Отрывок из рассказа "Алинка-малинка и ДХП"
Известно, что между пороками существует непреодолимая тяга, неразрушимая связь. Так вот, довожу до вашего сведения непререкаемую истину. Нигде и никогда Николай не вставал на грешную сторону соблазнов, искушений, беззаконных поступков.
Вечная дилемма судьбы: любой выбор определяет всю последующую жизнь. Оригинальностью здесь не отличиться.
Несмотря на отталкивающий вид, он ведь ещё не старый. Злоупотребление водкой, всем, что горит, разными фуфыриками никого не доводит до добра. Приплюсуйте к тридцати трём несчастьям классического неудачника ещё одну проблему — безответную несчастную любовь и получите характерный психологический портрет бедолаги, которому везёт, как утопленнику.
— Невероятно или ослышалась? Разве в состоянии дурно пахнущий обормот проявлять чувства, — брезгливо поджала губки Ленуся-маникюрщица из местного салона красоты (заштатной парикмахерской).
— К слову будет сказано, — застолбила тему Алина, — знаете кто его неразделённая любовь? Всё равно не поверите… Хотя, скажу… Он ведь именно меня до сих пор любит… А я его, соответственно, — нет.
— Ничего себе! Разве такой бросовый человек может кого-нибудь любить, тем более, признанную красавицу всей округи, — выгнула бровки домиком Элеонора Наильевна, самый главный начальник областных театральных касс.
— У вас... Неужели у вас что-то с ним было? — стянула рот в ухмылке язвительная тётя Фрося.
Да и гости искренне подивились услышанному, округлив глаза от спонтанного признания. Некоторые даже привстали со стульев. Иммануил Рабинович, так тот вообще открыл рот от неизгладимого впечатления.
Алина какое-то время раздумывала, рассказывать или нет. Но, взвесив все за и против, все же решилась. В любом случае живём одним днём — пусть знают гости необычную лав стори…
— Мы знакомы со школьной скамьи — учились в одном классе, сидели за одним столом. По окончании учебного заведения разошлись наши пути-дорожки. У него своя судьба, у меня своя птица счастья была в руках.
Недолго думая, однажды на танцульках в парке отдыха отозвалась на внимание приметного с виду парня. Тот оказался прижимистым: ни цветов, ни духов, даже в кино не водил. Короче говоря, джентльмен скупой на подарки. Обидно стало, хотелось праздничного внимания.
На очередном весёлом торжестве без задней мысли выкатила ухажёру свои досадные огорчения. В результате поссорилась, естественно. Как же без этого? Тот в горячности плюнул от досады и свалил куда подальше с другой красоткой.
Сказку о разбитом корыте слышали? Вот и я так. Оказалась без денег, одна ночью, на другом конце города в районе парка Кирова. Мобильных телефонов тогда не было, да и звонить всё равно некому, жила-то с родителями. Те спасать точно не кинулись бы — старики.
Скрипя зубами от досады, пришлось идти пешком. А что делать? Машины останавливаются, но водители брать не хотят без денег, либо шоферюги нагло предлагают расплатиться натурой. Одно слово — таксисты, что с них возьмешь.
Однако подфартило. Мимо как раз доброжелательный человек проезжал. Николай тогда в такси работал. Я, конечно же, обрадовалась встрече. А он, не обращая внимания на причитания, засмеялся:
— Девушка! Не подскажите, где-то здесь поблизости Барселона должна быть?
Расстроенная до предела возможного я поначалу не поняла, что весельчак-то беззаботно шутит. В горячности стала объяснять, что не знаю такого места в городе. А он ещё больше хохочет:
— Садись, красивая, поехали вместе искать твою Барселону. Глядишь, рано или поздно, сыщем райский уголок.
Когда признали друг дружку, он сразу безапелляционно заявил, что вследствие моей сказочной неземной красоты с этого момента станет звать-величать Алина-малина. Я не возражала. А что, приятно. Даже удивительно забавно: Алина-малина. Никто ведь не узнает нашу сокровенную тайну. Хм, Алина-малина…
Это потом я уже узнала, что есть такое курортное место в испанской Каталонии. Спору нет, роскошное название — Барселона…
И понеслось… Роман вихрем вскружил голову. Мы вместе мечтали поехать туда, где бирюзовое небо, синее море, изумрудные дали, белые пески. Когда катались на машине, Николай беззаботно мурлыкал переделанный на свой манер русский народный шлягер:
— Алинка-малинка моя!
В саду ягода Алинка, малинка моя!
Алинка-малинка моя!
В саду ягода Алинка, малинка моя!..
Романтические чувства захлестнули по самую маковку. Сопротивляться не было сил и, тем более — желания…
Плодородный летний солнечный день. Жаркий, откровенный лучезарный свет пропитал округу, до края заполненную разнообразными запахами. Многое можно отдать за живописную цветочную лужайку, по которой скользят тени деревьев из соседней рощицы с ярко-зелёной, сочной листвой. Сладко пахнет мёдом и пыльцой очаровательных соцветий. Луговина щедро осыпана разнотравьем с вкраплениями белоснежных лепестков ромашек. Интересно же распрекрасной девице погадать — любит не любит?
Ни с чем не сравнимые ощущения. Веет ароматами нежного, ожидаемого счастья. Не так как вчера или позавчера, а настоящим, сегодняшним человеческим счастьем, блаженным духом влюблённости, который невозможно спутать с отвлекающими, ложными восторгами.
Не только в душе, но и по соседству ярко, сладко, хорошо, как на картинке. Скорее всего, так и надо жить, не оборачиваясь. Совершенно реально кажется, что всё ещё впереди, а возле ног — целая вечность.
Собственно говоря, и возражать-то некому. Тёплый ветерок слегка посвистывал в открытую форточку, ласковыми дуновениями трепал белокурые волосы. Легкоранимая, хрупкая, беззащитная молодая особа наконец-то почувствовала себя как за каменной стеной. Хотелось бесконечно вальсировать в романтическом танце, словно в сказочные благородные времена на малолюдном балу. Беззаботность поселилась в сердце. Услада…
Чего здесь было колебаться? Без обиняков, мне повстречался настоящий мужчина, гарантированно имеющий собственное мнение, основанное на устойчивых принципах. Он его обычно не менял, не подстраивался под точку зрения оппонента. На такого парня всегда стоило рассчитывать — не подведёт.
Можно быть уверенной, что новоявленный представитель сильного пола запросто мог бы отказаться от минутных удовольствий в пользу достижения более значимых целей (например, моих прихотей).
Добрый. Сильный. Честный. Смелый. Порядочный. С чувством юмора. Но… простой как пять копеек. С ним зачастую было невозможно разговаривать о высоких материях — менталитет не позволял. В культурно-просветительских вопросах не ориентировался вообще — с обычного шофёра нечего взять. Поддержать задушевную беседу — это не про него.
На кухне, в бытовом общении всё больше молчали. О чём деликатно спорить? Совершенно неинтересно, да и взгляды на откровенно бытовые вещи заведомо разнополярные. Его стихия как у немца: «Айн, цвай, драй» . И как тут жить душа в душу? Сердцу не прикажешь.
Вот и получилось, что на свою беду Николай познакомил меня с закадычным другом. Как увидела его мельком, так и пропала. С первого взгляда прочувствовала — моё! Как же я его полюбила, дура… Ой, дурёха, как же я в него втрескалась по самые уши. Короче говоря, любовь-морковь со всеми вытекающими последствиями.
Свадьбу вскоре сыграли. Николай, как это бывает обычно в любовном треугольнике, свидетелем и другом семьи стал. Однако не повезло. Мой первый муж оказался горьким пьяницей и в довесок — бабником. Намучилась я с ним, пока поняла, что барахло это, а не мужик. Тряпка.
Как положено было в те времена, забеременела ровно через год совместной жизни. Типа того, что первое семейное испытание пройдено и теперь можно плодиться да размножаться. Всё как по учебнику.
Средства контрацепции тогда не рекламировались, и вообще в СССР секса не было. Зато аборты были. И случиться же такому несчастью — уговорил меня прибабахнутый супружник на гнусное дело по лишению жизни зарождающегося человечка. И откуда только у дебила красноречие взялось? В конце концов, уговорил.
Согласилась я на чистку, а зря. Ох, и натерпелась! На всю жизнь запомнила ужасающую экзекуцию в виде телесного наказания. Тогда аборты делали во второй городской больнице, расположенной на улице Пушкинской. Конвейер.
Эскулапы скоблили не только внутри женских детородных органов, но и прочищали мозги, начисто лишая каких бы то ни было остатков любовной необычайности. Классические операции делали практически без наркоза. Дадут в маску подышать, да что толку-то — боль адская!
Зрачки белеют, губы синеют, не ровен час и на стенку можно броситься. Кто прошёл через ад детоизгнания, тот знает почём итоговый фунт лиха в отношениях между мужчиной и женщиной.
После реально садистских мероприятий по умерщвлению плода еле-еле почти доползла на карачках до палаты. Впихнула своё тело за дверь, а там лежат такие же пришибленные стыдом, обманутые благими намерениями, замученные врачами, несчастные уже не мамашки.
Бывало, сидим к ночи, пригорюнившись. Тоска белая, хоть волком вой. Чувствую, как ненависть у меня внутри закипает к мужикам, через край плещется. А в голове прорицательная народная песенка крутится: «Сладкую ягоду рвали вместе мы, горькую ягоду — я одна».
Ну и ну, думаю, влипла так влипла в проблемы по самое не хочу. Теперь-то уж вне сомнений, что благоверные — чистые сволочи! Сделали своё дело, получили удовольствие и свалили, куда подальше. Никаких проблем и забот.
Все спутники жизни мужского пола — козлы! Все, без исключений самцы — негодяи! Депрессуха накатила, хоть в окошко с третьего этажа выпрыгивай.
Но тут входит медсестра в палату и приносит, не поверите, ведёрко с шикарными розами и обалденный торт! Огромный торт со сливками в три яруса, килограмма на три. «Земляничный» называется. Даже запах лесного деликатеса, как сейчас, помню. Такие торты делали только на заказ в соцгороде, при кафе «Позимь».
Значит, сижу я вся в цветах, уплетаю обалденный десерт, плачу снова, но уже от счастья. Ем и приговариваю:
— Любит, помнит, обожает. Родной мой, ненаглядный, единственный!
Но… Как я поначалу не обратила внимания? Поверх коробки имелась надпись фломастером. На крышке перед глазами маячила фраза, написанная печатными буквами: «Держи хвост пистолетом, Алинка-малинка!» Чувства рухнули в пропасть.
Однако мне все завидовали: и соседки по дефицитному койко-месту, и медсёстры, и врачи, и даже колченогий завхоз поднял большой палец кверху. Я витала на седьмом небе.
Домой вернулась, свечусь от счастья. Хотя чувствовала себя ужасно: всё тело болело, разламывалось по кусочкам. Радужный мир расплывался перед глазами. Собравшись с силами, глянула в ясны очи мужа и получила подтверждение догадкам — не он, а Николай обо мне переживал.
С этого момента супружник потерял всё уважение в глазах. Так, не пришей кобыле хвост. Ходит, шебуршит что-то рядом, канючит басни про несбыточные грёзы, о своих проблемах рассказывает. Плебей. А оно мне надо? Даже в разных комнатах спали.
Кстати, после того несчастного случая с абортом, участковый гинеколог безапелляционно поставил удручающий диагноз — бесплодие.
В общем, развелась я с дражайшей половиной, а фактически с чемоданом без ручки. Только и с Николаем у нас не сложилось. Он хороший, добрый, порядочный. Но не было и нет до сих пор у меня к нему ничего, нет тяги, нет космического притяжения. Пусто на душе в отношении внимательного человека.
Он когда понял, что не люблю я его и не смогу в дальнейшем полюбить, то вскоре исчез куда-то. Потом случайно узнала, что отверженный напросился в военкомате отправить его добровольцем в Афганистан. Ну, а я чего буду дожидаться нелюбимого мужчину? Очередного красавца встретила. Судьба, как всегда, снова неземное притяжение подарила. Я же везучая. Хотя…
Хотя и здесь не повезло. С очередным избранником меньше года вместе прожили. И что за карма у меня такая несчастливая? Или герои мужского достоинства попадаются на пути низкого качества? Как бы то ни было, а закономерность просматривалась налицо.
Чего людей смешить и перебирать красавцев словно перчатки? Сами с усами — справимся без сильных рук, без желанной поддержки. Придётся самой себе быть и каменной стеной, и помощником в первом лице, и надёжным другом в первой инстанции.
Вернулся Николай в начале девяностых. Страшное было время, криминальное. На улицах беспредел. Хулиганствующие группировки куражились над людьми, как хотели. Как-то раз на Сенной заприметил моё лицо один из бандюганов. Видимо, глаз положил, кретин.
Нет, сразу домогаться не стал, изувер. И как я громадный внедорожник не увидела, подходя ко двору? В результате безалаберности бандиты прихватили зазевавшуюся растяпу как раз перед подъездом. Отмороженные на всю голову чудовища не канителились, тотчас же стали затаскивать в машину. Тогда это запросто. Надругаются над девушкой, да и выкинут где-нибудь за городом, а то и убьют.
Понятное дело, что никто из свидетелей в беспредельные события не вмешивался. Боялись люди — себе дороже станет. По случаю, неподалёку во дворе с мужиками сидел на скамеечке Николай, пил традиционную бормотуху местного разлива. Он уже спивался потихоньку, по всем приметам видно было. Только бывший десантник и заступился храбро за списанную со счетов жертву, потребовал немедленно отпустить девушку.
Один из жлобов, здоровенный такой, в обязательной кожаной куртке всучил ему промеж глаз один раз, другой, третий. Пьяному человеку много ли надо? Ткни пальцем, он сам упадёт.
Николай действительно рухнул навзничь, но тотчас сгруппировался, а с трудом поднявшись на ноги, бордюрным камнем вынес напрочь заднее стекло в джипе. Только мелкие осколки брызнули по сторонам. Рассвирепевший бывший десантник следующими ударами дрыном разнёс вдребезги задние тормозные фонари. Поднатужившись, смело пошел в заведомо неравную рукопашную — один против четверых бугаёв. Естественно, итог был заранее предрешён.
Монстры-нелюди сразу же меня бросили, так и не дотащив до задней двери, а заступника стали нещадно избивать. Господи, как же они его лупили смертным боем. Простому человеку не выдержать такие бесчинства.
Сгустки крови хлестали фонтаном, хрящи вылетели из ноздрей, в грудной клетке хрустнули на излом рёбра. Тем же самым дубьём колошматили по голове, спине, ногам. После удара по голени сквозь штаны наружу выскочили раздробленные мослы — открытый перелом.
Жуткое зрелище, волосы встают дыбом. Нет оправдания такой жестокости костоломов. Настоящие звери, животные в людском обличье!
Когда братва покинула двор, изуродованный человек в бессознательном состоянии остался лежать посередине двора. Кругом грязь, только запах дымка из выхлопной трубы иномарки. И тишина…
Соседи брезговали подойти, чем-то помочь — боязно. А скорая помощь приехала только через два часа. Видимо, таких случаев в их практике — предостаточно.
Долго не могла прийти в себя. Всякие страхи, крайности мерещились. От головы до пяток мурашки по коже бегали. Ночами втайне от родителей выла белугой, меняла сырые мокрые от слёз подушки — хоть выжимай. Всё никак в толк не могла взять: неужели на земле нашёлся парень, способный на чашу весов поставить свою жизнь и мою честь. Разве в современном мире такая уму непостижимая несуразность допустима?
Можно было и дальше сомневаться, но драма произошла перед глазами, непосредственно при моём участии. Видимо, есть ещё на планете Робин Гуды и Николай тому в доказательство.
Я потом к нему в больницу приезжала. Он только на третью неделю в реанимации пришел в себя.
Однажды, с трудом ворочая языком, попросил нагнуться ближе к его губам. Невероятно. Поражаюсь его стремлению жить и любить от всего сердца, израненного несправедливым одиночеством. Слова наотмашь полоснули по душе.
До самой смерти буду помнить, как еле живой человек подбадривал убитую безутешным страданием грустную девушку переделанным текстом народной песни:
— Калинка… Алинка… малинка моя…
В саду… ягодка Алинка… малинка моя…
Ах…
Красавица, душа-девица,
Полюби же и ты меня…
Калинка, Алинка, малинка моя…
В саду ягодка… Алинка, малинка моя...
(продолжение следует)