Год 1985-й, а может и следующий 1986-й, в стране перестройка, сухой закон, гласность и плюрализм мнений. Летний день, я на железнодорожном вокзале города Острогожск в ожидании автобуса на Русскую Тростянку. Середина недели, народу немного и из-за поворота, гремя разболтанной дверью вываливается долгожданный ПАЗик . Водитель сходил в кассу, вернулся с контроллером, та с важным видом надорвала наши билеты и пожелала счастливого пути.
Я выбрал место недалеко от водителя, сразу за гремящей дверью. Незаметно завязался с ним разговор, затронули перестройку, гласность и другие новшества. Вспомнили дворян, местных, память о которых ещё не до конца выветрилась, а теперь о них начали вспоминать, даже в положительном виде. Оказывается, по направлению нашего маршрута их проживало до революции несколько семей, с дороги видна была усадьба в Губаревке, дворян Томилиных и крупное имение было в Плодосовхозе. Я даже водителю фамилию помещика назвал, мол не лыком шит, я в истории кое-что соображаю:
«Так вот, а я того Сафонова, лет с десять с лишним назад, возил в Плодосовхоз. В нашей автоколонне была одна машина такси, и когда она в поломке или в далеком отъезде, нас автобусников кидали на старенький «Москвич» дежурить на вокзале. В тот день этот приз достался мне. Занятие унылое, можно целый день простоять без движения, на что и я настроился. Около полудня, ко мне подошёл пожилой мужчина, в яловых сапогах, черном плаще и черной шляпе, с тросточкой под мышкой.»
«Здравствуйте! В кассе сказали, что вы таксист.»
«Ну я. Куда поедем?»
«В Дмитриевку, то есть в Плодопитомник, как его сейчас обзывают», - ответил пассажир.
Загрузился на переднее сиденье, и мы отправились в неизвестность. Неизвестность заключалась в том, привезёт ли назад меня и пассажира эта колымага. По убитому асфальту и булыжнику мы более часа двигались к пункту назначения. Пассажир молчал всю дорогу. Я, как и положено истинному таксисту, раз не говорят точки прибытия, привёз клиента в центр посёлка, к недавно выстроенному магазину, сверкающему огромными стеклянными витринами. Пассажир осмотрелся по сторонам и показал направление, дальше по ходу, за какие-то новостройки, минув их мы оказались у дома культуры, за которым виднелся приличных размеров пруд.
«Подождёшь? Я не долго. Хорошо заплачу.»
Я поёжился плечами, мол будь как будет, или мне всё равно, до пяти вечера еще есть время. Пассажир сделал несколько кругов вокруг клуба, прикасался к кирпичной кладке, то уходил на дамбу пруда, то возвращался, затем пришёл, положил плащ и шляпу на сиденье нашего такси, удалился по дамбе на другой берег пруда, где виднелись постройки как жилые, так и хозяйственные. Через некоторое время он опять появился в поле моего зрения, дошел до середины дамбы пруда, сел лицом к его зеркалу и неподвижно сидел около часа. Я, было уж, начал волноваться по поводу опоздания в гараж, а он встал и подошёл к машине.
«Едем», - вымолвил он, даже не сказав куда.
Я выбрал самостоятельно путь- домой, мысленно молил, что б «Москвич» доставил нас туда, усердно обворачивал колдобины. Уже на подъезде к Острогожску пассажир отозвался:
«Родился я там, там всё моё, и пруд я переделал, конюшню прекрасную завел, а вот теперь я зрителем сюда приехал, а был-то – хозяин, и без меня не будет там процветания и гармонии.»
«Думаешь, помещики сатрапы были все? Нет, я не представлял себя без своих работников, желал им благополучия, что и было у многих. Отец мой держал здесь винокуренный завод, а когда он перешел ко мне, я переделал его под конезавод, за 4 года был уже большой табун породистых рысаков. Всех забрали и уничтожили, за полгода всё в руинах было. Потом же сами и восстанавливали, что б совхоз создать на этом месте. Зачем ломать то было?»
Не заметно за разговором добрались до вокзала, пассажир расплатился, как и обещал, очень щедро.
С момента того разговора прошло уже почти 40 лет, и он остался в памяти, будто был вчера, скорее всего из-за моего увлечения краеведением. Часто посещая Воронежский архив, я подобрал несколько дел о дворянах Сафоновых, просмотр которых позволил увидеть полную картину о их деятельности на Острогожской земле, в добавок во всемирной паутине нашел потомков их, которые любезно делились воспоминаниями и фотографиями предков. Материала очень много, и написать о них можно не одну книгу, но коснемся только того, что связано с имением Дмитриевское, которое сегодня является центральной усадьбой Осторогожсксадпитомника.
Поселение на этом месте возникло в 1870-х годах, когда предприимчивый коротоякский купец Льготчиков, выполняя работы по лесоразработкам, умудрился закрепить за собою более 200 десятин освободившихся земель. В 1879 году он строит там винокуренный завод, который в 1892 году продает дворянину Сафонову Семену Павловичу. В 1902 году завод сгорел, и владелец построил его заново. Заведение по своему профилю было выше средних размеров по отношению к аналогичным в нашей местности. По страховой ведомости под заводом и строениями было 3 гектара. Закуплено было самое передовое оборудование своего времени, паровые котлы и машины были английского производства. Производительность завода достигала 50 тысяч ведер сырого спирта.
Завод работал 7 месяцев в году с сентября по май, в 1902 году по случаю пожара работал 5 месяцев. Цикл производства - непрерывный, без остановки на праздники. Работа производится в первую смену с 6 утра и до 4-х-5-ти дня. Расход на 1 ведро спирта - 22 копейки. Спирт сырой, хлебно- картофельный. Продукт для выкурки весь свой. В 1902 г хлеба - 2132 пуда, картофеля – 75844 пуда и проса - 2132 пуда. Спирт продавался казне по 70 копеек за ведро. Отходами является барда, которая расходуется сельским хозяйством и продается по 1 копейке за ведро. Рабочие нанимаются из близлежащих сел Коротоякского уезда. Нанимаются на весь период. Помещение для рабочих есть, проживают в нем 30 человек. При заводе имеется мелочная лавка. Медицинская помощь оказывается земским фельдшером, а при тяжелых случаях отправляются в земскую больницу – бесплатно. Помимо общежития для рабочих, которое сохранилась и поныне, хоть и в удручающем виде, имелась общественная баня и прачечная. Для себя Сафоновы построили кирпичный дом с флигелем и вспомогательными постройками, ныне являющийся клубом, заложили большой плодовый сад, с которого, кстати, начал работу совхоз, основанный в 1922 году.
Вернемся к нашему «пассажиру», Павел Семенович Сафонов родился в 1892 году, он был последним ребенком и единственным сыном в семье. В 14 лет он ушёл с цыганами и целый год жил у них в таборе, как это восприняли в семье - уже не узнать. За этот год он очень полюбил лошадей и всю свою жизнь был связан с ними. Любовь к этим животным и послужила прологом к изменению хозяйственного направления имения. Взяв кредит, он строит конюшню и закупает племенных рысаков. После революции Павел проживал в Острогожске, но, когда усилились гонения на «бывших», он с отцом уезжает в Геленджик, где приобретают две паровые яхты и катают отдыхающих курортников. С закатом НЭПа их бизнес заканчивается, яхты реквизируются. Павел перебирается в Калмыкию, где работает ветеринаром, перед войной переселяется на Дон, устраивается в охотничье хозяйство, в котором ухаживает за лошадьми. На сохранившихся у родственников фотографиях он чаще запечатлен с лошадьми, чем в кругу людей. Прожил он долгую и насыщенную событиями жизнь, вот та поездка на Родину была за пару лет до его кончины.
Те слова, что Павел Семенович сказал о бесперспективности бывшего имения, не стали пророческими, вроде есть там сегодня признаки процветания, а по большому счету откуда нам знать, что имел он ввиду.
фото- Сафонов П.С. из личного архива внучатой племянницы Сафонова П.С. Стальбовской М.С.