Весна. Март. Скользко.
После дневной оттепели пришёл в город лёгкий вечерний морозец, покрыв дороги тонкой, блестящей корочкой.
Я спешу. Я очень спешу! В голове, словно надут воздушный шарик, пульсирующий и рвущий её на части. Сердце трепыхается в горле, перехватывая дыхание…
Как же медленно едут эти машины впереди. И обогнать нет возможности… Господи, да шевелитесь вы уже, водилы чертовы! И светофоры будто сговорились – всё красный, да красный…
Нет, не могу больше! Подъезжая к очередному светофору, пытаюсь вновь «разбудить» разрядившийся телефон.
Замешкался, резко жму ногой тормоз. Проскрежетав шипованными шинами по льду, машина врезается в крутой внедорожник. Но я, не замечая этого, судорожно тычу пальцами в «уснувший» телефон...
Из джипа выходит крупный детина и медленно подходит ко мне.
– Отец! Ты что там?! Спишь!!! – кричит он, стуча кулаком (размером с мою голову) в стекло.
Открываю дверь, выхожу.
– Батя, ты чё, пьяный?
– Да нет, последние лет сорок уже пьяным не был, – отвечаю с улыбкой.
Детина широко разводит огромные ручищи в стороны и с напускным сарказмом вскрикивает, добавляя резкое словцо:
– И, б…., таДДы чо-О?! Задремал малёхо!? Ментов зовём? Или сами оформлять будем? Токо ты торОпиССи шибко, я гляжу! Тады плати давай, и ползи дальше к бабушке своей!
Улыбаюсь, приподнимаюсь на цыпочки и, еле достав, трогаю его плечо:
– Ну, пойдём, сынок, – раз я тебе батя, глянем, что там у тебя.
Детина, внимательно осмотрев всё, хлопает лапищей по капоту моей машины и сквозь всхлипы смеха изрекает:
– Да ты посмотри, что ты с бампером своим сделал! На мой фаркоп его нацепил! Получается, что влетел ты в офигительный ремонт своей коробушки, а мне только пыль с фаркопа стёр! Спасибо. Теперь и мыть его не надо. Ну, ладно…– он внимательно посмотрел на меня, потом ещё раз на свой фаркоп и на мой бампер. Махнул рукой и снисходительно произнёс: – Короче, пишем, что я по ошибке на светофоре вместо первой заднюю врубил. Ну и въехал в тебя. Страховку хоть получишь.
– Спасибо…?
– Николай.
– Спасибо, Коленька, но времени нет. Тороплюсь очень, а пока оформлять будем…Нет. Спасибо тебе. Если претензий нет, то поеду?
– Да какие претензии! Ну, смотри. Зря ты. Тебе ведь бампер, да и капот ещё… всё в копеечку влетит.
– Да ну и Бог с ним! Не могу я, Коля. Никак. Для меня не это самое главное, самое дорогое. Домой срочно надо. Жену целую вечность, целых два часа не видел…! Позвонить не могу – телефон забарахлил. А она ждёт, волнуется …! Спасибо тебе ещё раз! Поеду я!
Парень рассмеялся и, покачивая недоуменно головой, пошёл к своей машине. Вдруг резко остановился, повернулся в мою сторону, опустил голову, несколько минут смотрел сосредоточенно вниз, снова, но уже не грозно, а с какой-то трогательной нерешительностью развёл свои огромные руки в стороны, затем резко провел ладонями по повлажневшим глазам и, широко улыбнувшись, тихо сказал:
– Завидую я вам… Осторожнее будьте, пожалуйста, гололёд...
– Спасибо, дорогой…, буду.
Даже не взглянув на помятый капот и разбитый бампер, прыгаю в машину и жму на газ. Наш дом близко. Наш дом совсем рядом от этого перекрёстка. Скоро я буду дома! Скоро я увижу её!
Аккуратно, тихо, чтоб она не услышала, вставляю ключ в замочную скважину... За дверью её торопливые шаги. Она почувствовала, что я рядом. Открываю дверь и попадаю в её объятия.
Мы стоим прижавшись друг к другу и время останавливается…Её мягкие, нежные волосы щекочут моё лицо… Вдыхаю их тёплый, родной аромат, и он растекается по всему телу приятным томлением. Два часа разлуки для нас – вечность!
Она поднимает голову от моей груди. Мы долго смотрим через глаза в души друг другу...
– Тебя не было целых два часа, и телефон…Что-то случилось!?
Она смотрит на меня с тревогой, блестят повлажневшие глаза, губки слегка скривились и вздрагивают… Господи, как же она прекрасна! Даже когда плачет! Я люблю в ней всё: её тихий, ласковый голос, её завораживающие, черные глаза, её маленький носик, её яркие губы… Каждую её клеточку! Люблю и как она ворчит на меня за ненадетую шапку, распахнутую куртку, недоеденный обед… Люблю. Я не могу без неё даже мгновенье…
– Всё хорошо. Прости, пожалуйста… В гараже маленько заработался. А телефон…гад.
Любовь с годами притупляется, бледнеет – проходит. Остаётся привычка. Общий быт, общий, дом, общие дети… – общее, общее, общее. Так все говорят, так везде пишут, так все считают… Тогда что это у нас?!
Проходят годы, дни, часы, минуты… С каждой минутой, с каждым мгновением я люблю её всё больше и больше! Вчера я думал, что сильнее уже невозможно любить! А сегодня понимаю, что люблю её больше, чем вчера! И так каждый день!
Что это?!