За ночь дождь расквасил дорогу. Под ногами хлюпает и чавкает. Туман поредел, и еще безжалостнее оголились старые стены домов. От резких порывов ветра стройные тополя гнуться и тянут свои гибкие веточки к хмурому, неприступному небу. Ни проблеска, ни солнечного лучика, ни пятнышка синего неба!
Старательно обходя лужи, с гордо вскинутой головой, она торопиться на работу, отвечая на приветствия знакомых, малознакомых и просто ежедневно встречающихся людей. И невольно вспоминает первые дни жизни в этом гарнизоне.
Начало лета, июнь. Старенький тепловозик, кряхтя и повизгивая, катит по степи пестрый состав. Тут тебе и пассажирские четыре вагона, и две теплушки, такие старенькие, что смотришь на них и невольно думаешь: как они еще до сих пор не развалились, и несколько платформ, груженных щебнем, и в заключение две цистерны с четкой надписью на желто-выцветших боках «Огнеопасно». Елена внимательно всматривается в мелькающий за окном пейзаж. Невольно всплывают в памяти слова песни «Степь да степь кругом…» Ямщик все же знал куда ехал. А она? Куда она едет, что ждет ее в этой, ковылем поросшей, степи.
Состав вздрогнул и остановился. За окном все так же простиралась степь. Даже будки стрелочника не видно.
- Куда мы приехали? – с верхней полки показалась кудрявая голова младшего сынишки.
- Какой-то разъезд в степи. Спи, сынок, еще долго ехать.
- Ма,а папа нас встретит?
- Я надеюсь. Но ты же знаешь, не все от него зависит. Не переживай. Приедем, на месте разберемся.
Муж должен был встретить их при пересадке на узловой станции, но видимо что-то произошло и пришлось им самим перетаскивать узлы с одной платформы на другую. Едва успели перебраться. Спасибо молоденькому лейтенанту, который сопровождал группу солдат к новому месту назначения. Молодые ребята подхватили по ящику и быстро перенесли. Да и проводница оказалась очень отзывчивой. Просемафорила машинисту и помогла им с сыном, придержала тамбур открытым.
Солнце поднималось все выше и выше, с любопытством заглядывало в окна состава, неторопливо ползущего по степи. Пассажиры просыпались, пили чай, завтракали. В каком-то купе капризничал ребенок и бабушка пыталась успокоить, показывала в окошко на пасущихся вдалеке овечек. Было слышно, как в соседнем купе мужчины вспоминали о весело проведенном вечере. А за окном все так же простиралась бескрайняя выгоревшая на солнцепеке степь.
Эх, сейчас бы в то ласковое утро, в то солнечное тепло окунуться. Но… сейчас конец ноября, а не середина июня. И серая степь взбухла от дождей, дрожит неприкрытая, неприглядная, и только седой ковыль, как редкие кудри ухаря-старика, прижимается к земле, тщетно пытаясь прикрыть проплешины.
- Привет, Елена! Еле догнала. Кричу, кричу, а ты не слышишь.
- Такой ветрище, что шапку на самый нос приходится нахлобучивать. Столько лет живу, а все не могу привыкнуть к осенне-весенней погодке. Весной все местные говорят бишкунак начался, а осенью что? Ведьмопляс?
- Слушай, а ты верно подметила! Десять дней весной и десять дней осенью! Хороший хозяин в такую погодку собаку не выгонит, а мы на работу премся. Тебе хорошо, зайдешь сейчас в штаб, сядешь в свое кресло…
- Да-да! И буду рукой водить, - закончила фразу подружки Елена.
- А мне на плац, на построение бежать.
- Ты кого-то там защищаешь, а я - работаю! Чувствуешь разницу?
- А, какая разница, кто работает, кто служит! Всех нас то солнце жарит, как в аду, то ветрюганы в три погибели гнут! Им все равно кого проветривать. Под этим солнцем и на этих ветрах мы все равны – генералы, рядовые или вообще не имеющие к службе никакого отношения. Твой малой на дежурстве?
- Сегодня заступает. Зачем тебе мой малой понадобился?
- Вчера хотела вечером забежать, посекретничать. Не получилось. Сегодня забегу?
- Блинчики или шарлотку приготовить?
- А, лети диета в тартарары! И то, и другое у тебя вкусно получается!
- Тогда до вечера!
Наталья свернула в аллейку, ведущую к казармам, а Елена - в сторону штаба. Рабочий день пошел, покатился своим чередом - секретка, бумаги, расчеты, отчеты. А за окном весь день льет и льет мелкий, нудный дождь. На обед она не пошла, обошлась чаем с бутербродами.
Вечером по дороге домой вспомнила, что Наталья обещала заглянуть на чашку чая. Ах, как некстати! Устала сегодня и видеть никого нет желания. В подъезде, по привычке, открыла почтовый ящик, выгребла все содержимое в пакет. Квартира встретила темнотой и тишиной. Она не любила ни темноту, ни тишину! Не снимая пальто, прошла по комнатам и включила свет, всюду, даже в туалете, хотя дверь туда закрывалась плотно. По ходу включила телевизор, радио и приемник. Все! Присела на пуфик в прихожей и какое-то время сидела, прижавшись спиной к стене.
Шарлотка получилась на удивление удачной. Выложила пирог в центре стола, расставила чайные приборы. Едва подумала, что гостья задерживается, как в дверь позвонили.
- Натали, входи, там открыто!
- Вечер добрый! А я не одна!
- Входите все, коли пришли. Проходите в комнату. Наташа, в моей прихожке не развернуться, помоги своему товарищу. А я пока стол накрою. Вы, молодой человек, не стесняйтесь, проходите.
- Ой, как вкусно пахнет! Вот, знакомьтесь. Это Виктор Александрович, мой начальник.
- Очень приятно. Начальник, так начальник. Присаживайтесь! У меня на кухне я самая большая начальница. А потому, будем пить чай. Вам как налить, покрепче или с таком? Да вы, Виктор, не стесняйтесь. Вы здесь единственный представитель мужского братства, вам и пирог разрезать полагается.
- А как? Весь на кусочки или каждому по одному?
- Как душа пожелает. У нас всегда так водится. Мужчина за столом, значит и хлеб ему нарезать положено. Не стесняйтесь, не стесняйтесь. У меня мама говорила: - режь, как себе нравиться. Себя не обидишь и другим в радость будет.
Постепенно легкое смущение, возникшее при неожиданном появлении незнакомца, прошло. Они пили чай и тихо переговаривались. Жили в одном гарнизоне, а потому и разговоры вились вокруг общих тем – работа, предстоящая Главкомовская проверка и прочая бытность.
- Виктор, вы недавно приехали в наш гарнизон? И как вам у нас? Привыкли или еще скучаете?
- Скучать не по кому. А гарнизоны, они ведь все одинаковые. Главное, коллектив не плохой и работы хватает.
- А ваша семья?
Наталья под столом больно пнула Елену ногой.
- Семья… - задумчиво проговорил мужчина и на какое-то время замолчал.
- Ой, чай остыл совсем. Давайте я чайник подогрею, - вскочила со стула Наталья, но на нее никто не обратил внимания.
- Семья была. Это, знаете, как стекло. Влетел камень и вдребезги, на мелкие осколочки разлетелась. Не собрать и не склеить.
- Ой, ладно вам! Что вы о прошлом? У кого его нет. Надо жить сегодня. Вот давайте чайку горяченького налью.
- Ты права, подружка. У каждого из нас есть свое прошлое. Иной раз так накатит, что волком выть хочется. Натуль, сходи-ка в комнату, там в баре бутылочка с коньячком стоит. Мы с тобой прошлый раз не до пили. Да наши любимые рюмашки прихвати. А я что-нибудь посущественнее приготовлю. Мужик с работы пришел, а мы ему кишки чаем полощем.
- Девчонки, а я ведь с собой принес и вино, и коньяк. Постеснялся. Думал хозяйка скажет, что пьяница.
Мужчина подхватился, принес с прихожей портфель и стал выкладывать на стол коньяк, консервы, сыр, колбасу, конфеты.
- Ой, полный джентельменский набор! С таким изобилием мы до утра просидим!
- А что? В приятной компании почему и не отдохнуть! Тем более, что завтра суббота, отсыпной, на работу не надо торопиться!
- А это кому как! Некоторые гражданские может быть и отоспятся, а нам «каждый день, под ремень». То стрельбы, то ПХД*, то «танцы на плацу»!
Продолжение следует...