Недавно уволился начальник снабжения, скромный семейный человек, а все сотрудники отдела снабжения Ростовского Противочумного института отчего-то перевели дух…
И не потому, что этот начальник был зол и несправедлив, напротив, он был настолько внимателен к подчиненным, что чуть ли не влезал в душу.
А это было многим в тягость.
Я тоже посмотрела на его опустевшее рабочее место у большого аркообразного окна, занимающего всю стену бельэтажа, стул, хранящий изгибы грузной сутуловатой спины, большой письменный стол, на котором я иногда видела старенький кожаный портфель, и пыталась его вспомнить. Лицо я его видела мельком – помнила только спину сидящего молчаливого начальника отдела снабжения. Ни имени, ни фамилии никто не произносил, а мне было неинтересно. Начальник да начальник.
Но тяжесть от кажущегося его присутствия добралась и до меня, стало нечем дышать – отчего это?
Сотрудники судачили, обходя стороной его стол, никто не мог объяснить сам себе, отчего это они такого дядьку недолюбливали: и женат, и есть дети, сын и дочь, и высшее образование, высок и по-мужски красив – да все пожимали плечами, повторяя: «странный тип» этот Андрей Романович.
Забыли, спустя время,и этого скромнягу и свою антипатию к нему. А я и подавно!
Прошли годы – пять, семь, не помню, но в обычном ростовском троллейбусе номер один, шедшем по маршруту «Вокзал – Аэропорт» по самой центральной улице города, среди дня, беспричинно, я вдруг снова ощутила забытую тяжесть, разлитую в воздухе. Надвигалась гроза?…
Впрыгнув на заднюю подножку, я осталась на нижней ступеньке, и теперь перед моим лицом колыхался на ухабах чей-то обшарпанный портфель, казавшийся маленьким в крупных руках его хозяина.
Полупустой троллейбус вёз полноватого пожилого мужчину столь высокого роста, что он спокойно держался за верхний поручень, а не цеплялся чуть ли не вытянутой рукой, как это делают все люди. Я, как завороженная, смотрела на него, не в силах отвести глаз от его лёгкой голубой рубашки с широкими короткими рукавами, лысеющей большелобой головы, толстых стёкол очков,и оправы, вросшей в породистый нос, чувствуя, как густеет воздух и слабеют ноги – гроза, однако…
Склонив голову, он сверху шептал что-то молодой девушке, прикасаясь очками к её волосам и загородив огромной ногой проход в салон. По-видимому, девчушка была не в восторге от его внимания, так как она отстранялась лицом, ёжилась и пыталась пройти вперёд, к водителю. Мужчина, же напротив, в этот летний полдень чувствовал себя хорошо: он улыбался, настойчиво шептал, дыша в юное ушко, и, оплетая словами, предлагал девушке поиграть в Цокотуху…
За тихой войной наблюдала не я одна: сидящая напротив тётка всё дергалась, бубнила. Наконец, она не выдержала и громко стала выкрикивать:
– Чёрт возьми, и как энта милиция ищет маньяка? – она в сердцах пальцем указала прямо на этого мужчину, – во-от он! Чего его шукать? – Люди оборачивались, прислушивались к разговору и проходили кто куда.
– Гляньте в евонный порфель – там усё: и бечёвки, и ножик – усё там!
Люди на остановке заходили в троллейбус и выходили, а тётка продолжала, обращаясь к сидящим и входящим:
– Дак я кажный день езжу туды-сюды, туды-сюды…и бачу его, скотину энту старую….И дела нет никому! – Тётка входила в раж, обрадованная данной себе возможностью высказать накопленное за прочитанные газеты и прошедшие месяцы.
Девушка,наконец, резко отдёрнулась и двинулась вперёд, то ли услышав причитания, то ли старик её донял окончательно, но ей всё-таки удалось пробраться по салону к кабине водителя. Мужик –за ней…
И вдруг я узнала эту спину, сутулую спину уволившегося начальника отдела снабжения. Странного человека…
Удушье усилилось и настолько сдавило грудь, что на ближайшей остановке я чуть ли не выпала из двери, хватая ртом свежий воздух.
Возможно, я позабыла бы об этом незначительном событии, но…
Всего через год давали трансляцию из зала суда, где оглашали приговор жестокому ростовскому маньяку Чикатило с перечнем его злодеяний и все услышали его признание в убийстве 43 человек.
В клетке преступников стоял сильно похудевший, но легко узнаваемый "человек из троллейбуса".