Когда, по манию его, бросал перун
Орёл, в превыспренной отваге,
Флот турков при Чесме — сжёг Росс в Архипелаге,
Тогда Орлов-Зевес, Спиридов — был Нептун!
Г. Р. Державин
Чесменский бой 1770 года – это морское сражение в Эгейском море у западного побережья Турции между русским и турецким флотами.
Является одним из крупнейших сражений эпохи парусного флота.
Оно делится на два этапа:
• 1-й этап – бой в Хиосском проливе 24 июня (5 июля).
• 2-й – уничтожение турецкого флота в Чесменской бухте в ночь на 26 июня (7 июля). Это было сделано 2-мя русскими эскадрами под командованием адмирала Григория Спиридова и контр-адмирала Джона Эльфинстона, объединёнными под общим командованием графа Алексея Орлова.
Победа была полной — весь турецкий флот был уничтожен.
***
Ещё в начале Русско-турецкой войны в головах братьев Алексея и Григория Орловых родился дерзкий план – перебросить Балтийский флот в Средиземное море, открыв новый фронт с юга.
• Алексей Орлов писал брату о задачах подобной экспедиции и войны в целом:
«Если уж ехать, то ехать до Константинополя и освободить всех православных и благочестивых от ига тяжкого. И скажу так, как в грамоте государь Пётр I сказал: а их неверных магометан согнать в степи песчаные на прежние их жилища. А тут опять заведётся благочестие, и скажем: слава Богу нашему и всемогущему».
• При внесении проекта экспедиции в Совет при императрице Григорий Орлов (фаворит императрицы) формулировал своё предложение так:
«Послать, в виде вояжа, в Средиземное море несколько судов и оттуда сделать диверсию неприятелю».
Удачу этой операции братья связывали с надеждами на восстание православных греков против османского ига.
Основной целью экспедиции была:
• поддержка возможного восстания христианских народов Балканского полуострова (в первую очередь греков Пелопоннеса и островов Эгейского моря) и
• угроза тыловым коммуникациям Порты.
Русские корабли должны были:
• нарушить морские коммуникации османов в Средиземном море,
• отвлечь часть сил противника (особенно флот) с Черноморского театра боевых действий.
При удаче эскадра должна была:
• блокировать Дарданеллы и
• захватить важные приморские пункты Турции.
• Цель экспедиции в Архипелаг была точно сформулирована в «собственном журнале» (дневнике) адмирала Грейга:
«Е. И. В., желая, по возможности, усилить военные действия против турок, для скорейшего окончания войны, вознамерилась послать военный флот в Архипелаг и Левант. Цель экспедиции заключалась в том, чтоб произвесть диверсию в этих местах и беспокоить турок в той части их владений, где они менее всего могли опасаться нападения, по причине затруднений, с какими должно быть сопряжено отправление вооруженной силы от самых крайних пределов Балтики в моря, столь отдаленные».
Основной театр действий находился в Эгейском море или, как тогда говорили, в «Греческом архипелаге».
Отсюда и название - «Архипелагская экспедиция».
Многие видные умы отговаривали Екатерину II тогда от этого проекта.
Однако же императрица настояла на своём.
***
Непосредственное осуществление операции было поручено 34-х летнему генерал-аншефу Алексею Орлову.
Алексей Орлов не только сыграл наиболее решающую, капитальную роль, но и показал себя человеком, абсолютно ни перед чем не останавливающимся.
Ни моральные, ни физические, ни политические препятствия для него не существовали. И он даже не мог взять в толк, почему они существуют для других.
Он был гораздо умнее, храбрее, одареннее своего брата Григория Григорьевича, которого несколько лет подряд любила Екатерина и за которого она собиралась даже, по слухам, выйти замуж.
Алексея она уважала гораздо больше, чем Григория, и не столько любила, сколько восхищалась его всегдашней и разносторонней оперативностью, - и боялась его.
И когда этот огромного роста атлет, этот русский былинный молодец входил в дворцовые чертоги, то Екатерина делалась другой, чем до его появления.
Она его боялась, по-видимому, потому, что знала, до какой степени сам-то он абсолютно ничего не боится и ни перед чем не останавливается.
Ненавидевшая его лично княгиня Дашкова в разговоре с гостившим у Екатерины энциклопедистом Дидро назвала Алексея Орлова «одним из величайших злодеев на земле».
Неукротимые буйные силы жили в этом необычайном человеке, но далеко не всегда шли они на дурное. Отблеск чесменской славы озаряет его историческое имя.
Он был одарён также и физической неестественной силой. До старости, уже живя на покое в Москве отставным вельможей в своем великолепном дворце, он любил при случае принимать участие в кулачных боях и нередко «ссаживал» при этом молодых бойцов, которым годился даже и не в отцы, а в дедушки. Но не красотой пробил он себе дорогу к высшим почестям, к неслыханному богатству, и не физической необъятной силой заслужил он такое положение, что в самых трудных случаях он не искал, а его искали, не он просил, а его просили, и просительницей оказывалась иногда самодержавная владычица Российской империи.
Орлов был: умный дерзостный, храбрый, любящий риск и ищущий риска, но вместе с тем расчётливый, не боящийся ни пули, ни ответственности.
***
1-ю русскую эскадру (15 кораблей) было поручено вести одному из замечательных русских флотоводцев, опытнейшему адмиралу Григорию Андреевичу Спиридову.
Уже с десятилетнего возраста он стал моряком (ещё при Петре Великом).
Куда только не бросала его судьба!
Он был то на Каспии, то на Азовском море, то на Белом море, то на Волге.
Исходил Балтику вдоль и поперёк.
Перебрасывали его даже в такой глубоко континентальный город, как Казань - для надзора за рубкой и доставкой корабельного леса для нужд адмиралтейства.
А в Семилетнюю войну отличился, командуя 2-х тысячным морским десантом при штурме прусской крепости Кольберг.
До нового назначения Спиридов был с 1764 года вице-адмиралом и командовал Кронштадтской эскадрой.
Этот почётный и относительно спокойный пост достался ему после долгой, терпкой, трудной лямки, которую он тянул с 15-ти летнего возраста, когда стал гардемарином. А ещё точнее - с 10-ти летнего возраста, когда записался в морские «волонтёры».
Ему было к этому времени 57 лет.
И, хотя здоровье не позволяло ему идти в столь трудный и далёкий поход, какой ему предстоял, он согласился.
Надо сказать, что Спиридов был здоровья очень хрупкого. Да и к старости болезни становились чаще и злее. Но в столь трудный и далёкий поход он всё же пошёл, покинув своё место командира Кронштадтской эскадры.
4 июня 1769 года его произвели в полные адмиралы. Это была как бы наперёд выданная награда.
***
Эскадра Спиридова вышла из Кронштадта в июле 1769 года и отправилась к греческим берегам.
В её задачу входило поднять восстание в Греции.
После этого, поддерживая его, стремиться оттянуть сюда как можно больше турецких сил с главного дунайского театра военных действий.
В то же время надо было:
• разгромить или нейтрализовать турецкий флот,
• блокировать пролив Дарданеллы и тем самым
• отрезать Турцию от баз снабжения в её средиземноморских колониях.
Поход русской эскадры вокруг Европы был делом сложным и встретил враждебное отношение Франции. Известие о русском походе стало полной неожиданностью для Парижа. Но французы были убеждены, что эта морская экспедиция, в условиях полного отрыва от баз и отсутствия необходимого опыта, завершится полным провалом русских моряков.
Англичане же, в противовес Франции, решили поддержать русских.
Однако и в Лондоне считали, что русский флот, находившийся после Петра I в полном упадке, ждёт неудача.
• Английский посол в России отмечал:
«Стремление довести до значительных размеров морские силы России, может быт выполнено лишь с помощью и содействием Англии, а никак не иначе. Но невозможно, чтобы Россия сделалась соперницей, способной внушить нам зависть ни как торговая, ни как военная морская держава. По этой причине я всегда рассматривал подобные виды России весьма для нас счастливыми, ибо до тех пор, пока это будет выполнено, она должна зависеть от нас и держаться за нас. В случае её успеха, успех этот лишь увеличит нашу силу, а в случае неуспеха — мы утратим лишь то, чего не могли иметь».
В целом содействии Англии в этот период было полезно России.
Потому как удалось нанять опытных боевых офицеров разного звена.
А также получить крайне важную поддержку в снабжении и починке кораблей. Причём, как непосредственно в Англии, так и в её в опорных пунктах в Средиземном море:
• в Гибралтаре и
• на Менорке.
Благожелательный нейтралитет и содействие русскому флоту оказывала также Великое герцогство Тоскана (область современной Италии). В главном порту этого государства — в Ливорно русские корабли ремонтировались и через Тоскану держали связь с Россией.
Понятно, что для русских моряков дальний поход вокруг Европы являлся сложным и ответственным испытанием. До этого русские корабли в основном держались Балтийского моря, чаще всего ходили в Финском заливе. Лишь отдельные торговые суда покидали Балтику. Таким образом, русским кораблям приходилось противостоять стихии вдали от своих ремонтных и снабженческих баз, имея нужду в самом необходимом. А в Средиземном море предстояло столкнуться с опытным противником, который опирался на свою территорию.
Путь был долгим и трудным…
Почти 5 тысяч морских миль!
Через Балтику, бурное Северное море, неспокойный осенью Бискайский залив, узкий Гибралтар…
Во время перехода свирепствовали штормы.
Любимого старшего сына адмирала – Андрея – смыло с палубы огромной волной.
«…До сего числа ещё ни один час не прошёл, когда бы я без прискорбности пробыл…» - писал Григорий Андреевич императрице.
Наконец, в ноябре 1769 года, русская эскадра вошла в Средиземное море.
• Вот как повествовал о русской экспедиции в Архипелаг современник событий турецкий министр Ресми-эфенди:
«Наконец из Путурбурка, лежащего на краю моря, называемого Балтык, через Гибралтарский пролив послал на воды Мореи и в Архипелаг несколько мелких военных судов вертеться между островами; в Англии и других землях нанял несколько кораблей, в Архипелаге нахватал барок вроде саколев и дрововозок и, одни нагрузив войском, другие съестными припасами, в четыре или пять месяцев составил себе значительный флот из старого хлама. Когда этот флот появился, опытные знатоки моря предсказывали, что первая порядочная буря эту странную ладью опрометчивого гуяра, не знающего здешних вод, непременно истолчет в щепки и размечет по морю».
«Но по закону успехов, предопределённых бичу мусульман, судьба и ветры постоянно благоприятствовали его ничтожному флоту, и с первого нападения, уничтожил он наш прекрасный флот, столкнувшись с ним в Чешме, месте лежащем насупротив острова Хиос».
«Но примечательнее всего, следующее обстоятельство. Для порядочного флота весьма трудно провести даже одну зиму в Архипелаге. Между тем, при особом покровительстве судьбы, неприятель три года сряду, зимой и летом шатался по этим опасным водам без малейшего вреда, и даже нашел средства запереть Дарданеллы своей (дрянной) эскадрой, так что ни один наш корабль не мог выйти из пролива. Все это одна из тех редкостей, которые у историков называются ходисе-и-кюбра, великим событием, потому что они выходят из порядку натуры судьбы и в три столетия раз случаются».
* * *
В феврале 1770 года 1-я эскадра Спиридова достигла берегов полуострова Морея (Пелопоннес).
И прибыла в порт Витуло.
Она была с восторгом встречена греками.
На полуострове Пелопоннес вспыхнуло антитурецкое восстание.
Надо сказать, что императрица Екатерина II, чтобы использовать греческое национально-освободительное движение против турецкого ига, ещё до начала операции направила в Италию графа А. Орлова. Он должен был установить связь с командирами повстанцев и оказать им поддержку.
Орлов должен был руководить всеми русскими силами в Средиземном море.
Русская эскадра высадила небольшие десанты, укрепив греческие отряды и начала осаду приморских крепостей на южном побережье Греции.
10 апреля капитулировала крепость Наварин, которая стала базой для русского флота.
Как известно, Пушкин очень гордился подвигом своего деда.
• И, говоря об арапе Петра Великого Абраме, великий поэт писал:
И был отец он Ганнибала,
Пред кем средь чесменских пучин
Громада кораблей вспылала,
И пал впервые Наварин.
В итоге, значительная часть полуострова с крепостью и портом Наварин была захвачена повстанцами.
Сюда прибыл Алексей Орлов (в середине апреля).
Турки самым жестоким образом давили сопротивление.
Они использовали карателей-албанцев.
Осада приморской крепости Корон, начатая в марте частью русской эскадры, к победе не привела.
Не удалось взять и крепость Модон.
Из Турции в Грецию прибывали новые войска. Вскоре турецкие войска осадили Наварин.
Орлов, из-за военной слабости греческих отрядов, проблем с питьевой водой и угрозы со стороны приближающейся турецкой армии, решил оставить крепость.
23 мая (3 июня) крепость взорвали и покинули.
Русские войска оставили Морею, перенеся боевые действия в Эгейское море.
Таким образом, русская эскадра не смогла создать устойчивую базу в Морее.
Греческое восстание было подавлено.
В это время, очень кстати, в район греческого архипелага прибыла 2-я русская эскадра под командованием контр-адмирала Эльфинстона в составе 8-ми кораблей.
Утром 16 (27) мая около острова Специя русские обнаружили противника. Османы имели более чем двойное превосходство в силах, но не приняли бой и спрятались в порту Наполи-ди-Романья.
Днём 17 (28) мая русские корабли атаковали противника. Бой завершился без особых потерь с двух сторон.
Турки считали, что имеют дело с передовым отрядом растянувшегося русского флота, поэтому отступили под защиту береговых батарей.
Эльфинстон считал, что блокировать турецкий флот сил у него не хватит, и отошёл.
22 мая (2 июня) вторая эскадра Эльфинстона у острова Цериго объединилась с эскадрой Спиридова.
24 мая (4 июня) вблизи острова Специя русские и турецкие корабли оказались в пределах видимости.
Однако штиль помешал морскому сражению.
В течение 3-х суток противники видели друг друга, но не могли вступить в бой.
Затем османы воспользовались благоприятным ветром и скрылись.
Началась погоня.
Но догнать вражескую эскадру из-за большей скорости турецких судов русским не удалось.
• Фёдор Орлов писал 26 мая Екатерине, что он:
«Со Спиридовым в подкрепление Эльфинстону гоняется за турецким флотом, который после двух сшибок бежит сломя голову от них, но они его добудут, хотя бы то было в Цареграде».
27 мая турецкие корабли скрылись из виду…
Командующий турецким флотом Гасан-бей отвёл флот к направлению к Хиосу.
Русские корабли продолжили поиск врага. Почти месяц они бороздили воды Эгейского моря в погоне за османами.
15 (26) июня русский флот запасся водой на острове Паросе.
Там греки сообщили, что турецкий флот покинул остров 3 дня назад.
Русское командование решило идти к острову Хиосу. А если там не окажется противника, то к острову Тенедосу, чтобы блокировать Дарданеллы…
* * *
Турецкий флот (22 крупных корабля и 50 мелких судов) был обнаружен 23 июня 1770 года. Всего на борту турецких кораблей находилось 1430 орудий и 16 тысяч человек.
А обнаружен флот османов был в проливе между островом Хиос и входом в Чесменскую бухту.
Перед русскими моряками предстало поистине величественное зрелище!
Турецкий флот был построен в 2 дугообразные линии.
В 1-й линии чуть вогнутым исламским полумесяцем находилось 10 линейных кораблей.
Во 2-й — 6 линейных кораблей и 6 фрегатов.
Вспомогательные суда стояли за 2-й линией.
Построение флота было чрезвычайно тесным (150-200 метров между кораблями), полностью могли использовать свою артиллерию только суда первой линии. Около берега был поставлен большой укреплённый лагерь, откуда корабли пополняли запасы.
Командующий турецким флотом Ибрагим Хусамеддин-паша наблюдал за боем с берега. Адмирал Гассан-бей находился на флагмане «Реал-Мустафа».
Турки готовились к долгому сражению и придумали хитроумный план.
Флотоводец султана Ибрагим Хусамеддин-паша и раньше завлекал в бухту парусники «неверных». Здесь, среди мелких островов и изрезанных берегов, они непременно теряли манёвренность и становились лёгкой добычей…
Измотанная переходом русская эскадра имела в запасе 9 линейных кораблей, 3 фрегата, 1 бомбардирский корабль и 17 вспомогательных судов.
Всего 6500 человек и 730 орудий.
Таким образом, противник имел превосходство в орудиях и людях более чем в 2 раза! Соотношение сил было явно не в пользу русского флота.
Да и позиция турками занята была превосходнейшая.
Она вынуждала противника атаковать под огнём. А это неизбежно приведёт к неисчислимым потерям…
Но медлить было нельзя: оторванность от родных берегов и отсутствие собственных баз ставили экспедицию под угрозу.
Срочно собрали военный совет.
Более чем двойное превосходство в силе турецкой эскадры поколебало уверенность командующего Орлова.
Однако основная масса русских моряков была готова к борьбе.
Энтузиазм экипажей, настойчивость Спиридова и командиров кораблей убедили главнокомандующего в необходимости решительной атаки.
• Орлов сообщал в Петербург:
«Увидя оное сооружение (боевую линию противника), я ужаснулся и был в неведении: что мне предпринять должно? Но храбрость войск, рвение всех… принудили меня решиться и, несмотря на превосходные силы (противника), отважиться атаковать — пасть или истребить неприятеля».
Оценив обстановку и слабые стороны боевого построения вражеского флота, адмирал Спиридов предложил отчаянный план атаки:
• Идти на сближение не строем фронта, а кильватерной колонной, почти перпендикулярно боевой линии противника.
• Атаковать под парусами с близкого расстояния турецкий авангард и часть центра 1-й линии.
• И, главное, – нанести прицельный огневой удар по флагману «Реал Мустафа», дабы нарушить управление флотом.
• После уничтожения кораблей 1-й линии удар предназначался по кораблям 2-й линии.
Подобная тактика в морских сражениях прежде не применялась. И не имела ничего общего с линейной тактикой западноевропейских флотов.
Вместо равномерного распределения сил по всей линии Спиридов предложил сосредоточить все корабли русской эскадры против части сил противника.
Это дало возможность русским уравнять свои силы с численно превосходящим турецким флотом на направлении главного удара…
В итоге было принято решение единогласное – несмотря ни на что – только вперёд!
И только с победой!
- Рассею обороняем! – гордо говорили на кораблях. – За такое дело и помереть не стыдно! Только не к чему нам помирать…
* * *
На рассвете 24 июня (5 июля) на линейном корабле «Три Иерарха», где находился главнокомандующий граф Алексей Орлов, взвился сигнал:
«Гнать на неприятеля!»
Русская эскадра вошла в Хиосский пролив и по сигналу главнокомандующего А. Орлова, находившегося на линейном корабле «Три Иерарха», построилась в кильватерную колонну.
Первым в бой ринулся корабль «Европа» под командованием капитана 1-го ранге Федота Клокачёва - ему предстояло атаковать ближайший к турецкому флагману корабль.
За ним — «Евстафий». На нём командовал капитан первого ранга Александр Иванович Круз.
И именно на нём командующий авангардом адмирал Спиридов поднял свой флаг.
Этот корабль должен был нанести удар по «Реал Мустафе» и взять его на абордаж.
Затем шёл корабль «Три святителя» под командованием капитана 1-го ранга Степана Хметевского.
Вслед за ними следовали линейные корабли «Януарий» капитана 1-го ранга Михаила Борисова, «Три Иерарха» бригадира Самуила Грейга и «Ростислав» капитана 1-го ранга Лупандина.
Замыкали боевую линию корабли арьергарда «Не тронь меня» — флагман Эльфинстона, командир — капитан 1 ранга Бешенцев, «Святослав» капитана 1-го ранга Роксбурга и «Саратов» капитана Поливанова.
Корабли стремительно сближались.
Но орудия молчали.
Адмирал Спиридов приказал не открывать огонь до сигнала с флагмана.
Замерли канониры, матросы и солдаты, готовые к абордажному бою.
На палубе заняли места музыканты корабельного оркестра.
А турки тем временем вовсю палили из пушек. Они намеренно делали это с завышением, стремясь уничтожить мачты и паруса. Те, действительно, пострадали. Зато среди личного состава почти не было потерь.
Когда расстояние сократилось до мушкетного выстрела, Спиридов приказал музыкантам:
«Играть до последнего!»
На флагманском корабле был поднят сигнал:
«Начать бой!»
И тут же неожиданно головной корабль «Европа» капитана Федота Клокачёва уклонился в сторону – как выяснилось позже, по вине грека-лоцмана.
«Святой Евстафий Плакида» стал в авангард.
Торжественно и дерзко шёл он в атаку.
На палубе играла музыка.
Вся мощь турецкого огня обрушилась на него.
Обнажённой шпагой храбрый адмирал расхаживал на шканцах и хладнокровно отдавал команды…
Турецкие ядра так и сыпались на русский корабль. С треском проламывали древесину, прорывали паруса. Лопнувшие снасти, как змеи, извивались по палубе…
«Святой Евстафий Плакида» подошёл к «Реал Мустафе», развернулся бортом к противнику и с дистанции 50-ти метров (пистолетный выстрел) открыл яростный огонь.
Всё вокруг заволокло дымом.
Не останавливались ни на мгновение в страшной своей работе русские артиллеристы.
Без передыху, без глотка воздуха в смраде и чёрном пороховом дыму заряжали они огромные пушки, наводили прицелы, подносили пальник – и успевали отскочить, когда изрыгнув ядро, пушка отпрыгивала назад, как живая, на всю длину сдерживавших её цепей…
Вслед за флагманом вступили в бой и остальные корабли русского флота.
К концу первого часа сражение стало общим.
Линейный корабль «Три святителя» вёл исключительно меткий огонь по врагу, нанося турецким кораблям серьёзные повреждения. При этом в русский корабль попало несколько вражеских снарядов, которыми были перебиты брасы (снасти такелажа, при помощи которых поворачивали реи в горизонтальном направлении). «Три Святителя» стало сносить прямо в середину турецкого флота, между двумя его боевыми линиями. Положение стало весьма опасным. При малейшей ошибке корабль мог столкнуться с турецким судном или разбиться о камни. Однако капитан Хметевский, несмотря на ранение, продолжал умело руководить действиями корабля. Русский корабль выдержал мощный обстрел врага. От неприятельского обстрела на «Трёх святителях» появились подводные пробоины, были повреждены мачты. Но русские моряки продолжали вести бой на близкой дистанции и сами обрушили на врага сотни снарядов. Они обстреливали противника сразу с обоих бортов.
Корабль «Януарий» под началом капитана Борисова, пройдя вдоль османской линии, и расстреливая сразу несколько вражеских кораблей, повернул и снова прошёлся вдоль линии. Затем занял позицию напротив одного из кораблей и сосредоточил огонь на нём.
За «Януарием» следовал корабль «Три иерарха». Он подошёл к другому вражескому кораблю — флагману капудан-паши, встал на якорь и начал ожесточенную дуэль. Русские корабли становились практически вплотную к вражеским кораблям, что позволяло использовать не только малокалиберную артиллерию, но и ружья. Турецкий корабль не выдержал огня и отступил, показав корму. Он был «разбит до крайности».
• В журнале флагманского корабля «Три иерарха» было отмечено:
«Проходя мы близко неприятельского флота, стали палить по нём из пушек с ядрами, что происходило и с прочих нашего флота кораблей; и оное сражение происходило до исхода 2 часа, а в исходе 2 часа весь турецкий флот снялся с якоря и пошёл в местечко Чесма, и стал там на якорь. В 2 часа поворотили мы через оверштаг».
Большие повреждения получили и другие турецкие корабли, против которых сражались «Ростислав» и «Европа».
Турецкие матросы начали прыгать за борт ещё в самом начале схватки.
Когда же на них навалился изрыгающий огонь морской «дракон» капитана Круза, они помчались, как крысы.
Корабли сошлись бортами.
И «Реал Мустафа» - этот огромный 84-х пушечный корабль, на котором держал флаг алжирский пират капудан-паша Хасан-бей Джезаирли, – загорелся…
Спиридов приказал готовиться к абордажу.
С корабля на корабль полетели на верёвках тяжёлые стальные крючья.
- Вперёд! На абордаж! – прозвучала команда.
И русские матросы бросились на палубу турецкого корабля.
На борту турецкого корабля разгорелась жаркая схватка.
Русские моряки сражались на палубе «Реал Мустафы» с исключительной отвагой.
• Один очевидец писал:
«Во время этой лихой абордажной схватки и команда, и офицеры дрались как львы и явили бесчисленное количество примеров отменной храбрости и мужества».
Впоследствии весь Петербург говорил про матроса, который срывал турецкий кормовой флаг.
Улучшив момент, он дёрнул было его правой рукой с перебитого флагштока. Но сорвать не успел. Оказавшийся рядом турок с размаху отсёк ему ятаганом руку. С глухим стоном повалился матрос на палубу.
Стиснув от боли зубы, всё же подполз к флагштоку и, встав на колени, схватил полотнище левой рукой. Пробегавший мимо бородатый турок с силой полоснул его саблей по руке. Молча упал моряк среди дерущихся.
Придя в себя, безызвестный герой упёрся культями рук в палубу и вновь полез к флагу. Привстав, вцепился в полотнище вражеского флага зубами и упал вместе с ним, проколотый насквозь, заливая шёлк своей кровью.
Он так и умер, с проклятым полотнищем в зубах…
Пожар с «Реал Мустафы» грозил перекинуться на русский флагман.
Согласно морскому уставу Григорий Андреевич Спиридов на шлюпке оставил корабль. Вместе с ним отчалил и граф Фёдор Орлов (младший брат командующего).
И очень вовремя – тут же на палубе «Святого Евстафия Плакиды» рухнула охваченная огнём грот-мачта турецкого корабля. Пылающие обломки попали на склад боеприпасов. Гигантский взрыв невероятной силы поднял корабль над водой и переломил пополам. Вместе с ним взорвался и «Реал Мустафа»…
Огненный смерч унёс жизни 35 офицеров и 473 нижних чинов.
Круза взрывом выбросило за борт. Его подобрали проплывающие в шлюпке матросы.
• Характеризуя действия линейного корабля «Евстафий» в Чесменском сражении, Орлов в донесении Екатерине писал:
«Все корабли с великой храбростью атаковали неприятеля, все с великим тщанием исполняли свою должность, но корабль адмиральский «Евстафий» превзошёл все прочие. Англичане, французы, венецианцы и мальтийцы, живые свидетели всем действиям, признались, что они тогда не представляли себе, чтоб можно было атаковать неприятеля с таким терпением и неустрашимостью».
У шедшего за «Св. Евстафием» корабля «Три святителя» (командир – капитан 1-го ранга Степан Хметевский) от взрыва было нарушено управление. И он оказался в окружении вражеских боевых судов. Но, несмотря на это, наносил с близкого расстояния по врагу сокрушительный огонь с обоих бортов. Проходя «сквозь строй» корабль «Три святителя» успел выпалить по турецким судам более 600 орудийных выстрелов. А команда тем временем починила мачту. И русский корабль сумел вырваться из окружения, продолжая вести бой.
«Свист ядер летающих и разные опасности представляющиеся, и самая смерть, смертных ужасающая, не были довольно сильны произвести робости в сердцах сражавшихся со врагом россиян, истинных сынов отечества», - писал об этом сражении А. Орлов.
Сражение продолжалось с большим упорством около 2-х часов. Оглушительный гром канонады сотрясал окрестности. Весь пролив заволокло пороховым дымом.
И турки не выдержали такого сокрушительного огня.
И боясь распространения пожара на другие корабли, в 13 часов они в панике начали рубить якорные канаты и беспорядочно отходить в Чесменскую бухту под защиту береговых батарей.
Турки надеялись на неприступность позиции у Чесмы. Высокие берега бухты защищали её от ветра. А батареи на входе в бухту, казалось, служили неприступной преградой для вражеских кораблей.
Русские корабли заблокировали турок в бухте и стали готовиться к полному истреблению турецкого флота.
Таким образом, в результате 1-го этапа сражения, продолжавшегося около 2-х часов, погибло по одному кораблю с каждой стороны.
Инициатива целиком перешла к русским.
Турки сохранили почти весь флот, но были деморализованы бесстрашной атакой уступающего в силах противника.
Сражение в Хиосском проливе стало прелюдией Чесменского сражения.
* * *
Заблокировав турецкий флот в Чесменской бухте, А. Г. Орлов 25 июня (6 июля) на совете флагманов обсудил план дальнейших действий.
В обсуждении плана участвовали Г. А. Спиридов, С. К. Грейг, Д. Эльфинстон, Ю. В. Долгоруков и И. А. Ганнибал (прадед А. С. Пушкина) и другие командиры.
Орловым и Спиридовым было решено, используя ночной бриз, дувший с моря на берег, атаковать и сжечь османский флот в Чесменской бухте.
• В воспоминаниях Спиридова отмечалось:
«Итак, не мешкая нисколько, согласно с графом Алексеем Григорьевичем, так и с другими флагманами, с которыми со всеми и всегда согласно действовал, дал диспозицию для сожжения всего турецкого флота».
Русское командование решилось на смелый манёвр: в ночь с 25-го на 26-е июня ворваться в бухту и атаковать турецкий флот.
И использовать при этом брандеры – небольшие суда, нагруженные горючими и взрывчатыми веществами для поджога вражеских кораблей.
Следует сказать, что брандер был страшным оружием той эпохи.
• Как писала Екатерина Монусова:
«Скопившиеся в бухте корабли были перед ним совершенно беззащитны. Правда, и у экипажа брандера шансов вернуться живыми было немногим больше, чем у японских камикадзе… Ведь его необходимо было вплотную подвести к борту вражеского корабля и намертво сцепиться с ним абордажными крючьями. И лишь когда будет подорван заряд, и огонь перекинется на палубу неприятеля, команда смертников может сойти в шлюпку. Теперь – от души приналечь на вёсла, дабы спастись от взрыва! Да и от пальбы – как чужих, так и своих, поскольку корабли прикрытия трудились неустанно…
Обычно на роль брандера выбирали большой трёхмачтовый корабль с приличным запасом плавучести, поскольку противник расстреливал его в упор. Внутри выбивались все переборки, трюм набивали бочками с порохом и смолой. На палубе располагали зажигательные снаряды, в деревянной упаковке, чтобы можно было прибить их к борту вражеского корабля…»
Для атаки противника бригадир Иван Абрамович Ганнибал подготовил 4 брандера (судна-смертника).
Ими командовали:
• капитан-лейтенант Р. К. Дугдель,
• лейтенант Ф. Ф. Мекензи,
• лейтенант Д. С. Ильин и
• мичман В. А. Гагарин.
И был создан специальный отряд.
В его составе были:
• линейные корабли «Ростислав», «Европа», «Не тронь меня» и «Саратов»,
• фрегаты «Надежда» и «Африка»,
• бомбардирский корабль «Гром».
А командовал этим отрядом капитан-командор С. К. Грейг.
На отряд Спиридовым возлагалась комплексная задача:
- в ночь на 26 июня войти в бухту и скрытно подойти к противнику на дистанцию 2-3 кабельтовых, и
- став на якорь, внезапно начать бомбардировку турецкого флота и береговых батарей противника,
- используя отвлекающий манёвр, атаковать брандерами сосредоточенные в тесноте вражеские корабли.
Оценив узость входа в бухту, Грейг решил, что хватит и 3-х кораблей, 4-й будет в резерве.
Остальные суда русской эскадры находились у входа в Чесменскую бухту. В том числе и «Три святителя», на котором был Спиридов.
В 11 вечера 25 июня (6 июля) Грейг отдал приказ сниматься с якоря.
«Европа» вышла первой.
За ней - фрегат «Надежда».
Сам адмирал шёл на «Ростиславе».
Все корабли сумели занять свои места и закрепиться на якорях. Они открыли огонь по турецким кораблям и береговым батареям. Позади всех стало на якорь бомбардирское судно. Оно обстреливало турок через голову своих.
Через час вспыхнул, наконец, первый большой турецкий корабль.
Это случилось благодаря удачному выстрелу с бомбардирского корабля «Гром», где находился начальник всей артиллерии Ганнибал.
Огонь понесло ветром на ближайший подветренный корабль…
К этому времени стали подходить суда особого отряда, подключаясь к обстрелу турок.
Воспользовавшись отвлекающим манёвром, в 1 час 15 минут Грейг отправил в атаку брандеры.
Они понеслись на неприятеля.
Пылали корабли, ярко светила луна…
Бесстрашные русские моряки, несмотря на ожесточённый артиллерийский огонь противника, подвели брандеры вплотную к турецким кораблям.
Настоящим героем оказался неустрашимый лейтенант Дмитрий Сергеевич Ильин.
Умело лавируя и пройдя под шквальным огнём в самую дальнюю часть бухты, он пришвартовался к борту огромного линейного корабля. Поджёг фитили, помог матросам приколотить к вражескому борту брандскугель. И только после этого отвалил…
Турецкий корабль загорелся. Раздался оглушительный грохот. Это взорвались брандер и турецкий корабль. Тысячи горящих обломков разлетелись по всей Чесменской бухте. Огонь перекинулся на соседние суда противника.
Русские корабли, вошедшие в бухту, открыли беглый огонь, мешая туркам тушить пожар.
Вскоре полыхал весь турецкий флот.
Турецкие корабли пылали. Рангоут и такелаж соседних кораблей вспыхивали как серные спички. Летели искры, горящие паруса, головешки.
В бухте сплошной стеной бушевала огненная стихия. Языки пламени среди чёрного дыма взметались в небо. Слышались оглушительные взрывы…
Багровым заревом была освещена бухта, которая представляла собой огромный пылающий факел.
По словам турецкого историка, «от ударов пушек поверхность моря запылала».
Страшные взрывы раздавались один за другим.
И один за другим взлетали на воздух турецкие корабли.
• Вот как писал об этом в «Собственноручном журнале» Грейг:
«Пожар турецкого флота сделался общим. Легче вообразить, чем описать ужас, остолбенение и замешательство, овладевшие неприятелем. Турки прекратили всякое сопротивление, даже на тех судах, которые ещё не загорелись; большая часть гребных судов или затонула, или опрокинулась от множества людей, бросавшихся на них… Целые команды в страхе и отчаянии кидались в воду; поверхность бухты была покрыта бесчисленным множеством несчастных, спасавшихся и топивших один другого… Страх турок был до того велик, что они не только оставляли суда, ещё не загоревшиеся, и прибрежные батареи, но даже бежали из замка и города Чесмы, оставленных уже гарнизоном и жителями».
В Чесменском бою турки потеряли 15 линейных кораблей, 6 фрегатов, 40 мелких судов.
От огня уцелели лишь 2 корабля и 5 галер, забившихся в наветренную часть бухты. Команды в ужасе сбежали, и Грейг послал вывести трофеи на буксире.
Русский флот потерь в кораблях не имел.
К 4-м утра 26 июня (7 июля) всё было кончено.
Турки оставили крепость.
Их флота больше не существовало.
• Участник событий князь Долгоруков писал впоследствии:
«Трупы людей, обгорелые, плавали по волнам, и так ими порт наполнился, что с трудом можно было в шлюпке разъезжать».
Вот так возле острова Хиос в бухте Чесме в морском бою русские моряки уничтожили турецкую эскадру.
Турков пало в том бою больше 10-ти тысяч.
Русские потеряли 11 человек.
• О Чесменском сражении адмирал Спиридов в донесении президенту Адмиралтейств-коллегии графу Чернышову писал:
«Слава Богу и честь Всероссийскому флоту! С 25 на 26-е неприятельский флот атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили, потопили и в пепел обратили, и оставили на том месте престрашное позорище, а сами стали быть во всём Архипелаге нашей Всемилостивейшей Государыни господствующими».
• А вот как рассказывал о Чесменском бое турецкий официальный летописец:
«После сего флот Оттоманский вошёл в порт Чесменский, куда прибыли также корабли неприятельские и снова сражение началось. От ударов пушек поверхность моря запылала. Корабли неприятельские, в продолжение всего морского сражения, находились под парусами, дабы оградить себя от опасности и гибели в сем порте. Вступление «Капитана-паши» в порт Чесменский, судя по очевидности дела, предпринято было во власти судьбы.
Между тем, «Капитан-паша» употреблял все усилия, чтобы отразить неприятелей, сии последние отправили несколько брандеров, наполненных нефтью и другими горючими веществами, против нашего флота. Некоторые из наших кораблей им удалось зажечь, а другие, поспешая к ним на помощь и соединяясь с ними, тоже объяты были пламенем и сгорели…
Войска, находившиеся на других кораблях, рассеялись без сражения по берегам Смирны и другим местам. Капитан-паша и Джезайрлю-Хасан-Бей были ранены. Али, правитель корабля и другие офицеры, желая спасти себя вплавь, погибли в волнах моря…
Сие происшествие, служащее полезным примером, весьма опечалило всех мусульман, особенно его высочество, наш государь был весьма расстроен и поражен чрезвычайным горем».
Утром Алексей Орлов, брат его Федор, князь Долгоруков и Грейг прошли на парусном катере по месту ночного побоища «для осмотра обгорелых остатков неприятельского флота, представлявших печальное зрелище по множеству мертвых тел, растерзанных и в разных положениях плававших между обломками».
Алексей Орлов приказал подобрать в море раненых турок и «перевезти на корабль для перевязывания ран и подания возможной помощи».
Следует отметить, что в традиции русского флота уже тогда было особенно предупредительное и гуманное отношение к пленным.
Это отмечают, как нечто удивительное, и турки, отнюдь не имевшие основания хвалиться тем же.
Спасённых таким образом турок было «множество», и, когда здоровье их поправлялось, «большому числу из них от высочайшего имени ее императорского величества дана была свобода».
Так доносил граф Орлов в Петербург…
* * *
Победа русского флота над вдвое превосходящими силами противника была достигнута благодаря:
- правильному выбору момента для нанесения решающего удара,
- внезапности атаки в ночное время и
- неожиданному для противника применению брандеров и зажигательных снарядов,
- хорошо организованному взаимодействию сил,
- а также высоким морально-боевым качествам личного состава и
- флотоводческому искусству адмирала Спиридова, который сумел отказаться от шаблонной линейной тактики и применил такие решительные приёмы боя, как сосредоточение всех сил флота против части сил противника и ведение боя на предельно короткой дистанции.
Чесменское сражение имело важное военно-политическое значение.
Османская империя, лишившись флота, вынуждена была отказаться от наступательных действий против русских в Архипелаге, сосредоточив свои силы на обороне пролива Дарданелл и приморских крепостей.
В Стамбуле опасались, что теперь русские могут угрожать столице империи.
Под руководством французских военных инженеров турки спешно укрепляли оборону Дарданелл.
Часть турецких сил была отвлечена от Причерноморского театра военных действий.
Всё это сыграло важную роль при заключении Кючук-Кайнарджийского мирного договора.
Сражение стало свидетельством возросшей морской мощи России.
Чесменская победа вызвала широкий резонанс в Европе и Азии.
Крупнейший боевой успех русских моряков был столь очевиден, что пренебрежение и скептицизм в отношении нашего флота сменились задумчивостью и даже опаской.
• Англичане высоко оценили итоги Чесмы:
«Одним ударом была уничтожена вся морская сила Оттоманской державы…».
• Екатерина II после Чесменской битвы написала Орлову:
«Европа вся дивится великому нашему подвигу и с любопытством обращает теперь на вас, исполнителя оного, свои взоры; беспристрастные все радуются успехам нашим и желают оным распространения и прочности; напротив того, державы, славе и возвышению империи нашей завиствующие и на нас за то злобствующие, раздражаясь от часу более в неистовой своей ненависти, усугубляют, вопреки, коварства и ухищрения свои».
• Историк Е. В. Тарле:
«Чесма заставила всю Европу вздрогнуть и принять в соображение, что мечта Петра как будто вполне сбылась и что у русского властелина налицо обе руки - не только армия, но и флот».
Победа, одержанная в Чесменской баталии, - одна из ярчайших страниц в истории Российского флота.
Она не только прославила наши морские силы. Но и заставила с уважением говорить о России как о великой морской державе в самых могущественных государствах Европы…
После победы наш флот долго ещё властвовал в Средиземном море.
Наши моряки:
- осаждали турецкие крепости на островах,
- блокировали Дарданеллы,
- перехватывали корабли и целые отряды.
***
Алексей Орлов позаботился о достойных наградах для победителей.
Для всех участников Чесменской битвы была отчеканена серебряная медаль с изображением императрицы Екатерины на аверсе и пылающего турецкого флота на реверсе. А над ним выбили единственное слово – «БЫЛ».
Екатерина имела в виду, что флот турецкий был, а теперь его нет.
К слову, помимо медалей экипажи и флотоводцы получали от казны и денежное вознаграждение за утопленные корабли врага.
Ну а на матросском воротнике (гюйсе) в память об этой победе появилась 2-я из 3-х полосок…
Императрица Екатерина II щедро наградила всех отличившихся:
• адмирал Спиридов был пожалован высшим орденом Российской империи – Святого Андрея Первозванного и деревеньку в тысячу шестьсот душ,
• граф Фёдор Орлов и командор Грейг получили орден Святого Георгия 2-й степени,
• 3-й степени ордена Святого Георгия были удостоены капитаны Федот Клокачёв и Степан Хметевский,
• ряд офицеров, в том числе и командиры всех брандеров, получили крест ордена Святого Георгия 4-й степени.
• Главнокомандующий всеми русскими силами на Средиземном море Алексей Орлов с этого момента получил почётный титул — «Чесменский». А за «храброе и разумное предводительство флотом и одержание знаменитой на берегах Ассийских над турецким флотом победы и совсем оный истребивший» он был пожалован высшей степенью ордена Святого Георгия. Кроме того, графу был присвоен чин генерал-аншефа, даровано право поднимать кайзер-флаг и внести его в герб.
По распоряжению Екатерины II для прославления победы:
• был создан мемориальный Чесменский зал в Большом Петергофском дворце,
• воздвигнуты два памятника: Чесменский обелиск в Гатчине и Чесменская колонна в Царском Селе.
• Также были построены Чесменский дворец и Чесменская церковь святого Иоанна Предтечи в Петербурге.
***
Когда в 1774 году начатая турками война была закончена Кючук-Кайнарджийским миром, объединённая эскадра уходила из Эгейского моря победительницей. Причем не только в сторону Санкт-Петербурга, но и впервые через Босфор и Дарданеллы – на Чёрное море, где зарождался Черноморский флот.
Греки же в 1774 году так и не получили независимости от турок.
И поэтому многие из них, опасаясь мести, ушли вместе с флотом и создали значительную греческую диаспору на новых российских причерноморских землях.
***
Чесменская победа является одной из самых блестящих, фантастических, сказочных побед русского флота в военно-морской летописи России.
Поэтому в июле 2012 года Президент Российской Федерации В. В. Путин подписал поправки в закон «О днях воинской славы и памятных датах России», которые дополняют перечень дней воинской славы датой 7 июля — Днём победы русского флота над турецким флотом в Чесменском сражении.