Скромыс. Теперь ей снился Скромыс, но… не совсем таким, как обычно. Его облик был настолько непривычен, будто хорошо тебе знакомого дорогого человека вынули из привычной вам обоим обстановки и впихнули в совершенно иную, даже не то что сферу – эпоху другую. Скромыс в её сне, тем не менее чувствовал себя как будто вполне в своей тарелке. И называл её отчего-то Стелой.
Дейлика открыла глаза. В глаза бил солнечный свет, а в некотором отдалении слышалось утреннее детское агукание.
- Мелоди, - проговорила магиня, потягиваясь и лениво вставая, - я тебя не затем так назвала, чтобы ты меня по утрам…
Дейл замерла в недоумении. Что это она сейчас сказала? Кому?
Вновь сон и бред, и снова мираж, переходящий в стойкое видЕние: она и Скромыс и ребёнок… Мелодия – дочка. Отчим бережно держит на руках её дитя, а она, Дейлика затравленно озирается.
И снова смена картинки в калейдоскопе: почти взрослая дочь и она – почти молодая мать. Скромыса рядом нет, но… он словно подразумевается по умолчанию… не с ней. С Мелоди – её дочерью. А она… она, Стелла–Дейл уходит… покидает самых любимых в мире людей – мужа и дочь. Скромыса и Мелоди-Мелиорат. У х о д и т; насовсем.
* * *
Дейлика помотала головой, сбрасывая морок. На неё жёстко, в упор смотрела Мелиорат, словно стремясь испепелить кукушку-мать. Магиня невольно сморгнула и хотела было протянуть к дочери ещё плохо слушающиеся, но уже боле-менее подвижные тоненькие веточки. Но та резким негодующим движением всей своей неиствующей дикорастущности остановила запоздалый материнский порыв:
- Прекрати… актрис-са, - шипя выплёвывала она слова, - тебе нельзя верить… Нет! Тебе никогда не ст0ило верить! И она ещё смеет ко мне обращаться, как… как… - мелиороза замолчала, едва переводя дыхание. Ей не хватало слов, чтобы выразить всё, что она хотела бросить в лицо этой… своей… такой ненавистной и вместе с тем… бесконечно любимой матери:
- Ехидна! Да ты… ТЫ… знаешь… через что мне пришлось пройти?! Что я испытала, когда… когда… ты… ТЫ, - она снова задохнулась, - бросила меня… нас. Я… я сколько всего… преодолела… через какие унижения…
Не в силах совладать с нахлынувшим шквалом, долго сдерживаемых эмоций, плетистая роза бросилась вон, закрываясь ветвями и неистово всхлипывая.
Архимаги остались одни, если не считать полу-живой фигуры шамана, сидящей в углу и чуть не пускающей слюну… именно только фигуры. Всё что осталось от недавнего наместника в недавнем такого славного парникового мира. «Эх, приятель» - невзначай подумалось магине «А не я ли невольная причина твоих…» - додумать она не успела.
Движение ветвей, обнявшего её и прижавшего к себе мужа, немного утихомирило чувства Дейлики, сердце которой казалось готово было выскочить из… ветвей.. ствола… «Чёрт, да какая разница где в данной ипостаси у меня сердце!» - чертыхнулась магиня мысленно и всем телом-стволом прильнула к любимому.
Чармантий в углу начал издавать звуки, напоминающие сигналы… точного времени… Каким бы нелепым и неуместным это ни казалось в подобных обстоятельствах – посмотрев друг на друга, Скромыс с Дейликой тут неожиданно для самих немного нервно, но от души рассмеялись.
- Ну, и что будем делать? – отсмеявшись, и смахивая веточкой выступившую от смеха росу, наконец привычно спросила магиня.
- Будем посмотреть, - улыбаясь и покачивая в ветвях дражайшую половинку, в тон ей ответил маг.
Прижавшись к мужу, уютно как в гнёздышке устроившись в его ветвях, Дейл почувствовала, что от всех недавних событий и треволнений ужасно устала. И сама не заметила, как уснула. Крепко и на сей раз спокойно.