Плыть пришлось довольно долго, и я даже начал подозревать, что Арчивелла нарочно водит нас кругами. Он и Орбели уже сменили нас с Вернером на рычагах, потому что физические усилия тяжело давались в душном спёртом воздухе под колоколом и заставили нас задыхаться. Наконец, сильный толчок, чуть не сбросивший нас со скамеек, дал мне понять, что колокол к чему-то пришвартовался.
- Выходим, - сказал Арчивелла, и в его голосе впервые явственно прорезались нервные нотки.
"Выходим" - это означало снова надеть маски и очки и поднырнуть под край колокола.
А что будет дальше? Не нападут ли на нас сразу люди профессора, пока мы беспомощны и дезориентированы в непривычной среде обитания амфибий? Не привёл ли нас Арчивелла в засаду? По правде сказать, мне по старой памяти был чем-то симпатичен бойкий и веселый сержант Томазо Арчивелла, даже не смотря на отвращение ко всей его деятельности в качестве гуру живых кукол. Впечатления молодости живучи, даже если вступают в конфликт со здравым смыслом. Но все равно я не мог ему доверять.
Я взглянул на Вернера, взглядом стараясь выразить свои сомнения и испросить, что об этом думает сам Кларк-Теодор. Вернер опустил веки - он всё понимал не хуже меня, но признавал и то, что мы вынуждены рисковать, если надеемся еще увидеть Шерлока Холмса живым и в здравом уме.
Орбелли со своего места вдруг потянулся и взял Арчивелла за руку :
- Надеюсь, что вы хорошо понимаете, что делаете, - проговорил он, - и не совершите ничего опрометчивого.
Арчивелла вздрогнул от прикосновения, словно рука цыгана обожгла его. На какое-то время они замерли, глядя в глаза друг другу, словно продолжая говорить между собой, но без слов, и возникшее между ними напряжение ещё сгустило и без того душный воздух под колоколом. Я испытал, глядя на это молчаливое взаимодействие, нечто похожее на то, что чувствовал однажды, присутствуя при диалоге братьев Холмс, когда они упражнялись друг перед другом в своих дедукциях - уязвленность непосвященного наблюдателя за ритуалом жрецов более высокой касты. Эти двое были пауками одной породы, и борьба за доминирование между ними давно состоялась – сейчас Орбелли просто оказался в невыгодном положении, но компенсировал его личным превосходством, и вливал эту мысль через глаза прямо в мозг Арчивелла.
Напряжение достигло критической точки – я поймал себя на том. что невольно втягиваю голову в плечи, словно в ожидании вспышки и раската грома.
Но через мгновение Орбелли разжал пальцы, и оба отвели взгляды.
- За мной, - сказал Арчивелла голосом несколько осипшим, как после долгого молчания.
Я опустил на лицо очки и надел маску, особенно старательно вставив в рот загубник. Остальные сделали то же самое, и вслед за Арчивелла мы один за другим снова поднырнули под край нашего подводного аппарата, причем я чуть не стукнулся о гигантскую лопасть гребного механизма, только теперь разглядев, насколько она чудовищна.
Вода здесь казалось чище и светлее, чем в том месте где мы спускались с набережной. Но это и всё, что можно было увидеть. Я не мог разглядеть даже, к чему мы пристали. А вот дно оказалось совсем недалеко, и мы спустились на него, повинуясь, как и прежде, жестам Арчивелла.
Оттуда, со дна я нарочно посмотрел вверх, стараясь оценить толщину водного слоя, но ничего, кроме чернильной темноты, не увидел. Была уже настоящая ночь, и лунный и звездный свет, должно быть, серебрили поверхность воды, но сквозь ее толщу проникнуть были не в состоянии.
Вернер загрёб со дна какой-то мелкий мусор и, поднеся к глазам. попытался подсветить себе потайным фонарём, чтобы разглядеть то. что у него в горсти. Тут же Арчивелла сердито ударил его по руке и жестом потребовал фонарь загасить, он даже постучал себя по лбу - я видел этот жест у вульгарных обитателей итальянского квартала, и означал он, судя по всему, сомнения в умственных способностях собеседника. Похоже, Арчивелла не хотел. Чтобы наще появление кто-то заметил – значит. мы были совсем близко к пункту назначения. Вернер фонарь не потушил, но прикрыл заслонку, заперев его свет внутри. После чего сделалось ещё темнее.
Но через несколько шагов я вдруг почувствовал по неподвижности воды, что впереди препятствие, перед нами возникло что-то тёмное и твёрдое, большое, присмотревшись, я, наконец, увидел подводную пристань. Стена, напоминающая просто каменную скалу, но в ней был тонко очерчен прямоугольник с металлическими клёпками по краю и массивным колесом, напоминающим не то штурвал, не то центральный вентиль водопроводной коммуникации.
Вообще-то, очень похоже было, что мы стоим прямо перед вратами ада, доставленные за грехи бессмертным перевозчиком - все трое с голыми торсами и навьюченным на спины подводным снаряжением, адски тяжёлым. Наше огнестрельное оружие, кое-как притороченное к поясам, побывав в воде, требовало чистки и перезарядки прежде, чем могло быть пущено в дело. Какую-то пользу мы могли извлечь разве что из хлыста Орбелли. А за дверью, скорее всего, нас ожидали вооружённые до зубов люди-марионетки, а то и егеря.
Я снова беспомощно посмотрел на Вернера, а он... мысли он читал, что ли? - вытащил и показал мне длинный и довольно внушительный нож. Не то, чтобы этот нож меня утешил, но , по крайней мере дал понять, что думаем мы в одном направлении.
Арчивелла взялся за колесо, напоминающее корабельный штурвал, и жестом показал, что нуждается в помощи. Тогда я тоже ухватился за него, почти касаясь руками рук Арчивелла и попытался поворачивать. Да, в помощи он и впрямь нуждался - одному колесо было не сдвинуть, нам и двоим-то пришлось налегать изо всех сил - поворачивалась оно трудно и медленно. Но всё же поворачивалось. Я услышал лязг и шум воды, металлическая дверь дрогнула и со скрежетом принялась подниматься - судя по всему, нам сейчас предстояло миновать что-то вроде шлюза.
Помещение, в котором мы очутились, уже не было таким тёмным – откуда-то пробивался свет. Я вспомнил хитро устроенный световод в логове Магона – похоже, что здесь было то же самое. Дверь, впустившая нас, закрывалась при помощи такого же вентиля. Арчивелла налёг на него, закрывая её плотно, без щелей. Вода шумела всё сильнее, и уровень её начал стремительно понижаться. Прошло всего несколько минут. а мы стояли уже в воде только по пояс. Стало видно, что помещение – металлический куб, проложенный по периметру чёрной резиной, и кое-где в металле забранные стеклом отверстия, а вода уходит в другие отверстия, напоминающие слив в раковине. Арчивелла стащил маску и очки и облегчённо выдохнул. Мы – за ним.
- Всё, джентльмены. Я сделал, что обещал – привёл вас в обитель профессора. Она здесь, за дверью. Когда вода полностью уйдёт, можно будет пройти. Там есть, на что посмотреть и чему подивиться. Вот только будет ли у вас достаточно времени и возможностей для этого. - я ушам своим не поверил, снова услышав в голосе Арчивелла усмешку, он. кажется, снова овладел собой – настолько, что готов был насмешничать. Что же это значило? Он опасался, что на нас сразу нападут . и его доже не пощадят? Или он получил какой-то знак. Но какой? Мы ведь всё время были рядом.
- Где всё это находится? – спросил Вернер.
- Будь у вас карта, я бы показал.
- Будет вам карта. А пока показывайте так.