Я начал капризничать, орать и истерить ещё в утробе. И так достал этим маму, что она в итоге пошла и сделала аборт.
Всем известно, что из таких больниц детей и забирают аисты. И меня забрали, хотя я кричал и пытался бить аиста по длинному клюву. Забрали, выходили и самый спокойный из аистов понёс меня обратно. Но я опять истерить начал, так что он психанул и не донёс. Уронил. Прямо на капустное поле, аккурат в большой кочан.
Как раз было время уборки урожая, так что селяне меня там и нашли. Выматерили, конечно, за кочан испорченный. Собственно, русские разговорные слова я тогда и узнал и стал использовать. И отнесли в магазин, вместе с капустой. Продавщица, недолго думая, нарисовала жёлтый ценник, так что меня сразу по акции и купили. Потом, правда, вернуть пытались, как некачественный товар… но продавщица была готова к такому. Поэтому сельмаг закрыла и ушла в отпуск.
Обо всём этом мне говорила бабушка. Но мне как-то не хотелось во всё это верить. И я спросил дедушку. И узнал совсем другое.
Дедушка сказал, что когда я родился, дома никого не было. А на столе родители оставили записку: сыночек, молоко в холодильнике. И, конечно же, я как прочитал, так заорал и заистерил. Ходить-то не умел ещё и даже ползать… да хоть бы и дополз, ручка-то у холодильника высоко.
Одна версия другую стоит. Так что, дорогие читатели и рецензенты, собственно к чему я это я всё рассказал? А не просто так. Если вы, к примеру, читаете мои вещи и от них рождается в голове мысль навроде: «Кореш, ты фигню (не сказать хуже:) порешь!», не судите слишком строго. Делайте скидку на такое трудное младенчество, ведь умные дяди и тёти говорят, что все наши взрослые проблемы родом оттуда.