Это случилось снова. Несмотря на все предосторожности жены, дочери и даже тестя. Юрий встал по внутреннему будильнику, хлопнул рукой и не дал прозвенеть тому, что на тумбочке, привычно не нашёл своей одежды и так же привычно облачился в то, что висело на вешалке в прихожей. Дверь была заперта, но ключи, которые он, как не тщился, не мог найти при свете дня, в три часа ночи нашлись мгновенно: в выемке за отклеенной полоской обоев, удерживаемой дверным штапиком. Туда же Юрий положит их по возвращении, поправит обои, придавит планку. И забудет до следующего раза.
Он бесшумно скользнул в подъезд, вызвал лифт и спустился на первый этаж. Три ступеньки вниз, кнопка домофона, улица. Во дворе, у третьего парковочного столбика – его видавшая виды «Нива». Сел, завёл, поехал.
Нюша проснулась от яркого света. В её кроватку заглянула луна. Большая, полная, низкая. «Мя»,– сказала Нюша и протянула к красивому «мячику» руки. А потом вылезла из кроватки и пошла к маме. Но мамы дома не было, а дверь в сенях была открыта. Девочка вышла на крыльцо. Постояла, посмотрела – мамы нет, и мячика вверху не видно. Нюша потеребила пижаму, легла на живот и стала сползать со ступеньки на ступеньку вниз. Спустилась, отряхнула ручки и пошла искать маму. И может быть – даже мячик.
Юрий вёл машину медленно. Город закончился, потянулись деревни. Дорога ужалась до просёлочной полосы. Между стволами желтеющих деревьев перекатывалась луна. А сзади догонял, освещал и сигналил фарами ещё один одинокий путник.
У Марины ночь не задалась. В соседней деревне, где домов-то было всего пять, случились внезапные роды. Она была единственным фельдшером на три посёлка, поэтому позвонили, конечно же, ей, а не в «скорую». Собралась быстро, дольше будила соседку, чтоб приглядела за домом и спящей дочкой. Соседка сонно кивнула: «Иду, открыто? Езжай», – и Марина помчалась на помощь.
Как ни быстро она ехала, опоздала. Шестимесячный плод уже посинел, откачать не получилось. Сорокатрёхлетняя растрёпанная баба выла на полу и не давала себя осмотреть. Первые роды, последняя надежда, гипертонический криз. Хорошо, хоть «скорую» Марина всё-таки догадалась вызвать ещё в дороге. Дождалась врачей, сдала роженицу и полетела обратно. К Нюше, бусинке своей, полтора годочка от роду.
Нюша побродила по двору, маму не нашла, но свой «мяч» над забором увидела. Засмеялась: «Мя!» И потопала к нему. Приоткрытая калитка выпустила её на дорогу; луна виновато скрылась за облаком.
Марина психовала. Она никак не могла обогнать еле плетущуюся «Ниву». Дорога впереди была пустой, но узкой, съезжать на обочину по темноте не хотелось, а водитель впереди никуда не торопился.
– Еле тащимся! – возмущалась Марина. – Где мой поворот-то?
Она снова посигналила фарами, посмотрела на часы – четыре. Раздражённо нажала на клаксон. Раз, другой, третий: «Алё, гараж!» И... едва успела затормозить. «Нива», не включая задние огни, резко остановилась.
Юрий оцепенело смотрел на дорогу. В свете фар перед ним шатко стоял крохотный ребёнок, в пижаме и босиком. Сзади хлопнула дверца автомобиля, закричала женщина, подбежала, подхватила девочку на руки.
Луна выбралась из-за тучи. Нюша показала на неё пальцем и засмеялась. Она нашла свою маму и далеко укатившийся «мя».
__
фото из сети
__
"для того, чтобы получить знак ударения, нужно в форме "публикация нового произведения" разместить текст, и в слове, где должно стоять ударение, после ударного слога на латинской клавиатуре напечатать следующие значки: & # x 301 без зазоров, слитно, затем no текст, и в опубликованном тексте эти значки преобразятся в знак ударения над ударным слогом".
Как-то та́к
При повторном редактировании текста ударение теряется, надо выставлять его заново.