ЧТОБ ЖИЗНЬ ПОНЯТЬ
Чтоб жизнь познать и смысл её понять, нам нужно много пережить и испытать.
Аннета Верещака
За деревней, в цветах, в лебеде и крапиве,
Умер конь вороной во цвету, во хмелю на бегу.
Он хотел отдохнуть, но его всякий раз торопили,
Как торопят меня, а я больше бежать не могу…
Александр Денисенко
Уже никто не торопит, бегу по привычке. Бегу потому, что боюсь - остановка будет последней…
***
…Вот уж люди-человеки, порой как скажут что, и это словечко в память твою поглубже закатится, вот уж ни достать, ни вычеркнуть. Молчал бы, так нет же, слово на волю просится.
Стою в нашем дворе, цветущей черёмухой любуюсь. Раз в год такое счастье выпадает. Не упустить бы времечко, чтоб насладиться красотой.
Мимо мужик идёт, из третьего подъезда, кобелька своего стриженного выгуливает. Хорошая собачонка, без поводка бегает, ни на кого больше не тявкнет, как только на пчелу или на бабочку на цветущем одуванчике. Другое дело хозяин. Я его лицо без дымящей сигареты в зубах и не видела ни разу. И вдруг подумалось: «Вышли тут, природу портить… Пёсик всё и вся метит, а хозяин – чадит, как паровоз…»
- Что, на дереве цветущие огурцы высматриваешь?
Сказал и не дожидаясь ответа – дальше пошёл. Я, от неожиданности не нашла что ответить. Посмотрела на продолговатые гроздья черёмухи. Даже обидно стало, что такую красоту так буднично приземлил. Зря он так. Не у всякой черёмухи гроздья такой длины… Весёлые пчёлки-хлопотуньи уже их оценили. Даже тут, на приличном расстоянии их жужжание слышно. Плохо то, что теперь при каждом взгляде на черёмуху, его язвительные огурцы вспоминаться будут… А чем ещё такого человека вспомнить?..
***
Август лето к краю подвёл. Небо в озеро глядит синими очами. Ещё тепло, среди дня по-летнему жарко, но утренние туманы травы долу клонят. Только тысячелистник по второму кругу начал цвести. Цветущий иван-чай всё выше и выше на стебле цветочки распускает, а те, что отцвели, пуховые варежки надели. Но есть такая бурьян-трава, которая именно этого часа дожидалась. В народе её Пижмой зовут. Её цветы солнышками в небо глядят. Немного странные на вид цветы, безлепестковые. И то сказать – серьёзное растение, не тратит силы на мелочи, самую суть небу кажет. Не тронь её! Не для чьей-то забавы она всё лето силу копила. Среди полегших трав золотой короной пышные кусты Пижмы красуются. Перед холодами её красота, как последнее – Прощай. Вот где характер русской природы! Стебли покраснели от ночного холода, а на них всё больше и больше солнышек появляется. Торопитесь младшие сестрицы личики солнышку показать. Ясные звёзды в ночи холода пророчат. Им же, улыбчивым, пожить ещё охота. Хоть денёк, хоть часок! Пусть осыпают их колкими пересудами, мол – всё не впрок. А кому впрок? Никто не вечен… И день и год не бесконечен. Всё, что при рождении намечено – исполни в срок. Капли слёз уйдут в песок. То будет завтра, а пока – ветер гонит облака. На гребнях волн огни мерцают, птичьи стаи улетают. А нам тут, как этой пижме жить? Не пристало нам суровой осени служить. Мы солнышками небу улыбнёмся и скажем: - Мы же русские! Прорвёмся!
***
В нашем городе много выходцев из деревень и сёл. В основном это люди с многолетним опытом жизни, а может даже выживания в трудных условиях безденежья. Чем они отличаются от современных людей, родившихся в городе, где созданы все условия для проживания. В квартире круглые сутки тепло и не нужно думать о том, чем печку топить. И воду не нужно на коромысле носить, и снег по утрам не нужно отбрасывать, и двор подметать. Протекающая крыша – тоже не твоя забота. А что в итоге? Люди расхолаживаются, многое просто перестают замечать. «Раз мне это не нужно, то и незачем на это смотреть?..»
На моей кухне, под столом, лежат тыквы, кабачки, патиссоны. Я иной раз поднимаю край клеёнки и просто смотрю на них. Не правда, что люди любуются только цветами. Добрый человек любуется любым Божьим творением, даже если это кривобокое дерево. Именно такое, со многими изъянами, раненое, выросшее в таких тяжёлых условиях, что диву даёшься тому, что ему, без чьей-то посторонней помощи, удалось выжить, не проклиная Судьбу, ещё и цвести и радоваться свету Божьему…
А теперь, представьте себе два взгляда людей, глядевших на это дерево, выросших в деревне и в городе. Настоящий горожанин пройдёт мимо и не глянет, а если и глянет, то подумает: «Почему этого уродца до сих пор не спилили?..» Человек же, познавший труд на земле, не будет таким категоричным. Даже если он допустит мысль о том, что его надо спилить, то обязательно подумает, как использовать эту древесину.
И вот, глядя на тыквы с кабачками под моим столом, мне вспомнились мои детские годы. Это были те годы, когда моя многоопытная бабушка по привычке во время размышлений почёсывала кончик носа, прикидывала: как и чём сэкономить, и что из выросшего на земле сохранить, чтобы зиму самим продержаться и ещё скотину прокормить до молодой травы. О том, что это работа и нужно при этом спину натрудить, чтобы что-то в дом принести, вовсе не думали. Тогда думали не про отдых, а чтоб как можно больше сделать ради пользы дела…
Ни электричества, ни радио ещё не провели в нашу хату, однако наши дедушки с бабушками безошибочно угадывали погоду на завтра. Уже солнце клонилось к закату, как вдруг наша бабушка затеяла из нашего обширного огорода все тыквы собирать. Тыквы были большие. Я с братом, который моложе меня на четыре года, просто катили их по земле, поближе к хате. Бабушка с ведром ходила по огороду и собирала маленькие, ещё зелёные тыквочки. Мы знали – это еда для скотины.
Только в глубоких сумерках мы вошли в хату. От усталости нам уже и есть не хотелось. Саднили исцарапанные руки и ноги. Одно желание, неважно где, лишь бы уснуть. Зато бабушка суетилась у печи довольная и даже что-то там напевала. Причину бабушкиного весёлого настроения мы увидели утром. Мир переменился. На траве, на что только взглянешь, белела изморозь. «Ранний заморозок, как напасть. После него, как бы с голоду не пропасть…», - говорили, повидавшие многое старики.
Это был воскресный день. В школу мне не надо было идти. Брат ещё в школу не ходил. Мама на ферме, но и мне бабушка спуску не даёт. Что греха таить. Мне тогда казалось, что бабушка специально придумывала нам работу, чтоб без дела не сидели. Мне, понятно, не отвертеться, а брат, Коля, улизнёт за дверь и… сам себе голова. А он, хоть и маленький в то время был, но догадливый. Он с мальчишками все окрестные поля облазил и знал их, как свой огород. Так вот, Коля увидел, как от заморозка скукожились листья на тыквенной плети и, видимо вспомнил, что за селом, на колхозном поле тоже растут тыквы. А раз листву прибил морозец, к тому же сегодня воскресный день и бригадир не пошлёт людей собирать те тыквы, (а такую мелкую работу посылали делать школьников), он про себя смекнул. Огородами выбежал за село, и прямёхонько к тому плюю. А там все тыквы, как на ладони. Все плети увяли и, вот они – оранжевые земные солнышки. …Как он только допёр до дома понравившуюся ему тыкву?.. Перекатил её через порог и, тяжело дыша, сказал: «Это на сладкие паляныци!» (Пироги). И опять за дверь. Я тоже небольшой мешок под мышку и за ним следом. Когда уже по третьему разу прибежали, то вся детвора с нашей улицы хлопотала на тыквенном поле. Видные большие тыквы сразу расхватали. Остались те, что маленько снизу подгнили. Топориком Коля отсекал гнилое, а живое кидал мне в мешок.
Взрослые на такое дело не ходили. Боялись наказания… А с детей, мол, что взять? Если сторож кого-то и поймает, к отцу приведёт, так, тот пообещает сына ремнём отстегать. Но если и подёргает за ухо, то только за то, что в руки сторожу попался… Только дед Фёдор, перекинув через плечо верёвочную лямку, тащил в поле глубокое старое цинковое корыто. Он потом самодельной пилой вырезал живую тыквенную мякоть и кидал в корыто.
А теперь скажите: нынешние дети на такое способны? Клянчить у родителей «купи!», этому их учить не надо. А пилу, топор в руках они держать умеют? Скажете, мол – время другое. А кто его знает, как оно в мире повернётся?.. Какие испытания могут свалиться на наши плечи? (Вспомните, в войну мальчишки вместо мужиков работали в поле, у станка…) Так они и до этого что-то умели делать. Их родители, школа, готовили к тому, что «счастье добудем собственными руками!» А что теперь? Кто они, неумелые, ленивые, капризные дети? Потребители!.. И это те люди, в чьих руках окажется наше с вами будущее…» «А горе не спросит, что ты за душою носишь». А носит всякий человек то, чему в детстве от своих родителей научился…
***
Полюбить золотую осень, ту самую, о которой слагал свои бессмертные строчки великий русский поэт А.С. Пушкин, это, как говорится, всякий может. Но жизнь на листопадной осени не останавливается. Иссякнет осенняя позолота, и «живому живое». Человек – существо творческое, невольно начнёт искать прекрасное в том, что Божий день подарил. Только подарок этот не на тарелочке, а для избранных людей, тех, у кого душа с глазами, кто умеет заглянуть в глубину, в самую чащобу любящим взглядом. И тут с первого раза вряд ли получится что-то этакое высмотреть. Опять же – это дело случая. Надо суметь уловить ту самую минутку прозрения, когда сама Природа повернётся к тебе той самой гранью, которая созвучна с мелодией твоей души. Редко такое случается, но этот подарок – наудачу.
Что греха таить, поздней осенью я, без особой надобности и за порог не выйду. А если уже вышла, то стараюсь, как можно больше необычного рассмотреть. Даже с одной такой необычной находкой домой иду именинницей. На седьмом десятке лет сделать своё маленькое открытие – дорогого стоит.
Лёгкий ночной снежок пригнул к земле увядшие травы, склонённые в одну сторону, словно детишки в детском садике на своих кроватках, по приказу воспитательницы, повернулись на правый бочок. Только зонтиковые растения строптиво держат характер. И как награда за их упорство, потемневшие от дождей зонтики, за ночь обрели белые пушистые шапочки. Солнечные лучи, прорвавшиеся сквозь спешащее угрюмое стадо туч, чуть желтоватыми пятнышками скользят по рваной снежной простыне. Не могу сказать, что эта картинка так уж моему сердцу мила, но бывали случаи, что и засматривалась.
Особенно привлекательны сибирские стелющиеся яблоньки, сверху припорошенные снежком, а в глубине кроны, словно новогодние яркие игрушки – краснощёкие яблочки. Да и на земле крупными бусинами из-под снежного пухового покрывала смотрят брошенными сиротками подмёрзшие яблочки.
А вот и старый толстый тополь с усохшими изломанными ветвями. Но дерево всё ещё живо. Сам толстый ствол оброс кудряшками веток, поседевших от изморози. И что странно, что именно это дерево облюбовали сороки. Что-то суетятся они в нижних ветках, подстать оперенье предзимней поре, в строгом чёрно-белом одеянье. Трещат без умолку. Если бы не они, то я бы и внимания не обратила на старый тополь.
Иду по первопутку, низом, по заснеженной тропинке. То и дело поглядываю вверх на молоденькие деревца, высаженные пару лет назад рядами, сверху вниз. А в междурядье склонённая вниз высохшая трава, слегка припорошенная мучнистым снежком. И выглядит эта трава, как будто вода в ручье стекает с крутого пригорка, рассыпаясь белыми прядями. Выпадет снег поглубже и упрячет осеннюю красоту, а пока это самая красивая живая картина, которую я увидела сегодняшним днём.
Вдоль дороги высажены яблоньки-ранетки. Вот уже несколько лет о них забыли: зимой не подстригают, а летом под ними траву не косят. Яблоньки стали походить на сгорбленных старух, руки-ветки достают до самой земли. На одной из яблонь яблочки значительно крупнее. Сразу видно – «к ней не зарастает народная тропа». И эта тропинка подныривает под ветки яблони и уходит в лесок. Яблочки, где только можно достать прохожими людьми, уже сорваны. Те, что остались – птицам достанутся.
Трава закована ночной изморозью, а тропинка тёмной лентой тянется. Время утреннее, а по ней уже десятки ног прошли. Окинешь взглядом ряд яблонь-ранеток, и к этой яблоньке взгляд вернётся. Вот так и среди людей, взгляд кого-то из толпы выхватит. А потом думай: почему именно его?..
Дорога. Вдоль обочины растут очень старые яблоньки-дички. Ветки, как у спрута раскинулись во все стороны. А снизу уже молодая поросль сквозь ветки к свету пробивается. За присыпанными первым снегом яблонями глубоко вспаханное поле, а на крутых бороздах пахоты снег ровными рядами, словно школьная разлинованная доска: по чёрному полю мелом. И вдруг, словно некое божество лампочку включило, из-за горизонта показалось солнышко. Его ласковые лучи подсветили яблони снизу сочным розовым светом. Такое впечатление, словно сок стекает по наклонённым толстым веткам. И это так ярко и правдоподобно, что я даже слюну сглотнула. Вот оно – «по усам текло, а в рот не попало»…
***