Ильяс и Славка всё лето носились по выщербленной набережной приморского городка, разглядывая бледных или до красноты обгоревших туристов, и время от времени бросались в прозрачные воды бухты, спасаясь от зноя.
В глубине моря шла своя жизнь. Она была похожа на волшебный мультфильм и фильм ужасов одновременно. Там мимо ребячьих ног сновали косяки ставридок детсадовской группы. Там из-под камня мог выбраться серый краб, похожий на дряхлого деда и ворочая выпученными глазами, уставиться на непрошенного гостя.
Были у друзей и другие варианты непредсказуемой летней жизни.. Они шли на утёс с ребятами по старой римской дороге, которой тысяча лет. Каменистая дорога была отшлифована древними и современными кожаными сандалиями и блестела, как надраенная. Ещё они ныряли с нависающих над водой камней, словно соревновались – кто не сдрейфит?
Переплывать бухту не решались. Мало ли – то катер быстроходный идёт, а то и военные настигнут, тогда мало не покажется. Опасались.
Поджидали славкиного отца на ялике, он рыбачил в открытом море и ребята жадно рассматривали улов в лодке – чаще всего была кефаль, разнокалиберная ставрида, а если повезёт, то и луфарь с горбылём мог на крючок нанизаться.
Широколицый чубатый отец Славки, весь облепленный рыбьей чешуёй, в высоких резиновых сапогах, пацанов с ялика не гнал, пусть привыкают, думал он. Куда им потом в этом рыбьем гнезде податься? Пусть науку морскую изучают.
– Что за дикобраз? – спросил Ильяс и уже занёс руку в корзину с живым товаром.
В чернобровом мальчишке чувствовалась отцовская порода. Коренастый, крепкий, с горячими озорными глазами, он был гордостью отца, а мать любовалась им молча, чтобы не испортить парня.
– Э! Стоп! Осторожней, это же скорпена, ёрш по-нашему. Колючки маманегорюй!
– Страшная, - вынес приговор Славка.
ДядьСаша – отца Славки дядя Саша звали – набрал полное ведёрко ставриды и вручил Славке.
– Отнеси-ка матери, пусть пожарит. А это тебе.
И второе протянул Ильясу.
– Отцу привет передай!
Радостью сверкнули чёрные глаза мальчишки.
– Спасиб, дядьСаш!
– Ну, давайте, рысью! У нас тут разгрузка будет, не мешайтесь.
Придерживая ведёрки, пацаны понеслись по набережной.
– Отец как-то принес с прогулки ведро рыбешек, - вспомнил Ильяс, - и говорит нам: – Купил у одного немого за три рубля, только он мне сказал – ведро-то принеси!
– Как это сказал, он же немой? - переспросила мать.
– Ну, как, как! – сказал, показал. Главное, вернуть надо!
Ребята расхохотались. Немой сказал!
Не сбавляя скорости, влетели мальчишки на гору, где соседями стояли их дома. У Славки одноэтажный, беленький, с садом, а у Ильяса двухэтажный с гаражом.
Отец Ильяса был большим человеком в городке – служил в милиции. Крепкий, черноглазый, с лихими усами, в форме просто красавец, залюбуешься. Только коня не хватало! Хотя, конь у него был. Синий Уаз 469, в народе – «козлик».
Ребята закинули рыбу домой. Схватили каждый по ломтю чёрного хлеба и бегом на улицу.
– Куда? А обедать? – успела крикнуть славкина мать, развешивая бельё во дворе.
– Потом! – прокричали хором и след их простыл.
… Главная площадь в городке носила странное название – площадь Солидарности. Потом солидарность переименовали в Весну и Труд, но все по-прежнему называли её площадью Солидарности.
– Купаться? – предложил Илья. Ребята звали его просто Илья, откусив от имени одну букву.
– Щас, только воды выпьем, жарища!
Они подошли к киоску, где кроме воды подавали пиво, а взрослым и что-то покрепче.
Дядьки пили пенистое пиво и смотрели в сторону остановки автобусов.
– Вот что он тут делает? – спросил один.
– Стоит и стоит, - подхватил другой. – Чай, полгода уже стоит. Не выходит никто, не заходит, странно…
Мальчишки прислушались. Перевели взгляды и увидели автомобильный белый фургон с зашторенными окошками. Стоял фургон на подпорках, тягача рядом не было.
– Странно…- размышлял мужчина, сдувая пену с края кружки. – Может, шпион какой?
Вырасту, тоже буду так пену сдувать, - подумал Славка. – Красиво же!
– А помнишь, мы песенку пели пионерами про пуговку? – Спросил один.
Мужчины рассмеялись.
Коричневая пуговка лежала на дороге
Никто не замечал ее в коричневой пыли.
Но мимо по дороге прошли босые ноги
Босые, загорелые протопали, прошли.
Пропел один из них.
– А я дальше не помню, надо же… Пели ведь. Помню только, что по этой пуговице шпиона нашли.
– Разобраться бы надо с этим фургоном, стоит и стоит…
Дядьки ушли, а пацаны словно впервые увидели свой городок, чужой фургон на площади и опасность, которая нависла над любимой бухтой, скромной площадью Солидарности и даже их родными домами на скалистом берегу.
Купаться расхотелось.
– Что? – тихо произнёс Славка.
– Надо проследить, - Ильяс кое-что понимал в оперативной слежке за объектом, не зря же он сын человека в милицейской форме.
– Сделаем так, - подхватил Славка, - будем дежурить, ты полдня, и я полдня, а потом решим, что дальше.
– А ночью как? – сурово спросил Ильяс.
– Ночью… я могу и ночью. Сяду напротив этой колымаги и просижу всю ночь.
– Тебе хорошо с первого этажа удрать, а мне как? Я на втором сплю, - расстроился Ильяс.
– А ты скажи, что на первом ляжешь, душно, мол, то да сё…И в окно.
На том и порешили.
День прошёл без приключений. Народ сновал по набережной, все, как сумасшедшие, пили кофе, ели мороженое, дети визжали, взрослые ругались, автобусы приходили и уходили по расписанию. Было жарко. Вода в бутылке быстро закончилась, оставить пост нельзя, Славка терпел, пока не пришёл Ильяс на смену.
– Что? Был кто?
– Нет. Тихо. Никого. Даже занавески не дёрнулись. Пойду я, Илья?
– Ладно, иди уже.
Ночью Славке удалось выскользнуть из дома. На площади стало тихо, когда такси развезли всех повеселевших гостей уютного городка по домам. Славка нашёл рядом с ларьком картонную коробку из-под печенья, устроился в ней ровно напротив злополучного фургона.
Южная чёрная ночь насыпала пригоршнями звёзд на небо, собаки устали брехать и тоже угомонились, как и жители утомлённого жарой городка.
К Славке прибились две псины, мокрыми носами ткнулись ему в руку, легли рядом и вздохнули протяжно.
Хотелось спать. Глаза слипались. Хлопнула где-то дверь. Потом громко прокричал гудок в бухте.
И вдруг шаги! Сон слетел мгновенно. Славка увидел, как человек идёт к фургону, открывает дверь и исчезает внутри.
Сердце бешено колотилось. Собаки проснулись и удивлённо поглядывали на Славку.
До рассвета он не сводил глаз со своего объекта, а потом помчался к дому, на ходу придумывая, куда это он так рано сорвался.
Отец завтракал. Ему снова в море.
Славка присел рядом, налил чаю.
– Пап, а ты песню про коричневую пуговку знаешь? Была такая песня.
Отец удивлённо взглянул на сына.
– Что это ты? Да, была такая песня, пели мы её в пионерском отряде. Да я слов всех уж не помню.
– Ну, пап, что там в конце -то было?
– Погоди…а, вот вспомнил.
Ребят тут похвалили за храбрость и сноровку
И долго жал им руки отважный капитан
Ребятам подарили отличную винтовку,
Алешке подарили гремучий барабан.
– Мне к Ильясу надо! – выбежал Славка из-за стола и бегом к другу.
– Пошли, - задыхаясь, выпалил он, к твоему отцу, всё расскажем, ночью пришел туда кто-то, пошли.
– Не, к отцу не надо, выпорет ещё… В отделение просто идём.
На порог милиции их не пустили. Кто? Зачем?
– Да вы поймите, тут такое дело… срочное.
– Что за дело, пацаны?
– Мы разведчики!
– Фамилии, Пинкертоны!
– Славка Касьянов я. Тут живу.
– А ты?
– Я Ильяс.
– Фамилия?
– Гумиров.
– Тааак… стоп! Отца как звать?
Ильяс помялся и выдавил:
– Марат.
– Ты сын что ли? Товарищ капитан, тут к вам пришли!
Беседовали с пацанами долго. Внимательно и серьезно расспрашивали, где, что, как и зачем.
Потом вместе пошли к фургону. Постучали. Тихо.
Постучали еще раз. Никого. Пришлось дежурного оставить.
А ночью житель фургона вернулся.
– Я фотограф. Просто снимаю. Ничего особенного… - лепетал он.
– Проверим. Узнаем. Камеру сюда. Фото тоже.
Интересные у фотографа оказались фотографии. Бухта с кораблями и пограничными катерами, узкая набережная, туннель в военный подземный завод, вышка на выходе из бухты. Даже наливной корабельный док с катером внутри попал в кадр.
Весь городок исходил «фотограф». Были тут дома местных жителей, были прохожие на улицах, школа и невзрачные местные магазины, даже дом Ильяса попал в кадр.
– Я турист, снимаю для себя, поймите…
– Проверим, - устало повторял капитан, собирая фотографии в пакет.
История умалчивает о том, что стало с фотографом, но наутро прицеп таинственным образом исчез с площади. Какой автомобиль утащил его, нам неведомо.
Только в середине сентября в 6 класс вместе с классным руководителем Зоей Петровной вошли два милиционера. Класс встал.
– Министерством внутренних дел за активное содействие органам внутренних дел в выполнении возложенных на них оперативно-служебных задач награждаются: Ильяс Гумиров и Вячеслав Касьянов.
Ильяс и Славка держали в руках грамоты, а класс им аплодировал.
Славка осмелел и выпалил: - А мы песню разучили!
– Какую? – удивился тот, что помоложе, лейтенант.
– Про коричневую пуговку!
И ребята подхватили.
А пуговки-то нету! У заднего кармана!
И сшиты не по-нашему широкие штаны.
А в глубине кармана -- патроны от нагана
И карта укреплений советской стороны.
Вот так она хранится, Советская граница.
И никакая сволочь границу не пройдет!
А пуговка хранится в Алешкиной коллекции,
За маленькую пуговку ему большой почет!