Метро

          - Осторожно двери закрываются. Следующая остановка станция … 
В последний момент между створками дверей протиснулся полный пожилой мужчина. Он повернулся боком, виновато улыбнулся и, извиняясь, с трудом протиснулся через толпу пассажиров. Двери захлопнулись. Поезд стал набирать скорость. За широкими окнами вагона волнистой змейкой побежали силовые кабели, стойки перекрытий, фонари дежурного освещения, пока всё не слилось, смешалось в сплошной черный поток из воя, грохота и визга колес. Поезд разгонялся все быстрей и быстрей, как вдруг пассажиры, не сговариваясь, в едином порыве подались сначала вперед по ходу, затем дружно откатились назад. Поезд сбавил скорость и резко остановился. Надсадно взвыли провода и что-то долго стучало внизу под полом вагона. Свет погас и стало тихо. Казалось, что само время растворилось в тишине и неясно как долго они здесь стоят. Все чего-то ждали. Наконец тишину нарушил усталый голос машиниста:
          - Граждане пассажиры отправление поезда задерживается. - Затем как бы подумав, добавил: - Соблюдайте спокойствие и порядок, электропоезд исправлен.
Через некоторое время в вагоне зажегся свет, поезд проехал некоторое расстояние и снова остановился. И снова пассажиры терпеливо ожидали, пока знакомый голос не объявил:
          - По техническим причинам поезд проследует на запасной путь. Проследует без остановок. Убедительная просьба, соблюдайте спокойствие. Причин для беспокойства нет.
          Ехали медленно, долго. В вагоне стали раздаваться отдельные возмущенные голоса, но внезапно все замолчали. В окнах, как на экране немого кино проплывала панорама знакомой станция. Когда-то яркая, сверкающая огнями, обычно в час пик заполненная пассажирами, станция была пуста. Массивные колонны и сводчатый потолок тускло освещали прожекторы, установленные на специальных подставках. В красноватых лучах света клубились облака пыли. Пол был усеян мелким мусором, кусками битой штукатурки. Несколько человек медленно передвигались по платформе, всматриваясь под ноги. У одной из колонн стоял милиционер и курил сигарету. Рядом лежала собака, положив длинную узкую морду на вытянутые лапы и грустным взглядом провожала электропоезд. Пахло гарью и дымом.
          Поезд двигался почти бесшумно, как бы стараясь остаться незамеченным. Наконец он нырнул в тоннель и стал быстро разгоняться, убегая все дальше и дальше от платформы. Казалось, что движению не будет конца. Таких больших интервалов между станциями не было. Сквозь темные окна вагона невозможно было понять куда их уносит поезд. Наконец поезд сбавил скорость, начал тормозить и остановился.  Что это была за станция, никто не знал. Вопросы, которые пассажиры задавали друг другу оставались без ответа. Не внес ясности и машинист, объявив:
         - Внимание! Электропоезд проследует в парк. Просьба освободить вагоны. По техническим причинам движение временно прекращено. Пользуйтесь наземным транспортом. - Двери закрылись, свет в вагонах погас, и опустевший состав исчез в черном проеме тоннеля.
         На этой станции Сергей был впервые. Станция была огромной, даже не верилось, что они находятся в метро. Пассажиры разбрелись по платформе. Закинув головы, они озирались по сторонам. Несоразмерно высокий сводчатый потолок поддерживала длинная шеренга цилиндрических колонн. Железнодорожный путь располагался лишь с одной стороны платформы. С противоположной стороны к ней примыкала глухая бетонная стена с остатками белой кафельной плитки. Выше просматривался грубый серый бетон. Вдоль платформы между колонн висел черный кабель, на котором раскачивались светильники с металлическими ржавыми абажурами. Тусклый свет тонул в огромном пространстве станции, скрывая в полутьме потолок, стены.
          Неожиданно для всех высоко под сводами прозвучал женский голос, видимо дежурной. Голос с трудом прорывался сквозь треск динамиков, отражался от стен, колонн и многократных эхом возвращался к пассажирам. Так объявляли раньше на железнодорожных вокзалах. Сергей скорее догадался, чем разобрал исковерканный текст. – ..аждане …сажиры! Движение поездов … по …ическим причинам на …. срок. Пользу… наземным …анспортом. - Ропот возмущения волной прокатился по платформе:
         - «Что это за станция?  Куда идти?»
Рядом с Сергеем, у колонны стояла пожилая женщина. Она беспомощно разводила руками и обращалась к проходившим мимо пассажирам:
         - А, выход, в какой стороне выход?
         - Да какая разница, в какой стороне! Нужно дойти до конца платформы, там должен быть эскалатор, - сказал высокий, интеллигентного вида, мужчина c портфелем в руке и решительно направился вдоль платформы.
         Часть пассажиров последовала за ним. Спешить было некуда, и Сергей побрел вслед за остальными. Шли медленно, стараясь держаться поближе друг к другу. Осматривались по сторонам, заглядывали в черный проем тоннеля, не покажется ли вдруг поезд. Через некоторое время из полумрака выросла бетонная стена, которая преградила путь. Она простиралась высоко вверх и терялась где-то под потолком. Из серого потрескавшегося бетона выглядывали ржавые прутья арматуры, по которым тонкими струйками стекала вода, оставляя на стене рыжие подтеки. Эскалатора в конце платформы не было.
          - Надо идти вдоль стены. Может быть, там есть выход, – предложил кто-то из пассажиров.
          - Идите сюда, - раздался звонкий молодой голос, - здесь лестница, выход здесь. 
          Все поспешили на голос. В стене, почти в самом углу, виднелся небольшой проем, затянутый паутиной. Узкая бетонная лестница круто поднималась вверх. Несколько человек стояли у входа и не решались войти. Наконец два парня в джинсах и одинаковых кожаных куртках решительно двинулись вперед и стали быстро подниматься. Остальные последовали за ними. Лестница располагалась в наклонном тоннеле, здесь было темно и сыро. Редкие лампочки на потолке с трудом освещали старые выщербленные ступени. Вместо поручней, по обе стороны тянулся бетонный бордюр весь в трещинах и выбоинах, покрытый толстым слоем пыли. Впереди Сергея медленно передвигалась полная пожилая женщина. Она с трудом переставляла со ступени на ступень видимо больные ноги и при этом опиралась обеими руками на бордюр. Временами она останавливалась, чтобы перевести тяжелое дыхание и тогда пассажиры, извиняясь, обгоняли ее. Через несколько ступеней она пропустила вперед Сергея.
          – Вот так, - сказала она, ловя ртом воздух, - съездила внучку проведать.
         Сергей виновато улыбнулся и пошел дальше, вслед за остальными. Подъем был долгий, и пассажиры растянулись по лестнице длинной цепочкой. Неожиданно девушка, которая шла перед Сергеем, остановилась. Вниз по лестнице спускались два парня, которые первыми вошли в тоннель.  Они громко говорили, перебивая друг друга:
          – Здесь нет выхода! Выхода нет. Спускайтесь вниз.
          Девушка повернула вслед за ними. Сергей решил дойти до конца лестницы. Через несколько минут он догнал двух мужчин, которые с задумчивым видом рассматривали большую бетонную плиту, перегородившую проход. Плита, судя по толстому слою пыли, находилась здесь давно. Один из мужчин уперся ногами в стену, а спиной в плиту и попытался сдвинуть ее с места. Второй стал ему помогать. Через некоторое время они прекратили попытки освободить проход.
          - Да, здесь действительно нет выхода. Придется поворачивать назад, - проговорил первый, оттирая пот со лба и отряхивая с пиджака пыль. Второй, что-то неразборчиво пробурчал в ответ.
          Также медленно, как поднимались, они стали спускаться. Спуск занял еще больше времени, чем подъем. Большинство пассажиров не верили или не хотели верить, что в конце лестницы нет выхода, и продолжали подниматься. При этом они толкались, загромождали проход и недовольно ворчали на тех, кто спускался вниз.
Наконец Сергей выбрался на платформу. После затхлого удушливого воздуха бетонной лестницы, здесь дышалось легче. Платформа почти опустела. Несколько человек бесцельно бродили по ней в ожидании поезда.  К Сергею подошла маленькая сухонькая старушка, он узнал ее, она сидела в вагоне напротив него, и спросила: 
          - Ну, как, вам удалось найти выход?
Сергей покачал головой:
          - По-видимому, выход находится на противоположной стороне платформы.
          - Можно я пойду вместе с вами, а то одной как-то страшновато, - попросила она.
          Дальше они шли вместе. По пути к ним присоединился пожилой мужчина в пиджаке с орденскими планками. Мужчина хромал на правую ногу и опирался при ходьбе на палочку.  Шли медленно, молча, не обращая внимания на обгонявших пассажиров. Первым нарушил молчание пожилой мужчина.
          - Сколько живу в этом городе, сколько езжу в метро, но не думал, что здесь под землей есть такие громадные заброшенные станции. Впрочем, чему удивляться, - отвечал он сам себе. – В нашей стране не то, что станции, а целые деревни, города стоят заброшенные. И, никому они не нужны. И люди, которые в них живут, тоже не нужны. В бытность свою молодым, - продолжал он, - мне рассказывал еще отец, что метро вначале строилось вовсе и не как метро, а как целый подземный город, чтобы в нем можно было укрыться на случай войны.
          Он тяжело вздыхал, вытирал лоб большим клетчатым платком. Старушка, не слушала его и вздыхала о своем:
          – А я, вот, собралась к Верочке. Подружка это моя. Хорошая женщина, добрая. Завтра праздник большой и мы с Верочкой в церковь хотели идти. Церковь у ней рядом с домом, и батюшка хороший такой, добрый, и поет красиво.
          - Да, много еще у нас в стране беспорядка, – ворчал пожилой мужчина.
          -Это надо же, целый состав с пассажирами загнали на какую-то станцию, и никому и дела нет. Никто не сказал, куда идти, как выбираться.
          Наконец они дошли до противоположной стороны платформы. Перед ними открылась широкая лестница, похожая на парадную, какие раньше строили в больших дворцах культуры. Вход на лестницу был украшен лепниной из фруктов, колосьев и виноградных листьев, похожих на кленовые. Местами лепнина облупилась и осыпалась. Широкие гранитные ступени были стерты, а в отдельных местах плиты ступеней вовсе отсутствовали. На стене рядом с лестницей, крупными буквами мелом было написано «Выход».
          - Ну, слава богу, вот и нашли выход, - вздохнула старушка.
          Они поднялись по лестнице и вошли в тоннель, который напоминал подземные переходы между станциями метро. Тоннель был длинный и его противоположный конец терялся где-то в пыльной дымке, за головами впереди идущих пассажиров. Для перехода тоннель был слишком широк и по нему вполне, могла бы пройти колонна демонстрантов. Стены тоннеля были отделаны светлым мрамором, а на потолке сохранились следы старой побелки. Но и здесь время оставило свои следы. Плиты были покрыты трещинами, часть из них разбита. В некоторых местах, как и на станции, из стен сочилась вода, оставляя на мраморных плитках причудливые ржавые пятна.
          Дорога шла с небольшим подъемом, и Сергей со своими спутниками вынужден был сбавить шаг. Через некоторое время он почувствовал, что старики устали и им необходим отдых. Выбрав место почище, они присели на остатки мраморной тумбы, которая служила когда-то постаментом для светильника. Старушка прислонилась к стене, потирала уставшие колени и тихо жаловалась на боли в суставах и пояснице. Пожилой мужчина вынул потрепанное портмоне и показывал ей рецепты, написанные мелким неразборчивым почерком на пожелтевших клочках бумаги. Разговор шел о лекарствах, растирках, примочках.
          Сергей отошел в сторону и закурил сигарету. Мимо него проходили пассажиры. Они   обгоняли друг друга, спешили, вперед, к концу тоннеля, туда, где должен быть выход. Прошла ярко накрашенная блондинка в сопровождении двух мужчин. Она громко возмущалась, жестикулировала руками и кого-то ругала. Прошли две молоденькие девушки, видимо студентки, которые хихикали и что-то увлеченно обсуждали. Мимо Сергея брели мужчины и женщины, группами и по одиночке, усталые, обвешанные сумками, свертками, пакетами, и ему казалось, что это не людской поток движется мимо, а само время неспешной рекой струится, унося в никуда, несуществующие проблемы, надуманные тревоги, пустые обиды.
Сергей не заметил, как кто-то взял его под руку.
          - Простите, ради бога, только не удивляйтесь.
Рядом стояла молодая женщина и испугано смотрела на него. Она доверчиво прижалась к его плечу.
          - Не оборачивайтесь и не смотрите назад, - затем скороговоркой зашептала:
          - Там два каких-то подозрительных типа все время идут за мной. Я уже и останавливалась, и пыталась уйти вперед, но они не отстают. Мне кажется, что меня преследует. Здесь, на этой станции, так страшно. Я боюсь. Извините меня, пожалуйста.
          Сергей повернул голову и увидел, как к ним медленно приближались два молодых парня подозрительной внешности. Оба были коротко острижены, в кожаных куртках с металлическими заклепками и цепочками. Один с серьгой в ухе. Парни шли в обнимку и неестественно покачивались из стороны в сторону. Тот, что пониже громко разговаривал, задевал прохожих и отпускал им вслед глупые шутки. Подойти к Сергею они не решились и присели на корточки, напротив, у противоположной стены.  Они долго курили, о чем-то спорили, цинично ругались, сплевывая на пол и, при этом, искоса посматривали в их сторону. Наконец тот, что постарше встал и с силой дернул второго за руку, заставляя его подняться. Они пошли дальше, шатаясь и сквернословя.
          - Вы, я вижу, встретили знакомую, – подошла к ним старушка. Женщина отпустила руку Сергея и поправила волосы.
          – Меня зовут Надежда Ивановна, а это Петр Васильевич. -  Пожилой мужчина, держась рукой за поясницу, попытался галантно поклониться.
          - Лида, - просто ответила незнакомка.
          - Сергей.
          - Ну, вот мы и познакомились. А, то, знаете ли, как сейчас бывает, люди годами живут вместе в одном доме, подъезде и не знают даже как зовут друг друга, - защебетала Надежда Ивановна. Затем помолчав добавила: - пока что-нибудь не случится. А, потом удивляются и как это мы так раньше жили и даже не здоровались.
          - Да, это не то, что раньше. Раньше все знали друг друга, - многозначительно дополнил Петр Васильевич.
         - Спасибо, что дали нам отдохнуть, можно идти дальше, - сказала старушка.
         Они пошли дальше. Казалось, что тоннелю не будет конца. Подъем сменился спуском, затем снова подъемом. Надежда Ивановна что-то рассказывала Лиде. Петр Васильевич шел молча, и не вмешивался в разговор. Сергей шел рядом с Лидой и искоса посматривал на новую спутницу. Она была еще молода, но вокруг глаз и в кончиках губ уже залегли предательские морщинки. Темно-каштановые волосы с рыжими концами были коротко острижены. Черты лица были правильной формы, даже красивы, если бы не слишком тонкие нервные губы. Она внимательно слушала Надежду Ивановну, изредка поворачивалась лицом к Сергею и улыбалась ему грустной виноватой улыбкой. Иногда прядь волос падала на глаза и тогда она вскидывала голову и приглаживала волосы рукой.
          Шли долго. Наконец Надежда Ивановна, видимо устала говорить, замолчала и слегка отстала, оставив их вдвоем. Первой нарушила молчание Лида.
          - Вы меня простите, пожалуйста, что так получилась. Но я, правда, испугалась, – сказала она, заглядывая Сергею в глаза.
          - Да, нет что вы, я вас понимаю. 
          - Это просто ужасно. Представляете, а ведь я должна была выходить на той самой станции. Но, сегодня задержалась на работе. Если бы я вышла вовремя, тогда возможно …, - она не окончила фразу и передернула плечами. – Лучше об этом не думать. Последнее время мне кажется, что мы не живем, а ходим по тонкому хрупкому льду, и, никогда не знаешь, где и когда он под тобой проломится. – Она замолчала, и Сергей видел, как на ее лбу между тонких бровей залегла упрямая морщинка.
          Впереди показался конец тоннеля, и они ускорили шаг. Однако их радость была преждевременной. Тоннель оканчивался небольшим круглым залом, с овальным потолком и остатками грязно-голубого неба под самым куполом.  В зале друг напротив друга, были расположены два входа в тоннели меньшего размера. Один из них поворачивал налево, другой, направо. У входа стояли пассажиры, не решаясь сделать выбор. У всех на устах был один и тот же вопрос «В какую сторону идти». Лида спросила про указатель.
          - Указатель был, но его сорвали со стены, – ответил молодой мужчина, выбиравшийся из толпы.
          Сергей протиснулся поближе к центру зала. Там у стены между тоннелями громко спорили две женщины. Одна из них держала небольшой листок ватмана, на котором была нарисована черная стрелка и пыталась прикрепить его к стене. Вторая возмущалась, и пыталась убедить пассажиров, что листок повешен неправильно и стрелка должна показывать в другую сторону.  Каждая из них была уверена в собственной правоте и не хотела уступать. В конце концов, из словесной перепалки Сергей понял, что обе они подошли к стене, когда листок уже был сорван и лежал на полу. Он вернулся к своим спутникам.
          - Ну, что там? – поинтересовалась Лида.
          - Кто-то сорвал указатель, и никто не знает в какую сторону идти. Мы должны выбирать, по какой дороге пойдем, налево или направо?
          Надежда Ивановна глубокомысленно вздохнула, - Нам только кажется, что мы выбираем дороги.
          - Товарищи! - вдруг раздался громкий мужской голос из толпы. – Давайте держаться вместе и пойдем все в одну сторону, например, налево. В такой ситуации нам лучше не разбредаться по этим лабиринтам.
          - А почему не направо? – спросил кто-то.
          Мнения разделились, и большая часть пассажиров двинулась налево, остальные пошли направо. Сергей и его спутники побрели вслед за основной массой пассажиров, в левый тоннель. Тоннель ничем не отличался от тех переходов между станциями метро, какими они всегда пользовались. Это вселяло некоторую надежду, тем более что дорога шла под уклон, и идти было легче. В то же время что-то тревожило Сергея. Было видно, что тоннель давно не ремонтировался и также давно не использовался. Однако выбор был сделан, и они медленно передвигались вслед за остальными пассажирами. Через некоторое время впереди послышался шум и громкие голоса. Высокий мужчина в потертой кепке обернулся к Сергею с Лидой и сказал:
          – Похоже, опять тупик. Когда же это кончится?
Навстречу из тоннеля показались люди. Они шли быстро, резко отвечали на вопросы:
          – Там тупик, понимаете тупик! Выхода нет! Нужно идти в правый тоннель.
Надежда Ивановна и Петр Васильевич стали у стены, чтобы не мешать проходящим мимо пассажирам и вопросительно смотрели на Сергея. Они устали.
          - Отдохните, а я схожу посмотрю, что там впереди, - сказал Сергей. Лида тоже устала и присела у стены рядом со стариками.
          Почувствовав относительную свободу, Сергей быстрым шагом устремился вперед, лавирую между двумя потоками пассажиров, которые медленно перетекали в противоположных направлениях. Через некоторое время его догнал невысокого роста мужчина в клетчатой рубашке, с сумкой через плечо и пошел рядом с ним.
          - Я, сам военный инженер, профессиональный строитель, - представился он, - приходилось строить и метро. Все эти переходы, по которым мы с вами идем, создавались еще до войны и черт знает с какой целью. Здесь не мудрено и заблудиться. Присматривайтесь к стенам, в них могут скрываться двери, ведущие в обход тупиков. Скоро они уперлись в металлическую решетку, которая перегородила тоннель. Решетка была из толстых ржавых прутьев высотой до потолка и вмурована в стены. Впереди за решеткой тоннель был пуст. Несколько человек с любопытством всматривались через решетку в темноту тоннеля. Мальчик-подросток, вертевшийся рядом, громко крикнул несколько раз:
          - Эй вы там?! Эй! Где здесь выход?! -  В ответ как из пустого колодца ему вторило только эхо - ..ыход, ыход!
          - Решетку ставили позже, чем сооружали сам тоннель, - сказал Строитель. – Мы здесь не пройдем. Надо возвращаться.
          Также быстро они двинулись в обратном направлении. Старики и Лида сидели на том же месте, где их оставил Сергей. Чувствовалось, что они начинают волноваться. Сергей и Строитель попытались их успокоить:
          – Надо идти через правый тоннель, там наверняка есть выход.
Они поверили. Строитель извинился, что вынужден покинуть их, так как спешил. Сергей попрощался с ним, пожелал удачи.
Идти было тяжело, так как теперь дорога шла на подъем.
          - Возвращаться к пройденному и начинать сначала всегда трудно, - спокойным голосом говорила Надежда Ивановна, взяв Лиду под руку. – А, выход мы найдем, обязательно найдем, – успокаивала она то ли себя, то ли Лиду. Сергей поддерживал под руку Петра Васильевича. Старик молчал, крепился, но чувствовалось, что он очень устал.
          - Друзья мои, - обратился он к ним, - вы оставьте меня здесь, а сами идите вперед. Что же я буду вас задерживать. Я отдохну маленько и как-нибудь дойду сам.
          - И, то верно, - сказала Надежда Ивановна, – я присмотрю за ним. Идите, вы молодые, а мы вас задерживаем. 
Сергей посмотрел на Лиду и сказал:
          - Мне спешить некуда.
Немного подумав, она ответила:
          - Мне тоже.   
          Через некоторое время они добрались до овального зала. На стене уже висел указатель – стрелка, нарисованная на листке из школьной тетрадки, которая была направлена в сторону правого тоннеля. Немного отдохнув, они двинулись дальше. Этот тоннель хорошо освещался, пол был достаточно ровный без выбоин и крупных кусков мусора. В некоторых местах в стены были встроены ниши, в которых стояли высокие мраморные светильники.
          Они медленно брели по тоннелю. Вместе с ними небольшими группками и поодиночке также медленно передвигались остальные пассажиры. Многие жаловались на усталость и жажду. Кто-то садился прямо на пол и отдыхал, кто-то просто стоял, прислонившись к стене. Лида вела под руку Надежду Ивановну, а Сергей поддерживал старичка. Почти через каждые метров сто, они останавливались и отдыхали. Кровь стучала в висках Сергея и отзывалась в голове тупой ноющей болью. Лида предложила ему таблетку анальгина, но он отказался.
          Тоннель заканчивался аркой. Дальше, за аркой крутая лестница вела вниз и поворачивала на сто восемьдесят градусов. Освещения на лестнице не было и они, в темноте, держась за стену, стали осторожно спускаться.
          Стена была шершавая, холодная и местами мокрая. Сергей прикладывал холодную влажную руку ко лбу и пытался унять боль. Он шел впереди, за ним шла Лида. Идти приходилось на ощупь, отыскивая ногой ступеньку ниже. После нескольких поворотов лестницы Сергей остановился, и Лида в темноте наткнулась на Сергея и прижалась к нему. Сергей обнял ее за плечи, провел рукой по волосам. Она отстранилась.
          - Простите, у меня закружилась голова.
Подошли Надежда Ивановна и Петр Васильевич. Вчетвером, взявшись за руки, они долго стояли в темноте и отдыхали. Наконец, после нескольких поворотов лестницы появились слабые проблески света, и сквозь полумрак можно было рассмотреть ступени. Идти стало легче.
          Вышли они на тускло освещенную платформу, напоминавшую ту, на которой их высадили. Сергей прошел вперед и увидел, что это была даже не платформа, а широкая, прямоугольной формы площадка. Видимо здесь когда-то была конечная станция метро. Несколько рядов колонн поддерживали высокий плоский потолок. Посередине площадки, между колонн в неглубокой траншее, два железнодорожных полотна уходили далеко в черный проем тоннеля. С противоположной стороны рельсы упирались в бетонную плиту с большими ржавыми бамперами. Сразу за бетонной плитой с бамперами возвышалась огромная кирпичная стена с небольшой прямоугольной нишей по середине. Несколько человек стояли у входа в нишу и что-то громко обсуждали. Вдоль стены вертикально вверх поднималась металлическая лестница, напоминавшая противопожарную, с полукруглыми ограждениями из прутьев. На самом верху, под потолком, лестница выходила на площадку, с дверным проемом в стене. Дверь была открыта, и оттуда падал косой луч красноватого света.
          На платформе отдельными небольшими группами стояли пассажиры. Сергей переходил от одной группы к другой и спрашивал, что это за станция? Никто не знал. По крайней мере, выхода из этой станции, как ему сказали, не было. Женщина средних лет подошла к ним и сообщила, что в конце платформы есть лавки, где можно отдохнуть и даже туалет.
          Действительно, через несколько десятков метров, они увидели деревянные кресла, со спинками и сидениями из фанеры, которые стояли длинными рядами вдоль стен и поперек платформы. Такие когда-то, очень давно устанавливали в кинотеатрах и залах ожидания железнодорожных вокзалов. Отдельно вдоль стен стояли большие дубовые скамьи, на которых были вырезаны буквы, МПС и колесики с крылышками. На креслах и скамьях отдыхали пассажиры, некоторые дремали или просто сидели с закрытыми глазами. Две очереди, одна подлиней, другая покороче выстроились в туалет. Оправившись, они нашли свободную скамью и буквально рухнули на нее. Надежда Ивановна растирала больные колени, Петр Васильевич осторожно вытянул вперед правую ногу, и аккуратно поставил рядом палочку. Лида устало опустилась рядом с Надеждой Ивановной, положила ей голову на плечо и закрыла глаза.
          – Много ли человеку надо для счастья, - расплылся в улыбке Петр Васильевич, после того как уселся и перевел дыхание. - Еще бы водички попить. Вот помню, как нас во время войны эвакуировали из Смоленска…
          - Да, будет тебе, - оборвала его Надежда Ивановна, - не мешай людям отдыхать. - Он послушно замолчал.
          Несмотря на усталость, Сергею не сиделось на месте. Головная боль утихла, но мучила жажда.  Он пошел между рядами кресел, иногда останавливался, подсаживался к пассажирам, расспрашивал, как давно они здесь находятся, и где можно было бы раздобыть воды. По-видимому, все они ехали в одном поезде, так как рассказывали примерно одно и тоже. Трое молодых ребят и девушка, которые отдыхали сидя на полу, дали ему двухлитровую пластиковую бутылку и сказали, что если дойти до конца платформы, то там будет вход в служебное помещение, где есть водопроводный кран и можно набрать питьевой воды.
          Сергей пошел по краю платформы в сторону тоннеля. Было видно, что железнодорожные пути давно не использовались. Рельсы проржавели, в некоторых местах на них лежали доски, кучи строительного мусора, сломанные деревянные сидения. В конце платформы, у самого тоннеля, в стене одиноко светился дверной проем. Дверь кто-то снял с петель и поставил рядом у стены. Сергей пошел на свет. В небольшой комнате несколько человек стояли в очереди у водопроводного крана. Вода была чистая и холодная. Утолив жажду, Сергей набрал воды, и разговорился с мужчиной средних лет с небольшой пластиковой канистрой. Тот рассказал ему, что пожарная лестница вдоль кирпичной стены ведет в анфиладу комнат, таких же запущенных и заброшенных, как и все здесь. Там, вроде бы, находится старое вентиляционное оборудование. По-видимому, это что-то вроде технического этажа, но выхода там нет. Сам он не поднимался, но слышал, как рассказывал парнишка, который вернулся за водой. Некоторые устроились там отдыхать. Воздух наверху чище. Что касается ниши в центре кирпичной стены, то, возможно, это и есть выход, но он закрыт большой металлической дверью. Он и еще несколько человек пытались открыть дверь, но безуспешно. Нет подходящих инструментов, да и дверь прочная, капитальная.
          Небольшая группа, в основных из молодых ребят, ушла в тоннель, по железнодорожным путям. Из тех, кто ушел пока никто не возвращался. Но это не значит, что они нашли выход. Тоннели могут тянуться на десятки километров, там могут быть тупики, завалы, среди которых легко заблудиться.  Кроме того, в тоннелях нет освещения и не исключено, что по ним могут двигаться поезда, а это опасно. Особенно если тоководы под напряжением.
         - В конце концов, - заключил он, - надо просто сидеть на одном месте и ждать. Ждать пока нас не найдут и не выведут отсюда, а не бродить по этим лабиринтам. Тем более, что никаких указателей на этой станции нет. Куда идти дальше неизвестно.
          В разговор вмешалась женщина, стоявшая рядом, и сказала, что она слышала от одного мужчины, которому удалось дозвониться по мобильному телефону, уж куда он звонил, она не знает, но ему точно сказали, чтобы все сидели на одном месте и не разбредались по станциям и переходам. Насчет возможности дозвониться по мобильному телефону Сергей и его собеседник скептически пожали плечами. Сотовая связь давно не работала. Постояв еще немного и послушав, что говорят пассажиры, Сергей вернулся к своим спутникам.
          Его место на скамье заняла незнакомая женщина в сером плаще и двумя сумками. Надежда Ивановна деловито нарезала батон хлеба и делала бутерброды с сыром.
          - А вот и вода, - радостно сказала она. Затем, увидев удивление на лице Сергея, пояснила:
          - Это   новая соседка угостила нас.
          - Кушайте, пожалуйста, - сказала женщина. - Я как раз перед метро зашла в магазин и купила кое-что из продуктов.
          Утолив жажду и приглушив чувство голода, они сидели молча и отдыхали. Сергей устроился на полу, рядом со скамьей и прислонился спиной к стене. Старики сидели, закрыв глаза, и вскоре задремали. Петр Васильевич слегка похрапывал. Лида видимо тоже пыталась уснуть, но ей это не удавалось.
          Время тянулось мучительно долго. Сергей посмотрел на часы. Была половина второго ночи. Высоко, прямо над ним, как небо в дождливую погоду простирался унылый серый потолок станции. Длинные ряды круглых колонн, с осыпавшейся штукатуркой, были похожи на стволы гигантских засохших деревьев, ветви которых прятались где-то высоко за потолком. На душе было тревожно. Уснуть Сергей не мог. Ему казалось, что он все время бродит и бродит по темным коридорам, тоннелям, переходам, ищет выход, а выхода все нет и нет. Он встал.
          - Не спится? - Лида тоже встала.
Они пошли по краю платформы вдоль железнодорожных путей в сторону тоннеля. Было тихо. Платформа станции, заполненная пассажирами, была похожа на цыганский табор, устроившийся на ночлег.
          - Вам не напоминает, все это слишком затянувшийся сон. Какой-то абсурдный сон, когда ты знаешь, что спишь, и не можешь проснуться, - сказала задумчиво Лида.
          - Проснуться сейчас в мягкой теплой постели, в яркое солнечное утро, было бы лучшим выходом. Хотя, впрочем, кто знает? Может быть, вся наша жизнь, в конце концов, окажется всего лишь сном, и когда-нибудь мы все проснемся. - Затем, помолчав, добавил: - И будем счастливы.
          - Или, наоборот, - сказала Лида. - Будем сожалеть, что такой прекрасный сон кончился слишком быстро, и мы из-за нашей нерасторопности, трусости, так и не нашли в нем своего места. И, все же, если серьезно, что вы думаете о том, что случилось? - обратилась она к Сергею.
          - По-видимому, произошло что-то необычное и, наверное, страшное на той самой станции, которую мы проехали без остановки.  Произошло настолько неожиданно, что в спешке пришлось растаскивать электропоезда, с пассажирами, по запасным путям. Возможно, по ошибке, мы попали на заброшенную станцию. Но, обратите внимание, во всех переходах, тоннелях и на станциях горит свет. Значит, нас здесь ждали. Даже какие-то указатели пытались соорудить, - усмехнулся Сергей.
          - Но почему же нас отсюда не выведут.
          - Наверное, считают, что мы должны найти выход сами.
          - А, по-моему, все это связано с обыкновенной халатностью, безалаберностью. О нас просто забыли, кому-то не доложили, кто-то не принял решение, не дал указание, - Лида тяжело вздохнула. - А, я обещала сыну прийти в школу, на родительское собрание.
          - Сколько ему? - поинтересовался Сергей.
          - Восемь.
          - Большой мальчик, - сказал Сергей. – С кем он? С мужем?
          - С мамой. Мужа нет, - усмехнулась Лида. - Мы давно в разводе. Так, что приходится крутиться одной, и на работе и дома.
          - Одной, наверное, трудно.
          - Да, иногда мне кажется, что я не живу, а как робот выполняю набор стандартных операций, по какой-то программе, или просто зациклилась: дом-работа, работа-дом, и нет сил, ни разорвать этот круг, ни вырваться из него.
          - Знакомое чувство, - сказал Сергей.
          - А, вы кем работаете?
          - Я? Менеджером по продаже спецтехники. Вообще то по образованию я химик-технолог.
          - И что же вы продаете?
          - В основном, свое время. Работа не сложная, ужасно скучная, но платят не плохо.
          - Жена? Дети?
          - Я живу один.
          - Одному прожить, наверное, легче
          - Как вам сказать …
          - А, вот я постоянно живу в напряжении. Боюсь за маму, которая болеет. За сына, которого почти не вижу, и который предоставлен сам себе. - Она замолчала, молчал и Сергей.
          Несколько человек стояли у входа в комнату с водопроводным краном и тихо беседовали. Сергей и Лида подошли ближе. Молодой мужчина рассказывал, что из тоннеля возвращаются люди. Идти по тоннелю трудно, там все залито водой. Есть еще боковые ответвления, так вот по ним еще можно передвигаться. Несколько смельчаков пошли дальше, а остальные не решились, вернулись.
          - Может быть, еще раз пойти на ту первую станцию, где нас высадили и более внимательно ее обследовать, - предложил кто-то.
          - С той самой станции все еще подходят пассажиры. По их сведениям, там тоже нет выхода. Некоторые остались там, что вполне логично, так как один поезд все же через станцию проследовал.
          - Какой еще поезд? - встрепенулся кто-то.
          - Да, тот самый, который нас высадил. 
Сергей и Лида постояли еще немного, послушали, о чем говорят пассажиры и пошли обратно.
          - Давайте дойдем до кирпичной стены посмотрим, что там за ниша с дверью, - предложил Сергей.
          Они пошли по платформе в обратную сторону. Стена была огромная, выложенная из красного кирпича, высокая и терялась где-то под самым сводом потолка. Они медленно шли вдоль нее, иногда останавливались и, закинув головы, смотрели вверх, туда, где стена смыкалась с потолком. Кирпич был старый, штукатурка в швах выкрошилась, местами кирпич разрушился от сырости.  Ниша оказалась небольшим углублением в стене. Сразу за ней виднелась металлическая дверь, вернее даже не дверь, а двухстворчатые ворота. Створки ворот были сделаны из монолитных листов металла, между ними был небольшой зазор, но через него ничего не было видно. Сергей постучал в ворота кулаком. Судя по глухому звуку, листы были достаточно толстые.
          - Да, такую дверь руками не откроешь, - сказал Сергей. - Представьте себе, - продолжил он, отступив на шаг, - Вдруг в какой-то момент створки дверей дрогнут и медленно со скрежетом откроются. В дверном проеме, в лучах ослепительно яркого света, будет стоять седовласый старик с посохом в руке, одетый в длинную монашескую рясу. И скажет он нам своим громоподобным голосом: - Всё господа, ваше время истекло. Прошу всех выстроиться в очередь и входить по одному.
          - А, как же трубный глас?
          - Трубный глас? Мы его просто не слышали. Мы куда-то спешим, бежим, опаздываем, так что в этой суете, мы его просто не заметили. Мы глухи, немы, слепы.
          - Не надо так шутить. Мне становится страшно, - повела плечами Лида. Они прошли вдоль стены и сели на отдельно стоящую свободную скамью. – Лучше расскажите мне что-нибудь.
          - В детстве, когда я учился в школе, у меня был знакомый мальчик, который, представьте себе, коллекционировал стены. Понимаю, что это звучит абсурдно, но это действительно так. Сергей посмотрел на Лиду, сделал паузу и продолжил: - Так вот, он считал, что каждая стена хранит тайну, но есть стены, за которыми прячется загадочный удивительный мир, доступный только избранным. Такие стены он определял каким-то лишь ему одному доступным чутьем и причислял их к своей коллекции. Это были, как правило, очень высокие и большие стены из старого кирпича, сплошные, без проемов, стоящие вплотную к тротуару или к проезжей части дороги. Когда стоишь вблизи такой стены, или идешь вдоль нее, то кажется, что бесконечная плоскость разделяет мир на две половинки, на одну нашу, по эту сторону стены, где ты находишься, и вторую, недоступную нам, которую стена скрывает. 
          - Странный был у вас друг.
          - Он пришел к нам в выпускной класс в начале учебного года. Был он невысокого роста, хрупкий, болезненного вида и очень стеснительный. В классе его считали ненормальным, и он часто становился объектом насмешек. Его все обижали, даже девчонки. Мне же он нравился, и я защищал его. Он увлекал какой-то внутренней силой, убежденностью в своей правоте, верой в свои бредовые чудачества, был не похож на остальных ребят, в общем, с ним было интересно.
          Помню, как он с гордостью показывал свою «коллекцию» и таскал меня по каким-то переулкам, тупикам, стройплощадкам на окраине города.  Мне запомнились три стены. Одна из них, высокая из серого силикатного кирпича, абсолютно глухая, без оконных проемов, местами покрыта зелеными пятнами мха, стояла у самого края проезжей дороги. Наверное, это была одна из стен старого производственного корпуса. Но, Лешка уверял меня, что за этой стеной скрывается восточный базар. Кутаясь в старенькое короткое пальтишко, из которого давно вырос, он подходил к стене прижимался ухом к холодному камню, закрывал глаза и долго внимательно вслушивался. Затем, улыбался и рассказывал, что слышит, как кричат торговцы, зазывая покупателей, как грустно и заунывно поют свою песню бродячие музыканты, как с высокого минарета призывает на вечернюю молитву мула. Он говорил, что чувствует даже запахи восточных пряностей: гвоздики, корицы и еще чего-то, я уже не помню.
          Вторая стена была сравнительно небольшой из красного кирпича и стояла одиноко на пустыре. Это было всё, что осталось от старого здания. Ее можно было обойти со всех сторон. Так вот, он уверял меня, что за этой стеной простираются альпийские луга. Там   вечное лето, светит солнце, слышится щебетанье птиц и свирель пастушки, пасущей овец. Когда я насмешливо спрашивал, почему именно пастушки, он обижался и говорил, что я толстокожий, бесчувственный мешок и мне недоступно иррациональное восприятие. Ему нравилось приходить к этой стене, особенно в ненастную погоду, когда шел дождь и дул холодный пронизывающий ветер. Он мог долго стоять, прижавшись к ней, пока я не замерзал, терял терпение и силой уводил его домой.
          Но из всех трех стен, он отдавал предпочтение одной. Это была огромная сплошная стена из старого красного кирпича, вплотную примыкавшая к высокому кирпичному забору с рядами колючей проволоки наверху. Он долго водил меня вдоль нее, любовно трогал кирпичи и уверял, что в стене обязательно должна быть дверь, только мы ее пока не видим, еще не пришло время. За стеной он слышал море, шум прибоя и крики чаек. Он с горящими глазами рассказывал, что чувствует, видит, как по песчаному пляжу идут артисты бродячего цирка. Глухо стучат барабаны, звенят литавры. Впереди идут жонглеры в смешных нарядах клоунов, за ними силовые акробаты с тяжелыми гирями. А впереди всех, тоненькая хрупкая воздушная гимнастка в пелеринке и белых туфельках с хрустальными застежками, легко как бабочка подпрыгивает, делает в воздухе сложные па и грациозно приседает в реверансе.
          Лешка был большой фантазер. Я снисходительно относился к его чудачествам. Сколько раз, уступая его просьбам, я прислонялся к стене, но кроме далекого глухого стука кузнечного пресса и монотонного шума станков, ничего не слышал. Да и про цирк я знал, откуда это у него. Он сам показывал мне старую потрепанную книгу о цирке шапито с еще дореволюционной фотографией. На ней была изображена вся труппа. Силовые акробаты с гирями стояли по краям, в середине жонглеры, клоуны, а впереди всех - тонкая хрупкая гимнастка, в воздушной пелеринке, присела в реверансе. Когда я напоминал ему об этой фотографии, он очень обижался. Мог днями дуться на меня, не разговаривать. Затем снисходительно прощал. Увы, мне не дано было слышать и видеть, считал он. Я не возражал ему.
          Так прошла осень, наступила зима, а он все ждал, когда ему откроется   заветная дверь. Я лишь подшучивал над ним и смеялся.
          - Ваш друг, видимо, был большой фантазер. Не надо учиться, работать, нужно просто найти дверь в стене, открыть ее и сразу получишь всё.
          - Да, но дверь надо еще найти…
          - Если бы так просто было в нашей жизни, - сказала Лида. - Ну, и нашел ваш знакомый свою заветную дверь? -  спросила она. Сергей задумался.
          - Вся эта история окончилась неожиданно и трагически. Однажды он просто исчез. Он и раньше пропускал занятия в школе, уходил из дома, бродяжничал, но всегда возвращался. Через день, два, но возвращался. В тот раз он не появлялся целую неделю. В школе стали беспокоиться. Его мать, заявила об исчезновении в милицию. Нас, его одноклассников, допрашивали, особенно долго меня, так как я считался его другом. Но, что я мог сказать этим взрослым дядям в форме. Рассказать про стены, про заветную дверь, бродячий цирк и воздушную гимнастку в пелеринке?  Лешку так и не нашли.
          Его мама очень страдала. Она одна воспитывала сына и горько переживала потерю. Я довольно часто заходил к ней, навещал ее.  Она всегда была рада видеть меня, угощала чаем с вареньем, показывала фотографии сына и, сквозь слезы, долго рассказывала, какой он был необыкновенный и добрый мальчик.
          В один из таких визитов она подарила мне на память его книгу о цирке. - Сергей замолчал, и через некоторое время продолжил. – Так вот, где-то примерно через год после его исчезновения я как-то раскрыл книгу, а она всегда раскрывалась на том месте, где была фотография бродячего цирка, и буквально остолбенел. Простите меня за столь грубое выражение. Я был в шоке. Раньше перелистывая книгу, ничего необычного в ней не видел. Но, в этот раз на старой выцветшей фотографии бродячего цирка, такой знакомой мне, рядом с гимнасткой, присевшей в реверансе, стоял хрупкий юноша в костюме Пьеро и держал ее за руку. Юноша был как две капли похож на Лешку. Я видел эту фотографию десятки раз и могу голову дать на отсечение, что рядом с гимнасткой никого не было. Вы представляете мое состояние, когда я сделал это открытие. - Сергей замолчал и задумался. Через некоторое время Лида нарушила молчание:
          - Это правда или вы все выдумали? - спросила она.
          - Сейчас по истечении многих лет мне и самому иногда вся эта история кажется всего лишь сказкой.  Лешка так и пропал, а его книга при переезде на новую квартиру потерялась. Но с тех пор, каждый раз, когда я случайно оказываюсь у большой высокой стены, меня охватывает смутное чувство тревоги, тоски и предчувствия, что со мной что-то должно произойти. И я, может быть это глупо, но как Лешка начинаю прислушиваться к стене, искать в ней дверь. Сейчас у этой самой стены у меня было такое же состояние.
          - Вы такой же фантазер, как и ваш друг, - сказала Лида и прижалась к нему. Он обнял ее за плечи и осторожно поцеловал в губы. Губы были влажными и теплыми. Ее волосы щекотали лицо и пахли полынью. Они сидели молча.
          Проснулся Сергей от крика. Где-то далеко кричала женщина. Сначала ему показалось, что это сон. Он встал и осмотрелся по сторонам. Было тихо. Пассажиры спали, кто-то, сидя на лавке, кто-то лежал, свернувшись калачиком. Несколько человек бесцельно, как сомнамбулы бродили по платформе. Крик повторился. Сергей встал и пошел в ту сторону, где кричала женщина. С лавки напротив встал мужчина, с взъерошенными волосами и коротко подстриженной бородкой и пошел вместе с ним.
          Сквозь тусклое освещение платформы они увидели небольшую группу пассажиров, которые обступили пожилую женщину. Женщина сидела прямо на полу. Ее кофта на груди была расстегнута, из-под юбки выглядывали черные колготки, которые обтягивали распухшие колени. Длинные седые пряди выбились из платка. Она сидела, обхватив голову руками, и раскачивалась из стороны в сторону. Глаза ее были широко раскрыты. В них застыла то ли тоска, то ли испуг. Мужчина с бородкой протиснулся вперед, присел рядом с женщиной, осторожно взял ее руку, нащупал пульс. Она как-то сразу привалилась к его плечу и стала что-то рассказывать, показывая пальцем в сторону тоннеля.
          - Есть ли у кого-нибудь валерьянка или корвалол, и еще воды. Пожалуйста, принесите воды, - попросил он. Сразу несколько человек протянули таблетки, капли, кто-то передал бутылку с водой. Наконец женщина успокоилась и двое мужчин, увели ее и посадили на лавку. Мужчина с бородкой подошел к Сергею.
          - Нервный стресс, срыв, - сказал он. - Затем посмотрел на часы. Было пять часов утра. - Немудрено, что с ей стало плохо. Я думаю, если мы не найдем выход, то скоро многим здесь потребуется помощь. Не могли же про нас забыть?
          - Вы доктор? - спросил Сергей.
          - Да, - ответил мужчина.
          - И, что вы об этом думаете?
Они отошли к краю платформы. - Думать в этой ситуации бесполезно, остается только ждать, - сказал он.
          Сергей вернулся к Лиде. Она сидела на лавке и поеживалась холода. Он взял ее руки в свои и попытался согреть их. Она улыбнулась и по-детски доверчиво посмотрела ему в глаза.
          - Ты веришь, что сны сбываются? - спросила она. - Мне часто снится один и тот же сон, и сейчас приснилось, как будто-то я опаздываю на поезд. Бегу по платформе вместе с сыном и мамой вдогонку за поедом. Потом каким-то образом оказываюсь в поезде, иду по вагонам, ищу их. Их нет, и тут меня охватывает страх. Зачем я села в этот поезд? Я не хочу никуда уезжать. Это не мой поезд. Я кричу, сопротивляюсь, дергаю за ручку стоп- крана. Но поезд уносит меня все дальше и дальше, и я просыпаюсь.
          - Ты просто устала и тебе нужно отдохнуть.
          - Увези меня куда-нибудь, увези далеко, далеко…, - вздохнула она. – Или нет, давай, когда выберемся отсюда уедем в деревню. У мамы в деревне есть дом. Дом старый, с печкой. С большой русской печкой. Там так красиво, река, лес. Возьмем с собой моего сына и поживем втроем. Будем спать на сеновале, а утром встречать рассвет. Уедем хотя бы на пару недель, подальше от этой суеты, шума, от всего этого кошмара.
          Утро было похоже на ночь. Все также тускло под самым потолком светили красноватые лампочки. Большие колонны подпирали мрачный серый потолок. Безжизненные рельсы прятались где-то далеко в черном проеме тоннеля. И стена, высокая стена из красного кирпича нависала над платформой.
          Пассажиры просыпались. У входа в туалет и комнату с водопроводом образовалась небольшая очередь. Ледяная струя воды помогла разогнать сон. Сергей и Лида вернулись к своим спутникам. Женщина, которая угощала их бутербродами, сидела на лавке и тихо плакала. Ее успокаивала Надежда Ивановна. Петр Васильевич пытался встать с лавки, кряхтел и тихо недовольно ворчал:
          - Когда же это все кончится? Сколько можно издеваться над нами?
          Больше всего угнетала неопределенность и бездействие.  Нужно было что-то предпринимать. Никто не знал, что делать, как выбираться. Идей не было. Все были раздражены, устали от безысходности.
          Через некоторое время к ним подошел Доктор, с которым Сергей познакомился накануне. Он просил по возможности поделиться продовольствием и лекарствами. Спрашивал, не нужна ли медицинская помощь. В стороне от спальных мест, поближе к водопроводу, они организовали импровизированный госпиталь. Многим, особенно пожилым людям, требовалась медицинская помощь, некоторые уже около суток ничего не ели. Лида отдала упаковку анальгина. Еще какие-то таблетки передали доктору старики. Их новая знакомая, выделила из своей сумки половину батона и несколько плавленых сырков. Остальную половину они разделили между собой.
         Доктор рассказал, что у одного из пассажиров есть набор слесарных инструментов и нужно попытаться открыть металлическую дверь в нише. И еще, он предупредил, что здесь появились подозрительные типы, которые скупают продовольствие и лекарства. С ними нужно быть поосторожнее.
         Сергей и Лида оставили стариков, и пошли в сторону стены, где у металлических ворот собирались пассажиры. Рядом с нишей стояли в основном мужчины и обсуждали, как можно было бы открыть дверь. Кто-то из мальчишек принес с верхних этажей ручную лебедку, и теперь спорили, как лучше ее приспособить.
          В стороне Строитель, с которым Сергей встретился вчера, формировал группу добровольцев для исследования тоннелей. Сергея он не узнал. Он предлагал, вернуться на первую станцию и обследовать тоннель, по которому приехал поезд. Кто-то предложил им электрический фонарик и длинную бельевую веревку. Желающих идти было много, но он отобрал себе в помощники пятерых молодых ребят спортивного телосложения. Готовились они основательно.  Из строительного мусора делали факелы, смазывали их мазутом, благо его было достаточно между рельсами. Он проверял одежду и обувь у каждого члена команды. С ним никто не спорил. Стихийно сформировались еще несколько групп, которые ушли на первую станцию в надежде найти там выход.
          Лида вернулась к старикам, а Сергей остался помогать открывать дверь. Вооружившись зубилом и молотком, несколько человек по очереди долбили стену, в которую были вмурованы дверные петли. Молоток был слишком легким, и зубило лишь царапало кирпич и бетон, высекая иногда отдельные искры.
Остальные, среди них и Сергей, пытались приспособить лебедку. Они долго возились, пока им не удалось, один конец лебедки закрепить за бампер, к концу троса привязать кусок толстой арматуры и просунуть его в щель между створками двери. Трос натянулся как струна, и все отошли подольше от двери. Дверь не поддавалась, лишь листы металла и прут арматуры слегка деформировались. В конце концов, трос лопнул. Повторные попытки были также неудачны, трос был недостаточно прочным и все время обрывался.
          Работать было тяжело. В советчиках отбою не было. Те, чьи советы отвергались, переходили в лагерь скептиков, которые только мешали работе. Сергей бросал несколько раз и уходил, затем снова возвращался. Все устали, были голодны и по малейшему поводу раздражались. День прошел в суете, словесной перепалке и нескончаемых безуспешных попытках открыть дверь.
          Ближе к вечеру стали возвращаться те, кто ушел обследовать тоннели. Ничего утешительного не могли сказать и они. Позже всех вернулся со своей группой Строитель. Ребята были измучены и буквально валились с ног. Строитель рассказывал, что тоннель, по которому они шли, раздваивался, и они успели пройти только по одному из них. Прошли они, по его оценкам около десяти километров, но, к сожалению, там оказался тупик. Завтра они предпримут еще одну попытку и исследуют второй тоннель.
         Спать легли поздно. Эту ночь Сергей и Лида провели вместе, устроившись на верхних этажах. Спали они на дощатом настиле, подложив ворох старой ветоши. Ночь прошла спокойно. Здесь наверху действительно было прохладней и воздух чище.
Первой проснулась Лида. Она как-то резко привстала, села на настил и долго прислушивалась, затем разбудила Сергея.
          - Слышишь? – спросила она. – Где-то звонит колокол.
Сергей долго не мог проснуться. Наконец ему удалось сбросить оцепенение сна, и он услышал, как внизу тревожно ухает тяжелый колокол.
          - Что это? – Лида смотрела на него испуганными глазами.
          - Не знаю.
Удары колокола затихли, затем возобновились с новой силой. Сергей посмотрел на часы. Было шесть часов утра. Наконец он окончательно проснулся.
          - Мы с тобой долго спим. Это, наверное, ребята уже работают и пытаются открыть дверь. Надо спускаться вниз.
          - Так не хочется просыпаться. Может быть, не пойдем?
          - Идти надо. Надо выбираться отсюда.
Они спустились вниз. На платформе никто не спал. Все стояли и смотрели в сторону стены. Было тихо, и только монотонные глухие удары о металл нарушали тишину. У стены стояла большая толпа пассажиров. Сергей и Лида протиснулись вперед поближе к нише. Удары слышались с обратной стороны двери. Кто-то молотом или тяжелой кувалдой бил в дверь. Все ждали. Близко к двери никто не решался подходить.
Удары прекратились и через некоторое время медленно, со скрипом дверь открылась. За дверью был узкий, ярко освещенный проход. В дверном проеме стоял мужчина с ломом в руке. Отбросив лом, он отошел в сторону. Из-за его спины стали выходить люди в камуфляжной форме, в шлемах со светящимися фонариками на лбу. Они быстро выстраивались в две шеренги по обе стороны от двери. Последним вышел человек с мегафоном.
          - Граждане пассажиры, - раздался его голос, усиленный многократным эхом, – прошу всех соблюдать спокойствие. Сейчас по этому тоннелю вы проследуете на станцию, от которой отправляются поезда. Движение восстановлено. Тем, кто нуждается в медицинской помощи, такая помощь будет оказана.
          Из тоннеля вышли несколько человек в белых халатах, с носилками в руках и с большими сумками через плечо. К ним подошел Доктор и увел их вглубь станции.
          - Граждане пассажиры, - повторял голос, - через этот тоннель вы проследуете на станцию, от которой отправляются поезда. Движение восстановлено.
          Новость об освобождении волной покатилась по платформе. Пассажиры загудели как потревоженный улей. У входа в тоннель образовалась очередь. Все спешили выбраться из станции, толкались, напирали на идущих впереди, как будто выход могли закрыть. Сергей с Лидой вернулись к старикам. Те уже слышали новость и теперь тоже спешили к выходу.
          - Ну, наконец-то, наконец-то нас выведут отсюда, - Лида на ходу радостно обнимала Надежду Ивановну. Та улыбалась в ответ:
          - Вот видите как все хорошо. Я же говорила, что мы найдем выход.
Петр Васильевич сначала недовольно ворчал, но постепенно радостное, приподнятое настроение, царившее на станции, передалось и ему. Он тоже стал улыбаться и даже пытался шутить. Медленно, вместе с толпой пассажиров, они передвигались в сторону выхода. Лида крепко держала Сергея за руку, заглядывала ему в лицо.
          - Первое что сделаю, когда вернусь домой так это приму горячую ванну полную пены. Затем спать, спать, на ослепительно белой простыне, под теплым одеялом. А вечером мы с тобой поужинаем в каком-нибудь маленьком уютном ресторанчике, - говорила она. – Я познакомлю тебя с мамой и сыном. Они у меня замечательные, правда.
Сергей видел, как радостно светились ее глаза, и улыбался в ответ.
          - Ты знаешь, - продолжала Лида, - у меня такое ощущение, что жизнь начинается сначала. Может быть, ты был прав и эти стена и дверь действительно особенные, - смеялась она.
          Наконец они вошли в тоннель. Тоннель был узкий и сразу же за поворотом вливался в большой широкий, ярко освещенный переход, по которому неспешной рекой струился плотный людской поток. Измученные усталые лица выдавали в них таких же, как и они пассажиров, скитавшихся в поисках выхода. Некоторые шли молча, с безучастным взглядом, устремленным вперед, кто-то смеялся, шутил, пытался что-то рассказывать соседям. Через некоторое время они услышали шум поезда метро, такой знакомый, который ни с чем нельзя было спутать. Толпа загудела, непроизвольно поддалась вперед, затем откатила назад, и уже с высоты ступеней, которые вели вниз, они увидели большую платформу, заполненную пассажирами. От платформы один за другим отходили электропоезда.
          Идти стало трудно. Впереди движение застопорилось, сзади напирали. Сергей повернулся, и выпустил руку Лиды. И сейчас же людской поток подхватил ее, отбросил к противоположной стене перехода и быстро понес вперед на станцию. Она что-то кричала ему, показывала руками, но он не слышал. Ее уносило все дальше и дальше. С высоты ступеней, он с трудом следил за ней, за ее головой, с рыжей, разметавшейся копной волос. На какое-то мгновение он потерял ее из вида. Затем увидел снова, но уже на середине платформы. Мощный водоворот закружил ее, затем подхватил, понес и бросил в открытые двери подошедшего поезда. Поезд быстро заполнился пассажирами, двери закрылись, и он уехал.
          Все произошло так неожиданно, что Сергей остановился. Его толкали, ругали, что-то кричали, ему, а, он всё стоял и смотрел, смотрел на этот бурлящий поток из человеческих тел, который медленно кружил и перетекал по платформе из стороны в сторону. С шумом, грохотом, к платформе подъезжали один за другим поезда. Как чудовища они заглатывали пассажиров и уносили их в черную пасть тоннеля.
          И, вот уже сам Сергей, не в силах сопротивляться, почувствовал, как какая-то неведомая сила подхватила его и понесла в самую гущу толпы, затем развернула, закружила и швырнула в двери подошедшего поезда. Его так прижало к стене вагона, что перехватило дыхание. И снова надсадно взвыли провода, внизу под полом вагона что-то тревожно застучало, и диктор равнодушным голосом объявил:
         - Осторожно двери закрываются. Следующая станция …
Двери вагона с шумом закрылись, поезд тронулся и стал быстро набирать скорость. За широкими окнами вагона волнистой змейкой побежали силовые кабели, стойки перекрытий, фонари дежурного освещения. Сначала медленно, затем все быстрей и быстрей, пока вой, грохот, стук колес не смешались в единый многоголосый хор, который набирал силу, разрастался, усиливался, и гремел оглушительными аккордами над головами притихших пассажиров.  В окнах вагона, как в большом кривом зеркале раскачивались в такт движению лица пассажиров. Казалось, что там за стеклами их потерянные души, летят вслед за телами, смирившись с необходимостью вечно опаздывать и догонять. И вот, уже в мощных аккордах послышались победные голоса валькирий, как вдруг диссонансом завизжали тормоза, и хор расстроился, рассыпался на отдельные нестройные звуки. Поезд остановился и в вагоне повисла тишина. Через некоторое время тишину нарушил знакомый усталый голос машиниста:
          - Граждане пассажиры отправление поезда задерживается. - Затем, подумав, добавил: - Соблюдайте спокойствие и порядок, электропоезд исправлен.