Со второй половины ХХ века (1971) [1] количество денег в любом центральном банке ровно столько, сколько товаров обращается в сферах производственного и личного потребления. Именно этот взрастающий или сокращающийся оборот ежечасно через кредит и рефинансирование кредита обслуживает центральный банк. Монополия центрального банка на извлечение из его «недр» денег закреплена в функции кредитора последней инстанции. Соответственно, он может профинансировать любое состоявшееся расширение товарного производства. Потому что деньги, вброшенные в оборот, обязательно вернутся к нему, перераспределив между всеми участниками процесса оборота прибавочную стоимость в виде прибыли или дохода. Если коммерческий банк непосредственно участвует в кредитовании процесса производства, то он с определенного момента увеличения производства, перманентно прибегает к рефинансированию кредита, целью которого служит не толко фиксация прибыли банка и его клиента, но в обороте капитала — фиксация новых денег в сфере производственного потребления.
Скрытый от глаз процесс «рождения» денег в производстве в форме расширенной товарной массы, материализуется в кредите центрального банка и, конечно же, реализуется в торговле — в товарном обмене, через оборот товаров и эквивалентный ему оборот денег. Указанная практика оборота капитала есть доказательство того, что количество денег центрального банка равно количеству произведенной и оборачивающейся товарной массе. Дополнительное подтверждение этому, случилось уже в первой половине XXI века, когда из авуаров российского центрального банка всего за один день разом «исчезли» 320 млрд евро. При этом центральный банк, в своей повседневной деятельности по поддержанию устойчивости финансовой системы страны через кредит и рефинансирование кредита, не только не остановил свою деятельность, но и в своих пресс-релизах утверждал, что скупая евро у экспортеров, центральный банк наполнял национальной валютой активы производителей экспортных товаров. Поэтому деньги никуда не исчезли. Деньги приняли другую форму — форму национальных денег.
Отсюда возникает соблазн у определённой части буржуазного класса, которая отстранена от непосредственной власти управления обществом, разблокировать, закрытую законом, финансирование центральным банком через эмиссию денег правительство или коммерческие проекты. В своем стремлении добраться до сказочного ресурса эмиссии центрального банка они даже прикрываются якобы социалистическими лозунгами, особенно справедливостью. В действительности, как показано выше, прежде чем деньги появляются в обороте, им всегда противостоят товары в форме средств производства и товаров на складах произведенных в прошлом периоде. Только наличие материальных и подготовленных ранее профессиональных ресурсов определяет величину кредита для расширения или создания нового производства. Наличие таких ресурсов точно могут быть определены в парадигме экономической кибернетики в расчетах динамической модели на базе межотраслевого баланса. Таким образом пятьдесят лет назад появились предпосылки оптимальной инвестиционной политики и динамичного развития. Политическому буржуазному классу напуганному историческим опытом периодического инфляционного «землетрясения», когда в погоне за извлечением прибыли из воздуха деньги превращались в туалетную бумагу, требовалось время и научное обоснование того, что центральный банк, опираясь на экономическую кибернетику, имеет возможность через свои или правительственные аффилированные с коммерческим и инвестиционным кредитованием структуры более активно использовать механизм кредита для развития экономики.
Сложность состояла даже не в расчете спроса, который легко можно обосновать с математической точностью в динамической модели межотраслевого баланса, а в его реализации со стороны ограниченного потребления, обусловленного опять же развитием капитала в определенной тенденции внутри его органического строения. Преодоление ограниченного потребление лежало в понимании современного оборота капитала, т.е. в перманентном рефинансирования кредита. Именно рефинансирование кредита показывает, что деньги, в случае реализации дорогостоящих товаров, всего лишь будущие деньги, вероятность появление которых оценивается из текущего состояния потребителя и его доходов в будущем. С точки зрения оборота капитала, только та часть вновь произведенного продукта представляет ценность, которая определяет прибавочную стоимость. В то время как затраты, т.е. сумма первого кредита должна быть немедленно возвращена через зачет погашения долгов в центральный банк. При этом реально деньги первого кредита остались в сфере производственного потребления, «растворившись» среди подрядчиков и субподрядчиков в форме прибыли и основных средств производства.
Отсюда кредит центрального банка и его рефинансирование показывает как может быть сокращена без ущерба для оборота капитала и доходов его участников цена для потребителя, как отдельного человека, так и общественного потребления. При действующей законодательной норме двадцати процентного налога на добавленную стоимость коэффициент сокращения цены для потребителей будет равен 4,125 пункта.
Строительство новой школы, больницы, инфраструктуры жилищно-коммунального хозяйства и т.д. для муниципалитета или региона обойдется в 4,125 раз дешевле при использовании инструментария ускоренного оборота капитала. Строительства жилья резко ускоряется охватывая те категории людей, доходы которых ранее не позволяли банкам включать их в процесс кредитования без риска. Динамичное развертывание целых отраслей становится возможным для государства, не прибегая к бюджетным тратам. Темпы экономического роста в этой ситуации зависят исключительно от темпов роста материальных и профессиональных ресурсов и не зависят от мировой конъюнктуры.
_______________________
1. Семидесятые годы ХХ века очень символичные годы в капиталистическом развитии. В 1971 году мировая банковская система отказалась от привязки денег к какому-либо товарному эквиваленту. Последним таким эквивалентом было золото. Отказ произошел в силу того, что в каждой денежной единицы было ничтожно малое количество золота, менее 1/100.000 доли грамма. В 1971 году выходит монография кибернетика Николая Ведуты, в которой описана динамическая модель межотраслевого баланса. В 1973 году экономист Василий Леонтьев получает Нобелевскую премию за работу 1966 года «Экономика затраты-выпуск». Все эти события указывали на то, что капитал вступил в эру экономической кибернетики, где управление вещами будет доминировать над управлением людьми.