«Для меня высшее образование – это как дорогое нижнее бельё. Его никто не видит, но с ним я чувствую себя увереннее».
Одна блондинка на передаче «Мужское-Женское», 1 канал ТВ.
«Я этого афоризма не слышал, но теперь я понимаю, почему мне всегда казалось, что то, чем мы занимаемся в постперестроечные годы, по своему уровню находится где-то в области задницы»
Один профессор технического университета
Введение
Данную статью автор собирался назвать «Злокачественное образование, которое ошибочно называют высшим». Если хотите, её можно назвать «Сказки дядюшки Римуса: продолжение». Сидел молодой человек по имени Джоэль на коленях у старика (ну не в прямом смысле на коленях, рядом сидел) и слушал его сказки, переполняясь самыми различными чувствами. А потом дядюшка Римус умер, не то, чтобы от старости, но и от нее тоже, а Джоэль не забыл он сказок дядюшки Римуса.
Кое-что, как оказалось, он правильно понял лишь тогда, когда уже не с кем это стало обсуждать. Что-то новенькое тоже добавилось, и наверное, Джоэль, не разглядел бы некоторых вещей, если бы старый дядюшка Римус не раскрыл ему глаза на многие вещи. Должен был бы автором этой статьи быть сам дядюшка, но это, увы, невозможно. Читатель спросит: может быть, следовало бы все-таки поставить его автором, или включить в качестве соавторов? Не такой был он, дядюшка Римус, не хотел он ничего писать, был он против того, чтобы своим собственным печатным словом «засорять эфир», как он говорил, и содействовать вырубке деревьев для превращения живой мысли в макулатуру.
Джоэль так увлёкся, что даже стал разговаривать на манер дядюшки Римуса, и иногда ему чудилось, что он жив, этот умный морщинистый старик с изломанными ногтями и безукоризненно белыми зубами, с короткой стрижкой седых волос на чёрной коже, с хриплым и насмешливым голосом, с тысячей морщинок вокруг глаз, когда не понятно, щурится ли он от яркого солнца, или попросту насмехается над собеседником. Но чаще всего дядюшка Римус подшучивал над самим собой. Поэтому никогда бы он не написал такой длинной и полной сарказма статьи, он лишь приоткрывал завесу над процессом образования, который был для него всем – и вечной неразделенной любовью, и проклятием, и женой, и любовницей, и работой, и хобби, и предметом гордости, и извечным позором. И вот эта его фраза о злокачественном образовании, ошибочно называемом высшим, шла бок о бок с твердой убежденностью, что нет ничего на этой грешной земле важнее, чем образование, нет ничего главнее. Поэтому отдавал он этому всю свою жизнь, пока не наступил тот момент, когда отдавать уже больше стало нечего.
Не так уж давно это произошло. Земля на его могиле ещё не утрамбовалась весенними водами. Но кажется, что прошли десятилетия с тех задушевных бесед.
О чем же он говорил, о вчерашнем дне или о позавчерашнем? Он так часто говорил о прошедшем, но кажется, что говорил он всегда только о будущем, лишь будущее его волновало, даже при том, что он прекрасно понимал, что его в этом будущем не будет. Ну не будет физически. А образование, которое он давал по мере сил, надеюсь, ещё долго будет существовать в будущем, и именно потому, что он умел извлекать уроки из прошлого, мой бедный старый дядюшка Римус. Что ж, послушаем его, как будто бы он с нами сейчас и здесь, здесь и сейчас.
Высшее образование, но не профессиональное
Речь, мой дорогой Джоэль, пойдет о высшем образовании. Между прочим, совсем недавно, оно называлось высшим профессиональным образованием, но почему-то слово «профессиональным» из названия везде удалили. Если в исходном названии было указание на то, что студента обучают какой-то конкретной профессии, то теперь получается, что образование само по себе – это уже хорошо, это достаточно, а по какой специальности, это уже не столь важно. Вероятно, поэтому не имеется никаких запретов для того, чтобы студент, получивший образование уровня бакалавриата, поступал в магистратуру по другому направлению подготовки. Здесь даже не требуется, чтобы совпадали укрупненные группы специальностей (УГС), т.е. достаточно наличия хоть какого-то образования уровня бакалавриата. Конечно, поступающие в магистратуру должны проходить какое-то собеседование, но вы посмотрите на это собеседование, и вы поймёте, какое дальше будет образование. Можно, имея диплом об образовании по экономической специальности, поступить в магистратуру по технической специальности. Журналист может обучаться на физика, психолог на самолётостроителя, по-видимому, музыкант может стать хирургом? Нам неизвестны тонкости обучения в медицинских университетах, мы надеемся, что имеются реальные препятствия, чтобы бакалавр по стоматологии стал магистром по онкологии мозга, а затем поступил в ординатуру по инфекционным заболеваниям, почему-то нам кажется это неправильным и опасным для здоровья будущих пациентов. Зато такой пример наиболее нагляден, а если нашим читателям и этого мало, пусть представят, что тот, кто обучался философии в бакалавриате, затем будет обучаться в магистратуре по экологии, после чего поступит в аспирантуру самолетостроительного факультета для того, чтобы стать руководителем в области самолётостроения, предлагаю представить нашим читателям, что это будут за самолеты, которые будут разрабатываться и изготавливаться под руководством такого специалиста.
Система «2 + 2» вопреки здравому смыслу
Слыхал ли ты, Джоэль, про систему «2 + 2»? Четыре? Глупости, это система обучения студентов, которая является еще одной насмешкой над высшим образованием.
Обучение на бакалавра предполагает восемь семестров по 30 зачетных единиц (ЗЕ) каждый, т.е. обучение продолжается четыре года. Одна ЗЕ – это приблизительно 36 часов. Система «2 + 2» означает, что четырехгодичный курс разбивается на два равных этапа по два года. На первом этапе студента любого курса обучают по стандартной программе, одинаковой для всех студентов данного университета, и лишь только начиная с третьего года (пятого семес-тра) студент начинает получать обучение по тем предметам, которые составят его профессио-нальное мастерство и профессиональные знания. Учтем, что в восьмом семестре обучение состоит в основном в прохождении практики и в написании выпускной квалификационной работы (ВКР), основные предметы читаются в последнем семестре не долее двух месяцев. Итак, выпускающая кафедра должна получить студента третьего курса и сделать из него специалиста за 4 семестра, т.е. за 16 месяцев, а если быть точным, то за 14 месяцев. Четырёхгодичное обучение – это вывеска, 14 месяцев – это факт. Безусловно, для университета очень удобно обучать всех студентов по единому плану на протяжении целых двух лет. Не надо разрабатывать разные рабочие программы для физики, преподаваемой на физическом факультете и для физики, преподаваемой для журналистов, не надо делать разницы между экономикой для экономистов и экономикой для физиков, между психологией для психологов и психологией для химиков. Но разумно ли это?
Итогом активной борьбы нам удалось ликвидировать так называемый «разгонный курс физики», который вежливо навязали нам представители кафедры общей физики. Этот курс попросту дублировал физику двух старших курсов общеобразовательной школы. Аргументом в пользу такого курса было утверждение, что уровень студентов первого курса очень неровный, и необходимо его выровнять. На деле такое выравнивание означает, что университет дублирует школьное образование. Это неэтично, нецелесообразно, и надо ещё разобраться, законно ли это. А по факту получается, что университет осуществил отбор студентов по их балам на ЕГЭ, т.е. принял в ряды студентов тех абитуриентов, которые доказали свои достаточные знания по физике и математике, а затем обучает их по той программе, по которой они уже свои знания доказали. Разве это не издевательство над здравым смыслом и над самими студентами?
Аналогичная ситуация возникает при обучении по иностранному языку. Преподаватели утверждают, что уровень подготовки у разных студентов разный, поэтому их следует разбить на разные группы, в зависимости от уровня знаний. При этом те, кто показали на тестировании хорошие результаты, в первом семестре языковой подготовкой не охвачены, а тем, кто показал плохие результаты, предлагается заниматься на факультативе, чтобы ко второму курсу знания у всех были достаточными. Если не вдумываться, ситуация кажется разумной. Но на деле получается, что факультатив – это не обязательный вид занятий, на него можно не ходить. А студенты, прошедшие тесты хорошо, за этот семестр забывают те остатки школьных знаний, которые у них были, либо, можно предположить, что тесты они прошли хорошо случайно, и на самом деле их знания были далеки от желаемого для этой категории студентов уровня.
Можно много спорить об уровне языковой подготовки студентов в российских университетах, но факт состоит в том, что в европейских университетах неанглоязычных стран не преподается английский язык, однако все студенты знают его на уровне, достаточном для общения на профессиональные темы, для чтения и написания статей. В РФ английский язык преподаётся должно и много часов, но среди студентов любого уровня, от бакалавров-первокурсников до магистров-выпускников, и даже среди аспирантов встречаются такие, которые не могут на английском языке с листа без словаря перевести элементарные тексты, не могут по-английски сказать простейшие бытовые фразы, например, спросить, где ближайшая остановка автобуса и попросить прикрыть форточку, или даже произнести фразу «Повторите, пожалуйста, то, что вы сейчас сказали, я не уверен, что я всё понял правильно». Если подобный уровень достигается ценой многих сотен часов преподавания, следует спросить, в чем, собственно, состоит это образование?
В европейских университетах каждый семестр, как правило, состоит из набора предметов по будущей специальности. Чаще всего каждый предмет имеет одинаковое количество ЗЕ, эта универсальная трудоемкость предмета позволяет легко составлять индивидуальные образова-тельные траектории за счет того, что студент может выбрать, какой из предметов списка он предпочитает изучать. Но каждый из выбираемых предметов характеризуется такой же трудоем-костью и даёт такой же самый перечень компетенций, поэтому при любом выборе студент получит образование достаточно высокого уровня. Мы изучали учебные планы нескольких технических университетов, и не нашли в них ни философии, ни истории, ни иностранного языка. Всё это следовало изучить в школе и уже не возвращаться к этому в университете, поскольку целью университета является дать студенту высшее профессиональное образование, а не сделать из него всезнайку по экономике, психологии, философии, этике, эстетике, журналис-тике, юриспруденции, физике и прочему.
Если мы хотим, чтобы студенты были спортивными, надо вводить факультативы по физкультуре, не должно быть предмета «Физическая культура». Качество специалиста состоит не в том, какие спортивные достижения у него были. Работодатель не будет смотреть на оценки по физкультуре при приеме на работу физика-ядерщика или робототехника, или программиста. Если у человека имеется лишний вес и он не является спортивным человеком, это вопрос качества его жизни, вопрос его здоровья, но университет не должен иметь основания для отчисления студента за неуспеваемость по физкультуре, ведь это означает, что он закрывает возможность профессиональной карьеры человеку, у которого, может быть, нет никакой возможности заниматься спортом по медицинским показателям, или по иным причинам, достойным уважения и понимания. Тезис «стране нужны здоровые специалисты» не оправдывает внесение физкультуры в ранг обязательных предметов во всех университетах страны.
Тезис о том, что каждый культурный человек должен знать свои права и уметь их отстаивать, также не является основанием для того, чтобы человеку, выбравшему своей профессией, например, информационные технологии, читали основы юриспруденции. Достаточен для него был бы курс «Законодательство в области информационных технологий», где специалист именно в этой сфере объяснил бы ему права и обязанности любого специалиста по информационным технологиям, что информировало бы его, какие из его действий в области избранной профессии могут оказаться незаконными, чего ему следует опасаться, от чего отказаться, от чего рекомендуется воздержаться и т. п.
Подобное можно сказать в отношении многих предметов, формирующих набор «общепрофессиональных компетенций». Следует доверить выпускающей кафедре определять, какие предметы, в каком объеме и силами каких специалистов должны преподаваться для обеспечения этих компетенций.
В настоящее время некоторые университеты позволяют себе навязывать решение по схеме «2 + 2» решением (приказом) ректора или проректора по учебной работе. Это противоречит нормам и правилам стандартов, согласно которым, выпускающая кафедра несет полностью ответственность за качество предоставляемого образования.
Аргументы для отказа от стандартизации по общеобразовательным дисциплинам
Вот ты, Джоэль, думаешь, что я просто ворчу и ругаю всё, что мне не нравится? А у меня ведь есть аргументы против системы «2 + 2», в пользу перераспределения предметов, чтобы не менее трети нагрузки от выпускающей кафедры преподавалось уже на первом семестре первого курса:
1. Наши студенты работают по совместительству уже с третьего курса. Это не очень хорошо, если работа не имеет никакого отношения к будущей специальности, является неквалифицированным трудом, например, грузчиками, рабочими и т.п. Но это замечательно, если работа соответствует будущей специальности, хотя бы в сфере информационных технологий, хотя бы, например, тестерами программ, разработчиками сайтов, системными администраторами и т.п. Такая работа дополняет производственную практику, она могла бы содействовать улучшению формирования из студентов специалистов. Чем более высококвалифицированная работа предо-ставляется студенту, тем больше польза для него и в материальном смысле, и в значении практики. Чем она ближе к будущей специальности, тем лучше. Уже на первом курсе они могут выполнять многие виды работ, близких к будущей специальности: монтаж и ремонт изделий электронной техники, разводка печатных плат, множество вариантов в области информационных технологий и т.д. Студенты могли бы начинать эту деятельность и раньше, и более эффективно, если бы они как можно раньше получили достаточное стартовое образование. Университет заинтересован в том, чтобы студенты вовлекались в профессиональную деятельность: это создаёт дополнительную мотивацию и отвлекает от нежелательных увлечений, таких как участие в сомнительных политических акциях, потребление алкоголя, наркотических средств и их аналогов, курения и т.п. Мотивированный труд – самое лучшее средство воспитания культурного человека 21 года, это ничуть не лучше теоретизирований на тему построения межличностных отношений на предприятии, потому что студент на деле убеждается, что построение отношений с работодателем и коллегами – это важная компонента профессиональной компетенции. Таким образом, университет заинтересован в том, чтобы как можно раньше дать студенту почувствовать пользу от получаемого профессионального образования, чтобы он предпочитал работать по специальности ещё и по той причине, что его квалификация в этой области выше, чем в других областях, и поэтому он может зарабатывать лучше именно по специальности, чем по другим профессиям, неквалифицированным.
2. Если не учитывать сказанное в пункте 1, будет обратный эффект: студент, ещё будучи абитуриентом, выбрал себе профессию и решил получать образование по этой профессии, но вместо этого он два года обучается общим предметам, которые никак не связаны с его выбором, не соответствуют и даже, возможно, противоположны его выбору. Студенту, возможно, интересно разрабатывать роботов, а его обучают экономике, психологии, истории, гоняют на физкультуру, и он недоумевает: когда же начнется обучение тому, что он сам добровольно для себя выбрал по призванию? Студент может просто не дождаться, потерять терпение и отчислиться из университета, либо потеряет мотивацию к прилежной учебе, полностью или частично, будет учиться небрежно, привыкнет к безответственному обучению, ради экзамена, а не ради знаний.
3. Студент имеет право возмутиться, почему при разных стоимостях образования на разных направлениях подготовки на деле он получает такой же пакет предметов, как и все другие студенты других направлений. Это не только несправедливо, это не обосновано, и может оказаться не законно – брать разные стоимости за одинаковое стандартное образование в рамках одного образовательного учреждения.
4. При введении профильных предметов с первого курса создаётся благоприятная среда для вовлечения студентов в научные исследования. Это имеет множество преимуществ. Во-первых, чем раньше студент начинает работать в реальной науке, тем раньше он может добиться реальных результатов в виде соавторства в научных статьях, в участии в проектах, поддержанных грантами, т.е. повысить и финансовое состояние, он может стать соавтором или автором зарегистрированных программных продуктов, патентов на полезные модели и изобретения, может научиться делать доклады, презентации научных результатов, вообще научиться участвовать в научных исследованиях и работать в команде. Студент может раньше войти в здоровый коллектив, начать ощущать, что он приносит пользу людям и себе, ощутить радость того, что у него что-то получается, может начать работать самостоятельно. Необоснованно и жестоко лишать его этой возможности на два года. Если же ему эту возможность предоставить, тогда он имеет шанс получить достаточный багаж публикаций и других достижений для получения персональных грантов, стипендий, в том числе индивидуальных, повышенных. Некоторые студенты завоевывают повышенные стипендии лишь к тому времени, когда им учиться осталось несколько месяцев, и поэтому смысл в таком завоевании ничтожен, тогда как для студентов младших и средних курсов это имеет намного большее значение. От вовлечения студентов в научный процесс как можно раньше выигрывает и научный коллектив или профессорско-преподавательский состав. В этом случае студента можно обоснованно включать в новые проекты, и это позволяет снизить средний возраст участников проекта, причем не на бумаге, а в реальности. Ведь всем понятно, что если научный коллектив может претендовать на получение гранта по всем параметрам, кроме среднего возраста исполнителей, то они могут искусственно вписать несколько студентов в перечень исполнителей ради получения финансирования, и такая ситуация плачевна, так как аморальна и приводит к необоснованным выплатам фиктивным участникам, т.е. необоснованно увеличивает стоимость работ и развращает таких участников, которые включены для показателей. Намного правильнее, если в подобные проекты включаются лишь обоснованно те студенты, которые реально участвуют в выполнении проекта, но ведь для этого необходимы те студенты, которые могут более-менее длительно участвовать в таком проекте, следовательно, они должны иметь и достаточные навыки работы, и достаточно длинный период впереди в ранге студента. А если студент начинает изучать профессиональные предметы и получать профессиональные компетенции только с третьего года обучения, то на третьем курсе он ещё ничего не умеет, а на четвертом курсе у него уже нет времени заниматься исследованиями, так как он озабочен выпускной квалификационной работой, как только он становится полезным членом коллектива, он уже нацелен на расставание, никакой работы с ним планировать нельзя, он скоро перестанет быть студентом.
5. Знакомство студентов с выпускающей кафедрой полезно для обеих сторон. Если у студента по каким-то причинам возникают проблемы с не самым существенным предметом, но он проявляет себя наилучшим образом по основной специальности, то имеет смысл помочь ему с этой проблемой, целесообразно предоставить ему время для ликвидации задолженности. И даже если такой студент будет отчислен за задолженность по этому неосновному предмету, то и в этом случае кафедра может ему рекомендовать подготовиться и повторно поступить для продолжения учебы, да и сам он будет мотивирован на ликвидацию долгов. Но как же обидно и насколько несправедливым кажется для студента быть отчисленным за непрофильный предмет в том случае, если он даже не успел ознакомиться ни с каким своим профильным предметом! Ведь он даже не получил возможность понять, правильный ли он сделал выбор. Как нелепо было бы обучающемуся в цирковом училище услышать: «Из вас не выйдет хорошего клоуна, потому что вы не смогли сдать экономику и историю», или «Вы не станете гимнастом, потому что у вас двойка по психологии и по химии». Почему же не кажется нелепым отчислять студента, выбравшего себе профессию «информационные технологии», или «робототехника», или «автоматизированные системы управления», за то, что у него три задолженности – по истории, по конфликтологии и по психологии? Без знаний психологии он не сможет разработать систему сбора данных? Без знания истории он не сможет разработать сайт? Ведь это же необоснованное подавление личности! Вывод о том, что человеку нельзя стать хорошим инженером, потому что у него проблемы с экономикой и историей очень близок к выводу, что человек не сможет стать хорошим инженером, потому что у него не такой как у всех цвет кожи или форма носа и черепа. Это необоснованное препятствование развитию личности и гармоничному встраиванию личности в творческий производственный процесс. Человек должен пойти работать чернорабочим только потому, что он не понимает и не хочет понимать экономику? А многим ученым она пригодилась? Если в коллективе из 50 человек есть один, умеющий составить технико-экономическое обоснование проекта, то этого достаточно, и даже более чем достаточно, иногда такой человек нужен один на 500 или даже один на 5000 человек. И, кроме того, экономисты не обучают студентов составлять грамотное и высококвалифицированное ТЭО. Они обучают довольно странным предметам: сетевое управление предприятиями, макроэкономика и прочее, как будто бы из студентов готовят нефтяных королей и директоров крупнейших банков в мире, или, по меньшей мере, генеральных директоров крупнейших предприятий. Всё это абсолютный абсурд. Если успешный специалист со стажем более 15–30 лет будет претендовать на должность директора большого государственного предприятия или ректора университета, от него потребуется в качестве требований к претенденту дополнительное образование по направлению «Государственное и муниципальное управление». Поэтому ему всё равно придется это дополнительное образование получить. Так зачем учить государственному управлению студента, который выбрал для себя совсем другую специальность? Достаточно обучить его составлять ТЭО, для этого одной зачетной единицы (36 часов) более чем достаточно, нет никаких оснований обучать каждого студента экономике в объеме 6 ЗЕ (216 часов).
6. И какое оно – это гуманитарное образование по общепрофессиональным предметам? Студенты, обученные основам права, пишут заявление с просьбой заменить им преподавателя по предмету, который уже полностью преподан. Это, получается, что они добровольно отказы-ваются от уже полученных оценок и готовы отправиться на переподготовку с пересдачей, и при этом выбиться из графика обучения, что влечет автоматическое отчисление? Где тут хотя бы азы юридической грамотности? Студенты, получившие бакалаврский диплом по психологии, и успешно обучающиеся в магистратуре на этом же направлении, при построении отношений между собой попадают в такие конфликты, которые неопровержимо доказывает их полнейшую некомпетентность в вопросах именно психологии. Таких примеров много и по другим предметам.
7. Например, в итоге обучения экономике в объеме 6 ЗЕ выясняется, что студенты не могут написать технико-экономическое обоснование (ТЭО) собственных исследований по своей ВКР, это и не удивительно, поскольку преподаватели, обучающие их, также не имеют никакого опыта написания ТЭО. Но умение написать ТЭО – это самая важная компетенция в области экономики для любого будущего ученого или преподавателя, потому что без такого умения он не сможет выиграть никакой грант, следовательно, не сможет самостоятельно выполнять научные исследования, тем более руководить ими, а в лучшем случае сможет лишь быть исполнителем в чужом проекте. А такому исполнителю экономика не нужна вовсе. Для чего-то студентам преподают экономику предприятий и так далее, как будто бы из них готовят будущих директоров крупных государственных предприятий и структур, но не учат азам, которые можно было бы освоить в рамках одной ЗЕ. Однако без дополнительного образования по государственному и муниципальному управлению никакой сотрудник не может претендовать на руководящую должность в университете или крупном предприятии, поскольку такое дополнительное образование является обязательным требованиям по действующим стандартам должностных требований, разработанным Министерством труда и социальной защиты. Иными словами, экономическое образование пытается решить задачу, которая перед ним не стоит, и не решает задачу, которая должна перед ним стоять обязательно.
8. Аналогичные претензии можно обоснованно предъявить и к качеству обучения по другим общим (общекультурным или гуманитарным) предметам при преподавании их в технических университетах. И этому есть объективные причины. Такие гуманитарии в технических университетах лишены питательной среды, они оторваны от реальности, они не получают достаточной критики коллег, т.е. они лишены критической массы специалистов в своем окружении, подобно тому, как лучший художник среди балерин не обязательно действительно хороший художник, а лучшая балерина среди художников не обязательно действительно хорошая балерина. Все остальные этим не интересуются и в этом не смыслят, поэтому подобные специалисты выступают в роли пророков по своим предметам, им нет никакой мотивации для усовершенствования знаний.
9. Студент, начавший обучаться с первого курса предметам по избранной специальности, получает следующие преимущества:
a. Он понимает, что правильно сделал выбор (а если понимает, что выбор не правильный, то это тоже лучше, чем понять это намного позже).
b. Он понимает обоснованность разной стоимости обучения на разных направлениях.
c. Если он уже в школе начал увлекаться работой по выбранному направлению, например, посещал кружок юных техников, он гармонично продолжает эту деятельность, не возникает перерыва в его хобби, которое должно перерасти в профессию.
d. Он ощущает, что и общество становится ему не только давателем, но и получателем его каких-то результатов, он становится полезным членом общества, и видит, что общество ему благодарно, т.е. он встраивается в общество, это – наилучшая мотивация для дальнейшей учебы.
e. Он приобретает возможность зарабатывать больше и далее еще больше, он видит перспективу своего профессионального роста.
f. Он реально видит пользу от учебы и еще больше мотивируется учиться ещё усерднее по выбранному направлению.
g. Он ощущает, что способен на многое (в положительном смысле) и благодаря учебе будет способен на ещё большее.
h. Он уважает преподавателей и университет, он благодарен преподавателю и университету, он приобретает право называть некоторых старших товарищей коллегами, он никогда не опустится до низких поступков, ему будет стыдно обманывать преподавателей, он будет учиться, а не писать шпаргалки для списывания с них на экзамене.
Когда запланированная польза на деле лишь наносит вред
Знаешь ли, Джоэль, а ведь вред от общеобразовательных процессов, когда они идут без малейшей примеси предметов по выбранному направлению подготовки, можно собрать в отдельные пункты.
Вот так, например:
1. Все виды учебы (или большинство) проходят в больших потоках в больших лекционных помещениях в форме лекций. Студент приучается к тому, что пропуск лекции не бросается в глаза, он приучается прятаться за спины товарищей.
2. Общекультурные предметы достаточно сообразительный студент может сдать и без тщательной подготовки. Поэтому он привыкает к мысли, что лекции – это не самое важное действие в его жизни (и учебе), что при случае можно сказать хотя бы что-то, просто из самой формулировки вопроса при достаточной догадливости всегда можно наболтать хоть что-то на троечку. «Первые два года студент учится халяве, а последние два года студент халявит учиться». Студент приучается свою болтовню выдавать за ответ на поставленный вопрос. В дальнейшем даже на вопросы, которые требуют четких знаний и четкого структурирования ответа, студент даёт расплывчатые ответы, «льет воду», юлит, прикидывается знающим при том, что сам отлично понимает, что у него нет знаний – «наглость и самоуверенность вместо знаний и понимания».
3. Отучается думать, приучается ловить волну преподавателя на время экзамена, в этом смысле чисто устный экзамен наносит свой вред. С другой стороны, чисто письменный экзамен также наносит свой вред тем, что можно умудриться списать, и без собеседования преподаватель должен оценивать только то, что написано. Если экзамен имеет две компоненты – письменная и устная – тогда результатам этого экзамена можно доверять полностью. Если компонента одна, тогда безусловно следует отдавать предпочтение устному экзамену, но по регламенту на одного студента следует в этом случае отпускать не менее 10 минут на ответ, чего подчас нет.
ВКР по предложению студента
Что ты знаешь про ВКР, Джоэль? Ничего?
Даже не знаешь, что это такое? Хм… Дипломный проект, вот как раньше это называли, а теперь называют выпускные квалификационные работы (ВКР). Особое место занимают так называемые ВКР, выполняемые по теме, предложенной студентом.
На такие ВКР следует обратить особое внимание. Если тему ВКР предложил студент и техническое задание (ТЗ) также составил сам студент, это даёт повод очень обоснованным сомнениям.
Существует высокая вероятность того, что работа эта сделана не студентом, или сделана в основном не им. Преподавателей система вынуждает переходить к поточному производству специалистов. Когда преподаватель вынужден руководить слишком большим количеством вы-пускников, он, естественно, будет рад подобной самостоятельностью. Придумать оригинальные и актуальные темы исследования для полдюжины и более студентов достаточно трудно. При этом задание не должно быть слишком легким, так как такое задание не демонстрирует дости-жение требуемых компетенций, но оно и не должно быть излишне простым, чтобы не создавать риска незавершённости работы к требуемым датам окончания исследований. Любой руководи-тель только обрадуется ситуации, когда студент сам предложил интересную тему и достаточно сбалансированное ТЗ. Если эти стартовые предложения удовлетворяют руководителя, он может ослабить своё участие в руководстве студентом. Идеально самостоятельный студент будет сообщать время от времени о некоторых достижениях, которые настолько правильно получены, что преподаватель не видит никаких причин для вмешательства, для изменения и уточнения задания. Возникает парадокс: студент, который едва справлялся с выполнением курсовой работы или с написанием отчета по лабораторной работе, вдруг проявляет невиданную самостоятель-ность при выполнении и написании ВКР. Наивный преподаватель не предполагает, что студент, который за своё обучение выплачивает около 100 тыс. руб. (встречаются стоимости в 1,5 раза ниже и в 2–4 раза выше) может решиться заплатить соизмеримую сумму, или несколько более (тем более несколько менее) за то, чтобы специалисты написали ему готовую ВКР, сделали к ней слайды, и даже написали доклад, а при необходимости даже подготовили его к выступлению, что называется «натаскали». Такой деятельностью может заниматься и непосредственно назначенный руководитель, такие примеры известны, но даже в случае ответственного руководителя, он может ошибиться, объяснить эту благоприятную ситуацию ростом самостоятельности студента.
Выступает такой студент и бойко читает с экрана или по бумажке текст, обосновывающий актуальность поставленной задачи и методику её решения, приводит убедительные иллюстрации и примеры, работа выполнена отлично.
Если попросить его своими словами рассказать, что непосредственно он делал, чаще всего, это вызовет заминку, конечно, если его специально не подготовили ещё и к этому.
В советское время, как правило, преподаватели давали студентам всегда такие задания, которые разработаны заранее, без учета желаний и предпочтений студентов. Это не всегда сохранилось даже при задании на курсовое проектирование, и почти вовсе не сохранилось при выборе студентом темы ВКР, а также при направлении на практику. Казалось бы, образование стало более гибким, оно позволяет приспособить учебный процесс к потребностям и интересам студентов, это видится положительным новшеством. Но на деле далеко не так. Студент заявляет, что он где-то работает по совместительству, и что он имеет индивидуальное поручение по разработке какого-то программного продукта или какого-то управляющего устройства и т.п. Он просит преподавателя пойти ему навстречу в том, чтобы принять такую тему ВКР, которую формулирует студент. В этом уже содержится нарушение учебного плана: вместо того, чтобы преподаватель, ознакомившись дал студенту тему ВКР, он всего лишь соглашается с решением, которое принял не он. Некоторые преподаватели полагают, что тема ВКР должна и может быть адаптироваться к личным умениям, возможностям и предпочтениям студента, полагая, что это обеспечит большую старательность с его стороны, всё это будет залогом успеха. Ничуть не бывало. На самом деле преподаватель выпускает из рук учебный процесс и позволяет ему протекать так, как это желательно студенту, полностью без учета специальности, потребности использования и демонстрации полученных компетенций. Таким образом важнейшая часть учебного процесса, которая должна научить студента самостоятельной работе, самостоятельного выполнения заданной извне задачи, вырождается в заранее выбранное студентом шоу.
Опыт показал следующее: если задание полностью формируется преподавателем без малейшего учета личности студента, студенты вынуждены его выполнять самостоятельно. Крайне мала вероятность, что они смогут найти тех, кто за деньги согласится выполнить это задание вместо них. Если же задание сформулировано абстрактно, например, «попытайтесь создать что-либо новое в области информационных технологий», или «напишите образец технического задания, в котором вы продемонстрируете навыки, полученные вами при обучении», или «напишите образец технико-экономического обоснования любого проекта, который вы сами придумаете», то студенты почти гарантировано не будут ничего придумывать, а будут искать в интернете уже готовое решение.
Одна из отживших форм обучения иностранному языку
Ладно, Джоэль, убедил ли я тебя, что ВКР по выбору студента сомнительна или нет, но эта ситуация аналогично краху методики перевода студентами любых статей, которые они сами выберут. Если 30–40 лет тому назад подобное задание было весьма полезным для изучения иностранного языка, студент должен был найти в библиотеке англоязычные статьи по специаль-ности, затем он их самостоятельно переводил и сдавал преподавателю, то в наше время этот метод полностью порочен. Так называемые «тысячи» означали, что студент должен за семестр сдать, например, десять тысяч знаков иностранного языка. Количество знаков оценивалось приблизительно подсчетом среднего количества знаков в одной строке и умножением этой величины на количество строк. Дома студент самостоятельно переводил этот текст, после чего он приходил к преподавателю, передавал ему этот текст, а преподаватель мог по своему усмотрению попросить либо пересказать содержание на русском языке, либо пересказать его на английском (но нельзя было заучивать исходный текст наизусть, следовало пересказывать своими словами), либо читал часть текста вслух, а затем переводил на русский, либо отвечал на вопросы преподавателя по этой статье. Обычно использовались все виды такого контроля по отношению к разным абзацам, после чего считалось, что студент сдал соответствующее количество тысяч знаков, например, 3500, и ему осталось сдать ещё 6500, чтобы набрать требуемые 10000. Указанная методика обеспечивала самостоятельную работу студента по освоению навыков перевода и пересказа. В настоящее время эта методика бессмысленна. Во-первых, имеется множество двуязычных журналов, поэтому студент может выбрать именно такой журнал, такую статью, которая имеет два варианта, например, на английском я на русском языке. Во-вторых, существуют такие ресурсы, как гугл-переводчик, и некоторые другие. Студент может просто вставить текст в одно окно и прочитать перевод в другом окне, также может скопировать этот перевод и сделать документ, который является переводом исходного документа. Существуют и специальные программы-переводчики, в том числе такие, которые можно устанавливать на телефон. Чтобы убедиться, что студент сам способен переводить текст, необходимо, чтобы преподаватель работал с ним индивидуально. Весь объем задания должен быть переведен при использования только словаря, что невозможно обеспечить при наличии интернета и интернет-технологий. Единственный вариант состоит в том, что студент все действия по переводу проделывает на глазах у преподавателя и под контролем видеокамеры-регистратора. Это ещё один пример, что массовая подготовка студентов в наше время практически невозможна, выпускник должен быть штучным результатом образовательного процесса, а не серийной «продукцией».
Выводы
Знаешь, Джоэль, думается мне, что выпускник университета – это штучный «продукт», каждый студент – это результат кропотливой преподавательской и педагогической работы многих преподавателей. Поточные лекции – это массовое производство бракованного «продукта».
Если на первых курсах преподаются только общие предметы, образовательная программа теряет своё лицо, свою индивидуальность. Студент теряет мотивацию, приучается делать вид, что слушает то, что ему не интересно, делать вид, что знает то, что ему не интересно и поэтому не знакомо в деталях и не понятно. Соответственно, преподаватели по общим предметам не могут требовать глубоких знаний по этим предметам от людей, которые не выбирали их в качестве будущей специальности, и они не могут быть достаточно строгими, потому что иначе им придется отчислять почти всех. Поэтому они сначала нагоняют скуку своими лекциями, а затем демонстрируют добросердечие и мягкость при приеме экзаменов. Это наилучший путь из хороших абитуриентов сделать плохих студентов.
Если хотите знать, Джоэль не всё запомнил, а что запомнил, то и написал. Потому что подумал он, что дядюшке Римусу теперь уже полностью безразлично, теперь слова, произнесенные им в сердцах, остались только в памяти Джоэля. А Джоэль подумал, что может быть эти слова не только ему полезны. Вот как раз ему они бесполезны. Потому что Джоэль в образовательном процессе не участвует, и в университеты не ходит, и вообще никуда не ходит уже. Но это – совсем другая история.
Литература, иллюстрации, таблицы… Нет их. Точка.