""Дважды два – четыре?" - спрашивал, обращаясь к молодежи, замечательный советский философ. - Вы уверены, что это - абсолютно несомненная и бесспорная истина? Да? В таком случае из вас никогда не получится математик..."(Ильенков Э.В. "Философия и культура". Политиздат, 1991г., с. 51).
Как же так? Что же, не верить очевидным истинам? Почему?
Да потому что ничего очевидного (абсолютного) в природе не существует. Сложите вместе две и две капли воды - и вы получите все, что угодно, но не четыре. Может быть, одну большую каплю, может быть, сорок четыре брызги. Слейте вместе два литра спирта с двумя литрами воды - и вы получите не четыре литра водки, а несколько, увы, меньше. - Ничего абсолютного не существует в изменчивом материальном мире, оно имеет место лишь в таблице умножения, где сложению подвергаются абстрактные, т. е. выхваченные из реального многообразия отношений действительности значки на бумаге: 2 + 2 = 4, условные счётные палочки.
Знание есть факт (совокупность фактов), закон объективной природы, отраженный в голове человека и удерживаемый в его памяти или в памяти компьютера, или зафиксированный в книге. Только данная фиксация и превращает законы природы в абстракции, в такие истины, которые далеко не всегда подтверждаются практикой.
Знание есть всегда знание определенного предмета (знание конкретного, а не абстрактного), ибо невозможно знать "вообще", не зная определенной системы явлений, будь то явления химического, психического или иного ряда. К тому же по ходу прогресса, как известно, человеческие представления о природе углубляются. В силу этого истины, добытые наукой на той или иной ступеньке истории, необходимо являются относительными, т. е. требующими дальнейшего совершенствования.
Знание усваивается плодотворно (развивая способности человека), лишь как практический ответ на мучительные вопросы жизни, исключительно в процессе содержательного и полезного труда. Так, как в нашей сегодняшней системе народного образования, где детям предлагается зазубривать лишь абстракции, в полном отрыве от свободной практической деятельности и самостоятельного планирования своих доходов и расходов – так знание человеческих способностей не развивает, а напротив того, способствует деградации первоначальных качеств человека, приводит людей даже к сознательному отрицанию человеческого рода, о чем и свидетельствует, к примеру, возникновение сект типа "АУМ сенрике" и "Белое братство", проповедующих групповое или общечеловеческое самоубийство. Но это к слову.
Знание - первично в соотношении с верой, оно появляется как результат практической деятельности, оно есть сама эта деятельность.
А что же такое вера? На какой почве она возникает?
Вера - одна из последующих деятельности форм знания, она вторична. Веры без знания как совокупности фактов не бывает - чтобы во что-то поверить, нужно сначала узнать что-то. Чтобы поверить в то, что 2 + 2 = 4, нужно, к примеру, к двум купленным яблокам прикупить еще два. Но в области познания окружающего мира дело обстоит посложнее, чем в области обыденного потребления товаров. Как появилась, например, вера в леших? Увидел человек в зарослях леса некое перемещение, даже отдельные черты его успел схватить, т. е. получил знание чего-то, но не в таком количестве и не такого качества, чтобы до конца понять, что это было, - и тогда он придумал лешего. В области познания люди чаще всего "додумывают от себя" еще не познанное до конца, тем более что конца-то тут не бывает и быть не может, так как познание, как и всё сущее, бесконечно.
Определение, данное Б. Спинозой: вера - это "разумное убеждение, что это должно быть так, а не иначе" ("Избранное", Минск, 1999 г., с. 53), вполне ясно вскрывает вторичность этого понятия в соотношении со знанием. Одно дело - закон объективной действительности, а другое - убеждение человека, отношение его к факту. Достаточно точно передаётся сущность веры и следующей дефиницией: "вариант первичного знания о мире, возведённый в вечную догму" (О. Сулейменов – "Литературная газета", № 3, 2000 г.). Там, где останавливается развитие знания, где истина абсолютизируется, возводится на пьедестал – "должно быть так, а не иначе", - там начинает процветать вера.
Вера есть отношение человека к природе и обществу, обусловленное "омертвевшей" истиной, т. е. - не развившейся вслед за постоянно изменяющейся действительностью. Догма - это отношение, которое именно в силу "омертвелости" истины (помните знаменитое гегелевское: "Истина рождается как ересь, а умирает как предрассудок"?) является тормозом в процессе познания окружающего мира.
Недаром подтвержденный тысячелетней практикой первооткрывателей девиз науки, сформулированный еще Зеноном, начинается со слова "не верь"! – "Не верь тому, что видишь и слышишь, а исследуй это". Потому что природа (мироздание) есть с точки зрения человека тайна и всегда у нее в запасе бесконечное число чудес. Как говорил Нильс Бор: "Ваша идея, конечно, безумна. Весь вопрос в том, достаточно ли она безумна, чтобы оказаться верной".
Недаром самый выдающийся ум в области экономических отношений ХIХ столетия - К. Маркс - своим личным девизом называл: "Все подвергай сомнению" – другими словами: не верь!
Еще Б. Спиноза сформулировал, что "вера может лишь показать, чем должна быть вещь, а не то, что она есть на самом деле" (там же, с. 57)!
Совершенно иначе ставит вопрос о соотношении веры и знания, например, А.Ф. Лосев: "…я развивал антиномию веры и знания. Вера, как того требует диалектика, не может осуществиться без знания и даже и есть само знание, а знание не может осуществиться без веры и есть не что иное, как вера"(Лосев А.Ф. "Самое само". М., "ЭКСМО-пресс", 1999г., с. 390).
Доказательство: "вера свой предмет ясно отличает от всякого другого предмета, - этот предмет строго определен и сама вера определенна… Но что такое фиксирование предмета, который ясно отличен от всякого другого предмета? Это значит, что данный предмет наделен четкими признаками… Мы знаем вещь именно тогда, когда у нас есть такие ее признаки, по которым мы сразу отличаем ее от прочих вещей"(там же, с. 306 – 307).
В чем состоит нелогичность этого доказательства именно с точки зрения диалектической логики - с точки зрения того способа мышления, который А.Ф. Лосев и применяет в своих рассуждениях? В чем заключается в данном случае нелогичность, которая лежит в основе лосевского отождествления веры и знания? - В невладении диалектическими категориями "связь", "переход", "тождество противоположностей", согласно которым при известных условиях всякое знание есть незнание. - Нелогичность здесь в абсолютизации знания, в отсутствии сомнения в том, что познал вещь окончательно и никаких новых тайн она тебе не преподнесёт. В непонимании того, что процесс исследования всякой вещи бесконечен и какими бы "четкими признаками" предмет ни отличался, как бы "строго" он ни был "определен", всегда остается возможность того, что данная вещь повернется такими неожиданными гранями, что исследователю останется только диву даваться (вспомните знаменитый парадокс: "Я знаю, что ничего не знаю"). Не говоря уже о том, что исходная предпосылка: "вера свой предмет ясно отличает от всякого другого предмета" также не убедительна, практикой не подтверждается. Например, полуторогодовалый ребенок, обжегшись о блестящий горячий самовар, на другой день будет бояться не только горячего самовара, но и холодной - однако также блестящей - жестяной банки. Ребенок будет верить, что и от этого предмета может случиться "вава".
А.Ф. Лосев бьется за то, чтобы "признать одинаковую, совершенно равноправную ценность и веры и знания"(там же, с. 391).
Каким же образом это делается?
Ссылкой на то, что доказать, "утвердить" это положение можно только прибегнув к "чисто жизненному опыту", но сам к этому опыту не прибегает, а при помощи одного из приемов диалектической логики выводит "синтез" - превращение "в нечто третье совершенно без всякого остатка", объединение веры и знания "не по типу веры и не по типу знания", а так, чтобы была третья совершенно особая категория, которая целиком "вскрывала в себе" бы эти две предыдущие противоположности и по сравнению с которой они оказались бы только несамостоятельными, абстрактными моментами (или другими словами - лишь частями конкретного целого; наподобие того, как столешница и ножки являются частями стола): "Таким синтезом является ведение, равноправно вмещающее в себя и веру и знание…"(там же). При этом А.Ф. Лосев безапелляционно заявляет, что "диалектика только такой синтез и может дать, и только так она и может примирить враждующее противостояние веры и знания"(там же).
Однако без жизненного опыта, без практики во всех ее связях всякий - даже правильный - прием диалектической логики оказывается формальным, т. е. к действительной сущности не приводящим: данное "ведение" А.Ф. Лосева на поверку выходит тем самым лешим, порождением чистейшей фантазии, так как в действительности, на практике - вот чего не увидел, не различил с полной ясностью А.Ф. Лосев в "лесных зарослях жизни", - вера и знание противоположностями вовсе не являются.. В действительности никакой "антиномии", никакого диаметрального противостояния "знание - вера" не существует. Противоположностью знания является незнание, как противоположностью льда является пар. А вера в полном соответствии с диалектическим взаимодействием знания и незнания (с превращением первого во второе и второго - в первое) занимает здесь такое же положение, как вода в противостоянии льда и пара, т. е. - промежуточное. Как здесь "лед - вода - пар", так и в нашем вопросе цепочка "осуществления" рассматриваемых субстанций выходит такая: "знание - вера - незнание" или: "незнание - вера - знание", поскольку в круговороте жизненных превращений происходит и так и эдак, - впрочем, это уже другой вопрос.
2001