Отрывок из рассказа "Алинка-малинка и ДХП"
В обихоженной квартире на первом этаже собралась компания давным-давно знакомых уважаемых людей, близких родственников, друзей с работы. Почти в центре города дорогие гости праздновали день рождения всеобщей любимицы, приличной, воспитанной, божественной красоты женщины — Алины.
На улице в Ижевске стояла традиционная жара, свойственная центральной части лета. На небе ни облачка. Светило уверенно поднималось к зениту. В приоткрытые створки фрамуги виделась окружающая территория невесть какого городского пейзажа. Пока суд да дело перед застольем, можно было поглазеть по сторонам. Внимание привлекла обычная бытовая картина возле мусоросборника.
Всем осточертевшие, неприятного вида существа, не обращая внимания на прохожих, громко переругивались между собой, толкались, щерясь беззубыми ртами, бесстыже гоготали на весь двор. Своим ужасным видом бомжи всегда вызывали у обывателей стойкое отвращение. Чего тут удивляться — отбросы общества.
Почти не люди, обычно с ног до головы неряшливо одетые в засаленную, бросовую одёжку не по размеру и зачастую, не по сезону. По лицам возраст не распознать — прыщавые, небритые, опухшие, пропитые рожи, как правило, бордового цвета с всклоченными волосами. Забывшие хозяйственное мыло, постоянно расцарапанные заскорузлые руки покрытые застарелыми бородавками. Порядочному человеку рядом находиться невозможно: ужасная вонь от давным-давно немытых тел — за версту тащит.
Вот и сейчас с утра пораньше три бомжа пришли на законно отвоёванную у конкурентов мусорку и сосредоточенно рылись в баках. Им никто не мешал, по соседству тишь да гладь — людей не наблюдалось.
Минут через пять откуда ни возьмись подбежали два совершенно опаршивевших блохастых пса. Приподнимаясь на задних лапах, занюханные четвероногие барахольщики тоже стали заглядывать в ёмкости с отбросами.
Оголодавшие бродяги, доставая пакеты с остатками пищи, развязывали их и выворачивали, неспешно выискивая что-нибудь съедобное. Естественно, на вторичном этапе тщательной переработки доставалось и никудышным собакам.
Иногда перепревшие в полиэтилене сосиски оказывались нашпигованными вёрткими опарышами. Тут ничего страшного — сковырнули палочкой мерзость, стряхнули червей на землю и уложили дефицитный продукт в холщёвую сумку. Скорее всего, изгои праздника жизни после учинённой розыскной операции дожарят псевдомясные суррогаты на костре. Деликатес-гриль — это хорошо. Если правильно обжарить, не передержать обмякшее хот-договское кушанье на огне — вкусно, аж пальчики оближешь.
За главного у дурных людей был, видимо, Маргел. Типичный лидер — коренастый, пока ещё уверенный в себе хамоватый мужичок.
Петруня — тот ни туда ни сюда, шатко-валкий доходяга, от побоев с посиневшими разводами под глазами.
Пацан с окончательно выбитыми зубами, прилично контуженный на войне, бывший десантник ВДВ — это Николашка из местных с кликухой Дэхапэ (ДХП).
Беззлобный разговор чалдонов без определённого места жительства не вызывал симпатий у невольных свидетелей чухонской трапезы.
— Самое главное — не плоть и не душа. Самое главное — это деньги.
Ну, подумай сам, кому нужен хороший, добрый, веселый бомж? Ноги протянешь, а всем плевать до твоего золотого характера. Так что в деньгах — сила!
— Ты это чё спозаранку базаришь, ерунду языком чешешь? Я тут недавно соприкоснулся краешком судьбы с богатым человеком. Как-то шёл по своим делам, никому не мешал, ворон в небе считал, дорогу переходил. Вдруг откуда ни возьмись, на меня лакированный чёрный «Бумер» чуть не наехал. Однако водила притормозил своевременно.
Крутой чувак, весь в золотых блестяшках, высунулся в окошко и говорит мне достаточно уважительно: «Для вас, козлов, пешеходный переход имеется». Пришлось даже слегка удивиться. Такой важный, культурный, вежливый человек меня по фамилии не побрезговал назвать. Наверное, депутат. Слуги народа всегда горбину прогибают накануне осенних выборов.
— Я вот тоже по жизни не привык сдаваться, всегда бьюсь за место под солнцем. И бутылки сдаю только от иностранного пива, потому что русские никогда не сдаются.
— Ха! Дык значится, ты не бомж, а менеджер по сдаче бутылок!
— Как угодно называй, но это истинная правда.
— Зря вы друг дружке занозы вставляете. Я вот тоже никогда не работал менеджером, однако до внутренностей кишок знаю, каково это каждый день унижаться ради пригоршни мелочи, чтобы продлить свое никчемное существование.
— Ладно, умники. Не ёрничайте. Мы как советские пионеры: жжём костры, собираем металлолом, картон с бумагой, старые вещи. «Пионерской зорьки» только не хватает и девиза.
— Точно. Есть повод ввести прогрессивный лозунг для нашей команды. Новое погоняло будет звучать так: пиво выпей сам, водку раздели с другом, а бутылки из Европы отдай бомжу Петруньке. Каково, а?
— Ха-ха-ха! Складно у тебя получается, Маргел. Все борзописцы скрытные, застенчивые, легкоранимые и, видимо, ты запудренный молью стихоплёт с дырявыми карманами ничем не лучше.
— Ша, притихли тупорылые бараны, — Маргел поднял голову и чтобы не услышали посторонние ротозеи, негромко пробурчал сотоварищам, — пропустите, да пропустите же льготных поставщиков разносолов подножного корма. Глядишь, накосячим бобла для опохмелки.
Двое мужиков, проходящих мимо баков по пешеходке, неожиданно заспорили между собой. Кажется, у зевак добродетель восторжествовала. Но, и в этом случае всё пошло не так, как нужно, а через безобразную пень колоду.
Один дядька категорически отказывался дать маргиналам денег, другой мужлан порылся в карманах и протянул страждущим охламонам несколько измятых бумажек.
— Зачем ты это сделал? — завозмущался первый. — Ты же знаешь, что вонючие уроды все деньги потратят на водку.
Другой не остался в стороне и тотчас благодушно огрызнулся:
— Скажи, пожалуйста, а мы-то с утра чем от них отличаемся, если сами идём в стекляшку опохмеляться?
Занимаясь делом, бомжи замолкли. Ни с того ни с сего, почуяв халявный выпивон, Николашка разоткровенничался. Ему сейчас это можно. Иногда в кручину депрессивную ударится — слова поганого не обронит с языка. Когда душа просит, пусть выворачивает на изнанку. Корешам от этих откровений ни холодно ни жарко. Глядишь, что-нибудь новенькое услышат о чужих переплетениях судьбы.
— Вот у нас, у десантников, в бою всё понятно. Рядом свои, напротив — безжалостные враги с каменными сердцами. Поставленная задача короткая и ясная — уничтожить оборзевшего донельзя неприятеля. Вот и я по воле случая оказался на острие атаки. Бой случился в июле 1985 года в долине реки Герируд, возле древнего афганского города Герата.
В ущелье среди гор наш БТР-80 подорвался на противотанковой мине. В живых остались всего несколько человек во главе с младшим сержантом Шиманским. Пришлось занять круговую оборону.
Зная о живодёрских пытках лютых моджахедов, решили ни при каких условиях не сдаваться в плен. В то же время оборзевшие на всю голову духи во что бы то ни стало хотели захватить живьём ослабленных русских воинов.
Возможность неволить желанную добычу кружила нападавшим отморозкам безумные мозги. Те буквально толпами рвались за трофеями снять скальпы или расчленить на молекулы европейцев. Видимо, и для Афганистана, как никогда, актуальна поговорка: кто вперёд, того черёд.
Неравный бой в окружении превосходящих сил противника проявил себя ожидаемо скоротечным. Вскоре закончился боезапас. Враг всё плотнее и плотнее сжимал и без того тесное кольцо. Ливень пуль со всех сторон, взрывы мин не давали поднять голову. Одним из фугасов меня сильнейшим образом контузило, приподняло от земли, словно пушинку и отбросило за каменную гряду.
Чтобы не попасть в руки вражьей силе, командир приказал оставшимся в живых бойцам застрелиться...
(продолжение следует)