Изменённый маршрут. Начало

Октябрь, ноябрь 1982 года.

Первые числа ноября. Охотничий сезон мой завершился. Заканчивался и мой отпуск, поэтому надо было спешить домой. Пятого, шестого ноября реку Лену, возле города Якутска, сковывает ледяным панцирем.  Река сколько можно сопротивляется этому, но сильные морозы делают своё дело. Остаются только небольшие промоины, где бывает сильное течение. От них идёт густой туман, расстилаясь по ветру надо льдом.


Отчаянные люди, влекомые какими-то своими, необходимыми надобностями выходят на лёд, стараясь перейти реку.  Студенты, ученики, на ноябрьские праздники, стремятся домой, к родному очагу, чтобы побывать в кругу семьи, покушать праздничную еду, отдохнуть от занятий. Взрослые идут по каким-то своим неотложным делам. Все эти отчаянные путешественники рискуют  провалиться под лёд, переходя возле города Якутска реку Лену.

 
Вот и мне необходимо было проделать этот путь после окончания моей охоты. Ледяная дорога начинается от посёлка Бестях, что в восемнадцати километрах от города. Идёт она по основному руслу, протокам, между островами. Дорога открывается только в конце ноября. Пешие люди сокращали немного это расстояние, пересекая острова напрямую, но километров пятнадцать этот путь составлял и для них.


От палатки, напрямую, через лес, мне понадобился целый день, чтобы выйти на Неверскую трассу. Уже в сумерках я ступил на твёрдую почву дороги, накатанной сотнями машин. Налегке идти легче, поэтому я оставил свою ношу недалеко от дороги. Разгрёб снег ногами возле каждой собаки, привязал их к деревьям, чтобы им не лежать на снегу. После тяжёлых переходов, они ложатся возле моих пожитков и спокойно лежат дожидаясь меня зная, что я приду. Мне предстояло пройти чуть больше двадцати километров до Улу, посёлка дорожников. Если повезёт, то подъехать на попутной машине. В посёлке я оставил свою машину Жигули 02. Необходимо было завести её и вернуться за собаками.

 
Весь день пришлось идти по тайге пешком. Как не труден был мой дневной путь по лесу, по снегу, по лесным зарослям, а по твёрдой дороге, хотя я очень устал,  идти значительно было легче. Перед мостом, слева расположились две три избушки, а за мостом был сам посёлок. Зашёл в крайнюю избушку, где горел свет в окне. На меня пахнуло приятным теплом человеческого жилья. Сидящий там человек удивился моему позднему приходу, сразу пригласил за стол пить горячий чай. Стал расспрашивать, откуда в такой поздний час. Вид мой ему дал понять, что я долго пребывал на улице. На шапке и шарфе был плотный, белый куржак, да и сам я выглядел устало. Познакомились. Он назвался Василием, местным лесником.


Я разделся, с удовольствием сел за стол и стал отвечать на его вопросы. Около месяца прожил в лесу, охотился на соболей. Жил в палатке. Со мной три собаки. Охота была удачной. Когда я начал рассказывать про соболей, лицо его оживилось, явно было видно, что это его очень заинтересовало. Спросил меня: «Где собаки и мои вещи?» Я рассказал ему, что оставил их в лесу. В это время к дому подъехал ЗИЛ самосвал. Зашёл молодой шофёр. Василий  попросил его съездить за вещами и собаками. Водитель согласился. Мы быстро обернулись, привезли вещи и собак. Для автомашины эти двадцать километров сущий пустяк. Я поблагодарил водителя. Он немного посидел и уехал, а мы остались одни и продолжали говорить.

 
Василий попросил меня показать шкурки соболей. Я достал их из рюкзака. Он с большим интересом разглядывал, щупал, встряхивал, любовался переливами цветов на мягких шкурках. Это произвело на него сильное впечатление. Стал говорить мне, что в посёлке он недавно. Устроился работать лесником. Тоже хочет заняться охотой на соболей, но нет собак. Зато есть две избушки за двадцать и сорок километров по реке Улу, что протекает мимо посёлка. Есть исправный «Буран». Предложил мне охотиться вместе. Такое предложение меня несказанно обрадовало. Я давно мечтал иметь постоянное место охоты, не скитаться по новым местам, не ждать, когда меня попросят местные охотники освободить территорию, принадлежащую им. Хотя раньше их не было в этих местах. Тем более он лесник, и это являлось большим плюсом. Мы договорились о том, что я ему оставляю Мишку, одну из моих собак, а на следующую осень будем охотиться вместе. На следующий день отогрел машину, завёл её и уехал домой.


Во второй половине зимы навестил Василия. Отвёз ему старую собаку, а Мишку увёз домой. Во время этой поездки на Буране съездили проведать избушки. Они были в хорошем состоянии. Оставалось опробовать их во время осенней охоты. Поездкой я был доволен. Оставалось ждать охотничьего сезона.


В первых числах октября собрался и отправился к Василию. Взял с собой Дымка. В конце зимы погиб Мишка. Уж лучше бы я его не брал от Василия. Вырос он в красивую, крупную, ширококостную, западно-европейскую лайку. Уже останавливал сохатых, не боялся медведей, лучше, чем Найда загонял соболей. Жалко мне его было до слёз, но такова его судьба, не уследил я за ним. Вся надежда была у меня на Дымка.

 
Вообще у меня этот год был трагический. Мог бы остаться вообще без собак. Зимой погиб Мишка, а летом его мать Найда. На лето я увозил её в деревню Исить, что в трёхстах километрах выше города Якутска, на реке Лене. Кто-то выстрелил в неё из малокалиберной винтовки. Она прожила несколько дней и погибла. Я сильно переживал её потерю. Сколько с ней было пройдено трудных километров, в каких только ситуациях мы не побывали. Добывали сохатых, медведей, пушнину, боровую и водоплавающую дичь. Но оставила она о себе живую память, своего сына-Дымка, влила свою кровь в его жилы, в надежде, что не подведёт он её, будет достойным её преемником и преданным другом хозяину.


Настала осень. Надо было осуществлять задуманное. Ехать к своему новому знакомому в посёлок Улу. На пароме переехали реку поздно. По Лене шла шуга, поэтому ходил только один большой паром. Пришлось стоять в огромной очереди, чтобы попасть на него. Из-за этой задержки в Улу я приехал поздно, уже стемнело. Василия дома не было. Зашёл в соседнюю избушку, где горел свет. Сосед должен был знать, где Василий, рассчитывал я. За столом сидел русоволосый, сухощавый мужчина и посмотрел на меня вопросительно. Спросил его про Василия. Он отвечал, что уехал охотиться в своих избушках, вниз по Улу. Спросил меня, что зачем он мне нужен? Я рассказал ему, что мы должны охотиться вместе, что утром отправлюсь к нему в избушку. Попросил разрешения переночевать у него. Время позднее, куда я пойду. Хозяин позволил остаться. Я вышел на улицу, чтобы взять продукты из машины. Отметил про себя, что хозяин относится ко мне как-то насторожено, с отчуждением.


Взял продуктов, бутылку водки, предмет, который лучше всех сближает людей, заставляет разговориться. Зашёл в избу, сели за стол и начали ужинать. Познакомились. Имени хозяина не помню, но фамилия Зернов. Запомнил потому, что, как в рассказе Чехова «Лошадиная фамилия», там фамилия была связанна с лошадью. Разговорились. Хозяин спросил меня конкретно, что связывает меня с Василием? Друг я ему, или товарищ? Я ему объяснил, как я с ним познакомился, что договорились вместе охотиться. После того, как хозяин услыхал, в каких мы отношениях с Василием, он стал рассказывать, кто на самом деле этот лесник.


Появился он в посёлке недавно. Нигде не работает. Вроде бы хотел устроиться лесником, но это одни разговоры. Старший лесничий, что живёт в Верхней Амге, отказал ему в работе, после того, как узнал, кто он на самом деле. Живёт тем, что играет в карты на деньги, занимает в долг и не отдаёт, выполняет небольшие работы. Есть друзья, которые общаются с ним. Никакого бурана у него нет. Взял у кого-то из жителей Верхней Амги и не возвращает. Рассказал, что летом обивался в экспедиции. Выиграл в карты у начальника экспедиции сожительницу, экспедиционные продукты. От такого сообщения, мне как-то стало не по себе. Неужели такое возможно? Взял на время в экспедиции карабин и сказал, что потерял его, продолжал хозяин.

Постоянно раскатывает на экспедиционном АТЛ Газ-71, так же, выигранном у начальника экспедиции. У него появилась хорошая собака, с которой он добыл медведя и сохатого. «Видимо моя,- подумал я.» Уехали с ним в лес четыре человека. Брат, что вернулся недавно из лагеря, после отбывания срока. Между прочим, его брата Валерия я видел, когда приезжал летом к Василию, обговаривать подробности о совместной охоте.
Валерий показывал мне рану от ножа на животе полученной в драке, в лагере перед самым освобождением. Рана ещё не зажила окончательно, и имела неприглядный вид. Ночевали мы не в избе Василия, а в гаражных, больших мастерских дорожников. Василий с братом всю ночь играли в карты, в какой-то шумной компании, а я от этого плохо спал и постоянно просыпался. Мне эта летняя поездка очень не понравилась.


  Хозяин продолжал, что ещё с ним на охоту поехали его приятель, который халтурил временно в посёлке, да два солагерника Валерия, что вернулись недавно после освобождения в посёлок. «Не вздумай к ним ехать в такую компанию, хорошим это не кончится, настоятельно он советовал мне.» Выслушав такие дурные подробности о моём леснике, желание встретиться с Василием у меня пропало.
После таких нехороших новостей стали говорить про охоту. В посёлке на соболей стали промышлять все, кто мог. От хозяина я узнал, что территорию, где я раньше охотился, взял себе местный охотник. Вблизи посёлка все охотничьи участки разобраны. Мне предстояло решать, что делать? На всякий случай, у меня был запасной вариант. У моего друга Николаева Саши были родственники в Верхней Амге, что в восьмидесяти километрах от Улу. Перед поездкой мы беседовали с ним. Он давал мне кое-какие советы по поведению в лесу. Как бы предчувствуя, что возможны различные обстоятельства в такой дальней поездке, снабдил меня рекомендательным письмом Кривогорницыну Пете. Если что, обратись к нему от моего имени.


После долгих разговоров мы легли спать. Утром рано позавтракали, и я отправился в неизвестность. Проехал место, где я выходил на дорогу после моих охот. Вряд ли я вернусь на эти места. Мысленно попрощался с ними. Хорошие воспоминания остались о них. Миновал мост через речку Кырбыкан. Поднялся на водораздел и стал спускаться к реке Амге. Как обычно дорога в таких случаях идёт вдоль притока. Здесь дорога шла по правой его стороне. Постепенно открывалась широкая долина Амги с её нескончаемыми лесами, отрогами, распадками. Что она преподнесёт мне, будет ли удача в моей поездке? Такие мысли мелькали у меня в голове. Наконец я спустился к реке. На берегу приютились несколько домиков. У первого домика я узнал у хозяев, где живёт Кривогорницын. Они указали его дом, и я подъехал к нему.


В ограде находились два молодых человека среднего роста. Они стояли возле двух буранов и укладывали на них вещи. Видно было, что готовились к дальней поездке. Я спросил их о Кривогорницыне Пети. Один из них оказался Петром, а другой Олегом. Я представился им, рассказал, что от Николаева Саши. Какого-то живого интереса к моему сообщению они не проявили. Приехал, да приехал. Отнеслись к этому со спокойствием, с достоинством. Пригласили меня в дом, и зашли сами. Как всегда, как принято у местных хозяев, пригласили меня за стол. За кружкой чая стали расспрашивать меня, что привело меня к ним. Я стал рассказывать, в каком положении я оказался и просил мне помочь. Может быт, есть свободный охотничий участок, где мог бы я приютиться? Выслушав меня, они подтвердили всё, что рассказал про Василия Зернов в Улу. Сказали, что участков свободных нет. Я попросил их взять меня на охоту с ними. На это они ответили, что собираются ехать завтра. Насчёт меня они подумают, а решение скажут утром.


После этого вышли во двор. Мои новые знакомые  продолжили увязывать свои вещи на нарты. Я же стал наблюдать за их сборами. Рядом стояли два бурана, канистры с бензином, оленьи шкуры, свёрнутые в рулон, палатка, печка и другие вещи. Весь этот бутор необходимо было уложить на нарты, приготовиться к серьёзной, долгой поездке. Сборы продолжались до вечера. Всё было уложено, покрыто брезентом, надёжно увязано верёвками, запеленовано словно малое дитя. За вечерним столом я рассказывал городские новости, расспрашивал хозяев про охоту. Возьмут меня они с собой, ещё не было известно. Результат узнаю только утром. С этими мыслями я и лёг спать.


Мои новые знакомые утром объявили своё решение, которое меня очень обрадовало. Они берут меня с собой. Я понимаю их, что не сразу дали своё согласие, видимо, советовались друг с другом. Это не просто взять незнакомого человека с собой в такое ответственное мероприятие, как охота. Что за человек, как он поведёт себя, лишняя нагрузка на снегоход? Да и мало ли ещё, какие вопросы могут возникнуть в этом путешествии. Только благодаря уважению к авторитету своего родственника, моего друга, Николаева Саши, они решили взять меня с собой.
Я впервые пустился в долгое путешествие на снегоходах. К «Буранам» я относился скептически, исходя из разговоров, так называемых, знатоков. Они и маломощные, неустойчивы на ходу, быстро изнашиваются гусеницы, на небольшую горку кое-как взбираются, что ещё можно ждать от советского производства.

 
Утром завели снегоходы. Вся поклажа была тщательно уложена ещё с вечера. Всё необходимое в пути при кратковременных остановках, такое, как котелок, продукты, топор, приторочена в отдельном мешке. Мы с Петей сели вдвоём и поехали впереди. Олег на втором Буране следовал за нами. Оба снегохода тащили за собой гружёные нарты. За нами помчались три собаки Мой Дымок и две Пети и Олега. У меня на душе было весело. Наконец, я участвую в настоящей охоте с профессиональными охотниками, забираемся в самые охотничьи места, про которые я был наслышан от моего друга Саши. Вот мы спустились на берег Амги и помчались по нетронутому снегу. На самом деле помчались. Холодный ветер бил мне в лицо, приходилось прятаться от него за спиной Пети. Ничего себе скоростишка. Я думал, что мы поедем кое-как, а тут быстро, с ветерком.


Погода стояла отличная, как бы поддерживая моё праздничное настроение. Светило солнце, отражаясь в белизне искрящегося снега. Слева от нас проносился высокий берег с мелькающими деревьями, справа река, закованная льдом. Я оглядывался назад, беспокоясь о Дымке. Успевает ли он за нами, не отстаёт ли. Перед глазами, не далеко от нас, в первую очередь, возникал Олег, мчащийся за нами. За ним бежали три собаки. Я успокаивался и продолжал глядеть по сторонам.
Ложе своё река Амга проложила по скальным породам. За миллионы лет, с помощью воды и ветра, ложе её превратилось в каменистую гальку, мелкие и крупные камни, а по краям высился крутой берег, или красивые скалы. Путь наш пролегал то по совершенно ровной поверхности, и скорость передвижения у нас была приличная. Где попадались мелкие камни, ехали медленно, и нас потряхивало. Из-за больших камней и сильной тряски, приходилось переезжать на другую сторону реки. В одном месте ехали по правому берегу. Время уже близилось к обеду, и подходило время первой нашей стоянки, где мы должны были охотиться. Для этого надо было переехать на левую сторону реки. На реке появилась наледь, ткогда вода течёт по поверхности льда. На мелком месте, на перекатах вода промерзает до дна, поэтому в этом месте вода выходит на лёд. Как назло наледь тянется и тянется. То сплошная вода, то снег с водой. Мы остановились. Петя с Олегом посоветовались и решили переехать на ту сторону реки. Я подумал про себя, что можем и под лёд провалиться. Но Петя разогнался и с брызгами воды во все стороны помчался по воде. Я сжался в комок, уцепился за Петин пояс и, с нетерпением ждал, когда мы выскочим из воды. Мотор Бурана ревел, гусеницы иногда проскальзывали по льду, но скорость не терялась, брызги летели в разные стороны. Наконец, мы выскочили на берег. Тот же маневр совершил Олег на своём буране. Немного постояли, посоветовались, где остановиться охотиться и поехали дальше. Петя присматривал более пологий берег, чтобы можно было подняться на него. В одном месте он свернул круто влево и стал подниматься на берег. Мне показалось, что здесь очень круто, и вряд ли мы поднимемся. Но Буран, хоть и с натугой, но справился с этой задаче. Олег по нашему следу лихо взлетел за нами на берег. По небольшой поляне подъехали ближе к лесу и остановились.


Как правило, вдоль реки, по берегу растут сплошной, зелёной лентой ели. В солнечную погоду они чётко выделяются своими формами на фоне белого снега и придают весёлое настроение. А тут, красивая поляна, справа река, удаляющаяся вдаль, чистое небо со сверкающим солнцем, чем не прекрасная картина? Так и у меня в душе всё сияло. Первое-это от того, что путешествие на Буранах была увлекательное. Мелькали мимо нас сменяющиеся картины по берегам реки: впервые выпавший снег,  заросшие лесом горы, тёмные у подножия от елей и лиственницы, светлые на вершинах, где росла сосна, желтоватые скалы, в местах впадающих рек, распадки, скрывающиеся за горизонтом. Этому придавало хорошее настроение открытие для меня, что Бураны, это отличные товарищи в долгих путешествиях. Как лихо Петя разгонял свой снегоход на прямых участках пути, бесшабашно пролетал по воде в наледях, так легко забрался на бугор вдоль реки. Я сначала подумал, что мы не возьмём такое сложное препятствие, но всё происходило благополучно, и мы на месте.


Как правило, чтобы установить палатку, нужно расчистить для неё место от снега. Но этого не произошло. Петя с Олегом определили место для палатки, развязали груз на нартах, достали палатку, печку и пошли в заросли ельника, срубать молодые ёлки. Они объяснили мне, что ёлки нужно укладывать прямо на снег в месте установки палатки. Я был этим удивлён. А где устанавливать печку, не загорится ли от неё лапник,  не окажемся ли мы в луже от растаявшего снега? Друзья меня успокаивали, что всё будет нормально. Они стали срубать ёлочки, а я носить их и укладывать на место. Откровенно говоря, мне немного жаль молодую поросль. В городе это такой дефицит перед Новым Годом, а тут стройные, красивые ёлочки срубались и укладывались на снег. Я относил срубленные деревца, один ряд укладывал вершинами в одну сторону, второй ряд в обратную сторону. Как не жалко мне было в глубине души эту зелёную красоту, но так заведено было у эвенков-охотников. В суровых условиях Якутии без этого не обойтись. Да и что это для бескрайней якутской тайги – миллионные доли процента, никакого ущерба для природы они не нанесут.


Мне казалось, что уже достаточная мягкая подушка для настила, но ребята рубили и рубили ёлочки. Наконец, они решили, что хватит для настила заготовленного материала. Прямо на ёлках стали разбирать палатку и устанавливать её на место. Ёлки пружинили под ногами, немного оседали под нашим весом. После того, как палатка была установлена, я задавался вопросом: «Куда поставят печку, не на расстеленные же деревца?» Оказалось, что очень просто. Сколько можно было, вбили высокие свежие колышки под углы печки, на достаточное расстояние от хвойного настила, чтобы он не загорелся. Установили на него печку и разожгли в ней дрова. Затем занесли оленьи шкуры и ровным слоем застелили себе для спальных мест. По мере того, как мы устраивались в палатке, пышный настил наш уминался, образовалось удобное место для проживания в ней.


Печка разгоралась, навевая тепло в палатке. В кастрюле и чайнике готовилась наша еда. Сырые верхушки колышек под нашей печкой немного обуглились, но по мере накопления золы на дне печки они перестали дымить. Ничто не мешало нам отдыхать после трудного пути, мирно беседовать, дожидаясь приготовления ужина.
Утром решили ехать дальше, остановиться в избушке, если она не занята и там, поохотиться несколько дней. По берегам реки Амги довольно много избушек местных охотников и рыбаков. Поздней осенью некоторые из них пустуют. В одной из них мои приятели и решили задержаться на несколько дней для охоты. Позавтракали, собрали свои вещи и отправились в путь.

 
Ехали таким же порядком. Впереди мы с Петей, а за нами Олег. Путь наш продолжался недолго. Переехали на правую сторону реки, поднялись на берег и остановились возле избушки. Убранство у неё очень простое, как и у всех лесных и рыбацких избушек. Печка справа у входа, стол ближе к оконцу, вдоль трёх стен сплошные нары, около стола пара лавок для сиденья, в торце стола деревянный чурбан вместо стула. Один из нас сразу занялся печью, приготовлением обеда, а остальные заносили вещи. Устроили себе постели там, кому, где понравилось. Внизу на нарах оленья шкура, сверху спальный мешок. Пока хлопотали на новом месте, обед был готов. Сидя за столом, определились, кто, куда пойдёт охотиться. Я расспрашивал о месте охоты, как себя вести, как долго ходить и когда возвращаться в избушку. Не терпелось заняться основным нашим делом. Пообедали, взяли своё снаряжение, вышли наружу и разошлись в разные стороны.