Глава 17.
Дым над форпостом.
Ляпнул языком, так держи слово. Не хотелось. Ох, как не хотелось Райвену Вуассону отправляться в гнилостные топи. А что делать – служба. Раненько утречком агент секретной службы влез в седло, без всякой лихости влез, с явным отвращением к предстоящему ему путешествию. Кислое настроение в то утро оказалось не только у него. Рядом пыхтел Рино, которому, волей не волей, так же предстояла дорога. Но ему, всё же легче – он в болото не полезет. Его задача остаться на Окоёме, разбить временный лагерь и дожидаться вестей от барона. Ну и, чтобы от безделья не мучиться, проверить информацию, полученную от лейтенанта: какого чёрта живоглоты делали в шахте, и на кой им понадобилась колдовская паста. Сам лейтенант был тут же, с мордой тусклой – пронеси мимо молоко – скиснет, - он проверял подпругу и тихонько материл накрапывающий дождик. Чуть поодаль, так же не светясь жизнерадостностью топталось в строю три десятка солдат и обслуга двух орудий. Капитан слов на ветер не бросал. Сказал усилить охрану сторожевых башен, значит, нижним чинам придётся забыть о кроватях, непротекающей крыше, и мясном рационе. Хватайте служивые винтовочки и, с Богом, тащить службу и дышать миазмами топей. Из всех, кто тем утром торчал на плацу и около, бодрость духа сохранял только капитан Оши. Он прямо-таки лучился счастьем. Ему, что? Он к болотам не ехал. Чего он там позабыл. Капитан, распробовавший, как ему казалось, вкус настоящей службы, просто фонтанировал энергией и никак не мог понять причин всеобщей неуставной грусти. Впрочем, было ещё одно не знающее уныния существо – Бо. Грифон, тварь военному трибуналу неподсудная, нарушая все воинские уставы, нагло уселся в конце строя и браво встопорщил перья на загривке: любуйтеся, вот я каков!
Присутствие пернатого новобранца несколько подпортило капитанское утро. Но что он мог поделать с клювастым нарушителем дисциплины: наряд ему объявить? Так грифон – зверюга порядка не признающая, наплюёт он на начальственный гнев прилюдно. Чем умалит капитанское достоинство. Пришлось стерпеть выходку наглого шалопая. Ещё больше капитан потускнел ликом, когда произнесённый им зажигательный спич не произвёл на подчинённых должного бодрящего эффекта. Митинг-накачка себя не оправдал. Оши надулся, и, спровадил неблагодарных, от себя подалее. Пусть сидят в башнях, ползают по болотам, лезут в шахту - лишь бы глаза не мозолили и не портили такое великолепное дождливое утро. Да-с, Кай Оши изволил капризничать; привычки столичной цацы, так быстро из офицерской, крепкой, что твой дуб, головы не выветриваются. Капитан отдал команду, прапорщик Шмор зычно её продублировал, и колонна двинулась к внешним воротам цитадели.
Нахохлившийся барон внимательно обозревал окрестности и в раздумии теребил свой замечательный нос. Если он и пытался скрыть беспокойство, то у него это не особо выходило. Райвена, что-то грызло. Но делиться своими волнениями он не собирался. Сказывалась многолетняя привычка всё держать в себе. Он и Рино бы в курс дела не вводил, кабы не острая необходимость. Но вот сейчас барон остро сожалел, что взял его с собой. Спору нет – Рино человек во многих случаях незаменимый: умный, хитрый, изворотливый, не без актёрских способностей – как он хлыща-капитана вокруг пальца обвёл, тот и не догадался, что перед ним не племянник какого-то финансового туза, а выходец из самых, что ни наесть низов. Да, Рино – хват. И он не раз вытаскивал Вуассона из ситуаций крайне неприятных. Но сейчас… Райвен оставил в покое нос и цыкнул зубом. Эх-ма, в эту минуту, к ещё большему своему неудовольствию, Райвен и сам не мог найти ничего, что объясняло одолевавшую его тревогу. Однако по собственному немалому опыту барон знал, что если ты не способен определить источник опасности, это вовсе не означает, что её нет.
«Пожалуй, по возвращении в цитадель, я отправлю Рино домой, - решил барон. – Сдаётся мне, здесь скоро будет горячо. Понять бы ещё, откуда ветер дует». Тут он позволил себе усмехнуться. Откуда дует, как раз понятно – с болот. С них, родимых, пропастиной несёт. И туда он направляется почти добровольно, чтобы выведать, разузнать, разнюхать и постараться остаться в живых. Трикстер! Прозвище таинственного существа возникло в мозгу, как-то само собой. Злой шутник. Что ж, шутить он уже начал. И шуточки эти обернулись смертью многих людей - солдат, геологов, шахтёров. Трикстеру удалось подчинить своей воле живоглотов. По крайней мере, так выходило со слов лейтенанта Тламма и дедушки Шмора. Живоглоты доставляют ему колдовскую пасту – субстанцию более чем таинственную с далеко не до конца выявленными свойствами.
Кто-то, прерывая не особо прочную нить размышлений, тронул Райвена за локоть.
Рино. Кто ж ещё.
- Смотрите, что вытворяет этот лишенец.
Возвращаясь в реальность, Райвен сморгнул:
- Что? Кто?..
Рино простецки ткнул пальцем, куда-то в небо. Там, бестолково махая крыльями, выделывал слоновьи пируэты Бо. Барон усмехнулся:
- Малыш учится летать. Природа берёт своё.
Грифон заложил крутой вираж на одном крыле, не удержался и с испуганным писком рухнул вниз.
- Опаньки, - обеспокоился Райвен. – Надо проверить героя, ни свернул ли шею. Жалко будет дуралея. – Он дал шпоры лошади и помчался к несуразной кучке перьев и шерсти, в которую вдруг превратился незадачливый птенец.
Дуралей оказался живуч. К моменту, когда барон подъехал к питомцу, тот уже сумел воздеть себя на передние лапы, и теперь сидел на дороге с видом победителя драконов. Бо картинно приподнял крылья и гордо воздел вверх свой впечатляющий клюв. Ещё чуть-чуть и смог бы оцарапать подбрюшье низко стелящихся туч. Герой, истинный герой. Райвен не сумел сдержать улыбку.
- Ну, что, обормот, далее на своих четверых или ещё раз рискнёшь?
Бо потешно наклонил голову, глянул на человека одним глазом и оторвав от земли свой внушительный зад, величественно покослапил вдоль дороги. Для этого утра полётов с него было уже достаточно. Райвен усмехнулся и продолжил путь.
Итак, - разорванная нить связалась узелком и потянулась далее, - Трикстеру нужна колдовская паста. Это понятно, она потребна любому магу. Настораживало, да что там – пугало, иное. Зачем она ему, кем бы ни был этот окоянец, в таких объёмах. Ни одному колдуну не перенести воздействие подобного количества столь активной субстанции. Если только… Если только у Трикстера нет наготове целой армии чародеев. Но откуда бы ей появиться в болотах? Вопрос вопросов. То, что неизвестный оппонент сам применяет коктейль из пасты, у Райвена сомнений не вызывало. Никому не под силу взять под контроль чужой разум, на большом расстоянии. Тем паче, разум существа уже мёртвого.
Райвен куснул себя за ноготь. Напрашивался малоприятный вывод: Трикстер, чтоб его пиявки облепили, был магом исключительного дарования. Или же… нет в это совсем верить не хотелось. Или же он сам был в цитадели. Немного поразмыслив, барон всё-таки отмёл эту гнусную, холодную и липкую, как слизняк мыслишку. От него чародей такой силы укрыться был бы не способен. Да, во время инспекции «Несокрушимой», что-то мелькнуло. Некая неопределимая тень. Точнее, даже тень тени. Но и этого Райвену было достаточно. Раз почувствован нечто, он уже никогда этого не забывал и ни с чем не путал. Таково было свойство его натуры. Одно из многих свойств, делавших барона столь незаменимым среди офицеров Секретной службы. Сейчас он был готов положить голову на плаху – в Порубежье, и цитадели и городе, Трикстера быть не могло. Вуассон с облегчением выдохнул. Хоть с этим разобрался. Теперь далее. А деле думать оказалось и не о чем, покуда он лично не окунётся в болотную топь и не выудит оттуда, хоть кого-то. кто умеет мыслить. В том, что правительство Валлории, как, собственно и остальных, примыкающих к Великим болотам государств, проморгало появление в них кого-то лютого, сомневаться уже не приходилось. Оставалось выяснить степень угрозы.
- Инспекция! – зло прошипел Райвен. – Простая инспекция… Чтоб вас там всех. Чуяло моё сердце, что попахивает жареным. Но не до такой же степени. Тут уже, как бы кухня не сгорела.
Послышался стук копыт. Его кто-то нагонял. Снова Рино. Верный оруженосец. Райвен повернул голову. Что ж, он не ошибся, Рино был рядом.
- Что тебе известно о Великих болотах? - огорошил барон своего слугу.
- Вот так вот сразу в лоб. Ну… э-э-э… довольно много.
Райвен бросил на него удивлённый взгляд:
- Много?..
- Да. У вас большая библиотека и во время ваших отлучек я часто её посещаю не только для того, чтоб смахнуть пыль с фолиантов. Я умею читать. Помните?
Сарказм Райвен пропустил мимо ушей.
- Много, значит… - протянул он задумчиво. – Значит, так. По прибытии на форпост кратенько изложишь мне всё, что знаешь. Может быть, я что-то упустил, когда штудировал географию или подзабыл. В любом случае, информация не станет для меня лишней. О, уже видны башни. Надо будет хорошенько там осмотреться, пока душка-лейтенант размещает дополнительный гарнизон. Местность нужно знать во избежание… - наставительно закончил он.
Размещение, как выразился барон, отняло у офицера и прапорщика довольно много времени. Всему виной артиллерия. Обычно пушки размещались на невысоких стенах, окружающих башни, но сегодня под хвост лейтенанту попала вожжа с колючками. Нонт Тламм долго не отдавал приказа о распределении орудий, всё чего-то прикидывая в уме и вдруг неприятно удивил артиллеристов и солдат странной командой: поднять орудия на верхний этаж башен, под самые крыши. Хорошо хоть не на сами крыши. Вот была бы потеха хранить дежурный боекомплект возле разложенных сигнальных костров. Кое-кто из солдат после полученного приказа, не постеснялся и покрутил пальцем у виска, прозрачно намекая на то, что у толстого летёхи и мозги уже жиром заплывать начали. Солдат понять было можно: кому нужна лишняя тягота. Однако, мозгами пошевелив, Райвен не мог ни признать правоту лейтенанта. Стены итак были невысоки, а годы, что они простояли без какого либо ремонта даром не прошли. Особо надёжными они не выглядели. Кое-где даже осыпались. Не укрепления, а решето. А с башен, поди пушки выкури, да и сектор обстрела шире. Опять же, не приведи Бог, случится какая оказия, шрапнелью-то с верхотуры палить куда, как способнее. Простецкого, сермяжного благоразумия лейтенант лишён не был. И хотя никто, даже сам Райвен, в ближайшее время не ожидал массированной атаки болотников, но чем чёрт ни шутит, пока Бог спит. А солдатики поматерятся, да к обеду и забудут. Вообще, Нонт Тламм своим подходом к исполнению любого дела барону импонировал. Надёжный офицер, жалованье своё ни за так получает.
Воспользовавшись тем, что сейчас он на форпостах был нужен, как пятое колесо в телеге, барон надумал подняться на плоскую крышу одной из башен. Не сказать, чтоб они обе были очень уж высоки, однако окрестности оттуда просматривались на расстояние изрядное. До самого окоёма. Самого края болт, конечно, видно не было, мешали густые заросли кустарника, но в целом, место для укреплений было выбрано с умом. Две башенки, видом не особо грозные, надёжно перекрывали узкий вход в долину. И с флангов их не особо обскачешь. Тут лесистые отроги сходили практически на нет, однако кавалерии и артиллерии развернуться не было решительно никакой возможности. В осаду такие укрепления, если бы кому пришла в голову подобная идея, пришлось бы брать силами, много превышающими численность гарнизона. Провианту в подвалах хранилось изрядно; опять же лейтенант озаботился. А насчёт самого наиважнейшего – воды, так тоже беды никакой; в каждой башне своя скважина с ручным насосом. Служить можно. Скука, правда, смертная; из всех развлечений одна охота на окрестное зверьё, но самая ли это большая беда.
Райвен без всякого любопытства, лишь в интересах службы, оглядел горизонт. Там, на юге, от болот поднималась какая-то тёмная дымка. Расползалась она клубами дрожащего воздуха, накрывая собой хорошо видные заросли. Барон исключительно на рефлексах отметил этот факт, и уж совсем было собрался спуститься вниз, но вдруг, повинуясь необъяснимому чувству, замер.
- Скажи-ка братец, - обратился он к караульному. – Тут у вас всегда так? – и указал в сторону болот.
Служивый, до того развлекавшийся тем, что плевал с крыши, метя на кепи однополчан, повёл соловым взором по окоёму. И то чего он тут не видел за последние восемь лет? Горизонт, считай, до прорех проглядел.
- Темень-то сия? – уточнил он равнодушно. – Да почитай завсегда. Гниют болота-то. Вот и сумрак от того. – И вдруг с его глаз спала муть полудрёмы. – Ети ж, твою, господин… э-э-э… не знаю, как по званию обращаться…
- Зови меня Райвен.
- Райвен, - не уверенно вымолвил ветеран. – Это… чегой-то сегодня темнее, чем всегда. Дождик не виной тому. Бывалоча и бури случаются. С болот такой морок несёт, не приведи Бог. Но чтобы так смурно… Доложить, что ли, лейтенанту нашему.
- Доложи, братец, - озабоченно проговорил барон, уж с нескрываемой настороженностью оглядывая окоём. – Сделай, такую божецкую милость. Да только в колокол, пока не трезвонь. Спустись ножками, да на ушко Нонту и шепни. Только тихонько. Незачем нам сразу в панику кидаться.
Рядовой метнулся к люку, ведущему внутрь башни, но Райвен его остановил:
- И знаешь ещё, что, служивый, пришли-ка ко мне сюда штатского, что с отрядом прибыл. Видел его, поди. – Солдат кивнул. – Молодец – зоркое око. Так вот, ему тоже – на ушко. Понял ли? Ну – молнией, только костыли на лестнице не переломай.
Барон подошёл вплотную к невысокому парапету и положил руки на холодную мокрую от дождя поверхность камня. От этого прикосновения его вдруг пробрал озноб. Стало холодно и очень мерзко, будто сердца коснулось что-то длинное и осклизлое. В этот миг Райвен со всей ясностью осознал, что все они и капитан и он сам и Валлория в целом – все опоздали. Оправдания неведением не помогало. Что-то уже надвигалось. Или… тут Райвену стало совсем нехорошо. Не надвигалось. Не в будущем времени. Что-то уже происходило. А ещё точнее и от того куда как страшнее, барону стало мнится, мерещится, что страшное уже произошло. Пусть не здесь, не сейчас и не с ним. Но где-то, возможно под стенами «Несокрушимой», уже случилось нечто такое, от чего, возможно, зашатаются сами устои известного ему мира. Откуда взялось это чувство, он и сам не знал. Дар пророчества или ясновидения если у кого из людей и был, то уж точно не у него. Но сейчас, барон был абсолютно уверен – непоправимое уже случилось.
- Что?.. – раздалось у него за спиной. А, лейтенант, лёгок на ногу.
- Ни хрена себе! – Это уже Рино, но того никогда нельзя было обвинить в медлительности. – И часто у вас такое.
Райвен не отрывал взгляда от горизонта. Там дрожащее сумрачное марево уже успело превратиться в клубящуюся грязно-серую мглу. И мгла эта, темнела с каждой секундой, на глазах обращаясь в иссиня-чёрный морок. Он уже поглотил заросли и медленно, но неотвратимо двинулся в сторону форпоста.
- О, господи, - почти беззвучно прошептал Нонт. – Что это за…
- Магия, - коротко бросил Райвен. – Да такая ядрёная, что подобной ей я ещё ни разу не чувствовал.
Лейтенант побледнел, как полотно. Да какое там полотно!? Мордаха в миг стала синюшной, хоть в домовину упаковывай.
- Магия… - побелевшие губы плохо слушались Тламма. – Магия, мать её ети! А у нас ни одного колдуна в гарнизоне. Ни единого. – Он сжал голову руками. – Что скажете, господин Вуассон: нам амба?
Барон молчал. Молчал долго. Нонту показалось – целую вечность. Наверное, Рино испытывал то же самое отвратительное чувство страха, чуть разбавленного хлипкой сопливенькой надеждой. Оба они не сводили напряжённых взглядов с Райвена.
Наконец, этот бесчувственный истукан соизволил моргнуть и чуть шевельнул плечами:
- Выше нос, господа, - проговорил он громко, и голос его не дрожал. – Рино, тебе ли не знать. Будешь вибрировать гузном, разжалую в дворники. Лейтенант… Лейтенант!
- А... Что?..
- Объявляйте боевую тревогу. Пушки успели установить?
- Одну ещё нет.
- Так поторопи солдат. Времени в обрез. Дайте знать на вторую дозорную… Кто там за старшего?
- Дедушка… э-э-э… Прапорщик Шмор.
- Надёжный?
Лейтенант кивнул.
- Хорошо. Как осуществляется сообщение между башнями? Как на море?
- Примерно. Флажками на шестах.
- Тогда немедленно посылайте сообщение: «Быть готовым к атаке». Не мандражируйте, лейтенант. Ваше дело будет уничтожать живую силу. А с колдунишкой этим…
- С колдушишкой? – глаза Нонта Тламма помимо хозяйской воли полезли из орбит. – С колдунишкой!? Вы хотите сказать, что он там один!??
- Один или одна, - равнодушно пожал плечами Райвен. – Кем бы эта тварь ни была, её ожидает огромный сюрприз. Шевелитесь, лейтенант. Ах, да, вот ещё что – запалите сигнальные костры: в цитадели должны узнать, что на рубежи республики совершено нападение.
Лейтенант, обретя, утраченную на какое-то время уверенность служившего-переслужившего офицера лихо козырнул, и тут же начал отдавать чёткие, без намёка на панику команды.
- Всё понял? – спросил он у караульного, чья голова маячила в люке. – Если понял, то, какого хрена ты ещё здесь. Вниз, вниз… Да не тащись ты, как беременная улитка. Бегом!
Снизу тут же раздались грохот, чего-то катящегося по ступеням и отборнейшая армейская матерщина.
- Только б шею не свернул, некультяпа. – Лейтенант сморщился, будто клюквы полную жменю хватил. А потом, махнув рукой, снял с плеч солдатский ранец, что таскал не по уставу но из соображений, чисто практических, и, извлёк и глубины кресало. Сделав пару шагов к сложенному костру, он остановился, о чём-то задумавшись. «Белый или уж сразу чёрный?» - прошептал он. Потом, очевидно на что-то решившись, Нонт подошёл к углу парапета, взял, стоявшее там ведро, наполненное, какой-то чёрной, маслянистой жижей, и щедро плеснул её на дрова.
От удара бруска, кресало испустило тугой фонтан горячих искр, и костёр тут же запылал. Над сторожевой башней стал вытягиваться, расти, чуть ли не под самые облака забираясь, столб непроницаемо чёрного дыма. Вскоре и на второй башне был подан в цитадель дымовой обсидианового цвета знак. Знак беды. Знак войны. Знак смерти.