой, приходят растерянность, чувство безысходности. Медитирующие от этого защищены. Поэтому они и живут дольше, и выглядят моложе. Знают, чего хотят.
– То-то я смотрю на тебя: лицо без морщинки, уверенность в движениях. Вчера нас с Олегом в шахматы драл без устали. Думал, где ты силы берешь? Оказывается – в медитациях! Надо попробовать.
Алексей улыбается, ему доставляет удовольствие беседовать с другом.
Анатолий Петрович, узнав, что друзьям надо на другой конец города, просит высадить его на площади.
Повернув возле высотки направо, они замечают возле стены группу людей. На асфальте распростертое тело, подергивающиеся конечности, кровь.
Анатолий Петрович просит притормозить, а выйти не может. Руки его дрожат, никак не откроет дверцу. «Это мой дом», – бормочет он.
Алексей, заглушив машину, помогает ему. Подойдя к испуганной женщине, стоявшей невдалеке, спрашивает, что случилось?
– Кто-то из окна выбросился, с шестого этажа.
Не говоря ни слова, Анатолий Петрович направляется в подъезд, Алексей – за ним.
В голове не укладывается: как это в наше время взрослому человеку выпасть из окна? Не иначе, что ему кто-то помог.
Никто пока не знает, что выпавший с шестого этажа еще минуту назад окажется бандитом, неоднократно судимым. И только благодаря мужеству девушки, его преступный путь здесь, в краевом центре, будет прерван навсегда.
(Продолжение...)