741. По величине страха определяется степень порчи Души.
Человеческое Эго так устроено, что ему надо в определённый момент самосконцентрироваться, то есть обособиться, чтобы почувствовать себя в пространстве. В самом начале развития Эго такая способность сообщается всем, чтобы они начинали делать что-то полезное, во-первых, для себя. Потом это сделанное ими станет общеполезным, но это потом, а пока, как говорил Павел Г., хоть это и лужа, но своя. Лягушка, эту лужу отгородившая для себя, с радостью вскакивает на камешек и всех извещает (ква-ква), что это её лужа. Для Павла Г., бывшего гетмана Мазепы, лужа вскоре превратилась в существенную силу.
Нормальная Душа, зная, что над ней есть главный большой Центр, -- вначале это знают все, -- самоконцентрируется в меру. Однако эгоцентрическая Сила так устроена, что своим вращением старается всё сгрести под себя. Поэтому её надо в определённый момент останавливать, что обычно нормальная Душа делает автоматически (по воле Духа) и чего не хочет делать много о себе думающая Личность. Благодаря этой эгоистической способности тянуть все одеяла на себя вырастают такие царские личности, что страх один. Страх нагонял на всех одним своим видом Иоанн Грозный, но и сам он всего боялся так, что с копьём ходил везде, которое метнул в припадке гнева в сына Ивана, убив того. На этот случай, чтобы отделить испорченных от нормальных, говорится, что бояться вообще ничего не надо, поскольку ни один волос ни с чьей головы не падает без воли на то Божьей.
Если есть в Душе страх, то значит, есть и порча. В небольшом количестве порча допускается, как допускается грех до 50. В идеале страха вообще не должно быть. Человек языческого времени ничего не боится, хотя вокруг него Боги что-то творят и воюют так, что скалы раскалываются и моря ходуном ходят (греческий эпос). Не боятся они потому, что не успели ещё уйти далеко от Бога: в божественном пространстве человек защищён энергетически так, что чувствует себя всегда прекрасно. Выше был у нас разговор о восточном чувствовании божественного пространства как осмысленности. Даже если ничего не делать, жизнь будет ощущаться имеющей смысл. Кошка хоть ночью, хоть днём спит или дремлет себе мурлыкая.
Человеку в наше беспокойное время, когда до Бога стало очень далеко, надо обязательно что-то делать, чтобы чувствовать себя в осмысленности. Встречаю Гену Д. на улице. Он по природе своей язычник, растил детей в своё время, ещё кошка у них в доме была и собака. Детей Гена вырастил, осталась собака, с которой он в сад ходил. Собаки живут пятнадцать лет. Пришло время – умерла собака. Однако так он сросся с ней, что переживал за неё как за себя: как будто сам умер. Всё, говорил тогда, больше собаку не буду заводить. Сколько-то лет прошло с той поры. И вот, смотрю, ведёт он на поводке совсем маленькую собачонку. Завёл всё-таки. Думаю, завёл потому, что делать нечего. Мой сосед по подъезду, которого я чаще других встречаю в подъезде, тоже держит собачку. Они с женой называют её дитём. Собаку надо выгуливать три раза в день, как малого ребёнка родители должны выносить на воздух, чтобы он подышал. Вот и у них есть занятие.